- А чего рассказывать… - Мохов покривился. - Федя забалдел капитально, еле-еле дохилял ко мне домой, утыркался спать. Я тоже малость прикимарил. Проснулся - темно. Думаю, пора за часиками топать. Рюкзачок с собой прихватил, выхожу на улицу - хоть глаз выколи. Чернота, гроза собирается. Соображаю: на меня работает - следы замоет. Подхожу к магазину - еще темней стало. Сразу не сообразил, после догадался, что погасли уличные фонари. Замок свернуть было парой пустяков - инструментик с собой прихватил. Часы отыскал мигом, но их только шесть штук оказалось. Перерыл в прилавке все ящики, аж стекло раздавил, а часиков больше тю-тю… Стал шерстить все подряд, втихаря фонариком посвечиваю. Гляжу - старая кепка. Читаю - на подкладке Федина фамилия написана. Сразу хотел в рюкзак сунуть, но смикитил: если кепка исчезнет из магазина, продавец сразу наведет угрозыск на Федин след, а нам такая самодеятельность вовсе без надобностей. Решил оставить кепочку. Специально на видное место положил. Дальше шарю. В пустой из-под одеколона коробочке выручку нашел, а часов - как не было. Со зла аж курить захотелось. Достаю пачку "Нашей марки", которую в пивбаре у Айрапетова стрельнул, а в ней ни единой сигаретки не осталось. Швырнул сдуру за прилавок… Смотрю, на витрине красивые бритовки лежат. На всякий случай в карман три штучки сунул и давай рюкзак набивать одежонкой, которая получше. Только управился, рюкзак за плечи надел, слышу: оконное стекло хрустнуло. Я мигом - за вешалки, где пальто висят, для смелости железяку схватил, которой замку голову отвернул. Выглядываю оттуда одним глазом, вижу - мужик по магазину мелькнул. Подскочил к стене, вроде электрическим выключателем щелкнул и сразу к прилавку затопал. Одеколонные флаконы звякнули, похоже, забулькало что-то… В этот миг молния как полоснет! В магазине стало светло, как будто лампочки включили. Смотрю, Гога-Самолет с перепугу за прилавок присел. Я из своего укрытия - к дверям. Зацепился, вешалки повалились, ящики какие-то загремели… Гога как заорет!.. Я кое-как выпутался из-под вешалок, только на крыльцо вываливаюсь - опять молния! Вижу, что-то лохматое к крыльцу прет: не то баба, не то привидение… - Мохов перекрестил живот. - Во крест даю, чуть от страха коньки не отбросил. Ладно, железяка в руках была. Я этой железякой ее и шарахнул, а сам, дай бог ноги, рвать от магазина…
- Как Гога-Самолет в магазин попал?
- Уже говорил, через окно залез, - Мохов опять закрестился. - Только крест даю, он без сговора со мной лез. Богом клянусь, без сговора! Групповой не было, начальник…
- Кто отключил сигнализацию?
- Уже говорил, электричество было выключено.
- Кто выключил? С электромехаником Лаптевым договорились?
Мохов ударил себя кулаком в грудь:
- Начальник, гад буду, не договаривался" Может, Гога-Самолет договорился, а я, под шумок, вперед его успел.
- Вы Айрапетову полный карман часов обещали, Как намеревались их взять?
- Да я ж для понта ему загнул, чтобы денег взаймы.
- А ночью в магазин пошли, рюкзак с собою взяли. Как это понимать?
- Чутьем чувствовал, что энергии не будет.
- Наивно, Мохов, очень наивно, - Антон нахмурился, помолчал. - Куда дели украденные часы?
- Загнал Айрапетову по дешевке, а одни совсем бесплатно отдал за то, что билеты нам с Федей на самолет добыл. Народу на аэровокзале было битком, без блата к кассе не пробиться.
- Как часы попали к Остроумову?
- Не было в деле Остроумова! - испуганно закричал Мохов.
- Но ведь он принес нам часы.
- Крест… Не знаю!
- Кто писал Костыреву письма? С какой целью?
- Никаких писем не знаю. Никаких!
- Кроме тебя, некому… - хмуро сказал Костырев.
- Федя, крест… - начал Мохов, но, столкнувшись с презрительным взглядом Костырева, осекся.
Больше, сколько Антон ни старался, ничего вразумительного Мохов не показал. Создавалось впечатление, что из какого-то безотчетного страха он всеми силами, порою до наивности, скрывает истину. Категорически отрицал Мохов участие в деле Остроумова и связь с Гогой-Самолетом. Антон был вынужден прекратить допрос. Когда Мохова и Костырева увезли в изолятор, в кабинет вошли Березова и Голубев. Светлана смотрела на Антона настороженно-вопросительным взглядом.
- Вы оправдаете Федю? - спросила она.
- Его может оправдать только суд, - ответил Антон. - Я лишь вправе изменить так называемую меру пресечения, то есть освободить из-под стражи. Но пока это не в интересах самого Федора.
- Когда же этот интерес наступит?
- Не будем спешить, Света. Поспешность, как правило, к добру не приводит.
Березова, соглашаясь, наклонила голову и попрощалась. Едва она вышла, Слава Голубев возбужденно прошелся по кабинету и заговорил:
- Только что звонил Степан Степанович. За сумочку Березовой Айрапетов пообещал соседскому Генке купить абонемент на все хоккейные игры сезона.
Предстояло самое трудное - допрос Айрапетова. Прежде, чем начинать его, Антон решил встретиться с Игорем Владимировичем, так сказать, неофициально.
21. "Солист" из ресторана
Айрапетов сам назначил Антону место встречи в сквере, против ТЮЗа. То ли оттого, что рабочий день еще не кончился, то ли от сгрудившихся на небе предгрозовых облаков скамейки в сквере пустовали. Антон выбрал одну из них, с которой лучше просматривались асфальтированные аллейки, и, развернув газету, сделал вид, что увлечен чтением.
Игорь появился минута в минуту, как обещал по телефону. Легкой, энергичной походкой он подошел к Антону, крепко пожал руку и, садясь рядом, весело проговорил:
- Точность - вежливость королей.
- Я королем не был, поэтому притопал раньше, - пошутил Антон и насторожился - в конце аллеи, откуда только что пришел Айрапетов, замаячила сутулая фигура "солиста" из ресторана. Похоже, он догонял Игоря и еще издали замахал ему рукой. Айрапетов демонстративно отвернулся, с усмешкой проговорил:
- Для полного счастья этого черта нам только и не хватало. Сейчас на похмелье просить будет.
"Солист", не обратив внимания на Антона, плюхнулся на скамейку рядом с Игорем, поморщившись, прижал ладонь к груди и, тяжело передохнув, сказал:
- Фу-у… Чуть сердце не выскочило, думал, упущу тебя.
- Соскучился? - опять с усмешкой спросил Айрапетов"
- В вытрезвителе сегодня ночевал.
- Поздравляю.
- Смеешься, а тут хоть плачь. - "Солист" вытер вспотевший лоб. - Вчера какой-то "юморист" записку подсунул, насчет Ольги и Юрки. Я рога в землю и попер. Только из ресторана на проспект вываливаюсь и с ходу - в объятия к милицейскому. Чуть с копытков его, родимого, не снес. Голову надо отворачивать за такие шутки. Встретился бы мне сейчас тот остряк!..
- И что бы произошло?
- Как гусю, шею бы свернул. Айрапетов засмеялся:
- Давай, Олежек, сворачивай.
- Чего? - не понял "солист".
- Шею. Я тебе вчера записку написал.
"Солист" какое-то время обалдело смотрел на Игоря и вдруг расхохотался до слез, будто ему только что рассказали очень смешной анекдот.
- Ну, князь… ты даешь, - вытирая глаза, проговорил он. - Ну, даешь! С тебя причитается.
- Сколько?
- Пару червонцев до завтра, - выпалил "солист" и, видимо, не надеясь на успех, торопливо заговорил: - Понимаешь, завтра в церковном хоре обещают триста целковых отвалить, платят там железно…
- Зачем тебе сегодня двадцатка понадобилась? - перебил Айрапетов. - Ты с похмелья после двух стопок уже занавески жевать готов.
- Понимаешь… С Цыганкой этой, которая вчера в ресторане за соседним столом с тобою сидела, договорился. Сейчас ждет в "Сибири" меня - как бога, а я, как нищий, за тобою по следу таскаюсь. Князь Игорь, не унижай Олега. Клянусь совестью, рассчитаюсь.
- На том свете угольками, - Айрапетов стал серьезным. - Попрут тебя из церковного хора, как из ансамбля выперли. Будешь ты от тяжести горбиться по ресторанным подмосткам…
- Игорь! К чему такие мрачные краски? Надо мужественно идти по кругу жизни. Одолжи два червонца, и на мало оборудованной для веселья планете одним счастливым человеком станет больше. Неужели тебе этого не хочется? Неужели две каких-нибудь рваных десятки для тебя сделают погоду? Не веришь, что сам отдам, Ольга рассчитается. Ты же знаешь, у нее завтра получка.
Айрапетов внимательно посмотрел на "солиста", подумал и вдруг решительно, вполне серьезно сказал:
- Я одолжу тебе, Олег, деньги. Могу даже дать без отдачи, но… Ты должен откровенно рассказать, что у тебя произошло с Людой, когда она стала вырываться из моей квартиры. С той девушкой, из кафе "Космос"… в прошлое воскресенье. Помнишь?
- Такой пустяк?! - удивился "солист" и посмотрел на Антона, словно только сейчас его увидел.
- Это свой человек, - заметив взгляд, сказал Айрапетов. - Можешь говорить при нем.
"Солист" невинно улыбнулся:
- А что у меня с Людой произошло? Ровным счетом - ничего. Прилег к ней на диванчик, а она бузу подняла.
- Ты ей бритвой угрожал?
- Какая угроза?! Для хохмы взял бритву, хотел разыграть. Она подумала, что по правде, вцепилась зубами в руку. Во… - приподнял рукав, - до сих пор след имеется. Вижу, дело керосином пахнет. Швырнул бритву в окно. И вся любовь. Это ж я рассказывал раньше. Достаточно тебе?
- Почему она так сильно опьянела от стакана шампанского? - снова спросил Айрапетов.
- Откуда мне знать, - удивленно пожал плечами "солист".
- Не хочешь говорить? Ни копейки не получишь.
- Вот привязался, как вчерашний милиционер из вытрезвителя… - лицо "солиста" стало виноватым. - Я ж не думал, что ты ее к себе поведешь…
- Рассказывай, Олег, о том, что ты сделал Люде, а не о том, что думал, - недовольно оборвал Айрапетов.
- Ничего серьезного я не сделал… Подумаешь, снотворного в шампанское сыпанул. Что, она умрет от этого? Ольга перед каждой ночью это зелье глотает и хоть бы что. Храпит, как лошадь.
Айрапетов смотрел на "солиста" уничтожающим взглядом.
- Клянусь, Игорь, никогда не думал, что Люда так сильно захмелеет, - испугался тот. - Клянусь! Хотел похохмить…
- Знаешь, что за такие хохмы бывает? - Айрапетов резко показал на Антона. - Это сотрудник уголовного розыска, твоя хохма уже до них докатилась.
"Солист" побледнел, на лице его появилась растерянность. Он, видимо, решил, что его разыгрывают, но, не будучи в этом твердо уверенным, засмеялся неестественным, вымученным смехом.
- Рассчитываться?.. - посмотрев на Антона, спросил Айрапетов. - Или вы еще с этим "хохмачом" побеседуете?
- Если потребуется, я его приглашу, - ответил Антон.
Игорь достал из кармана две десятки. Глаза "солиста" блеснули бесшабашно-радостно. Он почти вырвал из рук Айрапетова деньги, сунул их в свой карман и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Айрапетов бесцеремонно оборвал:
- Иди, иди к Цыганке, а то не поспеешь.
Ничуть не обидевшись, "солист" бодро вскочил со скамейки, шутливо козыряя, поднес к виску два пальца.
- Иди, Олег… - Айрапетов поморщился. - Иди, золотце, молча по своему кругу жизни.
- Честь имею, - "солист" еще раз козырнул и, вихляясь, как на шарнирах, развязно зашагал к ресторану. Сутулость его поубавилась, словно он почувствовал себя окрыленным.
- Оказывается, с Людой Сурковой не все так безобидно было, как этот пошляк раньше мне рассказывал, - задумчиво глядя ему вслед, проговорил Айрапетов. - Почему вы его тут же не арестовали?
- Арест - крайняя мера пресечения, с ним спешить нельзя, - ответил Антон, про себя раздумывая: "Не специально ли эта встреча с "солистом" разыграна?"
- В отношении типов, подобных Олегу, юридическая щепетильность излишня, - убежденно заявил Игорь. - Таких дураков надо учить сразу.
- Ну, это еще как сказать… - Антон помолчал и, меняя тему разговора, спросил;
- Чем занимается Евгения Петровна?
- Она в своей стихии. Банкет проворачивает. Защита уже на носу.
- Вам работать надо?
- Пустяки! - Айрапетов небрежно махнул рукой. - Кандидатская сделана без сучка, без задоринки. Оппоненты и те поют дифирамбы, так что защита будет носить чисто формальный характер, - он без всякого предупреждения поднялся со скамейки. - Встаем? Соловья баснями не кормят. Надо бы подзаправиться…
- Давайте просто походим, поговорим, - тоже поднявшись, сказал Антон. - Разговор серьезный будет.
- Тем более! - Айрапетов улыбнулся. - Серьезные разговоры надо вести в серьезном месте, за круглым столом. Идемте ко мне домой.
Разговаривая, они вышли из сквера. Хмурившееся до этого небо посветлело. Рванувшийся сквозь облака луч солнца ярко полыхнул, отразившись, как в зеркале, от стекла кабины телефона-автомата. Этот отблеск словно подсказал Айрапетову неожиданно пришедшее решение.
- Подождите, - вдруг остановившись, сказал Игорь. - Сейчас я Олежке еще одну классическую шутку устрою.
Говорил он по телефону недолго. Вышел из кабины удовлетворенный, обнял Антона за плечи и беззаботно сказал:
- Сейчас Ольга нагрянет в ресторан, собственными глазами увидит своего пижона в компании с Цыганкой, - и, подняв руку, остановил подбегавшее такси с зеленым огоньком.
Антон исподволь приглядывался к Айрапетову, стараясь уловить фальшь, но тот не давал ни малейшего повода усомниться в естественности своего поведения. Казалось, Игорь до мельчайшей клеточки пропитан буйной энергией, которая так и рвется из него. Приведя Антона в свою квартиру, он с ловкостью бывалого официанта стал выставлять из холодильника на стол закуску, рассказывая при этом смешные истории из медицинской практики.
В коридоре жалобно, как показалось Антону, тренькнул звонок. Айрапетов положил на стол салфетку, которой вытирал и без того чистые, из хрусталя, стаканы, и пошел открывать дверь. Через несколько секунд он гостеприимно провел в комнату молоденькую, с высоким начесом смуглянку и представил ее Антону:
- Оля. Жена Олега, - повернувшись к ней, добавил: - А это товарищ Бирюков - сотрудник уголовного розыска, с которым меня свела судьба, благодаря твоему Олежке.
Смуглянка мельком взглянула на Антона, смутилась:
- Я, кажется, некстати, но у меня, Игорь Владимирович, неотложная просьба…
- Присутствие очаровательной женщины всегда кстати, - не дал ей договорить Айрапетов и, несмотря на робкий протест, усадил в кресло.
Оля сжала ладони и, опустив глаза, тихо продолжила:
- Я только что заходила в ресторан, Олег действительно сидит там с этой…
- Ты сомневалась, Олечка?
- Нет, лишний раз убедилась в вашей правоте. Мне нужно в долг рублей сто, - тонкие губы смуглянки дрогнули, словно она сдерживала слезы. - Олег, подлец, вчера утащил из дома все до копейки.
Айрапетов, ни слова не говоря, открыл письменный стол, отсчитал деньги и щедрым жестом протянул их смуглянке.
- Не знаю, как вас благодарить, Игорь Владимирович. Вы так добросердечны… - голос ее дрогнул. - Посоветуйте, что делать с Олегом. Может, лечиться устроить?
Игорь положил смуглянке на плечо руку.
- В таком деле, Олечка, трудно советовать. Ты сама врач, прекрасно знаешь, что лечение от алкоголя - крайняя мера. Успех стопроцентно зависит от самого лечащегося, от его желания раз и навсегда покончить с недугом. У Олега, насколько мне известно, такого желания нет. Спрашивается: что даст лечение?.. Месяц, от силы два он воздержится глотать спиртное, а затем начнется прежнее и, как ты знаешь, в более страшном виде, потому что подобное лечение не проходит бесследно.
- Я понимаю, но… Что сделали бы вы, будучи на моем месте?
- Немедленно бы развелся, - убежденно проговорил Айрапетов, чуть помолчал. - Постараюсь объяснить. Во-первых, детей у вас нет. Во-вторых, все чистое, что между вами было, растоптано и заплевано Олегом. В-третьих, Оля… Твое призвание - медицина, у тебя перспективное будущее. Семейные неурядицы загубят твой талант. У вас с Олегом разные судьбы. Несколько перефразируя известный стих, скажу: тебе пора за дело приниматься, а его удел - катиться дальше, вниз.
- Если я брошу Олега, он погибнет. Не жестоко, ли это будет?
- Нет, по-моему, не жестоко. Гораздо страшнее, если, запутавшись в семейных неурядицах, вы погибнете оба. Кстати, свое решение тебе не навязываю. Это всего-навсего мое мнение, - сделав ударение на слове "мое", сказал Айрапетов, подошел к столу и улыбнулся. - Давай, Олечка, как говорят бизнесмены, выпьем за успех будущих предприятий.
- Что вы! - смуглянка торопливо поднялась. - У меня отвратительное настроение, я испорчу вам беседу.
Она решительно пошла к выходу. Игорь посмотрел на Антона и словно угадал его желание: продолжить разговор без свидетелей. Когда он проводил смуглянку и вернулся в комнату, Антон встретил его вопросительным взглядом.
- Вы удивлены? - спросил Игорь.
- Не могу сообразить, добро вы сделали или зло, - ответил Антон.
- На мой взгляд, добро, - выделив ударением слово "мой", убежденно сказал Айрапетов. - Чем быстрее Ольга развяжется с Олегом, тем раньше сможет по-настоящему заняться медициной, где ее, бесспорно, ждет блистательная карьера.
- Но ведь это вчера из-за вас Олег так блистательно попал в вытрезвитель.
- Я всего-навсего написал шутливую записку. Если, прочитав ее, Олег оказался идиотом, не способным думать, то тем самым только ускорил разрыв, который непременно произойдет у него с Ольгой.
- Они могли помириться, если бы вы еще и сегодня не вмешались.
- Олег не стоит Ольгиного мизинца. Он изменяет ей на каждом шагу. Когда вижу, что подонок губит талантливого человека, не могу по-мещански созерцать. Хоть расстреляй меня за это. - Айрапетов, откидывая со лба прядь волос, энергично вскинул красивую голову и удалился на кухню. Вернулся оттуда быстро. Ставя на стол бутылку шампанского, весело улыбнулся: - Пора, по-моему, перейти к официальной части, ради которой мы встретились. Отложим дискуссию о добре и зле до лучших времен.
Антон ладонью накрыл свой стакан.
- Разговор будет серьезным, - он помолчал и посмотрел Айрапетову в глаза. - Могу я рассчитывать на вашу откровенность?
На лице Игоря мелькнуло недоумение.
- Мне всегда близок язык настоящих джентльменов.
Антон задумался. Перед ним сидел умный, обаятельный тридцатилетний парень. Материально обеспеченный, без пяти минут, как говорил Степан Степанович, кандидат медицинских наук, превосходно разбирающийся в психологии людей и удивительно легко, вроде бы мимоходом, управляющий их поступками. Совершенно неожиданно в сознании Антона возник забитый народом до предела зал судебного заседания. На скамье подсудимых - Мохов и Остроумов. Попробовал рядом с ними представить Айрапетова и… не смог - его образ совершенно не вязался с образами уголовников.
- Скажите, Игорь, что заставило вас написать фальшивое письмо Федору Костыреву? - задал первый вопрос Антон.
- Я не знаю такого человека, - чуточку подумав, как ни в чем не бывало ответил Айрапетов.
Антон достал копию заключения графической экспертизы, исследовавшей конверт, найденный Светланой Березовой у Костырева, и положил ее перед Игорем.
- Против этого документа возражать трудно, Игорь Владимирович, - спокойно сказал он.