Президент: Не верится, что в Раде процветает такой бардак. Выступление какой-то шавки сорвало выборы. Где большинство, о котором вы все мне докладывали… Кто этот Бортко?
Будущий Премьер: Инженеришка с металлурги-ческого завода. Опытный демагог. Неожиданно отодвинул всех и победил на выборах.
Президент: Чего он добивается? Кто за ним стоит?
Будущий Премьер: Да никого. И в финансовом отношении он нуль. Держится вне всяких фракций…
Президент: А предлагали?
Будущий Премьер: Предлагали стандартные условия, наотрез отказался…
Президент: Предложите больше. Сколько он хочет? Язык у него подвешен хорошо…
Будущий Премьер: Бесполезно! Он фанатик. Пусть говорит. Собака лает, а караван идет. Мы уже приняли меры к тем предателям из большинства, которые голосовали против. Осечки больше не будет…
Президент: Понял! Хрен с ним, этим Бортко. Какие еще у тебя вопросы?
Михаил покопался в интернетовском хламе еще полчаса и прекратил бесполезную трату денег и времени. Было только два часа дня, а ему нечем было заняться. Может, проскочить в Косу и оглядеться, чтобы завтра меньше времени тратить на подготовку. Туда полчаса пути с поправкой на качество дорожного полотна.
Опасения Михаила по поводу дороги не оправдались, ее уже раскатали. Последние дни стояла солнечная погода с небольшим морозцем днем. На асфальте проезжей части почти не осталось следов льда.
Он ехал на запад навстречу низкому зимнему солнцу. Глаза слезились от яркого света. От прямых лучей Михаил опустил щиток, но заиндевевшие деревья и трава на обочинах искрились на солнце. От этого спрятаться было невозможно.
Он подъехал к милицейскому участку без четверти три. Участковый удивился:
– Мы ведь договаривались на завтра.
– Ситуация изменилась, у меня появилось время сегодня. Если все успеем сейчас подготовить, то завтра Вы нам не понадобитесь.
– Я собирался ехать в райцентр. Ну да ладно! Что нужно?
– Посмотреть место происшествия и познакомить со свидетелями. Хотя бы одним, остальных он укажет…
– Понятно. Начнем со свидетеля. Он все покажет и расскажет. Жить будете у деда Панасенко. Звать Василий Яковлевич. Уже договорился. Рядом с тем местом. Сегодня опять в город или остановитесь у него?
– В город! Смотрю, такая дорога, что ночевать можно в городе.
– Решайте сами! Вы просили, я договорился…
– Завтра и решим. Голосованием. Мы будем вдвоем…
Участковый шел впереди по петляющей улице. Справа и слева между домами виднелась серо зеленая гладь замерзшего моря. Это и была Коса – село в одну улицу длиной более трех километров на песчаной косе, врезающейся в море с востока на запад. С северной стороны коса отрезала от моря обширную бухту, где рыбачили и погибли депутат и его помощник.
Михаил увидел на льду бухты маленькие фигурки людей возле непонятных сооружений.
"Рыбаки заняты подледным ловом". – Догадался Михаил.
Они остановились перед добротным домом с многочисленными пристройками. Пристройки сдавали летом отдыхающим. Здесь почти все дома были такими, за исключением дач богатеньких, которые ни с чем нельзя было спутать – они своей архитектурой, если можно было в данном случае говорить об архитектуре, резко отличались от стандартов домостроительства коренных жителей села.
После стука в металлические ворота выглянула молодуха, потом вышел хозяин в меховых сапогах, ватных штанах и солдатской камуфляжной куртке. Голова с шапкой седеющих волос была непокрытой.
– Здорово, Петрович! – приветствовал хозяина участковый.
– И ты Сан Саныч будь здоров! С чем и с кем пожаловал?
– Со мной следователь прокуратуры Михаил Егорович Гречка из города. Там опять занялись депутатом.
Петрович подал руку Михаилу и представился:
– Иван Петрович Найда, угораздило стать свидетелем.
– Не самый плохой вариант. – Вымолвил Михаил, пожимая протянутую мозолистую руку.
– Я вас оставляю. Петрович, покажешь, где живет дед Панасенко. До встречи завтра!
– Все покажем, все расскажем, дела подождут. – Глаза Петровича весело щурились. – С чего начнем?
– Начнем с того, что вы покажете мне, где находились сами.
– Тогда идем к деду Панасенко. Там мы и стояли. Мы забивали "козла" у деда, когда прибежали хлопцы и сказали, что рыбаки дерутся или тонут.
– Что значит "дерутся или тонут"?
– Сильно руками размахивали. Потом один из них стал кричать о помощи. Расстояние с километр, но ветер был северный – хорошо было слышно…
Петрович впереди Михаила прошел метров двести и свернул в сторону залива по дороге между двумя заборами. Они прошли метров сто еще и оказались на бугристой кромке замерзшего залива. Далее до противоположного берега, слегка подернутого дымкой, простиралось ледяное покрывало. Лед был местами гладкий как стекло, а местами покрытый мелкой рябью.
– Где вы стояли?
– Здесь. А вон дом деда Панасенко. Через ту калитку в заборе мы вышли.
– Как развивались события дальше.
– Лодки на берегу были, а моторы все поснимали, потому как сезон закрыли. Ждали, когда станет лед. Залив, считай, каждый год замерзает. Мы пошли на веслах, в четыре весла. Шуга ледяная мешала грести. Грешным делом подумали, что и сами не вернемся. Но все обошлось. Когда подплыли, катер уже утонул. Они лежали в воде лицами вверх. Думали, раз не утонули, может, выживут. Повозились изрядно, пока на борт поднимали. На берегу уже машину подогнали, чтобы в медсанчасть везти. В кабинетефельдшер с них одежду срезал, а они уже остыли. Сердце не выдержало холода.
– Вы можете указать как можно точнее место, где затонул катер?
– А зачем? – в голосе Петровича зазвучали тревожные нотки.
– Будем поднимать катер. Без него трудно завершить дело. Первый раз поторопились, теперь назначено повторное расследование.
– Так кто тогда запоминал, где затонул катер. Да их тела ветром могло отнести. Весной, когда лед растает или лучше летом…
– До лета нам никто не позволит ждать.
– А как искать подо льдом?
– Металлоискателем.
– Дело ваше, только придется половину залива пропахать. – Петрович заметно разволновался.
– А теперь познакомьте меня с дедом Панасенко.
Ветер и лед
Утром в четверг Михаил на своей машине отвез Андрея Никитина из научно-технического отдела на косу. Накануне Михаил предупредил, что будет холодно, и попросил одеться как на зимнюю рыбалку. Однако действительность превзошла их ожидание. Когда они прошли первую сотню метров по льду, то под леденящим пронизывающим ветром почувствовали себя словно голышом.
– Ничего себе! – воскликнул Андрей. – Я в таких условиях работать не договаривался. Сейчас покажу, как работает этот металлолом, и работай дальше сам…
– Андрей, оставь эти шуточки. Ты командирован до тех пор, пока мы не найдем катер.
– Да не хочу я положить свою жизнь, ради этого катера. У меня даже дома нет прикида, который выдержит такие условия, а у меня слабые легкие. Пусть дают спецодежду для такого случая. Все, поехал…
– Я не повезу тебя назад…
– На автобусе прекрасно доеду. Ты меня не остановишь.
– Ладно, показывай, как работает эта штука. Но в рапорт ты попадешь…
– Ну, это как положено… Надень наушники, смотри сюда на осциллограф. Сначала нужно настроить "нуль", то есть убрать фон, который зависит от почвы или в нашем случае воды и льда. Металл будет повышать частоту звука, а осциллограф позволяет сделать количественную оценку. Вот эта рукоятка повышает мощность усилителя…
– Давай, попробую выключить и включить…
– Пробуй. Так, так, все нормально. Желаю успеха.
Михаил в раздражении даже не ответил. Он прошел еще две сотни метров и понял, что не продумал все досконально. Лед практически не содержал на поверхности снега. Было невозможно установить, где только что он прошел с прибором. Искать положено по спирали от какой-то вехи. Чем ближе веха будет к тому месту, где затонул катер, тем меньшую площадь придется обследовать. И спиральный путь нужно как-то отмечать на льду.
Пальцы на руках у Михаила закоченели, несмотря на кожаные перчатки. Решил вернуться к деду Панасенко, во дворе которого они оставили машину и собирались ночевать.
Панасенко и его жена увидели посиневшее лицо Михаила и сразу все поняли. Зимой у них на печи всегда стоял чайник с кипятком. Через пять минут Михаилу подали чай в огромной кружке и блюдце с липовым медом.
Михаил пил чай с медом и размышлял, что делать дальше. Возможно, прав Андрей, нет смысла убивать здесь свое здоровье. Нужна другая одежда. Нужно привлечь Петровича. Он-то точнее определит место. Просто немыслимо обследовать такую территорию за два три дня. А больше у них и времени нет.
Дед Панасенко с любопытством разглядывал металлоискатель.
– Что за штуковина такая.
– Прибор для обнаружения металлических предметов под землей или водой.
– Так это вы катер хотите найти?
– Так точно, катер.
– А зачем он вам?
– Без него трудно определить причину несчастного случая и закрыть уголовное дело. Катер почему-то затонул. В чем причина?
– А как же Петрович и мужики. Они собирались его весной поднять, отремонтировать днище, перебрать мотор
– Так вот из-за чего Петрович отлынивал, когда я попросил указать хотя бы примерно место, где затонул депутат. Теперь я знаю, что нужно делать. Спасибо за чай, я скоро вернусь. Прибор пусть остается.
Михаил возвращался в город. Он решил упросить родственников Бортко отдать катер рыбакам. В таком случае у них не будет мотива скрывать место, где он затонул. В каком то смысле зимой по льду будет даже проще его поднять со дна. Он позвонил жене Бортко и напросился с визитом на десять минут. Пока достаточно будет разрешения с ее подписью, нотариально можно будет все оформить потом.
На удивление, Надежда Михайловна не упиралась и написала дарственную собственной рукой под диктовку Михаила. Михаил на всякий случай заверил дарственную и своей подписью, указав должность и фамилию. Ему было несколько неловко, так как катер стоил приличных денег. Даже за вычетом расходов на подъем и ремонт тысячу гривен за него можно выручить. С другой стороны, без помощи Петровича или других свидетелей затраты на поиски были бы в убыток.
Когда Михаил вернулся в Косу и вошел в дом деда Панасенко, то неожиданно застал там Андрея. Он тоже пил чай с липовым медом в ожидании Михаила, разложив на стульях свои многочисленные одежки.
– Нельзя пить горячее перед работой на морозе. – Сказал Михаил, не выказав никакого удивления. – Я иду за Петровичем, так что будь готов.
Петрович ухватил бумагу, не скрывая своей радости, спрятал в сервант и заторопился одеваться.
Они шли по льду прямо. Время от времени Петрович оглядывался и корректировал направление. Вскоре Михаил догадался, что нужно держать в створе вышку спасателей на берегу и трубу дома деда Панасенко.
Петрович все чаще стал посматривать вправо. Потом остановился, повертелся и забил кол в лед, предварительно пробив лед ломиком.
– Теперь твоя очередь, Андрей! – произнес Петрович и отошел в сторону.
Андрей включил аппарат и пошел кругами вокруг колышка. Он в своих одежках был поход на кочан молодой капусты, которую треплет сильный ветер.
На пятом или четвертом круге Андрей завертелся на месте, потом стал двигаться челноком, как бы определяя контуры области. Время от времени он просил Петровича делать на льду отметины ломом. Когда он закончил все увидели на льду контуры чего-то продолговатого, похожего на катер. Точность попадания благодаря навигации Петровича составила метров тридцать.
Петрович забил еще несколько кольев по контуру и все заспешили к берегу. Закат из рубинового перешел в почти фиолетовый оттенок. Синие сумерки заливали бухту и Косу. Ветер стих. Михаилу в какой то момент показалось, что они идут по дну моря, рассекая прохладную, почти невесомую воду. Он был возбужден находкой, молчание стало непереносимым. Михаил подождал отставшего Петровича и завел разговор о завтрашнем дне. По дороге обсудили план подъема катера. Нужна была бензопила, чтобы выпилить лед, нужны были багры и кошки, тренога и ручная лебедка.
– Может, привезти водолаза. Вдруг катер стоял на якоре, – предложил Михаил. – Он и якорь поднимет и катер зацепит.
– Не стоит, много возни. Здесь глубина два-три метра. Быстрее сделать баграми и кошками.
Уже в сумерках они разошлись по домам.
Михаилу с Андреем отвели небольшую, теплую спальню с металлической кроватью и тахтой. Михаил выбрал тахту, так как ее легче было приспособить под его рост с помощью пары стульев.
Хозяева пригласили на ужин. Так за чаем, разговорами и телевизором прошел вечер. Спать легли рано, одновременно с хозяевами.
Поднялись до рассвета. Хозяева уже давно проснулись и нагрели воды для умывания. Михаил успел завершить свой туалет и одеться, пока Андрей досматривал сны.
– А может, без меня? – осторожно закинул удочку Андрей в ответ на очередную попытку Михаила вытащить его из постели.
– Уедешь, когда поднимем катер или, по крайней мере, будем уверены, что нашли именно его, а не железяку, которая ржавеет здесь со времен войны…
– Прибор оставлю, ты ведь научился…
– Детские разговоры, через пятнадцать минут выходим.
Андрей нехотя вылез из постели, натянул брюки, обул сапоги и, потягиваясь, направился на кухню к умывальнику.
Минут через семь он возвратился с полотенцем на шее и запричитал:
– Бог мой! У них нет ванной комнаты и душа, а туалет во дворе, как в доисторические времена. Выстроить корпус на десять номеров для отдыхающих и сэкономить на канализации! Варвары! Точнее, славяне! Я не могу утром без душа! Ничего нет хуже сраной ж…. С ужасом вспоминаю армию – баня раз в неделю…
– А как же мусульмане в горах без водопровода ухитряются совершать омовение. У них в сортире стоит кувшин с водой… И ты возьми пластиковую бутылку, наполни теплой водой и мойся… Даже с мылом…
– Может, ты в своей деревне так привык, а я вырос и живу в городе…
– В моем деревенском доме есть индивидуальная канализация, и ванна, и душ, и унитаз. Отец еще тридцать лет назад построил. Чертежи выписал из Риги…
– Это же надо! Придумать религию, чтобы заставить людей мыться…
– А в какую религию ввести заповедь, чтобы вовремя являться на работу?
– Это ты про меня? Я православный атеист!
– Это когда в бога не верят, но верят во всякую чертовщину вроде гадания или магии…
– Или считают, что неприятно мыться холодной водой над сортирной ямой…
– А вот в Афгане пришлось следовать их традициям. В той жаре иначе нельзя…
– Ты воевал в Афгане?!
– Пришлось!
– А в каких войсках?
– ВДВ.
– Круто! А я отфилонил в саперах под Житомиром. Благоговейно умолкаю и иду мыть свою ж…
– И руки не забудь помыть с мылом, балаболка, – Михаил понял, что Никитин относился к той нередкой категории людей, которые любят поговорить о своих физиологических отправлениях и болячках, мнимых и действительных.
Когда Михаил и Андрей появились у кромки льда, над заливом уже забрезжил холодный и сырой рассвет. Далеко впереди они увидели трактор, тащивший странное сооружение, оседланное людьми.
Петрович и его бригада в составе его сына и тракториста уже успели сделать небольшую полынью, достаточную для того, чтобы задействовать бензопилу.
Трактор и четырехметровые сани из пары бревен стояли в стороне. Рядом на льду лежала тренога тоже из бревен, блоки, тросы, кошки, багры на длинных шестах.
– Петрович, когда Вы успели подготовить все это хозяйство? – спросил приятно удивленный Михаил.
Он не ожидал такой прыти. Вот что значит личный интерес.
– Пока вы вечером чаи гоняли да в телевизор уставились. Нам барствовать некогда. Хотите помочь?
– Не возражаю, а что делать?
– Ледяные глыбы из воды доставайте и убирайте из-под ног подальше. Только не по ходу трактора…
Лед достигал толщины около сорока сантиметров. Петрович это знал, потому так смело использовали трактор, который должен был и лебедку заменить и катер на берег оттащить.
Как только прорубь достигла размеров примерно метр на два, Петрович с мощным аккумуляторным фонарем припал к воде, что бы разглядеть дно и что там на дне.
Сверху темная вода оказалась прозрачной до дна. В лучах фонаря отчетливо была видна корма катера. Раздались довольные возгласы. Работа возобновилась в спором ритме.
Через час полынья была готова полностью.
– Ставим треногу! – скомандовал Петрович и все дружно ухватили, кто бревна треноги, а кто лом, чтобы вырубить лунки под стойки треноги.
Теперь предстояло зацепить катер кошками с носа и кормы. Петрович с фонарем и багром обследовал борта и носовую часть катера и сообщил:
– Якоря на грунте нет. Подняли. Видать хотели пойти к берегу своим ходом.
С помощью багров зацепили кошки у носа и кормы. От кошек трос через блок на треноге подвели к трактору. Только теперь Михаил обратил внимание, что на ведущие колеса трактора были надеты цепи. Иначе трактор буксовал бы на льду.
– Петрович, у Вас все так ловко получается, словно каждый день катера из-подо льда достаете. – Воскликнул Андрей.
Ему тоже было интересно. Он забыл о своем обещании уехать, как только станет известно, что катер найден.
– Да мы трактором невод тягаем при подледном лове. И полыньи таким же "макаром" рубим. Все знакомо…
Петрович махнул трактористу. Трактор медленно двинулся, натягивая трос. Петрович с сыном по обе стороны полыни направляли катер баграми.
Как ни осторожно тянул трактор, все же на лед хлынул поток воды, когда борта катера показались надо льдом.
– Стоп машина! – Закричал Петрович, так как катер стал крениться на один борт. – Пусть вода выходит.
Так медленно, рывками и остановками катер был поднят достаточно, чтобы под днище можно было подвести два бревна. Подождали, когда сойдет вода. Было заметно, что в днище есть пробоины. Подложили еще бревна, подставили сани и втащили катер на них. Теперь можно было осмотреть катер.
Михаил не без волнения приступил к осмотру.
– Без моего ведома ничего не трогать! Фотограф должен все заснять, а эксперт обследовать.
– Сколько мы их будем здесь ждать?!
– Петрович, Вы меня не поняли. После моего осмотра мы может тащить катер к вам во двор. Эксперт будет сегодня или завтра утром.
Михаил перелез через борт и осмотрелся. Ниже ватерлинии в правом борту зияли пробоины. Сразу стало ясно происхождение пробоин. Они были пробиты якорем, острый наконечник, которого оставался заклиненным в одном из отверстий. Как такое могло произойти? А как же отсеки плавучести? Даже с такими пробоинами катер не должен был затонуть. И только сейчас Михаил заметил, что все люки до единого в отсеках открыты.
Он заглянул во все закоулки катера, но ни крышек люков, ни задраек не обнаружил. На дне катер стоял на киле. Значит, при затоплении катер не переворачивался. Кто открыл люки в секторах плавучести и куда делись крышки?