- Что? - я не знаю, как все же смогла удержать телефонную трубку и не выронила ее из рук.
- Я предлагаю жить втроем, тем более Альберт не против.
- А кто такой Альберт? Это твой педрила?
- Не смей так его называть! Это друг моего сердца, - рассвирепел Паша. - Это мой любимый человек в конце концов.
- Ах, любимый человек! Тогда непонятно, кем для тебя была я все эти годы.
- Для окружающих мы будем все той же любящей парой, и если кто-то будет интересоваться, кто такой Альберт, будем говорить, что это мой двоюродный брат. Он просто живет с нами. Это для людских пересудов и перемывания костей. Я же хорошо понимаю, в каком обществе мы живем и как окружающие нас люди относятся к гей-любви.
- Я рада, Паша, что у твоего сердца есть такие замечательные, верные и преданные друзья. А не пойти ли тебе и твоему другу куда подальше!
Положив трубку на рычаг, я почувствовала, как меня затрясло, и для того, чтобы хоть немного избавиться от охватившей меня злости, что было силы ударила кулаком о стену.
Когда телефон зазвонил, я вновь сняла трубку и сказала вконец убитым голосом:
- Паша, ты больше никогда сюда не звони. Ты никому здесь не нужен. Я поменяю замки, выкину твои вещи на помойку и вычеркну все воспоминания о тебе из своей жизни.
- Но ведь сына ты не вычеркнешь, - процедил сквозь зубы мой муж.
- За сына - спасибо. Это единственный благородный мужской поступок, который ты совершил. На этом твои мужские поступки иссякли, - я специально выделила слово "мужские" для того, чтобы хоть как-то уколоть Павла.
- Ксюха, ты, пожалуйста, не забывай, что живешь в моей квартире.
- А при чем тут квартира?
- При том, что ты пришла ко мне, а не я к тебе. Это я дал тебе добро на прописку в своей квартире и на прописку нашего ребенка. И пусть за все эти годы моя квартира стала нашей общей, но ведь если так разобраться, то она оформлена на меня и только мне решать, будете ли вы жить в ней с сыном или нет.
- Паша, ты хочешь сказать, что можешь нас с сыном выгнать на улицу? - прошептала я голосом, полным ужаса.
- Я подумаю над этим, - все так же злобно ответил муж.
- Ты это серьезно?
- Но ведь ты сейчас тоже со мной не шутишь.
- Но ты же знаешь, что нам с сыном некуда идти. Моя мать живет в однокомнатной квартире вместе с моей младшей сестрой. Мы же там жить физически все не сможем.
- Ксюха, а почему я должен входить в твое положение, если ты не хочешь войти в мое? Нам с Альбертом тоже надоело квартиру снимать. Ты сама знаешь, что это недешево. Почему мы должны платить безумные деньги, отказывая себе в том, чтобы посидеть лишний раз в ресторане, а ты будешь жить с ребенком в моей трехкомнатной квартире?
- Но ведь все мужики после развода оставляют жилье женщине и ребенку. Неужели ты не способен на такой благородный поступок?! Тем более если так разобраться, то наши отношения завершил ты, а не я. В тот момент, когда я была образцово-показательной женой, ты нашел любовь всей своей жизни на стороне.
- Ксюха, оставляют жилье только идиоты. Ты сама знаешь, сколько бабла надо иметь, чтобы в Москве хату купить. Сколько бабок не зарабатывай, за ростом цен все равно не успеешь. Цены растут быстрее зарплаты. Я предложил тебе отличный вариант совместного проживания, но он тебя не устраивает. Больше мне тебе предложить нечего.
- Ох, и подлый же ты мужик, Паша. И почему так бывает - живешь с одним человеком, а начинаешь разводиться с совсем другим. С тем, кого ты, оказывается, совсем не знала. Паша, ты только не забывай самого главного: ведь я с сыном в квартире прописана и выкинуть меня с ним на улицу будет не так просто, как тебе кажется.
- Тогда нам точно придется жить втроем. Ведь ты же меня еще любишь, дурочка. Любишь и не хочешь терять. Что ты там о себе возомнила?! Кому ты нужна с ребенком? Ты на себя в зеркало давно смотрела?
- Смотрела!
- И что ты там видела?! Бледную и серую мышь?
- Да пошел ты вместе со своим дебилом Альбертом к едрени матери!!!
Я хотела было уже кинуть трубку, но Пашка это моментально почувствовал и спешно сказал:
- Видел тебя по телевизору, телезвезда ты наша.
- По телевизору?
- Ну да. Недавно показывали. У нас в офисе в фойе телевизор стоит. Так меня одна из сотрудниц позвала. Сказала, что мою жену по ящику показывают. Так полофиса собралось. Особенно интересно было послушать, как ты вчера в ресторане с мужиком познакомилась, поехала к нему ночевать и после нескольких часов знакомства он оставил тебе ключи от своей квартиры. На меня теперь весь офис как на дурака смотрит. Нормально ты меня прославила.
- Ты хочешь, чтобы я перед тобой оправдывалась, где и с кем я ночевала?
- Зачем? Тут все и так понятно. Вместо того чтобы заниматься ребенком, ты пошла в разнос. Боюсь, дорогая, что мне придется лишить тебя родительских прав и забрать у тебя сына.
- Что ты сказал?! Замучаешься отбирать! Если ты слушал все, что я говорила до самого конца, то должен был услышать, что меня чуть не убили!
- Шляться меньше нужно по чужим квартирам. На хрен ты вообще давала интервью перед телекамерами?! За моей спиной теперь все сотрудники шепчутся.
- Я была в таком состоянии, что мне было глубоко безразлично, перед кем говорить. Я чудом осталась жива. Тебе, я смотрю, совершенно безразлично, что ты чуть было не потерял мать своего ребенка. Хотя если так разобраться, то тебе было бы больше по душе, если бы сегодня меня не стало. Сошелся бы со своим придурком Альбертом и жил припеваючи. Но, Паша, такого счастья ты хрен когда дождешься. В этом плане я порадовать тебя не могу. Я жива и буду жить дальше. А своим сотрудникам, которые шепчутся у тебя за спиной, ты скажи все как есть, без всяких прикрас. Скажи, что ты разводишься со своей женой по той причине, что ты "голубой" и больше не интересуешься женщинами.
Я замолчала, перевела дыхание и добавила:
- Когда-то ты брал меня на различные вечеринки твоей фирмы, а теперь можешь смело брать с собою придурка Альберта. Представь его своим друзьям и сотрудникам. Я уверена, он им понравится.
Кинув трубку во второй раз, я почувствовала, как меня затрясло еще больше, и, посмотрев куда-то в пустоту, снова начала кусать и без того покусанную нижнюю губу. Мои глаза стали совершенно безумными, а сердце забилось с такой учащенной скоростью, что мне стало невыносимо страшно. Мне показалось, что еще немного - и меня просто сразит сердечный приступ, потому что очень сложно научиться жить с тем, чему должна научиться я.
Когда телефон зазвонил еще раз, я посмотрела на него с особой ненавистью и, подавив в себе дикое желание разбить его о стену, все же сняла трубку для того, чтобы вылить на Пашку целый ушат нецензурных слов.
- Сволочь законченная, ты когда-нибудь оставишь меня в покое?!
- Ксюха, ты чего? - на том конце провода послышался Светкин взволнованный голос.
- Ах, это ты! Я думала, что это Пашка.
- Ксюша, я тебя сейчас по телевизору видела.
- И ты видела?
- Не думаю, что я одна. Федеральный канал. Думаю, тебя многие видели.
- Мне бы этой лишней огласки совсем не хотелось.
- Господи, как же хорошо, что ты жива, - Светка тараторила так быстро и возбужденно, что я с трудом понимала то, что она говорит. - Меня мама к телевизору позвала, сказала, что тебя показывают. Я прямо рот открыла и застыла.
- Свет, ты не переживай, я жива-здорова. Пока тебя не было, столько всего произошло. Паша оказался геем, я попала в такой переплет, что долго рассказывать.
Я замолчала и совсем тихо спросила:
- Послушай, а ты сейчас где?
- Дома. Я сегодня не на работе. У меня выходной.
- А давай где-нибудь в кафе встретимся. Я тебе сейчас все расскажу. Мне еще как-то тяжело дома находиться. Раньше меня эти стены от любой хвори и болезни лечили, а теперь давят. Да так сильно давят, что просто дышать нечем. Кажется, в любой момент могу задохнуться.
Мы со Светкой договорились встретиться в том кафе, в котором мы встречались с завидной регулярностью. Я быстро собралась, заперла входную дверь, вышла из подъезда и направилась в сторону метро.
Внезапно рядом со мной притормозил черный тонированный джип, из которого вышли трое здоровенных мужчин и, не обращая никакого внимания на проходящих мимо людей, быстро затолкали меня в машину. Несмотря на мое сопротивление, мне мгновенно сунули кляп в рот, связали руки, завязали глаза и положили на пол. А затем что-то острое вонзилось в мою руку, и я поняла, что мне делают какой-то укол, от которого становится так легко, хорошо и беззаботно. Сначала хочется летать, а потом спать...
ГЛАВА 9
Я проснулась и, подняв голову, прищурилась от света ярких ламп, который бил мне прямо в глаза, и посмотрела на сидящую рядом со мной девушку.
- Ты как, в порядке?
Прежде чем ответить на вопрос, я оглянулась по сторонам, посмотрела на уютно и дорого обставленную комнату и чуть слышно спросила:
- Где я?
- В надежном месте, - девушка настолько глупо и совершенно не к месту улыбалась, что эта улыбка не вызывала у меня ничего, кроме раздражения.
- Кстати, меня Лера зовут.
- Меня Ксюша.
- Здорово! - опять не в тему рассмеялась девушка.
- Что здорово-то? - мне не было понятно ее безудержное веселье.
- Здорово, что теперь в этом доме я не одна. Думаю, нам с тобой скучно не будет. Мне даже кажется, что мы с тобой одного возраста. Так что темы для разговоров и общие интересы у нас всегда найдутся. Ты даже не представляешь, как я обрадовалась, когда тебя сюда привезли.
- Что то мне совсем не радостно.
- Я уверена, что тебе здесь понравится.
- Может быть, ты все же скажешь мне, где я?
- В доме одного очень большого человека, - подмигнула мне веселая девушка.
- Он ростом большой?
- Нет, положением.
- А зачем я ему нужна?
- Увидел тебя по телевизору и влюбился. Велел найти и привести сюда.
Поймав мой раздраженный и крайне возмущенный взгляд, девушка тут же изменилась в лице и сказала уже более серьезным голосом:
- Шутка, может быть, неудачная. Не обращай внимания. У меня просто хорошее настроение. Хозяина дома зовут Тигран. Я зову его Тигр, и он мой. Понятно?! Я с ним сплю.
- Да пожалуйста! Я не претендую.
- Даже не вздумай. Я за свое машусь кулаками.
- А мне чужого не надо.
Встав с кожаного дивана, я потерла заспанные глаза и посмотрела на след от укола, оставшийся на руке.
- Что это??? - истерично спросила я и поднесла руку к лицу.
- Укол. Разве ты не ведешь?
- Что мне укололи?
- Да не бери ты так в голову. Обыкновенное снотворное, - вновь повеселела странная девушка. - Просто нужно было, чтобы ты на какое-то время уснула и никому не мешала.
- А мне показалось, что это был наркотик.
- Милочка, а ты знаешь толк в наркотиках?
- Не знаю, но мне так показалось.
- Подруга - да, ты права. Тебе вкололи героин. Так что ты немного покайфовала.
- Героин?
- Вообще его называют просто "герыч".
Девушка опять засмеялась каким-то придурковатым смехом, а я потерла место укола и ощутила, как закружилась моя голова. В голове появились самые ужасающие мысли, вспомнились телевизионные передачи о наркоманах, которые мучаются от ломки и умирают от ВИЧ.
- Если честно, когда меня кинули в машину, я думала, что меня вообще убьют, но от осознания того, что мне укололи наркотик, мне ничуть не легче.
- Радуйся, что не убили, а всего лишь вкололи героин.
- Что-то мне совсем не радостно.
- Да ты что, это же "герыч", как можно ему не радоваться?!
- Если я не ошибаюсь, то это очень страшный наркотик.
- Ты ошибаешься. Это классный наркотик, - все так же противно захихикала девушка. - Герыч можно нюхать, курить, жевать. Я иногда балуюсь, вдыхая его через нос. Мне кажется, что это наиболее безопасно. Было дело, когда я его курила, сжигая порошок на кусочке фольги, и вдыхала дым через свернутую бумажку. Знаешь, но все это со временем начинает казаться каким-то малоэффективным. Товар дорогостоящий, а смысла нет. Проще ширнуться. Разница сразу на лицо. Что, собственно, ты сегодня и сделала.
- Не я, а те, кто затолкал меня в машину и привез в этот дом, - поправила я еще больше развеселившуюся девушку.
- Да что ты так паникуешь? Подумаешь, тебе всего один раз героин укололи, чтобы довезти тебя сюда без нужных проблем. Это всего лишь вынужденная мера. Так что не думай, что тебя теперь всю жизнь на героине держать будут. Это очень дорогостоящее удовольствие, и никто на тебя такие деньги тратить не собирается. Между прочим, Тигран отрицательно относится к наркотикам.
- Спасибо, хоть этим успокоила.
- На здоровье. Так что все твои опасения беспочвенны. Тебе вкололи нормальный порошок, а не бодяженный, который любят разбавлять торговцы и от которого вены слипаются и покрываются бляшками из соединительной ткани. Вот такие уколы опасны. Потому что из-за них прекращается кровоток и вена превращается в сплошной жгут. От этого наркоманы постоянно ищут на теле новые места для внутривенных уколов, и этих мест с каждым разом становится все меньше и меньше.
- Ты так хорошо разбираешься в наркотиках? Ты колешься? Ты что, наркоманка?
- Нет. Просто у меня близкая подруга от наркотиков умерла, - девушка моментально помрачнела.
- Извини.
- Все нормально. Она давно кололась и никак не могла завязать. Родители положили ее в клинику, но там вместо того, чтобы ее лечить, ее опять держали на дозе и вымогали с родителей деньги, рассказывая о своей уникальной методике. А когда нечем стало платить, ее выписали, и она продолжала колоться.
- Она умерла от передоза? Я слышала, что обычно наркоманы умирают от передоза.
- Умирают, а она умерла от инсулинового шприца. Наркоманы сейчас взяли в моду колоться "инсулинками". Они якобы маленькие и удобные. А ведь инсулиновый шприц предназначен для введения лекарств под кожу, но не для внутривенных уколов. Короче, когда она вводила этот бодяженный раствор внутрь, он, проходя через тонкую иглу, вспенился, и пузырьки воздуха вызвали мгновенную смерть. Жалко ее, конечно, молодая была. Жить бы и жить, но если честно, все с ней намучились: и я, и ее близкие, и ее любимый мужчина. Правда, он сейчас сам наркоман. Сам сознательно встал на дорогу смерти. Я его последний раз видела, так с ним теперь уже невозможно общаться. Начались точно такие же эмоциональные болтанки, как были у моей подруги. Наркоманы вообще люди особенные. Они совершенно не могут контролировать свои эмоции. Слишком быстрая смена настроения и раздражительность по поводу и без. Частые галлюцинации, бред, а иногда даже и эпилептические припадки. От многолетнего применения героина начинается самое кошмарное - это глубокое слабоумие. Очень страшная штука. Это когда нервная система вообще не способна выполнять свои функции без героина.
Когда незнакомка замолчала, я потерла виски, поморщилась и проговорила:
- Как же я паршиво себя чувствую!
- Пройдет. Один укол героина (когда делаешь его впервые), вызывает в организме реакцию, похожую на отравление. Недомогание, сильная головная боль, перебои сердечного ритма, задержка дыхания. Это зависит от индивидуальной переносимости. У тебя до сих пор суженные зрачки.
- Боже мой! - я потерла глаза и почувствовала, как они заслезились. - А мой организм может начать просить еще дозу? - задавая этот вопрос, я представила ту страшную ломку, которую я видела во многих фильмах про наркоманов.
Девушка рассмеялась и как-то бесцеремонно покрутила пальцем у виска.
- Нет, но ты вопросы задаешь, нарочно не придумаешь! Да что тебе будет от одного раза? Симптомы зависимости дают о себе знать только через неделю, а то и через две при условии постоянного приема наркотика. Так что симптомы ломки тебе не грозят. Можешь успокоиться.
Моя новая знакомая замолчала, но тут же добавила:
- А ломку я наблюдала у своей подруги, когда она еще была жива. Страшная штука! Подруга говорила, что это похоже на то, как будто кто-то с особой силой выкручивает суставы. Мышцы дико болят. В период ломки без снотворных ни один наркоман не может уснуть. Невозможно ни пить жидкость, ни принимать пищу. Организм истощается жутко, поэтому все наркоманы такие худые и вечно больные. У них же иммунитета совершенно нет. Когда у них ломка, они настолько раздражительны, что просто кошмар. Их раздражают люди, свет, любые звуки. Руки и ноги перестают слушаться. Если встаешь, то сразу натыкаешься на любые предметы. Пережить ломку без лекарств крайне трудно. Желание уколоться настолько сильно, что мозг больше не способен думать о чем-то другом. Моя подруга кололась пять лет, а это очень большой срок. Оттого, что она систематически принимала героин на протяжении стольких лет, ее молодой организм можно было сравнить с организмом самой древней старухи. Если ей и удавалось пережить жуткую ломку, когда она пыталась попробовать жить без героина, то потом начиналась такая депрессия, что просто не передать словами. Она была похожа на живой труп, у нее не было ни сил, ни желания жить. Если во время ломки, ее все раздражало, то после того, как ей удавалось справиться с "ломкой" и не принимать героин, ей все становилось противно. Все стало казаться бессмысленным и тупым. Она думала о самоубийстве, но даже на это у нее не было сил. Однажды я приехала к ней домой и увидела, как она просто лежит на кровати и наблюдает, как по стене ползает муха. Так самое главное то, что она лежала на этой кровати уже несколько дней. Может только дойти до туалета, дотянуться до стакана воды, а потом вновь лежать и искать глазами муху. Никаких мыслей, никаких переживаний, полное отрешение. Представляешь, так это состояние продолжалось у нее почти полгода. Равнодушие, опустошение, отрешение и физические обострения, влечения к героину. От этих обострений у нее даже звон в ушах появлялся, руки дрожали, пропал сон. Постоянно появлялось резкое желание принять героин. Она говорила, что у нее постоянно "веревки чешутся", а это значит - вены просто просили укол. Ей постоянно мерещился шприц и ощущение кайфа после укола. И вот однажды она сорвалась, и все началось заново, и это после того, когда она пережила чудовищную ломку, которая длилась почти семь дней, и полугодовой депрессняк! Она осознала, что не может жить без героина, и сама возненавидела себя за это, но она уже не могла справиться самостоятельно со своей бедой. Не помогли и врачи. Увы, но во многих наркологических клиниках на наркоманов смотрят, как на тех, из кого можно выкачивать деньги. На них не смотрят как на глубоко больных людей, а только как на дойных коров. Уж врачам-то хорошо известно, что эти люди - рабы наркотика, и для них нет ничего больнее и страшнее на этом свете, чем отмена наркотика. Они могут пережить все, что угодно, но только не это. Поэтому чаще всего наркоманы умирают от передоза. Просто останавливается дыхание. И все же героиновую зависимость пережить можно, хотя и очень сложно. Во всяком случае, те, кто сидит на игле по 10 лет, встречаются крайне редко. Это просто ходячие трупы, которые не могут прожить и нескольких часов без дозы. Даже страшно заглядывать в лица этих еще живых людей. У них абсолютно пустой взгляд.
Девушка как-то тяжело вздохнула и продолжила: