- Это не анекдот, Григорий Петрович, - тоскливо отозвался Друян. - Какие тут шутки? Я всю ночь не спал. Можешь позвонить Шатрову, если мне не веришь, - предложил он капитану, - я только что от него. А перед этим у Кирикова был, советовался с ним, как мне об этом прокурору доложить.
Звонить судмедэксперту капитан не стал: по обреченному тону следователя, его мрачному выражению лица с покрасневшими белками глаз начальник уголовного розыска понял, что его собеседник не шутит. Но разум отказывался воспринимать эту новость, смахивающую на бред сумасшедшего. Григорий Петрович, сдвинув кустистые брови к переносице, некоторое время молча обдумывал случившееся, а затем виновато признался:
- Не верю я этому, хоть убей! Вижу, что ты не врешь, но как она могла уйти? А дежурный санитар где был? - чуть не вскричал капитан, зачем-то оглядываясь через плечо.
- Когда Шатров с консультантом пришел в морг, санитар на полу без памяти лежал, - ответил Сергей Викторович. - То ли от испуга, то ли загипнотизированный… Его в психушку потом отвезли, - продолжил Друян. - Тоже, как ты, все время через плечо оглядывался. Только еще крестился при этом, - добавил он.
- Ты меня не пугай, - нахмурился Стрекалов. - Крестился… Я сам кого хочешь окрещу. Вообще-то я еще в квартире заметил, что с этой Шарфиной что-то не так… Но мы же с тобой за состояние трупа не отвечаем, - незаметно зачислил капитан Друяна к себе в союзники. - Сказал врач - в морг, значит, в морг, - свалил с себя остатки ответственности хозяин кабинета. И тут же, спохватившись, спросил: - А что твой шеф насчет этого думает?
- Мой шеф? - машинально переспросил Сергей Викторович. - Ты заметил, что с тобой тоже уже не все в порядке? Я же только говорил, что он еще ничего не знает. Хотя, может быть, ему и без меня об этом доложили, - предположил следователь.
- Как не знает? - изумился капитан, не обращая внимания на колкость в свой адрес. - Шарфина вчера пропала, а ты до сих пор молчишь?
- Так сложилось, - виновато ответил Друян. - Судмедэксперт позвонил мне вчера после обеда, я сразу поехал в морг, а там закрутился до самого вечера. Пока все шкафы холодильные осмотрели, журналы регистрации проверили. Думали, что ее вместе с бомжами и невостребованными покойниками в общей могиле порохонили. Нет, по документам все в порядке. Так незаметно время и прошло. А домой прокурору по телефону я об этом докладывать не стал. Зачем? - спросил сам себя Друян. - Все равно бы он не поверил. И не объяснишь всего толком по телефону. Ночь прокрутился, заснуть не мог, а утром к Кирикову поехал. Потом к Шатрову заглянул, а от него - к тебе.
- Понятно, - обронил капитан, - время тянул, надеялся, что новость какая-нибудь появится. Потому и объезжаешь всех.
- Наверное, - согласился Сергей Викторович. - Но сколько ни тяни, а надо ехать докладывать, - посмотрел следователь на часы.
В дверь коротко постучали, и в кабинет вошел один из оперативников в гражданском костюме.
- Даром я съездил, товарищ капитан: нету ее дома, - еще с порога объявил он.
- Надо было к ее матери в магазин заглянуть, - с досадой отозвался тот, - я же тебе адрес давал.
- Был я и в магазине, - прошел оперативник к столу. - Мать говорит, что не знает, где она. Еще с вечера ушла к какой-то подруге и там ночевать осталась.
- Ладно, садись, не маячь перед глазами, - раздраженно сказал капитан. - Так я и поверил, что мать не знает, у кого ее дочь ночует.
В кабинете повисла тишина. Сквозь открытое окно доносилось только монотонное гудение пчел, хлопочущих в ветвях буйно цветущих лип, и отдаленный уличный шум, приглушенный густыми кронами деревьев сквера, отделявшего здание райотдела милиции от городских улиц. "Сумели местечко выбрать, - с завистью подумал Сергей Викторович, - в такой обстановке и работать легче. А нашему тузу, с его гонором, непременно нужно, чтобы вывеска прокуратуры на какой-нибудь улице в центре города висела, - с неприязнью вспомнил своего шефа Друян. - Иначе ему кажется, что нас и за власть считать не будут".
- Я знаю, где Шарфина! - просветлел вдруг капитан, осененный внезапной догадкой.
- Где? - недоверчиво спросил Сергей Викторович.
- Дома, вот где! - радостно воскликнул капитан. - И домработница там же!
И не в силах дольше сдерживать радостного возбуждения, он вскочил со стула и мягкой, крадущейся походкой, выработанной годами розыскной службы, прошел к открытому окну и оперся руками о подоконник, мысленно превращая свою догадку в чеканную форму веских доказательств. С изогнутой худощавой фигурой, узким прищуром глаз и подрагивающими крыльями ноздрей капитан стал похож на кота, внезапно обнаружившего открытый горшок со сметаной и еще не верящего в свою удачу.
- Конечно, где же еще ей быть? - выпрямился Григорий Петрович и зашагал обратно к столу. - Не будет же она в домашних тапочках целые сутки по городу шастать, - попытался Стрекалов убедить самого себя в правильности догадки. - Не та женщина… Хоть и июнь в разгаре, - покосился капитан на раскрытое окно, - а дома уютней.
- А ключи? - попытался Друян вернуть хозяина кабинета из страны фантазий и догадок к реальной жизни. - Мы же забрали ключи от квартиры у домработницы, - напомнил следователь. - Обе связки… Одна у тебя, вторая у меня. И дверь опечатали.
- Ну и что? - не желал капитан расставаться со своей версией. - Может, у этой Нины дома запасные были? А-а-а, чего тут гадать? - бесшабашно махнул он рукой. - Проедем на квартиру, и сразу все выяснится, - решил Стрекалов.
И, торопливо убирая со стола служебные бумаги, строго спросил у молчавшего оперативника:
- Чего сидишь? Давай быстро заводи машину! Мы с Сергеем Викторовичем сейчас подойдем.
Друян, хоть и не верил в успех задуманной капитаном поездки, безропотно влез на заднее сиденье "жигулей". "Все равно до прокуратуры добираться надо, - вяло подумал он. - Проверим свои печати на двери, а потом попрошу подбросить меня до места". Капитан Стрекалов, сидя рядом с водителем, был заметно возбужден и, если машина задерживалась на каком-нибудь перекрестке у светофора, начинал нервно ерзать на месте и нетерпеливо поглядывать на разноцветье сигнальных огней. Но все волнения, как и предполагал Друян, оказались напрасными: дверь квартиры Шарфиной оказалась запертой, а приклеенные ярлыки с печатями и подписями сияли девственной нетронутостью.
- Да-а… - неопределенно протянул капитан, топчась перед дверью и не желая верить в свою неудачу. - Значит, она где-то в другом месте.
И тут же со вспыхнувшей в глазах надеждой стал прислушиваться: по лестничному маршу кто-то поднимался вверх. Капитан метнулся к перилам и заглянул вниз. Поднималась какая-то женщина, нагруженная хозяйственными сумками. Дождавшись, когда она взобралась на лестничную площадку, Григорий Петрович вежливо спросил ее:
- Вы случайно не видели сегодня Шарфину? Не приходила она?
- Кого-о? - испуганно отшатнулась женщина.
- Зою Федоровну, - уточнил капитан. - Гадалку из одиннадцатой квартиры.
Несколько придя в себя, женщина внимательно оглядела стоявших перед ней трех мужчин и язвительно спросила:
- А вы забыли, куда ее вчера увезли? И, уловив слабый запах коньяка, идущий от Друяна, укоризненно добавила: - Пить надо с утра меньше. А еще в милиции работаете!
* * *
Прокурор города слушал рассказ Друяна со скучающим безразличием на лице, а в глазах своего начальника Сергей Викторович ясно различал безысходную тоску человека, вынужденного сделать выбор: либо расстаться немедленно с нужным и дельным помощником, либо принять необходимые меры, чтобы скрыть от окружающих его слабоумие. Хотя бы на время. Пока удастся придумать оправдание этой внезапной болезни.
- Все? - спросил прокурор замолкшего следователя.
- Все, - бесцветным голосом подтвердил Сергей Викторович. И, вспомнив пропущенную деталь, добавил: - А Слободкина в психушку увезли. На обследование.
- Какого Слободкина? - недоуменно спросил прокурор.
- Дежурного санитара из морга, - пояснил Друян.
- Надо было и тебя с судмедэкспертом прихватить, - сожалеюще отозвался прокурор. - Посидели бы там с Шатровым пару месяцев, сразу бы научились живого человека от мертвого отличать. Ну, ладно, ты не врач, - откинулся на спинку кресла прокурор, - а тот болван куда смотрел?
- Куда и все, - с непонятным вызовом ответил следователь. - Он, правда, сразу заподозрил что-то неладное, но все же решил отвезти Шарфину в морг, а потом осмотреть ее еще раз с консультантом. Ну и опоздал немного. Пришли они после обеда в морг, а там смотреть уже некого. Не он первый, не он последний, - бесшабашно сказал Сергей Викторович, вспомнив слова подполковника Артамонова. - Да не волнуйтесь вы так, Константин Георгиевич, - попытался он успокоить хозяина кабинета. - С Гоголем вон тоже такой случай был…
- Та-а-ак, - подался опять к столу прокурор и, бесцельно побарабанив пальцами по крышке стола, с напускным равнодушием спросил:
- С каким еще Гоголем?
- С Николай Васильевичем, - глупо ухмыльнулся Друян. - Который это… "Мертвые души" написал.
Прокурор дотянулся до тумбочки, стоявшей сбоку стола, налил себе почти полный стакан пузырящейся минералки и большими глотками жадно выпил воду.
- Ты вот что, Сергей Викторович, - сочувствующим тоном сказал прокурор после недолгого молчания. - Езжай сейчас домой, отдохни хорошенько, а потом обдумай, с чего и как начинать. Будем считать, что ты сегодня работаешь на выезде. В кабинет к себе не заходи, - предупредил Рымов следователя. - А то, не дай Бог, разговоришься с кем-нибудь, а потом… Всякие люди бывают…
- Понятно, - встал со стула Друян. - Я и сам у вас хотел попросить на сегодня отгул, а то в голове каша какая-то, - виновато признался Сергей Викторович.
- Ну вот, видишь, - легко поднял прокурор свое грузное тело из-за стола. - Машину тебе дать?
- Не надо, - отказался следователь. - Я автобусом доберусь.
- Смотри сам, - направился Рымов вместе со следователем к дверям кабинета. - Она все равно без дела стоит. Я сейчас никуда не собираюсь ехать. И еще вот что, Сергей Викторович, - слегка придержал прокурор Друяна за локоть. - Помни: эта Шарфина с такими людьми связана, - многозначительно поднял Рымов указательный палец вверх, - что нам…
- Мне об этом уже говорили, Константин Георгиевич, - перебил его следователь.
- Тем более! Ну, жду завтра утром, - дружески похлопал прокурор Друяна по плечу.
По пути к автобусной остановке Друян случайно увидел вывеску закусочной и только сейчас вспомнил, что он с самого утра ничего не ел. Сергей Викторович в нерешительности остановился у цементных ступеней, ведущих на высокое крыльцо закусочной, но увидев, что оттуда вышел приличного вида мужчина, отбросил свои сомнения. "Не будут же тут забегаловку для бомжей устраивать, - мысленно успокаивал он себя, толкая входную дверь. - Все-таки не окраина города… А не понравится - развернусь и уйду". Но в закусочной было чисто и тихо, стены обшиты светлыми деревянными панелями, а за стойкой стоял невысокий худощавый мужчина в сером костюме и голубой рубашке с дорогим галстуком ручной работы. На висках - легкая седина. "Научились… - язвительно подумал Друян. - Не буфетчик, а торговый агент с рекламного проспекта".
- У вас перекусить можно? - спросил Сергей Викторович, подойдя к стойке.
- Вполне! Только холодными закусками, - отступил в сторону щеголеватый буфетчик, чтобы посетитель мог разглядеть тарелочки с богатым набором бутербродов, стоявшие пестрыми рядами на пластиковых полках.
Друян попросил подать ему бутерброд с севрюгой и неожиданно для себя заказал сто пятьдесят граммов водки. "Приеду домой, может, усну", - подумал он, садясь за свободный столик. Прожевывая янтарные ломтики рыбы, Сергей Викторович удрученно думал, что дело об ограблении Шарфиной, несмотря на его кажущуюся заурядность, будет не из легких, а налет чертовщины, возникший в самом начале расследования, и неизвестные покровители Зои Федоровны, занимающие, по слухам, высокие посты, ничего, кроме крупных неприятностей, ему не сулят. Придя к такому неутешительному выводу, Друян снова прошел к стойке и заказал себе еще порцию водки, хотя к спиртному обычно относился равнодушно.
- И бутерброд будете брать? - предупредительно осведомился буфетчик, ставя на стойку рюмку с водкой.
- Не надо, - отказался следователь. - Я еще тот не осилил. Эта севрюга, наверное, вместе с Адамом на свет появилась, - не удержался он от язвительного замечания. - Жуешь, как резину.
- Какую дали, той и торгуем, - примирительно улыбнулся буфетчик.
…Зоя Александровна, встретив мужа в прихожей, удивленно распахнула большие серые глаза:
- Что-нибудь случилось, Сергей?
- Ничего, - благодушно ответил Друян.
- Так, мелочи… И, распуская узел галстука, небрежно обронил: - Труп у нас из морга ушел. Женский.
Заметив неподдельный испуг жены, попытался ее успокоить:
- Да это ерунда! Где-нибудь объявится… Далеко в домашних тапочках не уйдешь.
- Кирилл!! - встревоженно позвала Зоя Александровна сына. - Иди сюда, отцу плохо!
* * *
Операция по сбыту книг казалась Павлу Романовичу делом простым и быстрым: человек, заказавший эти старинные фолианты с непонятным шрифтом, был Сбитневу давно знаком. Он уже не раз приобретал у него старинные иконы и рукописные книги, похищенные его помощниками в северных заброшенных монастырях и церквях. Беспокоило только одно: настоящей цены этой кипы книг Сбитнев не знал, а спрашивать у кого-либо совета опасался. После недолгих размышлений Павел Романович решил прибегнуть к нехитрому приему: показать скупщику всего несколько книг, причем не самых древних на вид, а тогда уже, в процессе торга, ориентировочно определить цену всей партии. Показывать товар Павел Романович решил на своей городской квартире. Набрав по памяти номер постоянного клиента, Сбитнев дождался ответа и нарочито равнодушным тоном сообщил:
- Узнали, Лев Ефимович? У меня для вас приятная новость есть… Какая? Ну, по телефону долго рассказывать. Приезжайте, не пожалеете. Да… Хорошо, жду после шести. Только не задерживайтесь: мне сегодня еще с одним другом встретиться надо.
Закончив телефонный разговор, Павел Романович посидел некоторое время возле письменного стола, затем прошел на кухню проверить на всякий случай свои запасы: Лев Ефимович любил неторопливый разговор под чашечку крепкого кофе и обязательно свежемолотого. Растворимых сортов не признавал. Не отказывался он и от рюмки коньяка. "Нехристь, а толк в напитках понимает, - иронично думал Павел Романович, заглядывая в кухонный шкаф и холодильник. - Ну, кофе, понятно, - мысленно рассуждал Сбитнев, - вы там с арабами рядом устроились. Все привычки их перехватили. Потому и перебираете: подавай вам только "мокко" или "робусту". А коньяк вас кто научил хлестать? Мусульмане вообще спиртное не употребляют, да и ваша религия пьянство не одобряет".
Гость пришел без опоздания: в начале седьмого вечера он уже сидел на диване и бережно перелистывал пергаментные страницы древних рукописей. Павел Романович перенес для удобства к дивану журнальный столик, выложил на него четыре фолианта, а сам ушел на кухню готовить угощение. Через несколько минут хозяин квартиры поставил на столик две чашечки с дымящимся кофе и бутылку коньяка с рюмками.
- Ну как, ознакомились? - спросил Сбитнев гостя, разливая коньяк по рюмкам.
- Насколько позволяет образование, - уклончиво ответил Юткевич, снимая очки в дорогой квадратной оправе. - Оно у меня высшее незаконченное. С третьего курса университета вышибли… За постоянные диспуты с преподавателем диалектики. Мы с ним не сошлись в оценке случайности и необходимости, - пояснил Лев Ефимович.
"За неудачный гешефт тебя вышибли, - злорадно подумал Сбитнев, - а не за диспуты. Накрыли с партией контрабанды, вот и решили от тебя избавиться". Но о своих предположениях Павел Романович предпочел промолчать.
- Не прибедняйтесь, Лев Ефимович, - присел хозяин квартиры рядом с гостем. - Вас природа таким умом наградила, что никакой институт этого не даст. Давайте лучше выпьем по рюмке, а то кофе стынет.
- Все равно обидно, - вздохнул гость, беря рюмку.
Запив коньяк несколькими глотками крепкого кофе, Лев Ефимович вернулся к прерванному разговору:
- Вот вы говорите ум… Без него не проживешь, понятно, но и без хорошего образования тоже иной раз неуютно. Это я к тому, что не смогу точно определить цену вашему товару, - кивнул Юткевич в сторону стопки книг, лежавших на столике. - Не только точно, а даже ориентировочно. Я вижу, что книги древние, дорогие, но о чем они? Может, это собрание детских сказок?