- Чтобы он доказал это. Не думаю, что ему это удастся, но все же возможность такая есть. Тогда, милая моя, тебе тоже не миновать электрического стула.
- Я тебе не верю! Ты хочешь запугать меня!
- Твое дело. Если наше алиби окажется несостоятельным, ты не успеешь и глазом моргнуть, как тебя арестуют. И уж там с тобой церемониться не будут, поверь мне.
- Он ничего не докажет!
- Надеюсь. Кстати, ты уже поделилась с Ларри радостными новостями? Ты с ним была весь день?
- Не твое дело! Я поднимаюсь укладывать вещи!
- Ты его по-прежнему любишь, да? Хочешь, чтобы он жил здесь с тобой? А про убийство ты ему рассказала?
- Оставь меня в покое! - выкрикнула она, попятившись.
- А ты не догадываешься, о чем я думаю, Ева? Я прикидываю, насколько безопасно убить тебя сейчас. Мне просто не терпится покончить с тобой. Такое искушение - наложить руки на твою прелестную белую шейку и давить, пока ты не испустишь дух, лживая притворщица!
- Ты сам не понимаешь, что плетешь! Я начал медленно приближаться к ней.
- Пожалуй, убивать тебя сейчас - небезопасно, но не думай, что ты легко отделаешься. Из-за тебя я пошел на убийство. Я хотел тебя, как ни одну женщину в жизни. Я хотел на тебе жениться, и ты обещала стать моей женой. И все это время ты водила меня за нос. Не надейся, что тебе это сойдет с рук.
Она вдруг резко сорвалась с места и кинулась к лестнице. Я бросился за ней. Наверху я успел схватить ее за плечо, но она ловко вырвалась и побежала в кабинет Вестал.
Когда я вошел, она стояла за столом, сжимая в руке револьвер.
- Давай, попробуй убить меня, - тихо сказала Ева, и палец, лежавший на спусковом крючке, побелел. Обрубленное рыло револьвера тридцать восьмого калибра смотрело мне в грудь.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Ненависть в глазах Евы ошеломила меня.
- Что, смелости не хватает? - спросила она. - Неужто ты думал, что я вернусь сюда, не имея возможности постоять за себя? Только подойди, и я тебя прикончу.
Я отступил.
Выражение ее лица не оставляло никаких сомнений в том, что она нажмет на спусковой крючок.
- Да, Чед, я обманывала тебя. И я тебя провела, - сказала она. - Я знала, что она собирается оставить все мне. Я сыграла на ее жалости. Ведь я была такой же убогой и непривлекательной, как она сама. Да, ты невольно помог мне. Когда ты появился, я вдруг подумала, а почему я должна дожидаться своего счастья столько лет? Зачем ждать, пока она умрет, если ты можешь убить ее? - она наклонилась вперед. - Выйти за тебя замуж? Да я ненавижу тебя! И лежа с тобой в постели, я терпела твои мерзкие ласки, хотя меня мутило от твоих тошнотворных поцелуев! Но теперь все мое, я за все заплатила, и ты не смеешь ни к чему здесь прикасаться! И дом этот тоже мой! Так что, давай, убирайся вон! И не подходи ко мне! Скажи мистеру Хоуи, где тебя искать, и он доставит тебе все твое барахло. Я не хочу, чтобы хоть одна вещь в доме напоминала мне о тебе. Убирайся!
- Я тебе припомню, Ева, - яростно произнес я. - При первом же удобном случае я с тобой расправлюсь. Ты сама напросилась!
- Убирайся!
Я вышел в холл и прошагал к входной двери. Достал из кармана ключ, открыл дверь и пинком распахнул ее. Потом обернулся.
Ева стояла в нескольких шагах от меня, держа меня под прицелом револьвера.
- Спокойной ночи, Ева. Скучать тебе, надеюсь, не придется. Призрак Вестал составит тебе компанию. - Я мрачно хохотнул и шагнул во тьму.
В половине двенадцатого я вошел в бар Джека. Народу было столько, что яблоку негде упасть. Пробившись через толпу к стойке, я вскоре допивал уже четвертую рюмку виски.
Идти мне было некуда, да и заняться нечем. Я решил упиться в стельку.
- Чед, дорогой, как я рада тебя видеть… Я оглянулся и увидел Глорию, расплывшуюся до ушей. Я уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова. После нашей последней встречи минуло несколько месяцев. Я даже забыл о ее существовании. Расставаясь с Глорией накануне свадьбы с Вестал, я пообещал, что мы встретимся, как только я вернусь после медового месяца. Но Ева вытеснила все мысли о Глории из моей головы.
- Это ты, Глория? - наконец пролепетал я.
Она весело схватила меня за руку и радостно сжала ее.
- Разве ты не рад нашей встрече?
- Страшно рад. А что ты здесь делаешь?
- Понятия не имею. - Она надула губки. - Один симпатичный мальчик пообещал встретиться со мной, но почему-то не пришел.
- Ничего, теперь у тебя другой симпатичный мальчик.
Пойдем отсюда куда-нибудь, где можно потолковать по душам.
Она кивнула, Мы протолкались к выходу.
- Моя машина здесь, Глория. Куда поедем?
- Ко мне. - Она влезла в машину. - Третий поворот налево на бульваре Рузвельта. Чед, лапочка, ты совсем про меня забыл, да?
- Не совсем, - ухмыльнулся я, лавируя, между автомобилями на стоянке. - Закрутился вконец. А теперь, увидев тебя, очень об этом жалею. А ты чем занималась?
- Я была во Флориде. Когда ты уехал в Венецию, один пожилой джентльмен пожелал принять участие в моей судьбе. - Глория хихикнула. - На прошлой неделе жена разыскала его. Ох, какими стервами могут быть жены, правда, Чед?
- Наверное, - я вырулил с бульвара Рузвельта. - Я тут повернул?
- Да. Останови у второго столба. Я притормозил перед высоким домом.
- А где оставить машину? Я проведу ночь с тобой.
- Я, конечно, тебя не приглашала, но так уж и быть. Поставь машину за домом. И поспеши, дорогой, моя квартира на самом последнем этаже.
Я завел машину в пустой гараж за домом и поднялся на лифте на верхний этаж.
Квартира Глории состояла из маленькой спальни и просторной гостиной: уютно, но не слишком разгуляешься.
Когда я открыл дверь, Глория поджидала меня на кушетке. Она уже успела переодеться в лимонно-желтый халатик. Она выглядела настолько прехорошенькой, что мне сделалось не по себе: как я мог забыть такую куколку?
- Входи, Чед. Господи, как же я рада тебя снова видеть!
- Я тоже рад, Глория, - сказал я, приближаясь к ней. Положив руки на ее мягкие бедра, я привлек ее к себе. - Тысячу лет не видел тебя.
- А что случилось, Чед? Тебе тяжко пришлось?
- Да. Знаешь, что она погибла?
- Да, прочитала в газете. - Глория чуть отодвинула голову, продолжая прижиматься ко мне всем телом, и заглянула прямо в глаза.
- Значит, теперь все ее деньги принадлежат тебе, Чед?
- Кое-что из них. Она почти все раздала.
- Почти все?
- Да. Но не будем об этом. Мы можем заняться кое-чем более приятным, верно?
Мы уже завтракали, когда Глория поведала нечто такое, что буквально сразило меня наповал.
Началось с того, что она внезапно спросила:
- Чед, дорогой, уж не влюбился ли ты, случайно? Я уплетал яичницу, которую приготовила для меня Глория, но не решился поднять голову и встретить взгляд девушки.
- Ты слишком любопытна, Глория.
- Мне просто подумалось, что, возможно, тебе самому хочется об этом поговорить. Мне-то какое дело? Я уже давно выкинула из головы все серьезные намерения насчет тебя. Расскажи мне все, и тебе полегчает.
Я отодвинул тарелку и повернул стул так, чтобы сидеть вполоборота к окну.
- Она была у Вестал секретаршей. Я и впрямь втрескался в нее по уши, но теперь все кончено, - сказал я деланно безмятежным тоном.
- Бедненький Чед!
Я встрепенулся и посмотрел на нее.
- Что ты хочешь этим сказать, черт возьми? Она улыбнулась и потрепала меня по руке.
- С тобой такое впервые, да? До сих пор ты всегда сам бросал своих женщин. Больно, да?
Я выдавил улыбку. Вышло довольно натянуто.
- Угу. А откуда ты знаешь?
- Чувствую. Она красивая, Чед?
- Не то слово! В ней было что-то такое, чего я не встречал ни у одной женщины. Это не опишешь.
- Мне не понравился ее голос. Мне показалось, что она властная и своенравная. Я права, Чед?
- Пожалуй, да. - Я начал ходить взад-вперед по комнате. Потом остановился, как громом пораженный. - А когда ты слышала ее голос?
- По телефону. Я вернулась из Майами, узнала про твою жену и позвонила.
- Ты звонила? А она мне ничего не сказала. Глория пожала округлыми плечами.
- Я ее не виню.
- Ты сказала ей, кто ты.
- Нет, не успела. Она заявила, что тебя нет и бросила трубку. Но она солгала. Я слышала, как ты диктуешь письмо.
Я похолодел.
- Что… как… откуда ты знаешь, что я диктовал? Она посмотрела на меня, и ее синие кукольные глаза широко раскрылись.
- Чед, дорогой, что с тобой? Чем я тебя напугала? Я подошел к ней и сел на кушетку.
- А когда ты звонила?
- Несколько дней назад. А почему это тебя так взволновало?
- Отвечай на вопрос, черт побери! - заорал я. - Когда ты звонила? В какой день? Глория растерялась.
- Прости, Чед. Я бы ни за что не позвонила, если бы знала, что это тебя так огорчит.
Я схватил ее за плечи и резко встряхнул.
- Ты ответишь мне наконец или нет?! Когда ты позвонила?
- Позавчера, - пролепетала она, еле живая от страха. - Вечером.
В тот самый вечер, когда я убил Вестал!
- Во сколько?
- Около девяти.
- А ты не можешь вспомнить точнее? Черт бы тебя побрал! Точнее!
- Чед, дорогой, мне больно. Что я сделала такого?
- В котором часу ты звонила? - завопил я.
- В начале десятого. Минут в двадцать десятого.
- И ты слышала, что я диктую письмо?
- Да. Ты меня пугаешь. Случилось что-то плохое?
- Заткнись! Значит, ты позвонила позавчера в двадцать минут десятого, да?
Она кивнула головой.
- А кто снял трубку?
- Наверное, она. Та девушка, которую ты… с которой ты…
- Женский голос?
- Да.
- Что она сказала?
- Я спросила тебя. Она сказала, что тебя нет. Но я слышала твой голос. Ты диктовал деловое письмо. Я решила не мешать тебе, поэтому не стала настаивать. А она положила трубку.
Я отпустил ее. Мне было так плохо, что ноги подкашивались.
- Чед, дорогой!
- Заткнись, черт бы тебя побрал!
Она соскочила с кушетки и бросилась к бару. Надо отдать Глории должное, она знала, как поступать в критических случаях. Огромный стакан виски, который она мне всунула в руку, уложил бы даже мула.
Я выпил виски, как воду. Не забери Глория пустой стакан из моей дрожащей руки, я бы его выронил.
- Господи, как ты меня пугаешь. Что стряслось, Чед? На тебе лица нет!
Виски чуть прояснило мне голову.
Я посмотрел на Глорию.
- Ты уверена, что слышала, как я диктую письмо?
- Да. Что-то насчет "Конвей Симент".
- А женский голос тем не менее сказал, что меня нет.
- Да.
- Ты хорошо ее слышала?
- Да. Хотя она… она нервничала. Ее голос прерывался.
- Ладно. - Я поднялся на ноги. - Оставь меня на минуту: я должен подумать.
Она сидела на кушетке, не сводя с меня глаз. Лицо Глории было белым как полотно, в глазах застыл испуг.
Я не мог сосредоточиться.
Мысли путались.
Я дрожал с головы до ног. В ушах звучал голос Леггита после боксерского поединка: "…Это все от излишней самоуверенности. Например, кто-то совершает убийство, продумывает все до мелочей, чтобы замести следы; фабрикует железное алиби или делает так, чтобы подозрение пало на кого-то другого. И потом думает, что ему уже ничего не грозит. А это вовсе не так, мистер Уинтерс: как раз тот, кто уверен в своей безопасности и безнаказанности, легче всего попадает в ловушку для простака. Причем в тот самый миг, когда менее всего этого ожидает. Только что все было спокойно и вдруг - бах! и он в нокауте; правда, итог для него нестрашнее, чем сломанная челюсть".
Словно завороженный, я бродил по комнате. Надо же так опростоволоситься! Я был настолько напуган, что дыхание сперло.
- Чед, ну в чем дело?
Я повернулся и посмотрел на нее. Увидев мое лицо, Глория тихо взвизгнула от ужаса.
- Что… что я сделала, Чед? Я медленно подошел к ней.
- Что ты сделала? - заорал я. - Ты лишила меня будущего, сука проклятая!
Я отвел назад руку и с силой обрушил кулак на перекошенную, размалеванную кукольную физиономию. Глория отлетела в угол и лежала, не шевелясь.
Я не стал проверять, что с ней стало. Я даже не взял свою шляпу. Я рывком распахнул дверь и помчался вниз по ступенькам, словно за мной черти гнались.
Глава 19
Куранты на башне мэрии отбили половину десятого. На бульваре Рузвельта было людно. Я смешался с толпой, нырнув в нее, как голый человек под спасительное одеяло.
Я оглядывался по сторонам как затравленный кролик. Полиция уже должна была разыскивать меня. "Кадиллак" я бросил в гараже позади дома Глории. Уж слишком он был заметен, чтобы я мог рискнуть сесть за руль.
Заглянув в аптеку на углу, я приобрел очки с дымчатыми стеклами. Я, конечно, не рассчитывал, что стану в них неузнаваемым, но все же это лучше, чем ничего. Я уже пожалел, что оставил шляпу в квартире Глории. Сейчас она мне пригодилась бы.
Завидев телефонную будку, я позвонил в контору Джошуа Моргана. Он сам снял трубку.
- Говорит Чед Уинтерс, - представился я. - Где она сейчас?
- Подождите, мистер Уинтерс, - с готовностью откликнулся Морган. - Сейчас уточню.
Прижавшись спиной к стене, я внимательно оглянулся по сторонам. Сердце колотилось, и во рту было сухо.
- Вы слушаете, мистер Уинтерс? Из Клифсайда она выехала вскоре после вас, - сообщил Морган. - Прихватила с собой чемодан довольно внушительных размеров. Сейчас она снимает номер в отеле "Палм-Бич".
- Она сейчас в отеле?
- Да. Двадцать минут назад ей отнесли завтрак.
- В каком она номере?
- В сто пятьдесят девятом, на втором этаже.
- Спасибо. Не спускайте с нее глаз.
- Непременно, мистер Уинтерс. Я повесил трубку, закурил сигарету, нацепил очки и остановил такси.
- В отель "Палм-Бич", - велел я.
"Палм-Бич" стоял прямо на берегу моря. Он считался самым дорогим и комфортабельным отелем города.
Я остановил такси за двести ярдов от отеля, при въезде на подъездную аллею.
- Дальше я пройдусь пешком, - сказал я и расплатился с водителем.
Перед главным входом выстроилась вереница машин. Портье и носильщики высаживали и рассаживали гостей, получали чаевые, перетаскивали багаж. Они были так заняты, что не заметили меня, и я спокойно вошел через вращающиеся двери.
Вестибюль тоже был запружен отъезжающими постояльцами. У стойки сгрудилась целая толпа. Коридорные сбились с ног, подтаскивая чемоданы и сумки. Незамеченный, я проскользнул к лестнице.
Я начал неспешно подниматься по ступенькам, держа очки в руке. Навстречу спустился официант. Он даже не удостоил меня взглядом. Я поднялся в просторный холл, из которого веером разбегались длинные коридоры. Позолоченные буквы и цифры указателя подсказали мне, где искать номер Евы.
Номер 159 оказался примерно посередине коридора. Остановившись перед дверью, я постучал.
- Кто там? - спросил голос Евы.
От ее голоса у меня перехватило дыхание.
- Телеграмма для мисс Долан, - проскрипел я.
До меня донесся шорох, и в следующий миг дверь открылась. Я резко надавил плечом и, очутившись в комнате, захлопнул за собой дверь, прежде чем Ева успела понять, что случилось.
На ней был белый шелковый халатик; без очков и зализанных назад волос она выглядела прекраснее, чем когда-либо.
При виде меня кровь отхлынула от ее лица. В глазах отразился нескрываемый ужас. Прежде чем она успела закричать, я поспешно сказал - Тише, Ева! Алиби больше нет. Нас разоблачили! Она попятилась, прижав руку к горлу.
- Ты лжешь! Убирайся, пока я не велела вышвырнуть тебя вон!
- Почему ты не сказала мне о телефонном звонке? Глаза ее широко раскрылись.
- Что ты имеешь в виду?
- Моя знакомая звонила и спрашивала меня, когда я якобы диктовал. Почему, черт побери, ты мне не сказала об этом?
- Я… я забыла. А что тут такого?
- Ты забыла? Как ты могла забыть? Ты же говорила с ней? Ты сказала, что меня нет.
- Ну и в чем дело? - с вызовом спросила она - Должна же я была что-то сказать. Ладно, убирайся и оставь меня в покое!
- Неужто ты и в самом деле такая идиотка? Разве ты не понимаешь, что это значит? - накинулся я. - Ведь Блейкстоун наверняка слышал звонок. Может, и Харджис слышал?
- Должно быть, да.
- Ты можешь вспомнить наверняка? Что ты делала, когда зазвонил телефон?
Ева пристально посмотрела на меня.
- Я только-только успела сказать Блейкстоуну, что ты его долго не задержишь. И уже возвращалась в кабинет. Мне повезло, что я подошла сразу, и телефон не звонил долго. Иначе впечатление от твоего обращения к Блейкстоуну было бы смазано.
- А Харджиса при этом не было?
Ева нахмурилась, потом покачала головой.
Он как раз собирался уходить, но еще оставался в комнате.
- Значит, он тоже слышал звонок. А дверь в кабинет была открыта? Они могли слышать, как ты сказала, что меня нет?
- Да, пожалуй, могли. Ну, а в чем дело? Они же знали, что ты на месте. И наверняка поняли, что я специально так отвечаю, чтобы тебя не беспокоить. Чего ты засуетился?
- Если бы магнитофон работал в режиме записи, он должен был записать и звонок телефона, и твой ответ! Ева стояла неподвижно, уставившись на меня.
- Но магнитофон вовсе не записывал - он воспроизводил! Он и не мог записать телефонный звонок. Зачем ты меня пугаешь?
- Ты что, совсем ничего не соображаешь? Ведь магнитофон должен был записывать! Мы же делали вид, что ведем запись! И звонок должен был записаться! Достаточно Леггиту услышать про звонок - и нам конец! Ведь он уже наверняка прослушал запись десяток раз и знает ее вдоль и поперек. Если Блейкстоун скажет, что звонил телефон, мы разоблачены. Алиби больше нет.
Мне показалось, что Ева вот-вот лишится чувств, и я подхватил ее. Она на мгновение оперлась на меня, потом оттолкнула.
- Не прикасайся ко мне! - Она отошла и села на кровать. - Возможно, он не заметит.
- Ты хочешь рискнуть? Нет, я его уже знаю. Он это обнаружит. И почему ты мне сразу не сказала про звонок? Она беспомощно всплеснула руками.
- Как-то из головы вылетело. Мне казалось, это не имеет никакого значения. Что же нам теперь делать?
- По меньшей мере могу сказать, что мы теперь не будем делать, нам не удастся потратить деньги Вестал.
- Чед! Не смей так говорить! Должен же быть выход. Что нам делать?
Я подошел к ней и присел рядом.
- Мы должны бежать; как можно быстрее и как можно дальше.
- Но куда? Они найдут нас повсюду - нам не уйти!
- Я знаю одно укромное место. Ты поедешь со мной, Ева?
Она взглянула на меня глазами, полными ужаса.
- После всего, что я тебе сказала, ты согласен взять меня с собой?
- Иначе не предлагал бы. Терять теперь нечего. От твоих тридцати миллионов осталось одно воспоминание. Выбирай, с кем ты: со мной или с Ларри. Думаю, что смогу спасти тебя. Он вряд ли сможет.
- Куда ты хочешь бежать?
- Сперва в Гавану, а оттуда в Южную Америку. Если повезет, там мы затеряемся. Ты поедешь со мной?
- Да.