Через четверть часа автомобиль вернулся, в двери звонко щелкнул замок, и она приоткрылась.
- Идите за мной, - буркнул стоящий на пороге массивный охранник, с тяжелой кобурой у пояса и, заперев дверь, проследовал вперед.
Миновав сквозной, тонущий в полумраке коридор, они вышли на крыльцо, у которого стоял джип, сидевший в нем водитель-метис, пригласил гостя в кабину и тронулся с места.
Торриани с интересом осматривался по сторонам и не узнавал местность. От прежней базы практически ничего не осталось. Исчезли щитовые домики, строения, а также вышка на берегу, и на их месте зеленели бесчисленные ряды кофейных деревьев.
Миновав здание миссии, которое утопало в еще более густо разросшемся саду, джип спустился по дороге в обширную, раскинувшуюся на несколько километров, цветущую долину. В ее центре стояла роскошная, выстроенная в готическом стиле вилла, окруженнаяпарком, состоящим из различных экзотических растений и цветов.
Проследовав по центральной, посыпанной гравием аллее к дому, джип остановился на площадке у парадного входа, перед которым бил фонтан, и вышедший из машины Торриани, поднявшись по гранитным ступеням, вошел внутрь.
В просторном, отделанном мрамором и красным деревом вестибюле, его встретил облаченный в черный строгий костюм человек и сопроводил на второй этаж. Миновав прохладную, с натертым паркетом и гобеленами на стенах, уютно обставленную гостиную, они оказались перед массивной стрельчатой дверью, постучав в которую, слуга пропустил гостя в большой, с высоким лепным потолком и тяжелыми шторами на окнах кабинет.
- Джовани! Неужели это вы? - шагнул от окна к Торриани пожилой сухощавый мужчина и заключил итальянца в дружеские объятия.
- Да, сеньор капитан, я, - растроганно ответил гость.
- Какими судьбами здесь?
- Приехал из Италии в Рио по служебным делам и решил навестить вас.
- Похвально, похвально, - потрепал Глюкенау Торриани по плечу и усадил его в одно из стоящих у стола кресел.
- Ганс, - принесите нам коньяку и русской икры, - бросил он слуге и уселся напротив.
- Значит, вы пережили войну и живете в Италии. А чем занимаетесь?
- Я, как и прежде, служу в итальянских ВМС, - белозубо улыбнулся Торриани.
- Достойное занятие, тем более, что вы боевой офицер. И в какой же должности, если не секрет?
- Для вас нет. Я начальник разведки известной вам флотилии "МАС".
В это время неслышно открылась дверь, и вошедший слуга поставил на стол поднос с бутылкой "мартеля", хрустальными рюмками и миниатюрными бутербродами с черной икрой. После этого, разлив янтарную жидкость по рюмкам, слуга также тихо удалился.
- За встречу, Винченцо, - поднял свою Глюкенау.
- За встречу, - эхом откликнулся итальянец, и они выпили.
- А как ваш бывший командир - князь Боргези? Надеюсь, он жив? - поинтересовался Глюкенау, закуривая сигару и пододвигая коробку Торриани.
- О да, князь в полном порядке и не оставляет нас своими заботами, - ответил итальянец. По его поручению я, сеньор капитан, собственно и решил вас навестить.
- Это интересно. В чем же оно заключается?
- Нас по - прежнему интересует документация по подготовке боевых дельфинов, и мы надеемся ее у вас получить.
- А вы настойчивы, Торриани, мне это нравится, - улыбнулся хозяин. - Что ж, я готов вам ее передать, но отнюдь не даром.
- Назовите цену, - сказал гость.
- Нам нужно пять миллионов долларов.
- "Нам?" - удивился Торриани.
- Именно - утвердительно качнул головой Глюкенау. - По всему миру, в эмиграции, немало безвестных героев Рейха и мы, по мере сил и возможностей, помогаем им.
- Хорошо, сеньор капитан. - В какой банк и на чей счет следует перевести деньги?
- В Швейцарский. А счет вам я сейчас запишу.
Глюкенау взял из стоящей на столе подставки небольшой лист бумаги, и аккуратно вывел на нем золотым "паркером" серию цифр.
- Как только деньги будут на счете, Джовани, вы немедленно получите все документы, - сказал он. - Я рад, что наше оружие попадет в надежные руки.
- Можете не сомневаться, сеньор капитан, - ответил Торриани. - Мы найдем ему достойное применение.
После этого, условившись об очередной встрече, старые знакомые расстались.
Посещение капитаном 2 ранга Торриани своего бывшего коллеги, было вызвано далеко идущими целями.
Два месяца назад, под патронажем князя Боргези, итальянские ВМС начали подготовку особо секретной операции по уничтожению флагмана советского Черноморского флота, линкора "Новороссийск".
И к этому имелся целый ряд причин.
Заложенный в Генуе и спущенный на воду в 1915 году, большую часть своей жизни линкор носил имя "Джулио Чезаре" и принадлежал итальянским ВМС. Броненосный гигант, водоизмещением в 24 000 тонн, имевший мощное артиллерийское вооружение и способный развивать скорость хода до 23 узлов, в середине тридцатых годов прошел капитальный ремонт и, несмотря на почтенный возраст, являлся достаточно грозным кораблем.
После окончания Второй мировой войны, согласно специальному соглашению, достигнутому между союзниками по антигитлеровской коалиции, итальянский флот был поделен между ними, и Советскому Союзу по репарации, в числе прочих кораблей, достался "Чезаре".
В 1948 году он покинул порт Таранто, в албанской гавани Влера был передан советскому командованию и по прибытию в Севастополь получил новое имя - "Новороссийск".
Но еще в Таранто, при подготовке линкора к передаче, диверсионной группе Боргезе, удалось организовать минирование корабля. Под видом ремонтников, она тайно доставила на "Чезаре" около тонны взрывчатки, которая была помещена в специальнооборудованный в корпусе и впоследствии заваренный "карман", находящийся в носовой части линкора, в районе артиллерийских погребов.
По разработанному плану, эта же группа, должна была взорвать корабль в нейтральном албанском порту, сняв с итальянцев возможные подозрения в диверсии. Однако это не удалось. Советское командование, сократив сроки приемки, вывело корабль в море раньше времени, и он ушел на главную базу Черноморского флота.
Тем не менее, отличавшийся завидным упорством в достижении своих целей, "черный князь" не отказался от плана уничтожения "Новороссийска" и в конце 1954 года занялся разработкой новой операции на одной из секретных баз итальянских ВМС. А поскольку Торриани входил в число ее немногих разработчиков, он сразу же напомнил своему патрону о своей бразильской командировке.
Идея применения боевых дельфинов князю понравилась и он, располагая необходимыми средствами, решил заполучить все документы по их подготовке, поручив эту миссию своему ученику.
Однако после возвращения Торриани из Бразилии и тщательном изучении доставленных методик выяснилось, что предстоящая по ним работа, требует немалых затрат, усилий и времени. А поэтому операцию решено было осуществить уже известными и проверенными в деле средствами.
Для этого была сформирована группа из шести боевых пловцов, трое из которых в годы войны побывали с Боргези в Севастополе и неплохо знали его водную акваторию. Командиром был назначен капитан-лейтенант Джузепе Грилло, отличившийся в свое время при проведении аналогичных операций в Гибралтаре.
Согласно разработанному плану, группа должна была добраться к цели на мини подлодке "Пикколо", предназначенной для осуществления диверсионных операций и разведки. Она представляла собой аналог карликовой лодки серии "СВ", созданной в итальянском флоте в годы войны, но имела более высокие технические характеристики. Кроме того, на "Пикколо" имелась усовершенствованная шлюзовая камера, обеспечивающая выход боевых пловцов из нее в подводном положении, новая гидроакустическая станция с болеедальним радиусом действия, два решетчатых торпедных аппарата для транспортировки торпед или мин, а также размещенные в легком корпусе подводные буксировщики.
До советских территориальных вод "Пикколо", с экипажем, подлежала транспортировке в специально оборудованном для этого трюме итальянского сухогруза. Далее ей предписывалось проникновение во внешнюю бухту Севастополя - Омега, в которой еще со времен войны ржавели подлежащие разделке старые суда. После этого, осуществив по возможности, покладку лодки на грунт, облаченные в легководолазное снаряжение диверсанты должны были выйти из нее, с помощью буксировщиков добраться до якорнойстоянки линкора и, осуществив его минирование, скрытно покинуть бухту. Затем, уйдя в нейтральные воды, дождаться в заданной точке возвращения сухогруза и на нем вернуться назад.
Ранним утром 20 октября 1955 года, из сицилийского порта Аугусто вышел итальянский грузовой пароход "Леонардо", следующий курсом на Одессу. На его мостике, рядом с хмурым капитаном, стоял исполняющий роль второго помощника, Винченцо Торриани, а в одном из грузовых трюмов на корме, оборудованном открывающейся в воду аппарелью, на съемных кильблоках покоилась "Пикколо", с находящимся здесь же экипажем.
Курс и скорость "Леонардо", при подготовке операции были рассчитаны таким образом, чтобы пройти траверс маяка Херсонес ночью, на расстоянии пятнадцати миль от берега.
Когда из-за горизонта появились первые лучи солнца и берега Сардинии скрылись вдали, Торриани перебросился несколькими словами с капитаном, после чего сошел с мостика на палубу, а оттуда, миновав надстройку, спустился по вертикальному трапу в кормовойтрюм.
- В его гулком пустом пространстве, тускло освещенном двумя, закрепленными на подволоке фонарями, удобно расположившись на лежащих на палубе пробковых матрацах, спали одетые в шерстяные свитера и гамаши, диверсанты. Двое из них - Грилло исухощавый подвижный сардинец Пелите, тихо напевавший какую-то неаполитанскую песенку, играли в карты.
- Как наверху? - поинтересовался Грилло, при появлении Торриани и отложил карты в сторону.
- Отличное утро, Джузеппе. Солнечно и тепло.
- Зато здесь чертовски прохладно и сыро, - буркнул капитан-лейтенант, после чего извлек из стоящего рядом вещмешка плоскую металлическую флягу и сделал из нее несколько глотков.
- Будешь? - протянул он флягу Торриани. - Настоящая граппа из Фриули.
- Не откажусь, - рассмеялся тот и тоже приложился к горлышку. - Может быть, стоит разбудить парней? - кивнул он на спящих. Я пришлю Сантано с горячей пиццой.
- Пускай дрыхнут, - махнул рукой Грилло, - им пришлось здорово попотеть ночью. Ты знаешь, Джовани, я все время думаю об этой дьявольской базе. Не могу забыть, как мы с немцами штурмовали ее в сорок втором, а потом едва унесли оттуда ноги. Уверен, на дне бухты до сих пор лежат тысячи мертвецов.
- Да, - включился в разговор, задумчиво перебирающий карты Пелите. - У меня до сих пор перед глазами картина: рвущиеся снаряды, горящий причал, а по нему несутся автомобили с пьяными эсэсовцами, орущими "хайль Гитлер!". И на полном ходу в море.
- Зачем? - вскинул на него глаза Торриани.
- А чтобы не попасть в лапы русским морякам. Эсэсовцы их раненых, при штурме Севастополя, обливали бензином и живыми сжигали в воронках. А у русских есть пословица, "долг платежом красен".
- Откуда у тебя такие познания в их языке? - удивился Торриани.
- Мы были в этих местах почти два года, и я встречался с русской девушкой, у нее и научился.
- Ну да, и к тому же обрюхатил красотку, - ухмыльнулся Грилло. - У тебя возможно в этом городе есть сын или дочь.
Пелите опустил глаза и вспомнил свою последнюю встречу с Ритой, так звали девушку, весной сорок четвертого. Русские наступали, город пылал, и незадолго до отхода, отпросившись у Боргезе, он на несколько минут заехал в небольшой рыбацкий поселок, расположенный неподалеку от места базирования их отряда. Расставание было тягостным, и на прощание лейтенант оставил Рите адрес своих родителей в Арбатаксе, немного продуктов и миниатюрный золотой кулон на цепочке, с изображением Девы Марии.
- А все-таки, русские неплохие люди, - ни к кому не обращаясь, произнес он.
- Тебя, Франциско послушать, - нахмурился Грилло, - так эти "иваны" нам чуть ли не братья. А я их ненавижу. И с удовольствием подниму на воздух всех, кто на "Чезаре". Тем более, что за операцию нам отвалят солидный куш.
- И не только, - добавил Торриани. - В случае успеха, все участники операции будут представлены к Военному ордену. А это не только почет, но и пенсия.
- Да, - мечтательно протянул Грилло. - Тогда бы я вышел в отставку и купил себе небольшую виллу где-нибудь в горах.
- А почему именно в горах, а не у моря? - закурив сигарету и глубоко затянувшись, спросил Пелите.
- Оно мне чертовски надоело. Еще немного и я точно превращусь в лягушку.
- В этом случае в отставку тебя не пустят. Лягушки нам очень нужны, - рассмеялся Торриани.
- М-да, - хмыкнул Грилло, - возможно. А как ты думаешь, Джовани, не обнаружили ли русские наш "карман" с тротилом на линкоре? В этом случае имеющейся взрывчатки едва ли хватит, чтобы отправить "Чезаре" на дно.
- Вряд ли, - подумав, ответил Торриани. - Обнаружить его практически невозможно. Разве что прорубить в этом месте внутреннюю обшивку.
- Что ж, в таком случае взрыв будет небывалой силы. Тем более что рядом артиллерийские погреба. Пожалуй, разнесет весь порт и часть города?
- По расчетам наших взрывотехников, в случае детонации, да, - жестко произнес Торриани. - Это будет почище, чем подрывы английских линкоров в Александрии…
В точно назначенное время, "Леонардо" вышел на траверс Херсонеса. Ночь была по осеннему темной и ненастной, и только у туманного горизонта временами вспыхивал неверный проблеск далекого маяка.
Выключив ходовые огни, судно замедлило ход и в его машинном отделении, нагнетая воду в кормовой трюм, размеренно загудели насосы. Спустя непродолжительное время их гул прекратился, в задней части ахтерштевня беззвучно открылась массивная аппарель, и в пучину темной тенью скользнул "Пикколо". Затем аппарель закрылась, насосы заработали снова и, набирая ход, сухогруз лег на прежний курс.
- Не завидую я вашим парням, Джузепе, - пробормотал капитан, приказав рулевому увеличить ход.
- А я не завидую тем, кто попадется на их пути, - последовал ответ…
Удифферентовав лодку, Пелите переложил рули на всплытие, и когда стрелка глубиномера застыла на пятиметровой отметке, Грилло поднял перископ и осмотрел горизонт.
В захлестываемом волнами мутном окуляре, позади тускло светились ходовые огни удаляющегося "Леонардо". Развернув перископ, капитан-лейтенант поймал в него очередной маячный проблеск и назвал рулевому курс. В отсеке тихо зажужжали электромоторы и "Пикколо" двинулся к Херсонесу.
Через три часа, оставив позади служивший ориентиром маяк, и следуя на той же глубине, лодка с диверсантами проскользнула в бухту Омега. Здесь она застопорила ход и после того, как Грилло внимательно обозрел в перископ пустынную акваторию, направилась к группе полузатопленных судов в ее дальней части. Это были уже упоминавшиеся ранее, отжившие свой век и ждавшие последующей утилизации, советские и трофейные немецкие корабли. По имевшимся у диверсантов агентурным сведениям, они никем не охранялись и являлись прекрасным укрытием.
Следуя командам Грилло, Пелите направил "малютку" в узкий створ между полузатонувшей баржей и немецким эсминцем с развороченной кормой. Там она всплыла, щелкнул кремальер рубочного люка и на палубу баржи ловко перебрались две тени в плотно облегающих их прорезиненных костюмах. Пригибаясь и держа перед собой короткие автоматы, они скользнули в разные стороны и осмотрели судно. То же самое, спустя короткое время, было проделано и на эсминце.
- Никого, - прошептал один из боевых пловцов, вернувшись на "Пикколо", из рубки которого торчала обтянутая резиной, голова Грилло.
- Ва бе'не, - пробормотала она и исчезла.
Весь остаток ночи, выставив в рубке эсминца наблюдателя, диверсанты выгружали из лодки и находящихся на ее надстройке торпедных аппаратов, помещенные в магнитные корпуса мины и другое снаряжение. После этого, один из них, включившись в акваланг, обследовал дно под лодкой и сообщил о возможности ее покладки на грунт.
Когда над бухтой занялся рассвет, ничто не напоминало о незваных гостях. "Пикколо", с готовой к приему команды шлюзовой камерой лежал на дне, а диверсанты, выставив охранение, мирно спали в одной из сохранившихся кают эсминца. Проснувшись в полдень и подкрепившись мясными консервами и галетами, они рассредоточились по укромным местам корабля, а затем до вечера наблюдали за внутренним рейдом базы, в глубине которой, в сотне метрах от берега, высилась темная громада стоящего на бочках линкора…
Когда золотистый диск нежаркого солнца стал катиться к западу, с одного из обрывистого склонов бухты, по едва заметной, вьющейся среди редкого кустарника и полыни тропинке, к воде спускались двое мальчишек. Первый, лет двенадцати, худенький и черноволосый, одетый в потрепанные штаны и черный, не по росту бушлат с латунными пуговицами, нес в руках несколько удочек и садок, а второй, чуть постарше, с торчащими в разные стороны рыжими вихрами и в солдатском ватнике, тащил на плече пару весел.
- Давай, пошевеливайся Санька, - бубнил время от времени идущий впереди, поторапливая отстающего приятеля.
- Не спеши, Витек, успеем - флегматично отвечал тот, и прибавлял ходу.
Спустившись к урезу воды, и сложив незамысловатый груз у вросшего в песок гранитного валуна, мальчики направились к расположенному неподалеку заброшенному глинищу и, кряхтя, притащили оттуда небольшой рыбацкий ялик. Загрузив в него свою поклажу, друзья столкнули лодку в тихо шелестящий прибой и, забравшись в нее, вставили в уключины весла. Через минуту, покачиваясь на волнах, ялик заскользил в сторону видневшихся вдали полузатопленных судов.
Как все севастопольские мальчишки, Санька с Витькой были заядлыми рыбаками и имели свое наиболее уловистое место, куда сейчас и направлялись. На кладбище старых кораблей отлично брала султанка, а сейчас как раз начался ее осенний ход. О том, что это место не охраняется, мальчишки узнали еще весной от одного знакомого в порту и уже пару раз наведывались туда. И это была не прихоть. Отцы ребят погибли на фронте и они, чем могли, помогали матерям. Часть улова приносили домой, а остальное продавали наодном из местных рынков.