Рядом с Джо молча шагала Моника. Пока не закончится стажировка, в зале суда ей делать нечего, однако Моника вполне в состоянии передавать сообщения, информировать судебных приставов о рабочем графике Джо – бывало, его присутствие одновременно требовалось на двух процессах – или забирать бумаги у прокурора. Монике будет полезно примелькаться. Это пригодится ей по окончании периода обучения. Моника уже сопровождала адвокатов в Суд короны, делала записи и вникала в суть серьезных дел, однако атмосфера там была намного сдержаннее и цивилизованнее. Если Моника хочет заниматься уголовным правом, то вкалывать в основном придется именно здесь.
– И какой же сферой права ты собираешься заниматься, когда закончишь обучение? – спросил Джо.
– Пока не определилась, – ответила Моника. Заправила выбившуюся прядь за ухо. В другой руке она сжимала маленький портфель, пока что служивший просто дамской сумочкой. – Наверное, буду специализироваться на моральном вреде. Или на завещаниях.
Джо пренебрежительно качнул головой:
– Скучное перебирание бумажек, и больше ничего. Уголовные дела намного интереснее.
– Интереснее?..
– Вот именно, – кивнул Джо. – Ради денег в наше ремесло не приходят, зато недостатка в занимательных историях испытывать не будешь. Мне бы пригодилась помощница. Подумай над этим.
Моника улыбнулась:
– Хорошо. Спасибо.
Улыбка не сходила с ее лица, пока они не вошли в Магистратский суд. Джо и Моника встали в очередь вместе с подсудимыми и их защитниками. Иначе через охрану не пропускали, хотя имя Джо тут знали все и каждый. Солидный костюм не избавлял от необходимости толкаться в очередях.
Кажется, в присутствии мрачно сгорбившихся хмурых подсудимых Моника чувствовала себя вполне непринужденно. Как всегда, толпа состояла в основном из должников и неплательщиков. Все в их облике, от морщинистых лиц завзятых курильщиков до коричневых пеньков, в которых с трудом можно было узнать зубы, говорило о том, что эти люди опустились на самое дно. Именно самообладание Моники и привлекло внимание Джо, когда она только появилась в офисе. Она всегда держалась скромно, с достоинством, носила исключительно строгие костюмы темных тонов и белые блузки, но как-то раз Джо заметил зеленые и красные края татуировки, выглядывающие из-под воротника, а также крошечные следы пирсинга, покрывавшие оба уха сверху донизу. Видимо, на время работы серьги Моника вынимала. Такая девушка сразу выделяется из серой массы и, вне всякого сомнения, сумеет расположить к себе клиентов. Кому нужны все эти безликие типы?
На эскалаторе они поднялись на второй этаж – там было намного светлее благодаря высокой стеклянной крыше – и вышли в открытый вестибюль, больше напоминающий помещение в современном офисе. Туда-сюда прохаживались адвокаты из "Махоунс". Это была одна из самых крупных и солидных фирм в Манчестере. Рядом энергичные молодые адвокаты из менее престижных компаний жали руки клиентам и бодро улыбались, всеми силами пытаясь показать, что они не просто неопытные дети, начинающие с низов.
Джо протолкался сквозь толпу, загораживающую вход в часть здания, где располагались камеры. В понедельник утром здесь всегда было людно. Девушки разговаривали с адвокатами своих бойфрендов, требуя сообщить, когда тех отпустят домой. Пара репортеров шныряла вокруг, рассчитывая нарыть очередное дело с привкусом сенсации. В любом случае публику интересует мошенничество с целью получения социальной помощи или нелегальные иммигранты. Но в основном дело приходилось иметь с обычной бытовой грязью. Алкоголь, наркотики, драки – вот три кита, на которых держится работа адвокатов по уголовным делам.
Наконец Джо добрался до двери, ведущей в изолятор, и тут заметил человека с фирменной папкой "Махоунс" под мышкой. Мэтт Ливер. Лысеющий человек в очках в тонкой оправе, он, похоже, считал, что самое главное для юриста – начищенные до блеска ботинки. При приближении Джо Мэтт замер.
– Доброе утро, Мэтт, – поздоровался Джо. – Ну что, упустил клиента?
– Это мы еще посмотрим… Кстати, что ты тут делаешь? Тебе бы надо спешить со своей формой в суд. Думал, ты так и сделаешь. Ты же не хочешь, чтобы кто-то увел клиента, прежде чем твое имя появится на папке с делом.
Мэтт плотно сжал губы. Джо округлил глаза.
– Ты что, упустил из виду такой важный момент и не получил подпись клиента? – рассмеялся Джо. – Старику Махоуну это не понравится, особенно если Ронни перейдет ко мне.
Мэтт шагнул ближе.
– Все выходные, Джо… Все выходные я занимался только им. И в субботу вечером, и вчера. А ты где был?
– Тебе надо чаще высыпаться, – посоветовал Джо. – Может, дыхание посвежее станет.
Прежде чем Мэтт успел ответить, Джо постучал в окошко рядом с дверью, ведущей в изолятор. Окошко открылось, и Джо улыбнулся коренастому мужчине в белой рубашке, с ремня у которого свисала цепь.
– Я к Ронни Бэгли.
– Привет, Джо. Он тебя ждет.
Дверь зажужжала, и Джо с Моникой вошли внутрь. Мэтт попытался было прорваться вслед за ними, но Джо предостерегающе выставил руку:
– Не надо унижать себя такими выходками. Скажу старику, что ты сделал все возможное.
Мэтт выругался, но тут дверь захлопнулась. Щелкнул электронный замок, и коридор погрузился в приятную тишину. Охранник обернулся и прокомментировал:
– Ужас как распсиховался.
– Кто, Мэтт? – уточнил Джо. – Было бы из-за чего. Партнером его все равно не сделают.
– Ты поэтому уволился?
Джо не стал отвечать. Причиной его увольнения стало вовсе не отсутствие карьерных перспектив. Джо молча протянул охраннику форму.
– Кен, скажи Ронни, чтобы подписал. Сам знаешь где.
– Не вопрос, – ответил Кен.
На самом деле процедура была несколько другой, но Джо знал, с кем следует поддерживать дружеские отношения. Люди, занимающиеся перевозкой заключенных, могут предложить услуги Джо тем, у кого нет адвоката. Всего-то и нужно, что запомнить имя и подарить на Рождество бутылку виски. Джо провели в будку в углу. Вместе с Моникой они протиснулись внутрь. Тесное пространство сразу наполнил запах ее духов. Сквозь стеклянную стену был виден пустой стул.
– Никогда не разговаривала с убийцей, – тихо произнесла Моника.
– Мы пока не знаем, убийца он или нет.
Моника поджала губы.
– Раз арестовали, значит, должны быть причины.
– Мы юристы. Для нас главное – улики и доказательства. Со временем ты научишься подходить к делу рационально. Все мы учимся абстрагироваться от эмоций. Главное – не вставай ни на чью сторону. Те, кто этим увлекается, частенько путают черное с белым и в результате играют на руку тому, кто похитрее. Я и сам переступаю через правила, которые по-хорошему нарушать не следовало бы. Тут вся хитрость в том, чтобы избегать нежелательных последствий. Будь вежлива, но держи дистанцию. Если эти ребята идут на дно, то и тебя следом утянут.
Тут урок пришлось прервать. С другой стороны послышались голоса – кто-то разговаривал с охранниками. А потом на стул опустился растрепанный мужчина. Чтобы описать его внешность, хватило бы одного прилагательного – "средний". Рост, телосложение, цвет лица, стрижка. На затылке волосы стояли дыбом – результат двух ночей, проведенных в камере на виниловом матрасе.
– Ронни Бэгли, я Джо Паркер, а это Моника Тейлор.
Ронни потер голову.
– Я знаю, что это вы, мистер Паркер. Я ведь специально попросил, чтобы меня защищали именно вы, забыли?
Голос звучал устало и мрачно. Джо не ответил, и тогда Ронни спросил:
– А вы чего ожидали? Широкой улыбки? Меня в убийстве обвиняют.
– Хорошо, начнем сначала, – произнес Джо. Обычно его клиентам такие штучки с рук не сходили, но было ясно, что Ронни сейчас действительно не до любезностей. Можно только гадать, что он переживает.
– Расскажите, почему вы отказались от услуг "Махоунс" и выбрали меня.
– Я к ним только из-за вас и обратился. Думал, вы там работаете.
– Я ушел.
– Да, теперь знаю. Ну и что дальше?
Джо принялся внимательно изучать Ронни Бэгли. Он казался раздраженным. Никаких нервов, никакого страха. Кажется, этому человеку просто не терпелось взяться за дело. Для подозреваемого в убийстве подобное поведение было совершенно нетипично. Большинство с самого начала принимались клятвенно уверять, что они невиновны, даже если это была неправда. Джо обратил внимание и на другие любопытные мелочи. Пальцами левой руки Ронни сжимал кисть правой и все время поглаживал ее большим пальцем – видно, все-таки волновался. Между большим и указательным пальцами Джо заметил татуировку, явно самодельную. Какие-то короткие серые линии, что означают – неясно. Ронни поджал губы, Джо же не спешил нарушать затянувшееся молчание. Ронни откинулся на спинку стула, потом снова наклонился вперед. Этот человек находился в непрерывном движении. Черты его лица были грубоваты, но вместе с тем не лишены привлекательности. Однако было видно, что помотало парня изрядно, и вся былая привлекательность давным-давно поблекла. Вокруг рта пролегли специфические морщины заядлого курильщика, окруженные темными кругами глаза глубоко запали.
– Сегодня мы ничем серьезным заниматься не будем, – наконец ответил на вопрос Джо. – Сегодня вечером отправитесь в тюрьму. А завтра или послезавтра Суд короны будет решать, выпускать вас под залог или нет. Естественно, решение будет не в вашу пользу. А после этого останется только ждать суда.
Ронни сглотнул и опустил голову.
– Меня точно не выпустят под залог?
– Нет, конечно, вам же предъявлено обвинение в убийстве.
– Получается, тех, кого обвиняют в убийстве, никогда не отпускают под залог?
– Почти никогда. Не хочется понапрасну вас обнадеживать, Ронни. Есть два варианта – я могу говорить вам правду, а могу – то, что вы хотите услышать. Только ситуация от этого не изменится.
Ронни кивнул, не поднимая глаз, будто именно такую новость и ожидал услышать. Потом взглянул на Монику. Та снова заправила волосы за уши и смущенно заерзала на стуле.
– А вы кто?
– Моника Тейлор, – тихонько кашлянув, ответила она. – Стажер.
Джо постучал по стеклу.
– Не в ту сторону смотрите, Ронни, – сказал он, с многозначительным видом указывая на себя. – О деле говорить будете со мной. Так в каком убийстве вас обвиняют?
Взгляд Ронни еще на несколько секунд задержался на Монике. Наконец он произнес:
– В убийстве моей гражданской жены Кэрри и нашей дочери Грейс.
Джо сделал соответствующую запись, но лишь для того, чтобы лучше усвоить услышанное. Собственного ребенка?..
– Что вы сказали полиции? – спросил Джо.
– Ничего. Да и что тут говорить? Тел не нашли. А если нет тел, о каком убийстве может идти речь?
Глава 4
Значит, теперь остается только ждать. Он прижался затылком к холодной стене. Неизвестность вынести тяжелее всего. Правильно ли он поступает? Мотив уж точно самый что ни на есть благородный – любовь. Но что, если он выбрал неверный путь к цели? Были, конечно, и волнующие моменты, но со всем этим пора завязывать. Ситуация вырвалась из-под контроля. Однако тишина невольно располагала к воспоминаниям, а у него их было много. Он подумал о первом разе. Тогда он сделал выбор сам. Таково было условие в случае, если он согласится.
Он заметил ее, когда она выходила из парикмахерской – крошечного салона, напротив которого высились черные прокопченные стены, тянущиеся вдоль здания вокзала. На все это падала тень холма, когда-то заросшего зеленой травой, а теперь усеянного каменными коттеджами, мимо которых тянулась дорожка, ведущая в ту часть города, которая располагалась на возвышенности. А эта девушка была точно луч света в темноте. Создавалось впечатление, что здесь ей не место.
Волосы у нее были как раз такие, как он любил, – длинные, идеально прямые и ничем не испорченные. Никакой завивки, никакой химии, никакой краски. Естественные и мягкие, только подстрижены слишком уж ровно – сразу видно, где прошлись ножницы. Он пытался бороться, ведь он давно решил не поддаваться, однако справиться с собой не смог, слишком велик был соблазн. Сначала призыв звучал как шепот, потом – как рычание. Кровь прилила к голове, создавая невыносимое давление. И он пошел за ней. Единственное, что он слышал, – тихое потрескивание статического электричества, когда волосы задевали нейлоновую блузку девушки. Завораживающий звук. Как только она останавливалась посмотреть на витрину или доставала мобильный телефон, он сразу переходил на другую сторону улицы, боясь, что его заметят. Но даже тогда продолжал смотреть на ее отражение. Вот она поправила челку. Две длинные пряди по бокам обрамляли лицо.
Руку холодили маленькие ножницы, которые он достал из кармана. Но он не собирался выпускать их из кулака, пока не доберется до цели. Он приготовился, надеясь, что подходящая возможность не заставит себя ждать. Достаточно, чтобы она зашла в людный магазин или свернула на оживленную улицу. Он умел работать быстро и ловко, как карманник.
И вдруг она остановилась. Сердце застучало в груди. Автобусная остановка. Отлично. Он встал рядом с ней. Она его не заметила. Когда подошел автобус, он подслушал, до какой остановки ей нужно, и купил билет дальше. Посмотрим, куда она едет.
Сиденье у нее за спиной было пустым, и он сразу скользнул туда. Ее волосы перевешивались через спинку, и, когда автобус покачивался, они сразу приходили в движение. В горле у него пересохло, дыхание стало учащенным. За ним никого нет, впереди сидит одна-единственная старушка, и та смотрит в другую сторону. Если что, его лица она не вспомнит.
Он достал из кармана свой короткий, острый инструмент – ножницы. Он как следует их смазал, чтобы не издавали ни звука, и наточил, чтобы получалось легко и быстро. Одно короткое, четкое движение. Когда автобус замедлил ход перед следующей остановкой, ее волосы перестали раскачиваться. Держа ножницы наготове, он вытянул другую руку вперед ладонью вверх. Всего один щелчок. Лезвия сомкнулись, и несколько сантиметров мягких, легких волос упали ему на ладонь. Они были почти невесомые и лишь слегка щекотали пальцы. Он плотно сжал кулак. Перед глазами все помутилось. Захотелось поскорее оказаться дома, наедине с ними, но тут женщина тряхнула головой, и дальше все происходило точно в замедленной съемке – длинные пряди взлетели, точно штора от ветра, и перед ним открылось манящее зрелище. Всего на секунду, но этого было достаточно. Задняя часть ее шеи, где мягкие волоски были точно пух.
Он подался вперед. Это было слишком рискованно, она могла почувствовать его горячее дыхание у себя на шее, но ему просто необходимо было подобраться поближе. Он обожал короткие стрижки, бобы, но только такие, которые полностью открывают шею. Тогда он представлял, как ножницы парикмахера порхают над кожей, и мягкие волосы падают на пол, задевая спинку кресла. Но с короткими волосами слишком сложно – есть риск задеть кожу ножницами и привлечь к своим действиям нежелательное внимание. Коллекция волос была его единственным утешением, самым доступным для него способом подобраться к желанному предмету. Вид шеи этой женщины окончательно затуманил рассудок.
Она встала, собираясь сойти. И снова эти потрескивания, когда чистые, сияющие волосы скользнули по блузке и водопадом заструились вниз по спине, покачиваясь при ходьбе. Правда, были еще короткие пряди, задевавшие плечи. Ему захотелось большего. Он следил, как она вышла из автобуса и повернула на длинную улицу с каменными домами. Дальше тянулись только открытые поля, а значит, жила она именно на этой улице. Тогда он и понял, что на этом не ограничится – у него были ее волосы, и он знал, где она живет. Она стала первой.
Глава 5
В коридоре здания суда все было как обычно. Подсудимые с ничего не выражающими лицами дожидались начала слушаний на грязных синих стульях, привинченных к полу. Прокуроры проносились мимо с ноутбуками под мышкой. Почти все адвокаты были молодые, папки в их руках украшали логотипы фирм. Их специально учили держать папки так, чтобы название можно было легко прочитать. Бесплатная реклама, что-то вроде живого щита.
Моника брела следом за Джо в сторону зала суда. Джо старался не особо прислушиваться к гулу голосов. Подсудимые, как всегда, рассказывали, что привело их сюда, а адвокаты думали, как переиначить историю и подать ее в суде под правильным углом. Главное, побольше раскаяния. Джо мимоходом окинул взглядом лица собравшихся – вдруг встретится кто-то знакомый? Особенно высматривал своих бывших клиентов из "Махоунс". Уговорить этих ребят сменить адвоката проще простого, иногда достаточно бутылки дешевого шерри. Но сегодня никого знакомого видно не было.
– И что теперь? – полушепотом спросила Моника.
– Возьмем у прокурора бумаги, а потом навестим клиента в тюрьме. Ронни остается только ждать, пока строить планы бессмысленно.
Джо открыл дверь, и из шумного коридора они попали в торжественно тихий зал суда. Ряды покрытых шпоном столов тянулись через весь зал и обрывались лишь около высокой платформы, с которой магистраты вершили правосудие. Сверху висел старинный герб – лев и единорог. Королевский штандарт. И девиз – "Dieu et Mon Droit" – "Бог и мое право". За столами собрались адвокаты. Одни переговаривались, другие листали папки или разгадывали кроссворды. Джо чуть не застонал. Похоже, тут очередь. Он взглянул на часы. Сегодня ему задерживаться некогда.
Джо уже подумывал, не уйти ли, но дело Ронни слишком важное. И снова его окутала темнота, затягивающая, будто болото. Настроение сразу испортилось. Джо знал, что сегодня произойдет. Сразу нахлынули воспоминания, и тайна, которую он скрывал пятнадцать лет, снова вынырнула на поверхность. Но сейчас обо всем этом думать рано. Нужно сосредоточиться на деле Ронни. Джо жестом велел Монике занять места в задней части зала и отправился искать прокурора. Прокурором оказалась Ким Ридер. Джо улыбнулся. Ким была старой подругой, они вместе учились в юридическом колледже, хотя когда-то их связывало нечто большее. Несколько пьяных ночей кого хочешь сблизят. Когда Ким оборачивалась, лицо у нее было настороженное – явно ждала очередного потока жалоб со стороны защиты. Но, увидев Джо, сразу просияла.
– Джо Паркер! – воскликнула она. – Рада встрече.
– Я тоже. Ты что здесь делаешь? Думал, ты у нас теперь слишком важная птица.
– У меня тут дело об убийстве, которое ни за что не упущу. Хотя и с остальными, конечно, тоже возиться приходится.
Ким состроила гримасу и указала на планшетный компьютер, лежащий на кафедре. Туда были загружены все утренние дела. А рядом разместилась небольшая стопка белых папок – эти бумаги относятся к тем, кого задержали этой ночью.
– Дело Ронни Бэгли? – уточнил Джо. – Он мой клиент.
Ким вскинула брови:
– Да ты что!
Обернувшись, кивнула мужчине и женщине, сидящим на боковых скамьях. Явно следователи, понял Джо. По одежде сразу видно. Тщательно отглаженные рубашки пастельных тонов, простые новенькие костюмы. Адвокаты носили либо старые и поношенные, либо дорогие в тонкую полоску. Полицейские встали и подошли к ним. Удостоверения висели на синих лентах на шее.
– Инспектор Эванс, – представилась женщина и улыбнулась. Впрочем, улыбка была натянутой. Сейчас он был для нее врагом, противником.