Туров вкратце пересказал новости от криминалистов. Савченко лишь пожал плечами - было видно, что ему плевать. Поэтому Туров, не говоря больше ни слова, просто налил себе кофе и тоже уселся за бумаги. Нужно было перелопатить целый ворох документов - им было необходимо понять, чем занимался Самохин за последние три года в опорнике - и попытаться найти в этом стогу сена (бумаг) ту самую заветную иголочку.
Савченко отодвинул бумаги. Какое-то время он просто сидел, глядя вникуда потухшим взглядом. Затем взял сигареты и, приоткрыв окно, закурил. Вечером опера курили прямо в кабинете, несмотря на запреты.
Изучая материалы, Туров покосился на него.
- Похмелье?
- Я не пил вчера, сказал же.
- Как знаешь.
Савченко не ответил. Туров наткнулся на знакомую фамилию в одном из рапортов Савченко годичной давности. Бормоча ее себе под нос, чтобы не забыть, разворошил бумаги в соседней - уже просмотренной - папке и удивительно быстро нашел нужную.
- Смотри-ка. Тут темка интересная. Самохин на одного алкаша уже трижды телегу катал за последние полгода. Сначала пытался привлечь его по 158-й{1}, потом по хулиганке, потом содержание притона. Но алкаш каждый раз соскакивал, потому что вот свежая бумажка. Жалоба соседей на того самого алкаша.
- Угу, - отозвался Савченко.
- Может, алкаш не стал ждать, когда Самохин попытается закрыть его в четвертый раз? Как думаешь?
Савченко только пожал плечами. Неодобрительно покосившись на него, Туров взял блокнот и выписал данные - ФИО, адрес, дату рождения - кандидата в подозреваемые.
- Пробить его нужно. Матвееву записку оставлю, пусть утром занимается.
Савченко затушил сигарету в банке, приспособленной под пепельницу.
- Сань.
- А?
- Пошли выпьем.
Туров одарил его долгим взглядом.
- Слушай… завязывай ты, а.
- Вчера я не пил, - буркнул Савченко. - Позавчера кстати тоже. С чем завязывай? Обрекай свои мысли в более, б… дь, связные словесные формы.
Сам Савченко обожал обрекать свои мысли в смесь излишне заумных формулировок и подзаборного мата.
- У нас работа.
- Я тебя умоляю, трудоголик, - поморщился Савченко. - У нас ни зацепок, ни даже трупа. ППСы и опера с земли город прочесывают. А эту кипу макулатуры ты хрен знает, когда разберешь.
- Коль…
- Завтра вместе сядем вплотную. А сейчас - пошли выпьем.
- Коль… - устало повторил Туров, но Савченко настойчиво перебил его:
- Слушай, когда я тебя последний раз просил об этом? Выпей, сука, с напарником! Хорош рогом упираться. Я что, часто прошу? Мне нужна компания, Туров. Не будь ты скотиной уже. Нужно выпить, Сань.
Туров обреченно покосился на бумаги и на Савченко. В глазах опера была такая безнадега, что Туров не смог отказать. Вздохнув, он встал и стянул со спинки стула свой пиджак.
- Хрен с тобой… Пошли.
***
Так вышло, что в этот вечер выпивал почти весь личный состав убойной группы угрозыска городского УВД. Потому что Сечин, как и было решено, отправился в бар с участковым Толяном.
- Как тебе в операх-то?
- Да как… Свои минусы конечно тоже есть. Квартиру хрен когда дадут, например.
- Ха! - Толян прислонил опустевшую кружку к установленной на столе пятилитровой канистре с краником и принялся наливать себе еще. - А у меня что, думаешь, хата казенная есть? Мне от дома до участка полчаса пиликать! А как что-то серьезное - один хрен поднимают и вперед! Десять лет уже обещают.
- А мне даже не обещают, шаришь в чем разница?
Толян салютовал наполненной кружкой.
- За наших командиров.
- Ага, за отцов-основателей, блин, - Сечин хохотнул и сделал большой глоток.
- Зато в уголовке в штатском ходить, - продолжал Толян. Он явно был неравнодушен к работе в угрозыске. - И поинтереснее.
- Когда как. Так-то та же бутовуха драная, что и везде.
Пиво кончалось на удивление быстро. Сечин тоже принялся доливать в кружку. Ухмыльнулся:
- А, да что я тебе говорю? Мы полгода назад с тобой где встретились? На заказном блин убийстве крупного мафиози?
Толян поморщился, вспоминая.
- Мда. Те бомжи тогда устроили жесть конкретную. Вся комната была в мозгах… Я даже блеванул малость.
Уже изрядно захмелевший Сечин покивал, а затем, расплывшись, поднял кружку:
- За мозги!
***
По пути к Савченко тот зашел в магазин, велев Турову ждать в машине. Туров попытался сопротивляться, но Савченко и слушать ничего не хотел. Когда он вышел из магазина, Туров понял, почему: Савченко набрал столько водки, что можно было споить небольшой поселок. Остаток пути Туров ворчал, предупреждая, что не собирается устраивать пьянку на всю ночь, потому что у него семья. Савченко просто молчал, хмуро глядя в окно.
Они расположились на кухне. Савченко вскрыл закуску - он купил уже нарезанные хлеб, колбасу и даже помидоры - чтобы не тратить времени на сервировку. И сразу же наполнил рюмки. Он выглядел так, словно умрет, если немедленно не выпьет. Турова это откровенно напрягало.
- Задрало меня все, Сань, - пробормотал Савченко, когда они оприходовали около половины бутылки. - Конкретно задрало…
- Ты всегда так говоришь.
- Потому что так и есть. Эта работа драная. Этот Кузьмин драный. Вся эта драная ментура, чтоб ее… дождем намочило. Это начальство, тупоголовое, словно их в 3D-принтере одним скопом распечатали и разослали бандеролями по всем отделам и главкам. Вся эта драная жизнь… Все достало.
- И что делать? Сидеть и жаловаться?
- Пить.
Савченко принялся снова разливать водку, хотя они выпили меньше полминуты назад. Туров засопротивлялся:
- Э, чуть помедленнее, кони! Если ты вдрыбаган хочешь нажраться за пять минут, вперед, но завтра…
Савченко его не слушал. Налив лишь себе, залпом выпил. Поморщился, закрыл рот ладонью и зажмурил глаза… да так и остался.
- Коль? - Туров забеспокоился. - Тебе если нехорошо, то ты это, в ванную…
Савченко невесело хмыкнул и закурил. А Туров с изумлением для себя увидел, что у напарника мокрые глаза. Это было так непривычно и даже дико, что Туров просто не сообразил, как реагировать.
- Сегодня 23 мая, Сань.
- Что?
- 23 мая.
И только тут до Турова дошло. Он издал протяжный возглас, похожий на стон, и мысленно обматерил самого себя. Как он мог забыть! Конечно, год в полиции - это два, а то и три, года в жизни обычного человека, но все же…
- Вот черт, - сказал он. - Я забыл, Коль. Прости.
- Ты человек. А это была не твоя жена… Ты ее не знал даже.
- Год назад мы с тобой надрались… Я должен был запомнить. - Туров покачал головой. - Почему Кузе ничего не сказал?
- Я должен белугой орать? - горько хмыкнул Савченко. - "Мне хрен положить на вас и особенно на тебя, рыжее бородатое чмо с комплексом неполноценности, и на вашу работу! У меня горе, семь лет назад убили мою жену и ребенка, так что катитесь вы все в задницу и отвалите от меня, особенно ты, рыжее бородатое чмо!". Так?
- Нет, но…
- Кузьмин пошел нах. Этому хрычу нужно наверх пролезть. А связей у него нет, поэтому он нас дрючит, чтоб за счет показателей хоть как-то пробиться. Больше его ничего не колышет. Поверь мне, я в людях получше твоего разбираюсь.
Это была правда.
Савченко снова взял бутылку. Теперь Туров не сопротивлялся. Они выпили в полной тишине.
- Та падла бухая была, - сказал он. Голос звучал хрипло. - Повезло, что сам сдох. Так я бы ему вот этими пальцами его глотку… Не справился, б… дь, с управлением… Вылетел на тротуар и размазал мою жену по стенке. Ну не справился, б… дь, с управлением, с кем не бывает!
Они выпили снова. А потом еще. Савченко снова закурил. Чем сильнее он пьянел, тем больше внутренняя боль прорывалась наружу.
- Ребенок сразу, само собой… Шестой месяц. От него в утробе не осталось даже ничего. Всмятку просто. А Валя… она боролась за жизнь. Неделю боролась за жизнь, Саня. Несколько операций. Искусственная кома… - Савченко помолчал. Сглотнул подступающий к горлу комок. - Я жил там. В этой больнице. Всю неделю. Не мылся, не жрал… Только курил и вздрагивал каждый раз, когда мимо проходил врач. Я так надеялся… Сань, я не молился никогда. Никогда в своей жизни - ни до, ни тем более после. Но тогда… Я молился не переставая. Я надеялся на чудо. На хотя бы одно единственное чудо в моей драной жизни. Всего б… дь одно, мне не нужно было много! Но через шесть дней…
Савченко помолчал. Мысленно он был там, в коридоре больницы семь лет назад. Грязный, небритый, с кругами под глазами, горем в душе и отчаянной надеждой в сердце.
- Я не помню, как домой вернулся, - голос уже пьяного Савченко дрожал. - Зато помню, как зашел сюда. Знаешь, что я увидел? Кроватку. Мы только за два дня до аварии купили кроватку. Я зашел сюда, а здесь уже вонь стоит, неделю никто окна не открывал. Духота, темно. И эта кроватка… В которой никто никогда не будет спать… А на ней кофта Вали. Второпях оставила, когда на работу собиралась… - Савченко издал резкий звериный стон: - Б… ДЬ…!
И замолчал. Туров взял бутылку и теперь уже сам разлил водку по рюмкам. Он не смотрел на Савченко. Не стоит смотреть на человека, который плачет.
***
Посмеиваясь, оба выпили. Закусили чипсами. Толян привычно похлопал себя по карманам:
- Что, покурим может?
Сечин кивнул. Курить официально в заведении было нельзя, но неофициально и для каждого посетителя - выкуривай хоть по пачке за присест в крохотном предбаннике. Пошатываясь, Толян побрел к двери. Когда оба закурили, Сечин перешел к главному.
- Это. Самохина-то вашего в натуре убили.
- Чего?
- Кровь в багажнике. Его мочканули, походу, и везли в тачке. А он там кровью истекал… Потом его где-то скинули, а тачку спалили. Но следы остались. Так что…
- Б… дь, - пробормотал Толян. - Это пипец же просто. Мента завалить так вот! Какая гнида блин могла?
- Мне тоже интересно, ага.
- Не то что мы с ним кореша были знатные, но… бок о бок работали, понимаешь? Такой же мент, как и я. Свой. Один из нас.
- Базара нет, - согласился Сечин, пытаясь собрать расплывающиеся под воздействием пары литров пива мозги в кучу. - Один из нас… Слушай, братан. Только по чесноку…
- По-любому.
- …Самохин брал на лапу, а?
Икнув, Толян покосился на Сечина. Тот тут же буркнул:
- Я, твою мать, УСБшник тебе, что ли? Мы ищем урода, которые мента порешили. А вдруг оттуда след?
Толян молчал.
- Братан, он в семь вечера ушел из опорника. Через пять минут позвонил на какой-то левый номер. Шаришь, нет? И больше его никто не видел. Кому-то позвонил - и тю-тю участковый Самохин.
Толян молчал. Сечин начал злиться.
- Шикардос! Да и хрен с тобой. Твою мать, мы ищем убийцу мента. Один из нас, говоришь? Во-во. Один из нас. Лично мне срать, чем он занимался. Я хочу найти того, кто его порешил. На остальное плевать.
Толян сбросил пепел на пол, вздохнул.
- Ну ты знаешь, как это делается. По мелочи каждый как-то крутится.
- Не дурак, сам на участке не один год отпахал. Но у меня такой хаты, как у Самохина, не было и не будет.
Толян поколебался.
- Он какую-то точку крышевал.
- Казино?
- Че? - напрягся Толян. - Ты в курсах что ли?
- У него дома фишки нашли, как в казино. "Вегас" там написано.
- Ааа. - Толян успокоился. - "Вегас" или "Шмегас", не знаю.
- Капитан ваш знает?
- У нас опорник - два кабинета. Сам-то как думаешь? Самохин ему наверняка отстегивал. А тот вопросов не задавал.
- Толян, где эта точка находится?
- Где-то на его участке, где же еще? Я даже не знаю, казино это или просто игровой клуб с автоматами. - Толян икнул. - Самохин адрес этой точки на каждом углу не развешивал, сам понимаешь. Кто будет трепаться про корову, которую доишь?
***
Голова раскалывалась. Туров с трудом поднялся с кровати, чувствуя при этом, что часть его сознания продолжала спать. Его мутило. До ушей донесся грохот тарелок на кухне. Туров всегда спал очень чутко, но сейчас даже под этот звон с кухни он едва не вырубился снова. Собрав волю в кулак, Туров заставил себя подняться и прошествовал в ванную.
Он включил холодную воду. Подождал, пока она стечет и не станет почти ледяной. Умыл помятое и горячее с похмелья лицо. Стало чуть лучше.
Диана завтракала хлопья, а Наташа у плиты что-то жарила. Когда Туров вошел на кухню, Наташа хмуро на него покосилась.
- Проснулся?
- Привет. Зайка, как дела?
Туров поцеловал Диану в волосы. Та сразу затараторила что-то про школу, учительницу и подруг - Туров с трудом воспринимал ее слова. Обезвоженный организм требовал воды. Туров налил большую кружку и залпом осушил ее.
- Сушнячок? - также хмуро и чуть ехидно осведомилась Наташа.
- У нас кефир есть какой-нибудь?
- В следующий раз когда решишь нажраться, можешь прикупить заранее.
Диана с опаской поглядывала на родителей, понимая, что мать злится. Туров перехватил взгляд дочери.
- Наташ, не сейчас.
- Ты знаешь, во сколько приперся? - Наташа уже накрутила себя и не планировала вот так останавливаться. - Тыкался в коридоре, ронял что-то, ругался… Перебудил всех! Знаешь, сколько времени было?
Туров вздохнул.
- Вчера у Савченко годовщина была. Его жена семь лет назад умерла. Я не хотел, но… Сама понимаешь.
Эти слова чуть охладили пыл Наташи. Но совсем немного.
- Семью надо ценить, пока она есть, - проворчала Наташа, сделав акцент на "пока".
- Сказал же, извини.
- Не сказал, - отрезала она. - Лучше бы вообще не приходил. Ты торчишь на работе сутками, приходишь под утро, да еще и пьяный… Оно мне вообще надо?
От голоса Наташи стучало в висках. Туров налил себе еще воды.
- Извини, - повторил он.
Наташа сделала вид, что не слышит, и принялась рьяно греметь ложкой, перемешивая содержимое сковороды - чтобы не слышать возможных возражений. Диана продолжала поглядывать то на отца, то на Наташу. Туров ободряюще улыбнулся ей. Но вышло так себе.
Вторым недовольным за это утро оказался Кузьмин.
- Где Савченко?
Опера переглянулись. Туров вздохнул, потягивая минералку.
- Савченко звонил, сказал что задержится, - соврал он. - Приедет попозже.
- Почему он не позвонил мне?
- Понятия не имею, Валерий Анатольевич. Приедет - спросите у него.
Кузьмин вряд ли верил Турову, понимая, что тот просто прикрывает напарника. Кузьмин сухо хмыкнул каким-то своим мыслям, но вернулся к делу.
- Мне прислали копию заключения экспертизы по машине Самохина, - для убедительности Кузьмин взмахнул бумажкой. - Кровь в багажнике точно его. В медкарте Самохина были все необходимые данные для сверки. Причем кровь артериальная.
- То есть там не просто палец прокололи? - уточнил Сечин. Судя по лицу, он тоже страдал с похмелья.
- СК уже возбудил 105-ю{2}. Сегодня в городе совещалово по этому поводу. Еду я. А вы постарайтесь сделать все, чтобы мои слова "мы работаем" звучали как можно более убедительно. Всем понятно? - нестройный хор и кивки подтвердили Кузьмину, что понятно всем. - Итак, город прошерстили, трупа нет. Шпану на участке Самохина местные перетрясли, ниточек нет. Так что надежда на авось не проканает здесь. Надо работать. Что с материалами?
Матвеев кашлянул.
- Мы проверили часть материалов, которые проходили через руки Самохина. Пока закончили с делами только за последний год. Выбрали двух клиентов. Первый… - Матвеев быстро начал листать блокнот в поисках имени.
- Огосян, - подсказал Туров. - Алкаш с участка Самохина, которого Самохин три раза пытался закрыть.
- Да, Огосян. Есть еще и второй кандидатик. Фамилия Потеря.
- Как? - поморщился Сечин.
- Ну, Потеря.
- Как потеря потерь? - Сечин хмыкнул. - Шикардос.
Матвеев одарил его обреченным взглядом и вернулся к шефу:
- Так вот, Валерий Анатольевич, этот клиент поинтереснее. Две судимости за разбой и кражи. Полгода назад Самохин взял его сразу после очередного дела, почти с поличным. И что вы думаете? Суд ему условку дает.
- Обычное дело, - пожал плечами Кузьмин.
- Обычное, да, но приговор оглашали всего пять дней назад. Типа с двумя ходками выпускают - а через четыре дня пропадает участковый, который его брал…
- Хорошо, я понял. Проверьте их как следует. Но при этом продолжайте изучать старые дела. Никогда не знаешь, что может выстрелить. Так, а игровой клуб?
Сечин вздохнул.
- Я пообщался, так сказать, между нами - мальчиками, с одним из участковых в опорнике… Есть две новости. Плохая и… не очень хорошая. Самохин в натуре крышевал эту точку, Валерий Анатольевич. Но где она - никто не знает.
- Значит, так. У нас есть "Вегас" и у нас есть версия с цыганами. Отрабатывать нужно обе. Так что ищите, - велел Кузьмин. - Напрягайте агентуру. Подключайте местных, пусть они работают, все-таки их земля. Но нам нужны и цыгане, и казино.
На столе Кузьмина зазвонил сотовый. Он взял трубку, назвался, а рукой махнул операм - все свободны. Но как только Туров не без труда поднялся, Кузьмин на секунду накрыл микрофон трубки ладонью и бросил ему:
- Туров, задержись.
Опер послушно опустился назад. Кузьмину звонили откуда-то из города. Поговорив, он повесил трубку. Закурил, пододвинул к себе пепельницу.
- Что за дела, Саш?
- Простите?
- Я про Савченко. От тебя сегодня перегаром прет. Хорошо хоть на работу пришел. А Савченко вообще в небытие провалился. Поэтому я и спрашиваю: что за дела?
Туров тяжело вздохнул. Его все еще слегка мутило - нужно было выпить горячего кофе. А вот вести сложные разговоры он был сейчас способен меньше всего.
- Вчера у него сложный день был. Семь лет назад… его жена беременная… Ну вы поняли.
Кузьмин понял.
- Черт возьми… Надо как-то пометить у себя, что ли. На будущее.
- Хорошая идея, ага.
Кузьмин помолчал.
- Но опять-таки. Можно было подойти ко мне и нормально, по-человечески все объяснить. Я не чурбан, у самого жена и дети. Но Савченко предпочитает игнорировать меня как явление. Либо он слишком большого мнения о себе, либо слишком маленького мнения обо мне. И то и другое я не приемлю.
- Ну а я здесь при чем, Валерий Анатольевич, - взмолился Туров.
- Поговори с ним. Будет продолжать забивать на работу - его награды его не спасут. Я шеф отдела, и у меня есть свои рычаги и свои способы. Хочет работать - пусть работает. Не хочет - до свидания. Просто передай ему.
Туров кивнул.
- Можно идти?
Уже у двери он столкнулся с Матвеевым, который заглянул в кабинет Кузьмина.
- Валерий Анатольевич, у нас мокруха.