– Ронни почти не упоминал о дочери, – пояснил Джо. – Итак, есть два варианта. Либо Ронни убил Кэрри, либо нет. Если он это сделал, то и с ребенком расправился. А если не убивал, то как Ронни должен вести себя в подобной ситуации? Представь – Кэрри пропала неизвестно куда вместе с девочкой. Тебе не кажется, что Ронни следовало бы нервничать посильнее? У этого человека забрали малютку-дочь. Возможно, он никогда больше не увидит Грейс. Но ничего подобного мы с тобой не заметили. Ронни был растерян и жалел себя, вот и все.
Некоторое время Моника помолчала. Потом уточнила:
– Значит, считаете, что он виновен?
– Мое мнение не имеет значения.
– Как это – не имеет?
– Очень просто. Думаешь, правда имеет какое-то отношение к правосудию? – Джо покачал головой. – Кто победил, тот и прав, вот и все. Единственное, что меня интересует, – чего я смогу добиться для Ронни. Когда становишься адвокатом по уголовным делам, заключаешь с совестью сделку. Ведь твоя обязанность – помогать мерзавцам и злодеям уходить от ответственности.
Моника ничего не ответила. Джо понимал, что эта работа каждый день забирает у него частичку человечности. Однако таким образом он бросал вызов правоохранительной системе, которая, как считал Джо, подвела и его, и родных, и, самое главное, Элли.
– Кажется, Ронни намекал, что вы с ним где-то встречались, – заметила Моника.
– Клиентов у меня много, всех не упомнишь. Ничего, переживет, невелика обида.
– Дело не только в этом.
– А в чем?
– Я ведь знаю, где вы живете, и квартира у вас действительно роскошная.
– В смысле?
– Ронни сказал – "вернетесь в свою роскошную квартиру". Откуда он знает, какая у вас квартира?
Джо помолчал, потом качнул головой.
– Просто попал пальцем в небо, – ответил Джо, хотя слова Моники заставили его призадуматься.
В офис они вошли через боковую дверь. Фирма специализировалась на коммерческом и семейном праве, уголовное же было скорее данью традиции. Большинство клиентов пользовались главным входом – белые колонны обрамляли двойные дубовые двери, холл выложен белой и черной плиткой. Здание строилось во времена, когда архитектура отличалась величественностью, и ежедневная суета юридической фирмы казалась здесь несколько неуместной. Но клиенты Джо через парадную дверь не ходили. Уголовный отдел считался своего рода "бедным родственником", поэтому в его распоряжение предоставили боковой вход. Нельзя было допустить, чтобы воры и насильники ожидали своей очереди в тех же приемных, что и бизнесмены или рыдающие жены, переживающие все тяготы развода.
– Меня кто-нибудь спрашивал? – поинтересовался Джо у секретарши, Марион. Эта женщина всегда носила строгий деловой костюм и отличалась острым как бритва языком. Когда клиенты вели себя слишком фамильярно, Марион решительно ставила их на место. Если кого-то не надо было пускать, охраны надежнее Марион не придумаешь.
– Нет. Что-то сегодня тихо, – ответила секретарша. Когда Джо уже зашагал к лестнице, окликнула – С днем рождения, мистер Паркер!
Джо обернулся, Марион смущенно покраснела и с улыбкой произнесла:
– Никогда не забываю про ваш день рождения. Вы же знаете.
Джо улыбнулся в ответ и, взбежав по лестнице, очутился в коридоре, по обеим сторонам которого тянулись двери. Кабинеты здесь были маленькие – результат разделения некогда величественных покоев на крошечные клетушки. "Ханиуэллс" занимали два смежных четырехэтажных здания. Оба представляли собой лабиринт коридоров и маленьких кабинетов.
– Я вам еще нужна? – спросила Моника.
– Ты, должно быть, проголодалась – пообедать мы так и не успели. Сделай перерыв.
Кажется, предложение Джо Монику не порадовало. Ей явно хотелось остаться, но Джо решительно отвернулся. Ему нужно было как следует все обдумать. Когда Моника ушла, он опустился в кресло. Зеленые кожаные подушки были, как всегда, удобны. На секунду Джо прикрыл глаза. Надо уговорить Монику заняться чем-то другим. В наше время уголовным правом никто не занимается. Во всяком случае, если речь идет о людях умных. Конечно, на жизнь заработать можно, особенно если разбираешься в правилах дорожного движения, и клиенты попадутся богатые. Но большинство молодых юристов ждала лишь тяжелая работа, не приносящая ни малейшего удовлетворения. Нужно отнестись к энтузиазму Моники с уважением и направить его в продуктивное русло, как он и заслуживает. Тут в кабинет вошла Джина. Джо открыл глаза. Кабинет Джины располагался на два этажа выше, на бывшем чердаке, где она ютилась под наклонными сваями вместе с клерками. В обязанности Джины входило следить за их работой и докладывать, кто действительно старается, а кто просто просиживает штаны. Бывает, что первыми замечают громких и наглых, но на самом деле фирме нужны прежде всего добросовестные.
– Как тебе Ронни Бэгли? – спросила Джина, прислонившись к дверному косяку.
Джо несколько секунд побарабанил пальцами по столешнице и наконец произнес:
– Пока не знаю.
– Как думаешь, виновен он или нет?
– Всегда хочется верить, что нет.
– И в этом твоя слабость. Ищешь клиента, который поможет тебе примириться с совестью, которого ты спасешь, и тогда окажется, что адвокаты нужны не только для того, чтобы преступникам сходило с рук любое темное дело.
– Зато ты от полицейских замашек так и не избавилась. – Джо вздохнул. – Впрочем, какая разница? Значение имеют только цифры. Будем действовать в интересах Ронни и постараемся неплохо заработать.
– Таковы правила игры, Джо. Ты мне все время это повторяешь. Кстати, общалась тут со стороной обвинения. Сказали, что отправили нам бумаги с курьером. То, что ты получил в суде, – лишь краткое перечисление основных моментов. Скоро доставят, так что до завтра ознакомиться успеешь.
– Позвони, когда привезут. Хочу привлечь к делу Монику.
– Так я и думала.
– Это что за намеки?
Джина рассмеялась:
– Да ладно тебе, Джо. Я же видела, как ты на нее смотришь. Тебя понять можно. Симпатичная девушка.
– Она мне совершенно не нравится, – смущенно пробормотал Джо, чувствуя, что краснеет.
– Джо, я ведь женщина, а мы такие вещи сразу замечаем. Только пообещай не вести себя как полный идиот.
С этими словами Джина развернулась и вышла. Отвечать Джо не стал. Только молча смотрел, как она захлопнула дверь, а потом слушал постепенно затихающие шаги в коридоре. Затем повернулся к окну. Моника сидела на скамейке и ела какой-то салат из пластиковой упаковки. Перед ней лежала открытая книга. Каждый раз, когда Моника наклоняла голову, волосы падали на страницу, и она заправляла их обратно за уши. Джо улыбнулся. Он не мог отрицать, что сегодня общество Моники было ему весьма приятно. Тут она подняла голову, и Джо поспешно отпрянул от окна – вдруг Моника заметит, как он за ней наблюдает? Еще подумает что-нибудь не то. Джо зажмурился. Впрочем, он же не виноват, что окно кабинета выходит именно на этот парк, и вид отсюда такой красивый, что так и тянет полюбоваться. Все нормально.
Джо снова выглянул в окно. Моника уже успела пообедать и встала, направляясь к урне. Джо собирался было отвернуться, но вдруг что-то привлекло его внимание. Джо подался вперед и окинул внимательным взглядом парк. И тут он понял, в чем дело. На соседней с Моникой скамейке сидел мужчина. Одет опрятно, даже нарядно – синий свитер с V-образным воротом, серые брюки, волосы аккуратно расчесаны на прямой пробор. Однако Джо насторожил не внешний вид незнакомца, а то, как он смотрел на Монику.
Нет, что-то здесь не так. Этот человек не просто смотрел, а внимательно разглядывал, буквально изучал ее. Поза напряженная, спина прямая, руки опираются о колени. Мужчина провожал Монику взглядом, когда она выбросила упаковку и зашагала обратно в офис.
Вот Моника вышла за ворота и перешла через дорогу. Джо не сводил с мужчины глаз. Когда она взбежала по ступенькам крыльца, цокая каблуками, незнакомец встал и ушел.
Глава 13
Джо закрыл за собой дверь в квартиру. Его, как всегда, встретила тишина. Ни тиканья часов, ни звука голосов из комнаты. Все звуки доносились только от соседей – наверху был включен телевизор, а за стеной кто-то кричал. Но у Джо было тихо.
В руках он нес коробку, полную бумаг. Дело Ронни, доставленное час назад. Да, день рождения получался невеселый. Джо вошел в гостиную и поставил коробку на пол. Раздвинул шторы, и комнату озарил свет заходящего солнца. Квартира была обставлена в минималистском стиле, но не потому, что таков был замысел хозяина. Джо не особо увлекался дизайном интерьера. Главное, чтобы было все необходимое. Диван. Телевизор. Компьютер. И вид из окна, ради которого стоило возвращаться домой.
Дом располагался в Каслфилдс, некогда центре промышленной революции. Здесь творилась история всей Англии, соединялись водные и железнодорожные пути и заканчивался первый в стране искусственный канал, сюда доставляли хлопок с Глубокого Юга. Груз хлопка выгружали в Ливерпуле и оттуда по каналам отправляли в пеннинские города, вереницей тянувшиеся в глубь Йоркшира. А потом зеленые долины окутал дым, а там, где росли болотные травы, появились ярусы домов. От девственной природы не осталось и следа. Так создавался причудливый облик города – перестроенные склады, верфи и более новые здания, выполненные в том же стиле, чтобы не выделялись. Сочетание старого и нового, вода, кирпич и сталь – вот что появилось на месте древнеримского форта Манкуниум. Центр города и оживленные дороги располагались по другую сторону квартала, здесь же протекали спокойные воды канала, по которому сновали прогулочные суда. Над водной гладью изящно склонились две ивы. Единственное, что нарушало идиллию, – шум трамваев, проезжавших по виадукам.
Манчестер превратила в крупный город текстильная промышленность, но путь оказался нелегким. Манчестер вырос слишком быстро, людям приходилось ютиться в крошечных домиках, по комнате на семью, а иногда даже меньше. Город задыхался в дыму и нечистотах, в нем не было ничего, кроме трущоб и фабрик, работа на которых сводила в могилу раньше срока, население выкашивала холера. Однако Манчестер не так легко сломить. Из нищеты и лишений постепенно выросло движение, борющееся за права рабочих. Жители Манчестера едва не умерли от голода, когда поддерживали блокаду южных штатов во время Гражданской войны в США. Люди знали, на какую сторону встать, и были тверды в своих убеждениях. Теперь ни фабрик, ни заводов не осталось, а в пустующих кирпичных зданиях устраивали выставки и ярмарки. Однако сам дух остался, и Джо был воспитан именно на таких традициях.
Джо выбрал эту квартиру только потому, что отсюда открывался прекрасный вид на канал. По вечерам он любил сидеть на маленьком балкончике, смотрел, как закат отражается в грязной воде, заставляя ее сиять и переливаться.
Джо открыл холодильник и нашел бутылку совиньон блан. Прислал винный клуб в Интернете, в который Джо вступил несколько месяцев назад, да так и не вышел – времени не было. Он открыл балконную дверь, и комната сразу наполнилась привычными вечерними звуками. Звон бокалов и смех с открытой веранды ресторана на Каталонской площади по другую сторону канала смешивались со скрипом и визгом трамвайных колес. Джо налил себе вина и вернулся в комнату за делом Ронни. Поставив коробку на балконе, поднял бокал и произнес тост в честь самого себя:
– С днем рождения!
Потом сел и отпил маленький глоток. Некоторое время сидел, наслаждаясь теплым вечером. Джо знал, что, как только начнет читать, перестанет замечать, что делается вокруг. Он всегда уходил в работу с головой, во что бы то ни стало стремясь к победе. Не важно, какое дело ему доставалось – мелкая драка или, как теперь, убийство. Главное – результат.
Вдруг раздался звонок домофона. Джо никого не ждал. Хотел было не отвечать, но потом любопытство одержало верх. Выйдя в коридор и нажав на кнопку, Джо услышал голос брата, Сэма.
– Джо, это я. Не годится отмечать день рождения одному.
Джо задумался, ответить или промолчать. Он догадывался, что Сэм заехал не только по этой причине. Опять будет читать Джо нотации из-за того, что не поехал со всеми на могилу Элли. Но воспоминания о сестре не покидали весь день, поэтому Джо рад был услышать голос кого-то из близких. Впустив Сэма в подъезд, Джо сразу открыл дверь и вернулся на балкон. Через некоторое время улыбающийся Сэм зашел на балкон с пивным набором в руках.
– Еще раз с праздником.
– Что-то я не привык к такому вниманию.
– Утром толком не отметили, – пояснил Сэм. – Вот и решил исправить ситуацию.
Сэм достал банку из упаковки и протянул Джо. Тот поднял бокал с вином и прокомментировал:
– У меня уже есть что пить.
– А я-то думал, ты пиво любишь, – ответил Сэм, переводя взгляд с банки на бокал.
– Люблю, но приятно иногда побаловать себя вином.
Сэм опустился на второй стул и поставил пиво на пол. Потом аккуратно засунул банку обратно в коробку. Джо с усмешкой наблюдал. Как только банка оказалась на законном месте, Сэм нахмурился и произнес:
– Ты изменился.
– Людям свойственно меняться.
Сэм посмотрел на раскинувшийся вокруг пейзаж, потом снова взглянул на бокал с вином.
– От себя не убежишь, Джо.
Джо вздохнул.
– Ты о чем?
– Обо всем этом, – ответил Сэм. – Квартира с видом на канал, вино. Корчишь из себя утонченного интеллектуала. Мы же с тобой из одного района, и семья у нас самая простая. Не твое это, не твое.
– Всего-то и сказал, что вино люблю, а ты сразу классовую войну разжигаешь, – парировал Джо. – Не передергивай.
– Думаешь, я передергиваю? – произнес Сэм. – Тогда почему сегодня на кладбище не поехал? Решил начать новую жизнь, карабкаешься вверх, а нас оставил внизу.
– Не говори глупостей, – возразил Джо. От улыбки не осталось следа. Его снова накрыло черное облако. Элли. Та тропинка в лесу.
– Просто я считаю, что семья важнее всего, – произнес Сэм.
– Я и не спорю, просто…
Джо умолк. Он слишком многое скрывал от Сэма, но не мог поделиться с братом секретом.
– Мне надо было срочно уехать по делу. Это моя работа, Сэм. Так я добываю средства на пропитание.
Сэм вздохнул.
– В последнее время беспокоюсь за маму. И за Руби. Мама ей совсем не занимается. Девчонка целыми днями где-то шатается, уроки не делает, а мама на все смотрит сквозь пальцы. У нее просто нет сил разбираться…
– Может, поговорим с Руби? – предложил Джо. – Подростков предоставлять самим себе опасно, обязательно найдут приключений на свою голову. Лично мне вовсе не улыбается забирать сестренку из полицейского участка.
– Да, надо провести разъяснительную работу.
Сэм молча смотрел на воду, а Джо не спешил прервать затянувшуюся паузу. Брата явно что-то тревожило. Наконец Сэм произнес:
– Да, после разговора с убийцей беседа с Руби для тебя так, приятный пустячок. Неприятно, должно быть, иметь дело с такими людьми, особенно после того, что случилось с Элли.
Джо отпил еще глоток вина. А вот и причина визита прояснилась.
– Ты что-то сказал про убийцу.
– Да, сказал.
– Это ты про Ронни Бэгли?
– Допустим. – Сэм откинулся на спинку стула. – И что же в этом человеке такого важного, что ты бросил родных и помчался в тюрьму?
– Это вовсе не означает, что я предпочитаю работу семье. – Джо отставил бокал в сторону. – И кстати – с чего ты взял, что Ронни защищаю я?
Сэм, похоже, растерялся.
– Разве нет?
– Вообще-то, да – с сегодняшнего дня. Вопрос в том, откуда ты об этом узнал?
Сэм ответил не сразу. Джо терпеливо ждал.
– В участке говорили, – наконец произнес брат. – Спрашивали о тебе.
– И что ты ответил?
– Ничего. А что я мог сказать? Ты же мне про свои дела не рассказываешь.
– А почему обратились именно к тебе? Насколько знаю, ты перебираешь бумажки в отделе экономических преступлений. И вообще, при каких обстоятельствах тебе задавали вопросы? Отправили электронное письмо? Позвонили? Или коллеги в столовой сплетни собирали?
– Нет…
– Я не дурак, Сэм. Не успел съездить в суд и в тюрьму, а ты уже в курсе. Хотя не понимаю, какое отношение ты имеешь к делу Бэгли. Что происходит? Твоих коллег обеспокоило, что его адвокат – я? Мой блестящий послужной список вызывает у них опасения?
– Хватит выпендриваться.
– Или в деле есть нечто такое, что следует скрывать?
– Теперь глупости говоришь ты. Просто кто-то сказал, что Ронни сменил адвоката, вот и все. Каждому известно, что ты мой брат. Ребята любят подшучивать на эту тему.
Джо не ответил. Значит, признаваться Сэм не намерен.
– Не понимаю, как ты можешь браться за такое дело, – наконец произнес брат.
– Если правильно угадал, куда ты клонишь, эту тему мы уже обсуждали.
– И все-таки. Ты защищаешь убийц, насильников, грабителей, мошенников. Не понимаю, как ты по ночам спишь? Из-за тебя все эти подонки бродят на свободе.
Джо закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Этот вопрос ему давно надоел. Всем адвокатам постоянно приходится его слышать, и особенно часто – от полицейских. Джо всегда отвечал по-разному – смотря кто спрашивал. Иногда говорил правду: объяснял, что справедливый суд, где представлены позиции обеих сторон, – первый признак цивилизованного общества. Что бы ни делал Джо, если весомые доказательства вины налицо, преступник окажется за решеткой. Все они, и полиция в том числе, следуют установленным правилам, которые призваны поддерживать порядок. А если Джо хотелось шокировать собеседника, он заявлял, что состязаться с правосудием весело, а остальное ему до лампочки. Но на самом деле Джо так не считал. Иногда, думая о своих подзащитных, он и впрямь не мог заснуть. Ему стыдно было проходить мимо членов семьи жертвы, когда убийца выходил на свободу оправданным. Как бы Джо ни старался, большинство его клиентов в конце концов скатывались на самое дно и теряли свободу. Но Сэму все это говорить нельзя было.
– Ты имел в виду – как я могу защищать убийцу после того, что случилось с Элли? – спросил Джо, вспоминая тот день пятнадцать лет назад. Вот он сидит в окружении открыток, в гостиной натянуты гирлянды с цифрой "18", а потом приезжает полиция, и мама разражается рыданиями.
– Между прочим, тот, кто это сделал, до сих пор на свободе, – заметил Сэм, барабаня пальцами по столику – верный признак, что брат пришел в сильное волнение. – А когда убийцу поймают, он наймет кого-то вроде тебя, чтобы уйти от ответственности.
Джо промолчал. Свои секреты он хранил пятнадцать лет, и сейчас уже слишком поздно что-то менять. Джо отпил еще глоток вина, на этот раз – побольше.
– Я не обязан перед тобой оправдываться, – парировал он. – Думай что хочешь, а я просто помогаю людям.
– Что бы сказал папа, будь он жив?
Джо повернулся к брату. Во взгляде блеснул гнев.
– Тебя не учили, что нечестно бить ниже пояса?
Сэм молча уставился в пол, и Джо прибавил:
– По-моему, тебе пора.
– Мы что, не можем вместе выпить в твой день рождения?
– Ты не за этим пришел.
Сэм бросил на брата суровый взгляд:
– Хорошо, если хочешь, я уйду.
Джо упорно не сводил глаз с канала, а Сэм отодвинул стул.