Он постарался держаться так, будто имеет право здесь находиться. Достал ручку и, проталкиваясь между летчиками и армейскими офицерами, зашагал по центральному коридору, деловито заглядывая то в одну, то в другую комнату. Народу здесь было даже больше, чем в восьмом бараке. Мембраны деревянных стен усиливали гам пишущих машинок и телефонов, создавая атмосферу сумасшедшей деятельности. Джерихо не прошел и половины коридора, как в одной из дверей появился бравый полковник с огромными усами, преградив ему дорогу. Джерихо кивнул и попытался проскочить, но полковник проворно встал на пути.
- Постой-ка, приятель. Кто такой? Джерихо непроизвольно протянул руку.
- Том Джерихо. А вы кто?
- Неважно, черт побери, кто я. - У полковника были оттопыренные уши и густые черные волосы с широким прямым, как лесная просека, пробором. На протянутую руку он не обратил никакого внимания. - Из какого отделения?
- Из военно-морского. Восьмой барак.
- Восьмой? Доложите, зачем явились сюда.
- Ищу доктора Вейцмана.
Вдохновенная ложь. Он знал Вейцмана по шахматному обществу. Натурализовавшийся в Англии немецкий еврей, всегда начинавший партию непринятым ферзевым гамбитом.
- Ищете, черт возьми? - взревел полковник. - Разве флотские никогда не слыхали о телефоне? - Разглаживая усы, он оглядел Джерихо с ног до головы. - Ладно, пошли со мной.
За широкой спиной полковника Джерихо проследовал по коридору в большое помещение. За столами в два полукруга две группы сотрудников, примерно по дюжине человек в каждой, разбирали проволочные корзины, доверху наполненные расшифрованными материалами. Позади них в стеклянной кабине на высоком стуле восседал Вальтер Вейцман.
- Послушай, Вейцман, ты знаешь этого малого? Склонившийся над горкой немецких наставлений по пользованию оружием Вейцман поднял большую голову, рассеянно посмотрел на вошедших, но при виде Джерихо его унылое лицо осветилось улыбкой.
- Привет, Том. Конечно же, я его знаю.
- KriegsnachrichtenFurSeefahrer, - чуть торопливо произнес Джерихо. - Ты говорил, у тебя, возможно, что-то появится.
Мгновение Вейцман не реагировал, и Джерихо подумал, что ему конец, но тут старина медленно произнес:
- Да, у меня есть для тебя такие сведения. - Он осторожно спустился со стула. - Вам что-то нужно, полковник?
Тот воинственно задрал подбородок.
- Уж коль вы спросили, Вейцман, да, кое-что нужно. Связь между бараками, за исключением особых указаний, должна осуществляться по телефону или в письменном виде. Установленный порядок. - Полковник свирепо взглянул на Вейцмана, а тот, в свою очередь, посмотрел на него с изысканной любезностью. - Ладно, - сказал грозный вояка, - но на будущее запомните.
- Дурак, - прошипел Вейцман, когда полковник отошел. - Так, так. Давайте-ка лучше сюда.
Он подвел Джерихо к картотеке, нашел ящик и, выдвинув, стал просматривать карточки. Всякий раз когда переводчикам встречался непонятный термин, они прибегали к помощи Вейцмана и его знаменитому указателю. До вынужденной эмиграции он занимался филологией в Гейдельберге. Форин Оффис в редкую минуту вдохновения направил его в 1940 году в Блетчли. Почти не встречалось фраз, перед которыми бы он спасовал.
- KriegsnachrichtenFurSeefahrer. "Военные сообщения для морской пехоты". Впервые перехвачены и зарегистрированы девятого ноября прошлого года, о чем ты уже прекрасно знаешь. - Вейцман поднес карточку к носу и стал разглядывать через толстые стекла очков. - Скажи, этот милый полковник все еще смотрит на нас?
- Не знаю. По-моему, смотрит. - Полковник наклонился прочесть что-то написанное переводчиками, но то и дело поглядывал на Джерихо и Вейцмана. - Он всегда такой?
- Полковник Кокер? Да, но сегодня он почему-то еще хуже, - тихо, не глядя на Джерихо, ответил Вейцман. Открыв другой ящик и явно чем-то озабоченный, он достал карточку. - Предлагаю постоять здесь, пока он не уйдет. Вот термин из области подводного флота, который попался нам в январе: Fluchttiefe.
- Глубина выхода из-под удара, - ответил Джерихо. Он мог играть в эту игру часами. Vorhalt-Rechner - это вычислитель угла отклонения. Соединение холодной пайкой будет kalteLotstelle. Трещины в переборках подводной лодки называются Stirnwandrisse…
- Глубина выхода из-под удара, - одобрительно кивнул Вейцман. - Совершенно верно.
Джерихо решился снова взглянуть на полковника.
- Теперь уходит… Порядок. Ушел.
Вейцман мгновение поглядел на карточку, потом сунул на место и задвинул ящик.
- Итак. Зачем тебе задавать вопросы, на которые уже знаешь ответ? - Седые волосы, нависший над небольшими карими глазами лоб. Морщинки в уголках глаз говорили о временах, когда это лицо то и дело расплывалось в улыбке. Теперь Вейцман смеялся не часто. Говорили, что большинство его родных осталось в Германии.
- Я ищу женщину, которую зовут Клэр Ромилли. Ты ее знаешь?
- Разумеется. Очаровательная Клэр. Ее все знают.
- Где она работает?
- Здесь.
- Знаю, что здесь. Где именно?
- Связь между бараками, за исключением особых указаний, должна осуществляться по телефону или в письменном виде. Установленный порядок, - щелкнул каблуками Вейцман. - Хайль Гитлер!
- Клал я на установленный порядок.
Один из переводчиков раздраженно повернулся в их сторону.
- Слушайте, вы двое, заткнулись бы, а?
- Извини, - Вейцман, взяв Джерихо под руку, отвел его в сторону. - Знаешь, Том, - прошептал он, - за эти три года я впервые слышу, как ты ругаешься.
- Вальтер. Пожалуйста. Это очень важно.
- И не может ждать до конца смены? - Он внимательно посмотрел на Джерихо. - Очевидно, нет. Тогда ладно. В какую сторону пошел Кокер?
- Обратно к выходу.
- Хорошо. Иди за мной.
Вейцман повел Джерихо почти в самый конец барака, мимо переводчиков, через две длинные узкие комнаты, где десятки женщин сновали у двух огромных картотек, потом свернул за угол и прошел через зал, уставленный телетайпами. Грохот здесь стоял невообразимый. Зажав уши ладонями, Вейцман с ухмылкой обернулся. Шум преследовал их и в коротком проходе, который заканчивался закрытой дверью. Надпись рукой прилежной ученицы гласила: "Зал немецкой книги".
Постучав, Вейцман вошел внутрь. Джерихо следом за ним. Большое помещение. Уставленные толстыми книгами и папками полки. Полдюжины сдвинутых вместе столов на козлах образуют одно большое рабочее пространство. Женщины, большинство спиной к ним. Шесть, может быть, семь. Две печатают, очень быстро, остальные ходят взад-вперед, складывая стопки бумаги.
Прежде чем он успел заметить что-нибудь еще, к ним с озабоченным видом подбежала толстушка в твидовом костюме. Вейцман расплылся в обаятельной улыбке, будто все еще пребывал в кафе при гостинице "Европеишер Хоф" в Гейдельберге, и галантно поцеловал руку женщины.
- Guten Morgen, mein liebes Fraulein Monk. Wie geht's?
- Gut, danke, Herr Doktor. Und dir?
- Danke, sehr gut.
Чувствовалось, что это была привычная для обоих церемония. Ее румяное личико еще больше покраснело от удовольствия.
- Чем могу помочь?
- Мы с коллегой, дорогая мисс Монк, - похлопав ее по руке, Вейцман жестом указал на Джерихо, - ищем очаровательную мисс Ромилли.
При упоминании Клэр кокетливая улыбка испарилась с лица мисс Монк.
- В этом случае, доктор Вейцман, вам придется занять очередь. Вставайте в очередь.
- Извините. Какая очередь?
- Мы все пытаемся найти Клэр Ромилли. Может быть, вы или ваш коллега имеете представление, где ее искать?
* * *
Утверждать, что мир остановился, - значит впасть в солипсизм; и Джерихо было известно, что не мир замедляет движение, а скорее при неожиданной опасности ускоряются действия получившего заряд адреналина отдельного человека. Тем не менее для него на мгновение все остановилось. Лицо Вейцмана с безграничным недоумением, женщина, полная негодования… Лихорадочно пытаясь представить все последствия, Джерихо, не узнавая собственного голоса, будто доносившегося откуда-то издалека, бессвязно пробормотал:
- А я думал… мне сказали… заверили… вчера… она должна быть в дневной смене с восьми утра…
- Совершенно верно, - подтвердила мисс Монк. - Такая безответственность. Ужасно подвела.
Вейцман со значением посмотрел на Джерихо, как бы говоря: во что ты меня втравил?
- Может, заболела? - предположил он.
- Тогда могла бы подумать о других и прислать записку. Поставить в известность. Прежде чем я отпустила всю ночную смену. Мы едва справляемся, когда нас восемь. А теперь, когда нас семь…
Она принялась лепетать Вейцману про три-А и три-М и про то, сколько кадровых записок она писала, и никто не обращает внимания на ее трудности. Словно в подтверждение ее правоты открылась дверь и в зал вошла женщина, придерживая подбородком гору папок, чтобы не рассыпались. Под неодобрительный ропот подчиненных мисс Монк женщина свалила папки на стол. На пол со стола слетело несколько депеш. Джерихо бросился их поднимать. Мельком взглянул на одну.
ZZZ
ШТАБ ГЕРМАНСКОГО АФРИКАНСКОГО КОРПУСА УТРОМ ТРИНАДЦАТОГО ПВТ ТРИНАДЦАТОГО РАСПОЛАГАЛСЯ ПЯТНАДЦАТИ (ОДИН ПЯТЬ) КИЛОМЕТРАХ ЗАПАДНЕЕ БЕН ГАРДАН ПВТ БЕН ГАРДАН
Мисс Монк выхватила депешу из рук. Казалось, она впервые заметила его присутствие. Прижав секреты к пышной груди, она испепеляла его взглядом.
- Прошу прощения, вы… кто вы такой, в самом деле? - спросила она, загораживая собою стол. - Полагаю, приятель Клэр?
- Все в порядке, Дафни, - успокоил ее Вейцман, - он мой друг.
Мисс Монк снова покраснела.
- Извини, Вальтер. Я, конечно, не имела в виду…
- Можно мне спросить, - вмешался Джерихо, - поступала ли она так прежде? Я хочу сказать, не выходила на работу, не известив вас?
- О, нет. Никогда. У себя в отделении не стану терпеть расхлябанности. Вейцман подтвердит.
- Безусловно, - кивнул тот. - Здесь никаких послаблений.
За прошедшие три года Джерихо встречал много таких, как мисс Монк: слегка паникующих в трудные минуты, дрожащих за свое драгоценное место и лишние пятьдесят фунтов в год, убежденных, что, если их крошечной вотчине откажут в коробке карандашей или лишней машинистке, война будет проиграна. Она должна ненавидеть Клэр, подумал он: ненавидеть за ее привлекательность, за уверенность в себе и нежелание воспринимать все всерьез.
- В ее поведении не было ничего странного?
- У нас здесь ответственная работа. На странности нет времени.
- Когда вы ее в последний раз видели?
- Должно быть, в пятницу. - Мисс Монк явно гордилась своей памятью на подробности. - Пришла на дежурство в четыре, ушла в полночь. Вчера у нее был выходной.
- Таким образом, я полагаю, она вряд ли могла появиться в бараке, скажем, рано утром в субботу?
- Нет. Я была здесь. Во всяком случае, зачем ей было приходить? Обычно она не могла дождаться, чтобы поскорее уйти.
В этом можно не сомневаться. Джерихо снова посмотрел на стоявших позади мисс Монк девушек. Чем же они все-таки занимаются? Перед каждой горка скрепок для бумаги, баночка с клеем, стопка коричневых папок и ворох резиновых колечек. Кажется - неужели правда? - они из старых досье составляют новые. Он попытался представить Клэр здесь, в этом унылом помещении, среди этих обладающих разумом трутней. Все равно что представить попугая с его ярким оперением в клетке, полной воробьев. Джерихо не знал, что делать. Щелкнул крышкой часов. Восемь тридцать пять. Она опаздывает уже больше чем на полчаса.
- Что вы теперь предпримете?
- Очевидно, ввиду уровня секретности, существует определенная процедура, которой мы должны следовать. Я уже уведомила отдел бытового обслуживания. Они пошлют кого-нибудь к ней, чтобы вытащить из постели.
- А если ее там нет?
- Тогда свяжутся с ее родными и справятся, не знают ли те, где она.
- А если те не знают?
- Ну, тогда дело осложняется. Но до этого никогда не доходит. - Запахнув жакет, мисс Монк сложила руки на пышной груди. - Уверена, за всем этим кроется мужчина. - Передернув плечами, добавила: - Обычно кончается этим.
Вейцман продолжал бросать в сторону Джерихо умоляющие взгляды. Потянул его за руку.
- Пора, Том.
- У вас есть адрес ее родных? Или номер телефона?
- Думаю, есть, но не уверена, что мне… - Она повернулась к Вейцману, тот, поколебавшись, снова бросил взгляд на Джерихо и, через силу улыбнувшись, кивнул.
- Ручаюсь за него.
- Ладно, - все еще колеблясь, произнесла мисс Монк, - если вы считаете допустимым… - Подошла к шкафу рядом со своим столом и отперла его.
- Кокер меня убьет, - прошептал Вейцман, когда она отвернулась.
- Он ни за что не узнает. Обещаю.
- Любопытно, - скорее про себя сказала мисс Монк, - что последнее время она стала намного внимательнее. Во всяком случае, вот ее карточка.
Ближайший родственник: Эдвард Ромилли
Родство: отец
Адрес: 27 Стэнхоуп-Гарденс, Лондон, ЮЗ
Телефон: Кенсингтон 2257
Джерихо взглянул на карточку и вернул мисс Монк.
- По-моему, не стоит его беспокоить, не так ли? - заметила она. - Во всяком случае, не теперь. Не сомневаюсь, что Клэр вот-вот явится с глупыми объяснениями, что проспала…
- Уверен, - согласился Джерихо.
- … и в этом случае, - нашлась мисс Монк, - что мне сказать, кто ее искал?
- AufWiedersehen,FrauleinMonk. - С Вейцмана было довольно. Он уже выходил из комнаты, силой вытаскивая за собой Джерихо. Прежде чем захлопнулась дверь, Джерихо в последний раз взглянул в растерянное лицо мисс Монк, лепечущей на своем школьном немецком:
- Auf Wiedersehen, Herr Doktor, und Herr…
* * *
Вейцман повел Джерихо не тем путем, которым они пришли, а через заднюю дверь. Теперь, холодным днем, Джерихо увидел, почему он с таким трудом выбрался отсюда ночью. Они оказались на краю стройплощадки. Газон, изрытый канавами в четыре фута глубиной. Груды песка и гравия, покрытые инеем. Только чудом он тогда не сломал себе шею.
Вытряхнув сигарету из мятой пачки "Пассинг Клаудс", Вейцман закурил. Прислонился к стене барака, выдыхая пар с дымом.
- Полагаю, мне бесполезно спрашивать, что же все-таки происходит?
- Тебе не нужно знать, Вальтер. Поверь мне.
- Сердечные неприятности?
- Что-то вроде того.
Вейцман, продолжая курить, пробормотал несколько слов по-еврейски, похоже, выругался.
Шагах в тридцати группа рабочих, заканчивая перерыв, сгрудилась у жаровни. Расходились неохотно, волоча за собой по твердой земле кирки и лопаты. Джерихо вдруг вспомнилось, как он, держась за руку матери, бредет по приморской набережной и гремит по бетону детской лопаточкой. Где-то за деревьями запустили движок, вспугнув с ветвей загалдевших грачей.
- Вальтер, что такое Зал немецкой книги?
- Мне, пожалуй, пора, - сказал тот вместо ответа. Послюнив пальцы, отщипнул горящий кончик сигареты и сунул окурок в нагрудный карман. Табак - слишком дорогое удовольствие, чтобы им разбрасываться.
- Будь добр, Вальтер…
- А, ладно! - Вейцман, словно отстраняя Джерихо, вдруг сердито взмахнул рукой и нетвердым шагом, но удивительно быстро для своего возраста, направился вдоль стены барака в сторону тропинки. Джерихо еле поспевал за ним. - Знаешь, ты слишком много просишь…
- Знаю.
- Боже мой, пойми, что Кокер уже подозревает во мне нацистского шпиона. Можешь поверить? Я, конечно, еврей, но для него-то все немцы одинаковы. Хотя, по правде говоря, и мы так считаем. Надо полагать, мне это должно льстить.
- Я не думаю… это просто… никто больше…
Из-за угла вышли двое караульных с винтовками и не спеша двинулись навстречу. Вейцман, смолкнув, резко повернул направо в сторону теннисного корта. Джерихо последовал за ним. Вейцман открыл калитку, и они ступили на асфальтовое покрытие. Корт построили - говорят, по личной подсказке Черчилля - два года назад. С осени на нем не играли. Белую разметку под инеем почти не видно. У сетчатой ограды намело кучи листьев. Вейцман захлопнул калитку и зашагал на середину корта.
- С тех времен, когда мы начинали, все изменилось, Том. Девять десятых обитателей барака мне теперь даже не знакомы. - Он задумчиво отшвыривал ногой листья, и Джерихо впервые заметил, какие маленькие у него ноги - ножки танцовщика. - Я же здесь состарился. Помню дни, когда мы считали себя гениями, если прочитывали полсотни депеш в неделю. А знаешь, сколько теперь?
Джерихо покачал головой.
- Три тысячи в день.
- Вот это да! - Сто двадцать пять в час, подсчитал Джерихо, по одной каждые полминуты…
- У нее, выходит, неприятности, у твоей девушки? - Думаю, да. Точно, неприятности.
- Мне жаль это слышать. Она мне нравится. Смеется, когда я шучу. Женщины, понимающие мои шутки, достойны любви. Особенно молодые. И хорошенькие.
- Вальтер…