Никакой реакции. Хорошо, попробуем иначе. Она наклонилась и крепко ухватила Дину за предплечья. От девушки почти невыносимо пахло потом, немытым телом, мочой, чем-то прогорклым. Татьяна слегка отодвинулась, стараясь дышать не так глубоко. Настойчиво потянула на себя Дину, поднимая, вытягивая ее из кресла.
Не особенно надеялась на успех, уже смирившись с мыслью, что придется нести девушку на руках. Однако Дина покорно поднялась и вскоре уже стояла возле кресла, согнувшись крючком, как маленькая старушка. Татьяна едва не расплакалась от жалости, глядя на нее, но сдержалась: надо быстрее уходить отсюда. Не ровен час, Азалия или Жан вернутся!
Она обхватила девушку за плечи и повлекла за собой к выходу. Дина переставляла ноги, как заводная игрушка, не делая ни малейшей попытки сопротивления. Татьяна довольно быстро провела ее через коридор и осторожно усадила на низкую тумбочку у входной двери. Прислонила к стене, чтобы не упала, и сказала:
– Посиди вот так минутку, хорошо? Нам с тобой надо кое-что забрать.
Дина никак не дала понять, что слышит, оставаясь такой же безразличной к происходящему. Татьяна подавила вздох и побежала назад в комнату.
На ходу вытащила из кармана плаща заранее приготовленный большой пакет из супермаркета. Быстро подошла к шкафу, распахнула створки и принялась проворно засовывать в пакет Динины вещи. Отсортировывая ненужное, сложила нижнее белье, носки, колготки, какие-то футболки, пару кофточек, свитер, джинсы, вельветовые брючки. Из обувного отделения прихватила кроссовки, коротенькие ботильоны и туфли на невысоком каблуке. Все, теперь осталось взять куртку – Татьяна видела ее в прихожей.
На письменном столе валялась сумка. Татьяна, не задумываясь, повесила ее на плечо. Оглянулась. Чуть не забыла! Документы! Она отлично знала, где Дина хранила их раньше. И надеялась, что они и сейчас там. Поставила на пол пакет, пристроила рядом сумку, рывком выдвинула нижний ящик письменного стола и принялась шарить внутри, пытаясь найти допотопную картонную папку с тесемками.
Вот она, родимая! Татьяна быстро выхватила папку, на которой красивым почерком было аккуратно выведено "Мои документы!", рассыпав при этом какие-то тетрадки и альбомы, и, не теряя ни секунды, подхватила пузатый пакет, закинула на плечо сумку и вылетела из комнаты.
По ее замыслу, Азалия и Жан (а также – тьфу-тьфу, не дай бог, – полиция!) должны решить, что девушка сбежала сама. Может, выплевывала яд, которым ее травили, может, еще как-то умудрилась прийти в себя, но в конечном счете выбралась. Отперла изнутри дверь, оделась, взяла документы, вещи и ушла. Если оставить в квартире обувь и куртку, они поймут, что Дина не выходила из здания. И тогда могут начать искать ее здесь. А этого нельзя допустить. Татьяна постаралась не оставлять следов своего пребывания в квартире, надеялась, что ей удастся запутать аферистов, пустить их по ложному следу и выиграть время.
Был еще вопрос с машиной Дины. Она так и стояла во дворе, так что логично было предположить, что девушка воспользуется ею при побеге. Ключи скорее всего в прихожей, их можно найти. Лучше было бы отогнать автомобиль куда-то, на время, но это неосуществимо.
Во-первых, Татьяну могут заметить возле машины, и это сразу вызовет массу вопросов и неминуемо приведет к ней, если Дину будут искать. Ну а во-вторых, Татьяна не умела водить. Оставалось надеяться, что Азалия и Жан решат, что Дина была не в состоянии вести машину или еще по какой-то причине не стала ею пользоваться.
Девушка все так же сидела, прислонившись к стене.
– А вот и я! – возвестила Татьяна.
В висках стучало, дыхание сбилось от волнения. Ей вдруг показалось, что дверь вот-вот откроется и на пороге возникнет Азалия. Она почувствовала, что взмокла от страха.
"Уже все. Уже почти все!", – уговаривала она себя.
Дверь, конечно, не открылась. Азалия не появилась.
Татьяна осторожно вывела Дину на лестничную площадку. Запирать дверь не стала, лишь притворила. Она не знала наверняка, есть ли в сумке у Дины ключи от квартиры. Скорее всего ее комплект сейчас у Жана. А это означает, что запереть дверь беглянка не могла.
Продолжая одной рукой поддерживать девушку, в другой сжимая пакет, Татьяна приблизилась к лифту и нажала кнопку вызова.
"По лестнице мы будем плестись слишком долго".
Лифт был этажом или двумя выше, поэтому приехал сразу же. Татьяна втащила Дину внутрь. Выйдя на своем этаже, они, так никем и не замеченные, доковыляли до квартиры и скрылись внутри.
Оказавшись на своей территории, запершись на все замки, она едва не разрыдалась от облегчения. План, безумный и авантюрный, отлично удался. Вся процедура заняла чуть меньше получаса.
Глава 7
Этот странный день был одним из самых трудных и запутанных в ее жизни. Но Татьяна твердо знала, что поступила правильно.
Приведя Дину к себе, развила бурную деятельность. Сняла плащ, стащила с рук перчатки и выбросила их в мусорное ведро. Поставила пакет с вещами Дины и ее сумку в гардероб, а саму беглянку отвела в ванную.
Девушка была худенькая, совсем прозрачная. Позвонки торчали на тощей спине, как горная гряда. Татьяна несколько раз намыливала и смывала грязь, пот, запах. Ей казалось, очищая кожу, открывая поры, она помогает Дине сбросить с себя непонятную сонную апатию. Поначалу вода была серая, мутная, с хлопьями. И только когда стала чистой, она вытащила девушку из ванны. Высушила феном длинные волосы, расчесала и собрала на затылке в хвост. Надела трусики и футболку, закутала в свой махровый халат, натянула на ноги носки и усадила на диван. Аккуратно подстригла обломанные и грязные ногти с остатками маникюра.
Руки Дины потеплели, щеки порозовели, и Татьяна посчитала это хорошим знаком. Все свои действия она сопровождала словами. Говорила и говорила, стараясь не обращать внимания на каменную неподвижность своей гостьи. Надеялась, что рано или поздно ее голос пробьется в сознание девушки.
Грязную одежду, недели две или больше не стиранную, сунула в мусорный пакет. Позже, ненадолго оставив Дину одну, сходила и выбросила "улики" на помойку. На всякий случай – в соседний двор.
Покончив с банными процедурами, взялась за кормление. Быстренько приготовила омлет с сыром и зеленью: Дина его обожала. Помогла девушке подняться с дивана и повела за стол. Могла бы, конечно, принести еду на подносе, но не стала. Рассудила, что двигаться полезней.
Похоже, соблазнительный аромат любимого блюда пробудил что-то в Дине. Ноздри ее дрогнули, по лицу пробежала неясная тень. Татьяна кормила девушку с ложечки, как ребенка. Дина ела сначала медленно, потом с возрастающим аппетитом.
– Вот, начало положено, – радостно заметила Татьяна, – моя стряпня кого хочешь на ноги поставит! Доела до капельки! Умничка!
После пришел черед сна. Она постелила гостье на своем диване: самой придется ночью устроиться на раскладушке. Других спальных мест в квартире нет.
Дина уснула почти сразу. Дышала ровно и глубоко и во сне выглядела почти нормально. Разве что была бледнее и худее, чем обычно. Но это ничего. Румянец вернется. Что до худобы, так были бы кости, мясо нарастет.
Вечером, как и обещала, пришла Катерина. Долго осматривала больную, выслушивала ее дыхание, мерила давление, изучала кожные покровы. Потом сделала экспресс-анализы крови и мочи. Вердикт был таков: физически Дина здорова. Истощена, конечно, но это поправимо.
– Она выглядит и ведет себя как человек, который находится в состоянии транса. Будто спит наяву. Если честно, впервые такое вижу: я же не психиатр. Это они с таким сталкиваются. Думаю, тут что-то сродни депрессии. Может, показать ее…
– Нет, Катюша, пока не надо, – перебила Татьяна. – Главное, она не больна, моча нормальная, кровь хорошая. У нее нет признаков отравления?
– Отравления? – удивилась докторша. – С чего ты взяла? Почему думаешь, что она отравилась?
– Нет-нет, – принялась выкручиваться она, – я так не думаю, просто на всякий случай спросила.
– По крайней мере, по результатам общих анализов ничего необычного. Если хочешь, можем обследовать ее детально.
– Знаешь, я попробую недельку поухаживать за ней, а если состояние не улучшится, обследуем. И психиатру покажем. Ладно?
– Как скажешь.
– Катюня, что мне делать, чтобы ее… расшевелить немножко?
– Сложно сказать, повторяю, я не специалист… Мне кажется, девушка перенесла сильное нервное потрясение. Возможно, была попытка суицида. – Она сделала паузу, ожидая, что подруга подтвердит или опровергнет ее слова, но, так и не дождавшись, продолжила: – Больше общайся с ней. Говори, обращайся по имени, тормоши. Я напишу название витаминного комплекса и одного очень хорошего препарата. Он стабилизирует нервную систему. Правда, это дороговато…
– Деньги не проблема, – заверила Татьяна, – выписывай, я куплю.
– Что еще… Делай массаж рук, ног – просто растирай, сейчас покажу, как. Это очень полезно. Корми хорошенько – вон кости торчат. Пусть не сидит на одном месте, выводи на прогулку.
"Это вряд ли. Гулять придется по квартире".
– Спасибо, Катюш. Так выручила!
– Да хватит тебе! А то ты меня мало выручала. Давай лучше покажу, как растирать ноги-руки.
Катерина ушла почти в десять, отказавшись от чая. Татьяна проводила ее до машины. Мельком окинув взглядом стоянку, заметила алый джип. Значит, голубки дома. Что делают, обнаружив исчезновение пленницы? Она зябко повела плечами и постаралась не думать об этом.
Помахала Кате на прощание, забежала в круглосуточную аптеку, которая располагалась в соседнем доме. На ее счастье, нужные препараты там имелись. Оставив в аптеке приличную сумму, бегом вернулась в квартиру.
Там все было по-прежнему. Дина тихо сидела на диване.
"А если останется такой на всю жизнь?" – подумала Татьяна и вздохнула. Она сделала своей пациентке массаж, дала лекарство и витамины, уложила спать. Сама пристроилась рядышком на раскладушке. Думала, ни за что не уснет на этой хлипкой конструкции, но вырубилась буквально за минуту и проспала до утра.
Вторник, среда и четверг прошли как под копирку.
Татьяна вертелась на кухне и ухаживала за Диной. Выводила на балкон подышать воздухом, не давала долго сидеть на одном месте – "выгуливала" по квартире. Кормила, мыла, причесывала, делала массаж, давала лекарства. Раз в день отчитывалась о ее состоянии Кате.
Звонила на работу и умирающим голосом врала, как ей плохо. И что о выходе с больничного не может быть и речи! Нет, навещать не надо, она этого терпеть не может.
Дина выглядела намного лучше. Щеки округлились, с лица сошла нездоровая желтизна. Она выпрямилась, ходила быстрее и увереннее. Татьяна постоянно беседовала с девушкой, читала ей вслух, включала для нее телевизор, пыталась вовлечь в разговор, заглядывала в глаза… Напрасно. Дина смотрела мимо, не видела и не слышала.
Татьяна не отчаивалась. По натуре была человеком, которого неудачи только взбадривают: если что-то не получалось, в ней просыпался азарт, появлялось желание доказать себе самой, что она все сумеет. Правда, здесь был немного не тот случай.
– Ничего, Динуля, мы им покажем! Ты поправишься, даже не сомневайся! – периодически приговаривала она.
Подбадривала, конечно, больше себя, чем свою подопечную. Потому что, если быть совершенно откровенной, состояние Дины пугало. Девушка здорова, теперь она хорошо ест и нормально спит, но все так же отсутствует в собственном теле. Это самое тело крепло и хорошело с каждым днем, но было похоже на опустевший дом. В окнах не горел свет, там было мертво и пусто.
В четверг вечером Татьяна готовила ужин, а Дина сидела рядом. По телевизору шло ток-шоу, и из глубины комнаты то и дело доносились то истерические выкрики, то аплодисменты.
Татьяна энергично разминала картошку: девочке нравилось пюре. На плите булькал гуляш.
– Минут пять, и сядем за стол. Сейчас молочка нальем… Так! Масла добавим – вкуснятина будет! Картошка попалась не очень удачная, вся в глазках. Полчаса выковыривала! Но вроде, ничего, рассыпчатая, – оживленно комментировала Татьяна каждое свое действие.
Произносить подобные монологи вошло за эти дни в привычку. Над смыслом сказанного она особо не задумывалась. Просто надеялась, что однажды Дина ее услышит. Она деревянной ложкой помешала гуляш, попробовала, задумчиво почмокав губами, и отключила.
– Готово! Ты, наверное, голодная? Я лично – как волк. Хотя мне не надо бы есть на ночь.
Она открыла кухонный шкафчик и потянулась за тарелками. И в этот момент сиплый незнакомый голос за ее спиной произнес:
– Татьяна…
Выронив тарелку, насмерть перепуганная, она резко обернулась.
Дина сидела на стуле напротив нее. Левой рукой вцепилась в стол, правая прижата к горлу, и ее взгляд… Он был живым! Девушка смотрела испуганно и удивленно, Татьяна могла поклясться, что она видит. Наконец-то, впервые за эти дни по-настоящему видит все вокруг себя!
Она бросилась к Дине и упала возле нее на колени.
– Динка! Девочка моя! Очнулась, маленькая! Слава богу! – Голос прерывался, она гладила ее по волосам, обнимала за плечи, сама не замечая, что плачет и смеется одновременно.
Дина, растерянная и ничего не понимающая, обнимала Татьяну в ответ и робко улыбалась своей чуть застенчивой улыбкой.
Когда первое потрясение прошло, Татьяна поднялась с пола, умылась и вытерла лицо кухонным полотенцем. Потом пододвинула стул, устроившись напротив девушки, взяла ее руки в свои и сказала:
– Все, больше не буду реветь. Скажи мне, как ты себя чувствуешь? Поговори со мной.
Дина попробовала что-то сказать, но закашлялась. Татьяна метнулась к кувшину с водой, дала ей попить и снова села на место, пытливо вглядываясь девушке в лицо.
Следующая попытка оказалась вполне удачной. Дина говорила тихо, словно пробуя возможности своих голосовых связок, проверяя их после долгого перерыва. Но с каждым словом голос звучал увереннее и сильнее, она больше не хрипела и не кашляла.
– Как я оказалась здесь, у тебя? Почему?
Татьяна не знала, что ответить. Боялась сказать что-нибудь не то, навредить неосторожным словом. Вдруг девочка снова провалится туда, откуда ей с таким трудом удалось вернуться?
– Я тебе все расскажу. Ты мне только ответь сначала: у тебя ничего не болит?
– Ничего. Нормально себя чувствую. Не волнуйся, пожалуйста. Скажи, почему я здесь, у тебя? – снова попросила Дина. – Ты давно вернулась из командировки? Я хотела… Мне нужно было поговорить с тобой, но тебя не было.
Девушка нахмурила брови, словно вспоминая о чем-то неприятном.
– Ты здесь, потому что я забрала тебя у Азалии. Нам с тобой надо о многом поговорить. Но ты, может, поесть сначала хочешь?
– Нет-нет, потом поем. Как это – "забрала"?
Татьяна подробно пересказала ей все, начиная с того дня, когда встретила в лифте Жана. Дина слушала, не перебивая.
– Вот, собственно, и все. Ты пришла в себя! Все хорошо, что хорошо кончается, так? – Она улыбнулась, но Дина не стала возвращать ей улыбку.
Вместо этого молча взяла Татьянину руку, надолго прижалась к ней лицом, а потом поцеловала. Когда подняла лицо, оно было мокрым: девушка тихо плакала, не делая попытки вытереть слезы.
Татьяна растерялась, не зная, как на это реагировать. Открыла рот, чтобы произнести что-то ободряющее, но не успела.
– Если бы не ты… Никто не поверил, все отвернулись, – задыхаясь, сбивчиво бормотала Дина, – а ты… Я тебе всем обязана. Все думали, что я сумасшедшая, никто и пальцем не пошевелил бы!
Она рыдала, продолжая благодарить старшую подругу, снова и снова повторяя, что обязана ей спасением. Татьяна гладила ее по волосам, но намеренно не пыталась успокоить: пусть поревет, это только на пользу. Да, ситуация отдает мелодрамой, но что ж поделать? Выплачет девочка все плохое, темное – легче будет. Она терпеливо дождалась, когда Дина успокоится. Потом отправила умываться и оставила одну.
Выключила телевизор, разложила по тарелкам пюре и мясо, достала вилки и хлеб. Ее гостья пришла через несколько минут. Волосы возле лба были влажные, лицо покрылось красными пятнами, но его выражение Татьяне понравилось. Дина смущенно улыбнулась и сказала:
– Устроила тут истерику. Как настоящая психопатка. – Она подошла к подруге и крепко обняла ее. – Но это правда. Я тебе на всю жизнь обязана.
Татьяна смутилась, но, постаравшись не показать этого, легонько отстранила от себя Дину и грубовато парировала:
– Вот уж что ты правда обязана, так это съесть все, что у тебя в тарелке! Зря, что ли, я весь вечер у плиты прыгала?
Дина тихонько засмеялась и послушно уселась за стол. Она смотрела на Татьяну и вспоминала, как впервые увидела ее давным-давно. Она показалась Дине похожей на львицу из мультика. Густые волосы песочного цвета, широко расставленные большие светло-карие глаза, широкая переносица, четко прорисованная линия рта. Возможно, это лицо не было красивым в общепринятом смысле, зато оно было… значительным. Человек с таким лицом не может быть пошлым, глупым и пустым.
Дине пришло в голову, что в глубине души она всегда знала: эта женщина не просто так вошла когда-то в их с папой жизнь.
Глава 8
Еда была вкусная, но отдать ей должное не получилось. Картофельное пюре остывало, гуляш покрывался пленкой, но Дина и Татьяна не обращали на это внимания, проглотив всего по паре ложек.
Теперь была очередь Дины рассказывать, и Татьяна услышала такое, во что раньше никогда бы не поверила. То, о чем говорила девушка, звучало чудовищно и казалось почти фантастическим, но Татьяна ни на секунду не усомнилась, что это правда, какой бы дикой она ни выглядела.
– Значит, последнее, что помнишь, – это укол в руку?
– Угу.
– И после – ничего.
– Ничего. Какое сегодня число?
– Четырнадцатое апреля.
– Почти месяц! – ужаснулась Дина.
Они помолчали. Татьяна включила лампу над столом, погасив верхний свет.
"Как в тот раз, на новоселье. Только Наиля уже нет".
– Что ж, теперь ясно, что ты делала на кладбище, – сказала она, отгоняя грустные тоскливые мысли. – Все встало на свои места. Азалия и Жан сговорились и подставили тебя. И как только она его отыскала?
– Это-то как раз понятно, – рассеянно, продолжая думать о чем-то своем, произнесла Дина. – Я уверена, что Азалия просто пришла к нему в театр. Папа много раз говорил, что они с Аличкой ничего друг от друга не скрывают. Он ей все сам рассказал – и про маму, и про меня, и про Жана, и про себя. Облегчил задачу. – Дина горько усмехнулась. – Азалия поняла, что Пожидаев – это тот, кто ей нужен. Он ведь и в самом деле классный актер.
– Я заметила.
– Вот и я тоже. Только не сразу. Даже там, в кафе, у меня возникла мысль, что… – Не договорив, она оборвала фразу и хлопнула ладонью по столу. – Ладно, это к делу не относится.
Татьяна поняла, что тема слишком болезненная, и поспешила перевести разговор в другое русло:
– Хотелось бы узнать, как Азалия ухитрялась вызывать у тебя галлюцинации? Тут у кого угодно крыша поедет с перепугу. Но ведь Катерина сказала, что никто тебя не травил. Анализы ничего такого не показали.
Дина глянула исподлобья.
– Жанна предельно ясно изложила.
– Кто? – изумленно переспросила Татьяна. – Жанна? Неужели ты веришь, что она экстрасенс? Понятно же…