* * *
…Итак, Пьер и Алексей решили до поры-до времени не афишировать, что Нертов жив. Кроме того, однокашники договорились, что будут вести поиски исполнителей покушения на Лазурном берегу, а тем временем агентство Иванова отработает питерские версии. И вот, когда минуло несколько месяцев со дня последнего покушения на Нину, Алексей изучал очередное донесение, полученное от сыщиков Арчи.
Доброго в донесении было мало. Николай подтверждал версию, что в похищении участвовали питерские бандиты и что заказ, по всей видимости, тоже поступил из Северной столицы. Результаты отработки отдельных акционеров еще ни о чем конкретном не говорили и только начинали складываться воедино, как кусочки огромной мозаики. Полную же картину всех обстоятельств, и, главное, расстановку сил, связанных с Ниной Климовой и ее отчимом, сложить было крайне трудно. Однако, сообщение сыщиков о странных вещах, творившихся в последнее время вокруг их агентства, в том числе необъяснимое покушение на Иванова, наталкивали на очевидную мысль: сыщики работают в правильном направлении и подобрались на слишком опасное для заказчиков преступления расстояние. Иначе бы детективов никто не попытался столь беспардонно остановить, ходили бы они себе потихоньку и задавали вопросы вроде "а вы не видели, не слушали, не знаете?", получая в ответ вежливое "нет", а от более нервных людей просто "пошел ты…".
Нертову хватило сообразительности понять, что, например, задержание некоего отмороженного Слона как таковое не могло быть поводом для начала работы киллера. Но совершенно другая ситуация могла возникнуть, если Слон этот, попав в клетку, просто рассказал своему начальству посредством какой-нибудь выброшенной через окно "малявы" или, еще проще, с помощью очередного, шастающего по камерам радиотелефона, либо через старательного адвоката об обстоятельствах этой посадки. И о вопросах, которые ему, Слону, задавали господа, прервавшие приятный отдых в сауне. Дальше - дело техники - действия сыщиков просчитывались элементарно.
Неудачная работа киллера по всей вероятности была только началом контрмер, принимаемых против Арчи и его команды. И Алексей решил: надо срочно возвращаться в Питер. Во-первых, он сможет лично участвовать в расследовании и оперативно работать с информацией; во-вторых, основные дела во Франции были уже выполнены, и вряд ли следовало надеяться, что бригадир Боря придет с повинной в сыскную фирму Пьера Венсана. А в-третьих, после возвращения бодигарда в родной город неизвестные ему пока силы могут переключить свое внимание на него и таким образом засветить себя.
Последним аргументом, придуманным Нертовым в обоснование необходимости поездки, было нахождение в Петербурге бригадира Бори. А бывший сотрудник военной прокуратуры не мог себе позволить, чтобы с этим бандитом разговаривали отставные оперативники, считая, что это лучше получится у него. Нет, никаких причин усомниться в профессионализме друзей - просто на этот счет у Алексея были достаточно серьезные основания: Нертов раньше явно сталкивался с этим Борисом, причем не по разные стороны барьера, а потому рассчитывал на то, что сумеет найти взаимопонимание.
Некогда, собираясь начать боевые действия, русичи предупреждали своих врагов: "Иду на вы…". Сегодня времена изменились и Нертов до поры - до времени не сбирался никому афишировать свое возвращение. Поэтому он только отзвонился Арчи, предупредив о приезде и попросив организовать какую-нибудь машину для встречи. Затем, простившись с гостеприимным Лазурным побережьем, вылетел в Петербург.
* * *
В последнее время удача отвернулась от него: сначала - нелепая и жестокая смерть Катерины, потом - неудача во Франции, а в довершение - угроза разоблачения из-за того, что какие-то два придурка - сыскаря решили отомстить всему свету за своего знакомого. Борис не сомневался, что и русский, и французский сыщики - придурки, так как только такие люди могут себе во вред и при том совершенно бескорыстно целыми днями пахать, выискивая приключения на свои головы. И не только. Правда, несколько поразмыслив, Борис пришел к выводу, что жизнь все же состоит не только из сплошной черной полосы. Ведь догадался же продажный писака позвонить по оставленному телефону и сообщить, что некий Пьер Венсан, сыщик, а проще говоря - мент, хотя и французский, очень интересовался, кто же заказывал публикацию о "Русской Изольде".
Если бы Борис знал, что репортер скрыл от него, что передал сыщику фотографию, то сильно расстроился. Но это бригадиру известно не было, и он похвалил себя за предусмотрительность. Да, он правильно сделал, оставив журналистишке телефон для связи и пообещав приплатить, если им придется воспользоваться. Безотлучно дежурящая "на трубке" бабуля, не выходящая уже несколько лет из своего дома из-за больных ног, старательно записала сообщение, несмотря на то, что из всего сказанного поняла только два слова "Борис" и "Франция". Но и этого краткого сообщения было вполне достаточно, чтобы забить тревогу.
Не подвел и Слон. Попав в переделку, гнусно подстроенную сыскарями, он догадался заявить, что нуждается в адвокате и перепуганные прокурорским надзором менты вынуждены были предоставить свидание с защитником. А дальше все до нельзя просто - гонорар адвокат получал уже у бригадира.
Размышляя о своей нелегкой жизни, Борис чуть не проглядел вошедшего. Это был невысокий, но крепкий парень, несмотря на жаркую погоду одетый в рубашку с галстуком и пиджак. Но по тому, как он вошел в бар "Анка", излюбленное место отдыха бригдира, можно было понять, что это тоже один из завсегдатаев. Сев за столик к Борису, парень велел живо подскочившей официантке, чтобы она принесла чего-нибудь холодного попить. Бригадир сразу понял - браток его порадовать ничем не может. Хотел бы - безусловно. Ибо все, кому выпадала честь работать на Бориса, поняли давно: шефа лучше не огорчать. Особенно, если причиной огорчения стала твоя же собственная нерасторопность и наглое игнорирование предписаний бригадира.
- Ну, чем порадуешь, Гриня? - Спросил Борис вошедшего.
- Облом, начальник, - ответил тот, - погорел наш наркоша.
- Его прихватили?
- Да. Мы, как было сказано, "пасли" подъезд весь вечер. Слышали издали все три выстрела. Потом, минут через пятнадцать подъехали менты. Еще минут десять прошло, смотрим - тащат.
- Что, он сам идти не мог?
- Немного ногами перебирал, но без помощи не дошел бы. Мы все их сообщения записали: говорили, что обычный наркоман. Но, думаю, бывший опер не дурак, чтобы сразу кричать: "Киллеры! Заказуха!". Нападение, как нападение, так часто бывает.
- Где сейчас наркоман?
Гриня пакостно хихикнул:
- В краю бесконечной оттяжки. Мы ему впрыснули дозу, какую ты рекомендовал. И сработало. Он еще днем был не жилец. Потом мы выяснили, через нашего сержанта в отделении его дальнейшую судьбу. Наркот отбросил копыта уже через два часа. За это время менты смогли вытрясти из него лишь имя. Он, даже, фамилию сказать им не успел, так закайфовал.
- Сыскарь оставил заяву?
- Да. Самую обычную. Иду домой, никого не трогаю, нападает гражданин со "стволом". Гражданина скручиваю, потом звоню в родную ментярню. И никаких киллеров. Мол, такой у меня подъезд: что ни площадка - то заморочка.
Борис призадумался. Его новый враг хотел остаться в тени. По крайней мере, не старался вовлечь в их маленькую войну силы правопорядка. Может у бывшего опера самого рыльце в пушку? Или он хочет справиться сам? И подготовил ему, Борису, такие сюрпризы, с которыми милицию знакомить не стоит?
- Шеф, - неуверенно начал Гриня, - может с ним договориться? Для начала послать еще голубиную голову и в клюв положить сто баксов, - бандит рассмеялся, восхищенный собственной идеей. - А потом позвонить и прямо сказать: мужик, давай договоримся. Берешь бабки и про нас забываешь. Когда он расслабится, можно и наехать. Даже баксы вернем.
- Он бывший опер. И сейчас хочет не просто отработать деньги, а сводит счеты за погибшего товарища. С таким можно договориться, только если он будет пристегнут вот к этой батарее.
- Тогда надо его поскорее пристегнуть, - поддержал бригадира Гриня. - Без всяких наркоманов, а просто поехать и взять.
- Не хочу тебя обижать, - усмехнулся Борис, но "просто" вы его не возьмете. И, знаешь, дружище, чего я особенно побаиваюсь? Чтобы он, случаем, не взял кого-нибудь из вас. Пацаны вы все крутые, спорить не буду. Но Слон тоже был крутым. А язычок у него оказался на гнилой привязи. Сразу порвалась.
Гриня постарался выразить возмущение: как это так, не верить в самых близких и надежных друганов! Борис его успокоил: "Не суетись. Кто знает, может, и я тоже у него раскололся. Наши фантазии дальше утюга не идут, а у оперов - квалификация".
- Значит, надо просто замочить. Сразу из нескольких стволов", - разгорячился Гриня, но бригадир оборвал его:
- Ты, кажется, в натуре пытаешься меня подставить, - зашипел Борис, - мало того, что из-за вас я засветился во Франции, так еще с одним простым сыскарем разобраться не можете. И вообще, забудьте, наконец, про "волыны". Лучше организуй пацанов, чтоб они по голове ему настучали где-нибудь у родной парадной - пусть после менты разбираются, что за малолетки-беспредельщики проломили дядечке башку. А еще лучше, сами против него работать пока не будем. А если и будем, то под моим непосредственным руководством. Пока же надо осмотреть его квартиру. У всех ментов есть привычка: самые важные вещи хранить не в конторе, а дома. Может, повезет - узнаем, что он успел накопать.
- Лады. Посмотрим.
- Нет. Вам самим смотреть не надо. Это же не окраина, а старый дом. Тут всякие дяди Саши и тети Маши знают друг друга и чуть что сразу звонят в ментовку. А нам, с нашими большими делами, лопухнуться в квартире все равно, как наступить в собачье дерьмо. В квартиру вы не пойдете. Найди пару сообразительных бомжар с хорошими навыками. Объясни, что они должны искать и что унести. Обещай сотни три баксов и всю добычу. Квартира не под сигнализацией, уже проверено. И не забудь объяснить бомжам: если их заметут, то они полезли в квартиру исключительно по своей инициативе. Иначе, или их забъют менты, или в "Крестах" им не выжить. Сами бомжей этих только издали подстрахуйте. Хотя ты и сам умный, сообразишь, что к чему. Главное - думай и действуй.
- Хорошо, - согласился Гриня, - подумаю.
- Да, кстати, пусть кто-нибудь, кто посообразительней, посидит в парадной этого агентства, - вдруг вспомнил Борис, - подключится к телефонной линии, да послушает немного. Глядишь, что и получится из этого…
Через некоторое время сообразительный бригадирский браток передал пацанам, что сегодня вечером некий Иванов собирается "забить" на работу и пойти с подругой в Эрмитажный театр. Гриня радостно сообщил Борису, что лучшего случая, чтобы настучать сыскарю по голове не представится. Но, оборвав своего подручного в пиджаке и галстуке, собирающегося лично заняться "телкой", бригадир, вспомнив свою Катю, прошипел: "Гриня, я ведь уже говорил однажды: бабу не трогать. Если они будут вдвоем - ее только придержать. А с сыскарем решить все вопросы. Повторяю: все. Чтобы больше с ним заморочек не было. И безо всяких "иду на вы" - главное сам знаешь".
- Куда-куда мне идти? - Недоуменно хлопая белесыми ресницами переспросил Гриня.
- Это так древние говорили, - уже миролюбиво разъяснил Борис. Значит: готовься, сейчас нападать буду. Учиться в школе надо было. Глядишь, уже сам в бригадиры вышел.
- Гриня снова недоуменно посмотрел на бригадира, но ничего не сказал…
* * *
Казалось, он так и остался под палящим средиземноморским солнцем. Еще, когда самолет подлетал к городу, вежливая до приторности стюардесса сообщила пассажирам, что за бортом - минус 30, а в Петербурге - плюс 30 градусов тепла по шкале Цельсия.
Только питерская жара не чета южно-европейской. Влажная духота, повисшая над городом гарь от множества некогда списанных из той же Европы авторазвалюх и от столь же старых шедевров отечественного автомобилестроения, озлобленные и деловитые толпы суетящегося народа, равнодушные к гражданам стражи общественного порядка, обнаглевшие "волчары" - таксисты, требующие чуть ли не по сотне баксов за поездку в центр… Но Нертову повезло: его встретила машина из сыскного агентства.
- Куда поедем? - Спросил шофер, довольно молодой парень, очевидно не так давно окончивший срочную службу в армии. - Я сегодня в вашем полном распоряжении.
- Ну, раз в полном… - Нертов на секунду задумался, а потом, словно вспомнив что-то важное, решил, - тогда домой, на Чайковского. Но, пожалуйста, через центр и не очень быстро - я давно в городе не был.
Водитель, несмотря на предложение "не очень быстро", лихо вырулил со стоянки, выехал на Московское шоссе и, осторожно миновав пост ГАИ, погнал к центру. Как и ожидал Алексей, город практически не изменился за несколько месяцев его отсутствия. Только больше встречалось перекопанных заботами новых властей участков дороги, на которых, казалось, машина обязательно рассыплется. Водила чертыхался, но старательно набирал скорость до отметок, за которыми размеры новых штрафов складывались в многозначные цифры. Машина проскочила Московский проспект, проторчала в нескольких пробках на вечно ремонтируемой набережной Фонтанки и, наконец, выбралась на Невский, рядом со взметнувшимися Клодтовскими конями. Алексей заметил очередного юного туриста (скорее всего из Москвы) залезшего почти под коня и пытавшегося отыскать мифический портрет князя Потемкина на бронзовых гениталиях благородного животного.
Было непонятно, почему водитель выбрал именно этот маршрут, но автомобиль свернул с проспекта за Домом книги и вскоре оказался на Конюшенной площади, неподалеку от наконец-то освобожденного от вечных лесов Спаса-на-Крови. Здесь водитель остановился и, извинившись перед пассажиром, побежал в ближайший ларек, за сигаретами. Из извинения Нертов понял, что ларьков в центре новые власти почти не оставили.
У храма сновали туристы, принимая деревянные позы перед объективами "мыльниц", шла бойкая торговля сувенирами, в общем, все как обычно в жаркий августовский день. Алексей с улыбкой вспомнил, как был удивлен в Ницце людям, разлегшимся на травке около Свято-Николаевского собора. Кто-то из них просто нежился под теплым солнышком, кто-то устроил небольшой пикничок, а одна самая нетерпеливая парочка самозабвенно целовалась под пальмами и уже начала заходить так далеко, что непривычные к французской экзотике экскурсанты старательно отворачивались, делая вид, что им крайне интересно смотреть в другую сторону, на глухую церковную ограду. ("Что бы случилось с нашими благообразными старушками, начни кто заниматься прилюдно любовью на территории храма"?)…
Продолжая задумчиво любоваться городской жизнью, Алексей перевел взгляд на расположившееся неподалеку летнее кафе. Именно здесь состоялось первое покушение на Нину незадолго до того, как он пришел в "Транскросс".
- Если бы Даутов тогда не умничал, а сразу же рассказал обо всем - может все было сейчас иначе, - с горечью подумал Нертов, - а так я тыкался словно слепой котенок. И результат, как говорится, налицо…
Через открытое окно машины Алексей услышал какой-то непонятный шум и выкрики. Он оглянулся и заметил, что два крепеньких паренька наседают на его водителя, пытаясь попасть в него здоровенными кулачищами. Водила, достаточно ловко уклоняясь или парируя удары, пятился в сторону, уводя недоброжелателей подальше от машины.
Нертов быстро пробежал глазами по фигурам прохожих. Казалось, что поблизости сочувствующих паренькам не было, хотя еще двое довольно крепких ребят, стоящих у ларька, весело переговаривались, глядя на столь забавное происшествие.
- Что за черт? - Алексей, пересел за руль, благо ключи от машины остались в замке зажигания - Хорошо еще, если эти недоноски просто перебрали. А если это - очередной этап открывшейся охоты на людей из сыскного агентства Арчи?..
"Держись, приятель, прошептал про себя Нертов, поворачивая ключ зажигания. Я сейчас. Иду на вы"! - И, резко развернув машину почти на месте, помчался в сторону дерущихся, устрашающе включив звуковой сигнал. Парни опешили, что позволило бодигарду въехать между ними и водителем.
"Мужики, все путем, - пьяным голосом пробормотал Алексей паренькам, - щас въеду…", - и посильнее нажал на газ. Двигатель взревел на нейтральной скорости, парни непроизвольно попятились с одной стороны перепуганные шумом, а с другой - чисто инстинктивно отходя подальше от пьяного чудака, который и говорить-то членораздельно не в состоянии, не то, что управлять автомобилем.
"Щас точно въедет, братуха, только не во двор, а по нам. Он же, гад, лыка не вяжет, - зло бросил один из парней своему приятелю, - ты что, придурок, не видишь, куда прешь, по башке захотел получить"? - Это уже обращаясь к Алексею. Но тот, слегка покачивая головой, лишь пьяно и непонимающе улыбался.
Водила у Нертова был явно понятливей. Не задавая идиотских вопросов вроде "дай порулить", он воспользовавшись моментом, живо вскочил на переднее сидение и машина, на прощание еще раз взревев форсированным двигателем, понеслась мимо Михайловского сада, оставив позади растерявшихся пареньков с одинаковыми короткими прическами.
Убедившись, что сзади нет хвоста, Алексей спросил у водителя, что случилось. Тот рассказал, что ребята, мол, просто нагло подвалили к очереди и спросили у него "на бутылку". Когда же он отказал - один из парней пытался выхватить из его рук бумажник, заявив, что они, дескать, "тамбовцы", а потому рыпаться не следует. Водитель не высказал должного пиетета, услышав данное географическое название и ему пришлось ввязаться в потасовку, из которой его, к счастью, выручил вовремя сориентировавшийся Нертов.
У Алексея тоже было свое представление о географии, о всяких "тамбовцах" вообще и об их делах в частности. Мелкий "гоп-стоп" относится совсем к другой сфере деятельности, - считал Нертов, - хотя чуть ли не всякий начинающий правонарушитель, чуть не навалив от ужаса в штаны как трусливая собачонка, оскаливающая в панике зубы, визжит, что он "тамбовский", "казанский" и тому подобный, а, следовательно, очень страшный и опасный. Мол, выше нас только горы, а круче нас - только вареные яйца. Иногда эти номера проходят более-менее благополучно, отчего преступники наглеют, а по городу расползаются все более устрашающие слухи. Иногда - не проходят. Тогда новоявленного "тамбовца" самого находят где-нибудь с пробитой головой или не менее выразительными следами насилия. И это никакой ни "заказняк", а естественная саморегуляция среды.
На самом деле специалистам доподлинно известно, что хорошо исполненное заказное убийство это не изрешеченное пулями тело в луже крови, щедро засыпанное стреляными гильзами, с неизменным, хладнокровно оставленным на месте происшествия, автоматом Калашникова или пистолетом "ТТ". Скорее это неожиданная, но совершенно объяснимая безвременная кончина "заказанного" лица от сердечного приступа, пищевого отравления, в крайнем случае, для любителей экзотики, в автомобильной катастрофе. Правда, иногда у трупа проступают чуть заметные следы от наручников или удавки, но это, так сказать, мелочи, издержки производства.