- О'кей. Главное, чтобы он выглядел так, как будто никто его не трогал.
- Я не хочу в этом участвовать! - снова сказал я, чувствуя, что мои заявления начинают звучать слишком однообразно. Но что я мог поделать?!
- Никто и не просит тебя участвовать, - отозвался Джей и снова повернулся к Поппи. - Как только окажешься за изгородью, сразу поворачивай к восточной дороге, только смотри не попади в дренажную канаву возле поля, где мы когда-то сажали капусту. По восточной дороге доберешься до проселка, по которому мы приехали. Поезжай по нему, пока не попадешь на главную дорогу - по ней и доберешься до синего ангара. Трактор лучше оставь прямо на дороге, иначе придется много маневрировать. И ничего не бойся - через полчаса снег занесет все следы, к тому же…
- К тому же каждый, кто приедет туда после меня - "скорая", например, - проедет прямо по ним и уничтожит все следы, которые еще остались.
- Да, - негромко сказал Джей. Поппи яростно потер руки.
- Послушайте, - снова начал я. - Мне очень не нравится…
- Нет, это ты послушай, - перебил Джей. - Хершел уже мертв, понимаешь? У него сердце было ни к черту!.. Я несколько раз спрашивал, по силам ли ему эта работа. К тому же Хершел собирался закончить ее неделю назад, пока погода стояла нормальная. Если бы он отказался, сказал, что не может, я бы сам здесь все сделал. Тут всего-то и нужно было выровнять землю да засыпать самые глубокие ямы.
Я молчал, не замечая ни бившего мне в лицо снега, ни замерзших ног, оглушенный тем, какой оборот приняли события.
- Нам просто не повезло, - продолжал объяснять Джей. - Я знал, что буду продавать землю, и попросил Хершела срезать бугры, закопать старые дренажные канавы. Это было что-то вроде любезности с моей стороны - уважения к покупателям, понимаешь?… - Он смотрел на меня, не мигая, чуть приоткрыв рот, и я спросил себя, способен ли Джей на насилие. - Неделю назад Хершел позвонил мне и сказал, что все готово. Теперь я думаю, что он мне солгал.
- А как получилось, Поппи, что Хершела нашел именно ты? - спросил я. - Ты-то что здесь делал? Может, гулял?
- Я увидел трактор и заинтересовался. Мне захотелось узнать, что происходит.
- Послушай, Билл, - снова сказал Джей. - Хершелу теперь уже все равно. Кроме того, утром вдоль побережья иногда гуляют люди. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы чьи-нибудь ребятишки увидели трактор и забрались в него! Не волнуйся - Поппи позвонит в полицию, только немного попозже. Я не могу допустить, чтобы эта сделка сорвалась, просто не могу! Какая, к черту, разница, где умер Хершел - там или здесь?!
Я мог бы сказать, что разница, несомненно, есть - особенно для самого Джея, который примчался сюда ночью, в непогоду, чтобы с риском для собственной жизни переместить тело на другое место, однако какая мне от этого будет польза, я не представлял. Мне хотелось только одного - как-нибудь выбраться из этой передряги.
- Смотрите! - сказал вдруг Поппи, показывая в сторону главной дороги. Я увидел фары автомобиля, который двигался в нашу сторону.
- Садись в грузовик, - приказал ему Джей. - Я передумал. Поезжай к машинному сараю, только фары не включай. Я сам отгоню трактор.
И оба бросились каждый к своей машине. Поппи отцепил буксир от картофелевоза, запрыгнул в кабину с той стороны, где когда-то была дверь, и медленно поехал по грунтовке прочь. Джей тем временем отсоединил цепь от трактора; перебирая ее руками, он забросил звякающие концы в ковш-погрузчик, забрался в кабину и, усевшись на замерзший живот Хершела, развернул машину параллельно кромке обрыва. Не обращая внимания на ветер, трепавший его куртку и ерошивший волосы, он, не включая фар, повел раскачивавшийся на ухабах трактор куда-то в темноту.
Я остался возле джипа. Фары продолжали приближаться. В темноте, укрывшей заснеженные поля, не видно было ни трактора, ни грузовика, но я знал, что джип непременно заметят, и кинулся к обрыву. Пробежав ярдов двадцать, я перемахнул через кромку и бросился на землю, всем телом прижимаясь к заснеженному песку. Тотчас же холодный ветер с океана принялся рвать на мне куртку, задувать в брючины и хватать меня за икры.
Тем временем неизвестный автомобиль приблизился и замедлил ход. Это оказалась полицейская патрульная машина с выключенной мигалкой. Она начала было разворачиваться; потом свет фар скользнул по джипу, и машина остановилась. Если копы найдут в джипе коробку с баксами, подумал я, события примут совсем интересный оборот. Из своего укрытия я видел, как луч ручного фонарика пронзил снежную мглу и осветил водительское место, потом переместился к пассажирскому сиденью, скользнул по земле и остановился на номерном знаке. Я был уверен, что один из патрульных непременно выйдет, чтобы осмотреть джип, но фонарик неожиданно погас, и полицейская машина, закончив разворот, двинулась в обратном направлении. Задние габаритные огни становились все меньше и наконец исчезли за рощей.
Убедившись, что копы уехали, я выбрался из своего укрытия. Теперь мне еще больше хотелось поскорее убраться отсюда. Но куда, черт возьми, подевались Джей и Поппи? Может быть, копы перехватили кого-то из них на обратном пути? Некоторое время я размышлял над тем, не спуститься ли мне по откосу к морю, чтобы узкой прибрежной полосой добраться до ближайшего жилья, но потом решил отказаться от этой мысли. Было слишком холодно, а налетавший снизу ветер и вовсе казался ледяным. Пожалуй, решил я, в джипе будет намного теплее, особенно если Джей оставил ключи в зажигании.
Сказано - сделано, и, подбежав к джипу, я распахнул дверцу и забрался в салон. Пора уносить ноги, Билли-бой, сказал я себе и принялся шарить по приборной доске в поисках ключей. В зажигании их не было, и я проверил под сиденьем. Ничего. В перчаточнице я обнаружил только инструкцию к автомобилю, еще один сильно побитый бейсбольный мячик, страховой полис (из которого следовало, что срок страховки Джея истек месяц назад), пустую коробку из-под патронов и, как ни странно - зимнее расписание спортивных состязаний в одной из частных школ Манхэттена. Баскетбольные матчи девочек, проводившиеся каждый четверг вечером, были отмечены кружком. Случайный, бесполезный хлам… Я закрыл перчаточницу и скрючился на сиденье. Чувствовал я себя далеко не лучшим образом.
Потом из темноты появилась какая-то темная фигура. Это был Джей в своей длинной куртке. Я открыл ему водительскую дверцу.
- Ты видел машину? - спросил он.
- Да, Джей. Это были копы.
Он сел на водительское место. От мороза его лицо побелело и осунулось.
- Почему копы приехали сюда, Джей? Что им могло здесь понадобиться?
Не отвечая, Джей закрыл глаза и некоторое время часто и глубоко дышал.
- О'кей, еще минуточку… - пробормотал он, не открывая глаз.
- Ты нормально себя чувствуешь?
Он кивнул и достал из кармана ключ.
- Может быть, лучше я сяду за руль?
- Ничего, справлюсь.
- Прими еще пару этих своих таблеток, - посоветовал я.
- Дай мне немного… отдышаться. - Он вылез из джипа, открыл заднюю дверцу и лег на сиденье.
- Джей?!
- Все в порядке, - послышался его сдавленный голос. - Я справлюсь. Сделай одолжение, не рассказывай ничего Элисон, хорошо?
Я обернулся назад и забрал у него ключи:
- Поехали. Надо выбираться отсюда.
Я возвращался тем же путем, каким мы приехали. Снег уже начал заносить следы полицейской машины, а на правой обочине намело самые настоящие сугробы, чем-то похожие на дюны на океанском берегу. Когда мы проезжали мимо массивных хозяйственных построек, я заметил то, что не рассмотрел в первый раз - скромный фермерский домик, стоявший довольно далеко от дороги. В темноте он был похож на призрак, на зимний мираж. Свет в окнах не горел, крыльцо занесено снегом. Кто-то когда-то жил здесь…
У цепи, преграждавшей выезд на главную дорогу, нас поджидал полицейский автомобиль. Он был припаркован с таким расчетом, что любая попытка объехать его закончилась бы в кювете. Я затормозил и заглушил двигатель, оставив фары включенными.
- В чем дело? - спросил Джей, приподнявшись с сиденья.
- Копы.
Он застонал и снова упал на подушки.
Полицейские вышли из машины и двинулись к нам, положив руки на рукоятки пистолетов; свои длинные фонарики они держали на плечах, как копья.
- Эй, ты кто такой? - спросил один из них. Я опустил стекло.
- Привет, ребята, - сказал я, думая о коробке с деньгами позади моего кресла.
- Решил прокатиться? - Второй коп посветил фонарем на заднее сиденье джипа. - Кто это у тебя там?
- Мой друг, - ответил я.
- Здесь тебе не аллея для свиданий, - сказал первый. - Эта земля - частная собственность.
- Не похоже.
Коп улыбнулся счастливой улыбкой садиста:
- А на что это похоже, интересно знать?
- Эй, Дуг, это ты? - окликнул его Джей с заднего сиденья.
- Кто это? - Коп поднял фонарь повыше.
- Так ты женился на этой своей девчонке или нет? - почти выкрикнул Джей.
- Джей? Джей Рейни?
Джей выпрямился, открыл заднюю дверцу и… едва не вывалился из машины.
- А ты думал кто - Майкл Джексон?
Коп, которого звали Дугом, покачал головой и рассмеялся.
- А мы думали, ты стал большой шишкой в городе, - сказал он, пожимая Джею руку, потом кивнул в мою сторону: - Кто это с тобой?
- Это? - небрежно отозвался Джей. - Это мой адвокат, ребята.
- Адвокат?
- Адвокат из Нью-Йорка, лучший из всех, кого можно нанять за деньги.
Второй коп направил луч фонаря прямо мне в лицо, и я заморгал.
- Ты тоже выпил? - спросил он.
Я отрицательно покачал головой. Сквозь открытое окно в салон намело уже порядочно снега.
- Ты не будешь против, если я проверю?
- Нет.
Он наклонился и слегка потянул носом воздух.
- Ты пил, но это было несколько часов назад, - сказал он. - Кроме того, ты поужинал, а рядом с тобой кто-то курил сигары.
- Все точно, - подтвердил я. - Отличная работа.
Первый коп рассмеялся.
- Он способен учуять девку миль за двадцать, - сказал он.
- Эй, ребята, мне нужно сесть, - заявил Джей. Дуг помог ему забраться в машину и закрыл дверь, потом повернулся ко мне и протянул руку:
- У тебя есть какое-нибудь удостоверение личности?
Я протянул ему водительские права, но Дуг покачал головой:
- Я имею в виду документ, где было бы написано, кто ты такой.
Я порылся в бумажнике:
- Вот моя старая визитная карточка.
Дуг взял визитку и направил на нее свет фонаря.
- Ого, я даже слышал об этой фирме. Ты там больше не работаешь?
- Нет.
- Тебя выперли из адвокатов?
- Что-что?
- Шучу.
- Нет, звания адвоката меня никто не лишал.
- Я только хотел убедиться, то ты не вешаешь Джею лапшу на уши, мистер Уильям Уайет. - Дуг кивнул напарнику. - Что ж, поскольку машина не краденая, поскольку ты не пил за рулем и поскольку владелец собственности наличествует, хотя и пьян как зюзя, у нас нет никаких претензий, - сказал он, но визитную карточку не вернул, а опустил в карман своей куртки. - Мы увидели на участке Джея свет и решили, что кто-то нарывается на неприятности. - Дуг снова посмотрел на меня. - Кстати, парни, вам-то что тут понадобилось ночью, да еще в такую собачью погоду?
- Джей показывал мне землю, - сказал я. - У него сегодня было… что-то вроде праздника, и он захотел показать мне участок.
- Я слышал, Джей собирался его продавать. - Дуг наклонился к окну и сказал, обращаясь к заднему сиденью: - Возвращайся к нам, Джей, пока большой город не сожрал тебя с потрохами.
Ответа не последовало.
- Вот что, Уильям Уайет, - негромко сказал он мне. - Ты должен доставить этого парня домой в целости и сохранности, сечешь? Мы с Джеем старые друзья. Вместе играли в бейсбол, до того как…
- До того как - что? - спросил я, но Дуг уже выпрямился.
- Просто присмотри за ним, о'кей?
- Конечно. - Мне уже не терпелось уехать. Полицейский автомобиль немного сдал назад, развернулся и покатил по дороге. Я завел мотор.
- Джей! - позвал я.
Он не ответил. Тем не менее я продолжал:
- Джей, - сказал я, - тебе придется подыскать другого адвоката.
Я ждал ответа, но не дождался. Потом я вспомнил, что нужно поднять цепь и запереть замок. Это заняло всего несколько минут, затем я выехал на главную дорогу. До города было часа полтора езды.
- Я не занимаюсь подобными делами, - добавил я. - Никогда не занимался и не хочу заниматься, понимаешь?
Джей молчал, и я обернулся через плечо, надеясь угадать его реакцию по выражению лица.
Но Джей никак не реагировал. Он просто спал, свернувшись клубочком на заднем сиденье, странно похожий на маленького мальчика.
Было уже совсем поздно или, наоборот, - рано. Время приближалось к пяти. Прошедшие вечер и ночь казались невозможными, нереальными, словно странный, гнетущий сон. Все, что случилось со мной с того момента, когда пять часов назад я впервые спустился в Кубинский зал, представлялось мне абсурдным, бессмысленным. Я ехал на запад; держа курс на огни Манхэттена и наслаждаясь теплом из включенной на полную мощность "печки", я гадал, зачем кои оставил у себя мою визитную карточку. На мой взгляд, она была ему совершенно ни к чему.
Потом я снова бросил взгляд на заднее сиденье. Джей продолжал спать, громко сопя и время от времени глухо покашливая; порой он принимался что-то бормотать во сне, и я почувствовал острую досаду. Мне очень не нравилось, что он втянул меня в какие-то темные делишки, не нравилось, что я оказался причастен к каким-то его проблемам. Вероятно, Джей был прав, когда настоял на том, чтобы мы вытащили трактор, так как он действительно мог представлять опасность для тех, кто проходил внизу. Это еще можно было понять. Интересы живых всегда выше интересов мертвых, и мое участие в этом предприятии выглядело более или менее оправданным. Главная проблема, однако, заключалась не в том, что мы трогали мертвое тело, а в том, что мы оставили Хершела слишком далеко от того места, где его настигла смерть. Самому Хершелу, понятно, было глубоко безразлично, что его труп отвезли на несколько сот ярдов от обрыва. Он не мог этого ни чувствовать, ни знать, однако именно его незнание вызывало у меня сильный протест. Мне всегда казалось - мертвые должны оставаться там, где умерли, чтобы живые запомнили их в подлинных обстоятельствах их смерти. Так родным будет гораздо легче примириться со своей утратой, легче представить последние часы близкого человека и поставить точку в конце последней страницы. Нельзя тревожить останки - этот принцип логически вытекает из основных потребностей человеческого общества или, если уж на то пошло, человеческого рода. А я не только участвовал в этом… кощунстве, но и скрыл этот факт от полиции.
Означает ли это, что я солгал? Да, означает. А колов всегда очень интересует ложь, особенно если она касается мертвых тел, которые кто-то куда-то тащит под покровом темноты.
Все вместе вызвало неприятное ощущение того, что я снова покатился под уклон и еще больше отдалился от своей прошлой жизни, от Тимоти. Я и без того тосковал о нем слишком сильно: мне постоянно вспоминалось, как он тыкался головой мне в плечо, когда младенцем засыпал у меня на руках, как он вытягивал губы и причмокивал во сне, как он невинно попукивал или икал после кормления. Я вспоминал льняную мягкость его светлых волос, которые после мытья становились похожими на пух утенка, ощущал на руках вес его расслабленного тельца, слышал его сонное сопение. Воспоминания были такими яркими, словно все это было только вчера, и пока я мчался по шоссе сквозь ночную мглу, они снова и снова терзали меня острой болью. Где он сейчас, думал я. Где мой сын?! (Погрузившись в горькие раздумья, я едва не сказал это вслух.) Где Тимоти - мальчуган, который сидел у меня на плечах и "рулил", дергая то за левое, то за правое ухо? Где мальчишка, который уже в пять лет мог прочесть спортивную страничку в газете от начала и до конца, который за каких-нибудь пять минут ухитрялся вымазать зубной пастой всю ванную комнату, и, швырнув полотенце на пол и оставляя за собой мокрые следы, босиком шлепал по коридору? Где тот мальчик, которого я каждый день - ровно в девять часов - целовал на сон грядущий? Тимоти, сынок, где ты?! В чужой стране, на попечении другого мужчины где-то далеко-далеко… ждешь, когда твой папа приедет за тобой.
Я мчался все вперед и вперед сквозь пургу. Час был ранний, и мы могли двигаться быстро. Когда подъезжаешь к Нью-Йорку с востока, город начинается как бы постепенно. Первым появляется унылый пустырь, заросший чахлыми соснами; за ним тянется пригородный поселок, застроенный типовыми коттеджами и новенькими офисными зданиями; еще дальше раскинулся пестрый и беспорядочный пригород. По мере приближения к Квинсу земельные участки становятся все меньше, превращаясь в чисто декоративные палисаднички, а сами дома - массивные, приземистые - стоят все ближе друг к другу, зачастую разделенные лишь кирпичным брандмауэром. Вскоре и они исчезают, и начинаются дома сплошной застройки. Дорога становится хуже, выездов на шоссе - больше, а водители утрачивают последние остатки порядочности. Еще немного, и вот вы в Квинсе, а впереди сплошной отвесной стеной уже встает Манхэттен, похожий на тысячефутовый каменный гобелен, подвешенный к небесам. Между тем дорога ныряет вниз, в залитый безумным галогеновым светом тоннель под Ист-Ривер, по которому вы несетесь с головокружительной скоростью восемьдесят миль в час в плотном потоке других машин. Но вот, наконец, тоннель остается позади, и вы оказываетесь на острове.
В эту ночь Манхэттен напоминал глухой, заваленный снегом поселок. На первом же светофоре я оглянулся назад, чтобы посмотреть, как там Джей. Его лицо показалось мне неестественно расслабленным, и на мгновение я испугался, что у меня на заднем сиденье - еще один мертвец, но Джей вдруг кашлянул и приподнял голову.
- Ты вырубился, - сообщил я ему.
- Да.
- Я еду к себе на квартиру. Там я сойду, а ты можешь отправляться дальше.
- Конечно. Это отлично.
- Завтра, как и обещал, я прослежу за регистрацией твоей покупки. - Я притормозил, пропуская ревущую снегоуборочную машину. - Но после этого, Джей, я выхожу из игры. Пожалуйста, больше не считай меня своим адвокатом.
Я свернул на Тридцать шестую улицу. Небо начинало светлеть. До того момента, когда первые лучи солнца поползут по восточным стенам небоскребов, оставалось уже меньше часа.
- Ну вот и приехали.
Джей, похоже, даже не заметил, в каком жалком районе я живу.
- Пойлу к себе и лягу спать, - сказал я Джею. - Ты в состоянии вести? Если нет, я мог бы позвонить Элисон.
- Нет, нет, - быстро сказал он, садясь. - Я могу вести. - Он открыл дверцу. - Ну и холод!
Мне не очень нравилось, как он выглядит, но я все равно вылез из машины, оставив водительскую дверцу открытой.
- Ты точно в норме? - спросил я. - Не забудь, у тебя под сиденьем - коробка с кучей бабок.
- Да, конечно, я помню.
Я ждал каких-то слов благодарности или хотя бы признания, что ночь была не из легких, но Джей ничего не сказал. Тогда я взбежал на ступеньки подъезда и вошел в дом. Дверь за мной захлопнулась, и я немного постоял за ней, глядя на Джея сквозь стеклянную панель. Я беспокоился за него - мне казалось, он едва держится на ногах.