- Я не про то, что у вас была "Наша марка", - опять схитрил Антон. - Я про то, что хорошие сигареты, хотя и ростовские. Других курильщиков угощаю - плюются. Говорят, дрянь по сравнению с ленинградскими или московскими.
- Не понимают сявки. Сигаретки - люкс! На них же даже значок с качеством нарисован. Знакомый у меня есть. Ба-а-ашка человек, толк в куреве знает и кроме "Нашей марочки" ростовской ничего не признает,
- Вы через него и достаете "Нашу марку"?
- Не, в магазине беру.
Антон расхохотался как только мог. От смеха даже грудью на стол навалился.
- Ты чего, начальник? - удивился Мохов.
- Уши развесил, слушаю тебя. А ты, оказывается, сочинитель. "В магазине беру". Вот даешь! В Новосибирской области днем с огнем этих сигарет не сыщешь. Мне их из Москвы присылают или из Томска. Специально об этом ребят знакомых прошу.
- Так уж и специально… так уж и из Москвы… - неуверенно проговорил Мохов. - Слово даю, курил "Нашу марку"!
- И в магазине покупал?
- Не. Стрельнул полпачки у одного чувака.
- У знакомого?
На какую-то секунду замешкался Мохов, чуть-чуть у него что-то не сорвалось с языка, но он вовремя спохватился, покрутил косматой головой и быстро ответил:
- Не. На железнодорожном вокзале, у проезжего.
"Фокус не удался", - расстроенно подумал Антон. Мохов разглядел, уловил подсечку и "выплюнул крючок". Попробуй найди теперь этого проезжего "чувака". Скоротечно порою следовательское везение, хотя каждый раз от него что-то остается, Мохов нервно сжал ладони. Отчего он вдруг начал нервничать? Почувствовал, что скользнул по лезвию, чуть не выдав поставщика "Нашей марки", или вспомнил оставленную в магазине сигаретную пачку?
Антон, чтобы не насторожить еще больше Мохова, на всякий случай, подражая Борису Медникову, когда тот очень хотел курить и ни у кого не мог стрельнуть сигаретку, тяжело вздохнул и, посерьезнев, сказал:
- Покурили, хватит. Соловья баснями не кормят. Давайте толковать о деле. Как с магазином было?
Мохов удивленно вылупил глаза:
- Чего-то не пойму, начальник. С каким магазином?
"Чудака решил разыгрывать? Хорошо. Долго не наиграешь. Пойдем с другого хода", - усмехнулся про себя Антон.
- Если с магазином непонятно, расскажите, каким образом в ваш чемодан попали краденые вещи.
- А-а-а… Так бы сразу начинал. С вещичками и чемоданом, как в сказке: пришел, увидел, скарабчил, - Мохов натянуто улыбнулся. - Не мой это чемоданчик, гражданин начальник. Краденый он, вместе с вещичками.
- Не первый раз с уголовным розыском объясняетесь. Говорите подробней, без наводящих вопросов. У кого? Когда? Где украли?
- У проезжего, на главном новосибирском вокзале, в воскресенье, - с наигранной лаконичностью отчеканил Мохов и добавил: - Сявка какой-то из района подвернулся.
Ложь была грубой, старомодной. Нет, не на высоте умственные способности Мохова. Нервишки, к тому же, подводят. Соврал и сам не верит: глаза заюлили. Наверняка знает о магазине, иначе не стал бы примитивно добавлять: "Сявка какой-то из района подвернулся".
- Так не пойдет, Мохов. Сказку для первоклашек сочиняете.
- Чо я, Амундсен - сказки сочинять? Антон усмехнулся:
- Амундсен был выдающимся полярным исследователем, а фамилия знаменитого сказочника - Андерсен. Умные, хорошие сказки сочинял, не то, что вы.
- Мы университетов не кончали, - на лице Мохова появилось выражение, похожее на обиду, но глаза забегали еще сильнее. - Наше образование - четыре класса, пятый коридор.
- Это не делает вам чести и, тем более, не дает права лгать уголовному розыску.
- Не веришь? Хочешь, скажу, у кого увел? Антон поморщился:
- Хватит сочинять. Как попали в магазин?
- Чужое дело не клей, начальник. Не был я в магазинчике, - шея Мохова вытянулась и тут же укоротилась, будто он хотел втянуть непомерно большую косматую голову в плечи. - Моя профессия - карманы. Чемоданчик прихватил, между делом, у Гоги-Самолета… - И уставился на Антона, стараясь определить, какое произвел впечатление.
- Когда?
- В воскресенье утром, - не задумываясь, ответил Мохов и ухмыльнулся. - Без выходных работаю.
Предположение Антона, возникшее после допроса Костырева? подтвердилось: о смерти Гоги-Самолета Мохов не знает. Антон неторопливо достал фотоснимок, который показывал Костыреву, и подал его Мохову. Увидев, как у того отвисла губа, понял, что попал в точку. Мохов с тупым выражением лица долго разглядывал фотографию, потом растерянно уставился на Антона и, почти как Костырев, спросил:
- Мертвый, чо ли?
- В магазине, - подтверждая, добавил Антон. - Как вы умудрились на главном новосибирском вокзале в воскресенье утром украсть у него чемодан, если Самолета уже в живых не было?
- Так, может, его после этого сфотографировали, - наивно, без всякой надежды, сказал Мохов.
- К вашему сожалению, нет, - Антон нахмурился. - В магазине обнаружены ваши отпечатки и пустая пачка "Нашей марки". Надеюсь, понимаете, что отрицать такие улики - бессмысленное занятие. Только запутаете себя. Говорите все начистоту.
- Слово даю, не был в магазине! - взвизгнул Мохов.
- Каким образом вещи к вам попали?
- Увел чемоданчик у сявки.
- Сказка про белого бычка… Вы знали, что Гога-Самолет обворовал магазин или собирался обворовать. Откуда эти сведения?
- Накалываешь, гражданин начальник! - снова закричал Мохов. - Мокруху хочешь пришить? Не выйдет! Не занимаюсь я мокрыми делами. Не занимаюсь!
Антон брезгливо поморщился:
- Улики, гражданин Мохов, улики… Кроме чистосердечного признания, вам ничего другого не остается. Неужели не можете понять этого? Будете говорить правду?
В глазах Мохова появился испуг. Антон глядел на него и все больше убеждался, что Мохов - мелкий, трусливый воришка, способный на любую ложь и предательство ради спасения собственной шкуры. И не ошибся.
Мохов трусливо огляделся, как будто хотел убедиться, нет ли в кабинете посторонних, и почти прошептал:
- Костырев… Костырев был в магазине, - опять огляделся и еще тише добавил: - Он там кепку свою посеял. Сам мне говорил, что свалилась с головы и в темноте не мог найти.
- И Дунечку Костырев ударил?
- Какую Дунечку?.. - Мохов открыл рот, но тут же угодливо закивал головой. - Ага, и Дунечку он саданул железякой, когда со шмутьем из магазина выскакивал.
Тонкая ниточка попала в руки Антона, наметилось совпадение с показаниями похмельной Дунечки, и он, стараясь эту ниточку не порвать, сделал вид, что верит Мохову.
- Зачем же вы все краденые вещи в свой чемодан сложили?
- Костырев чистеньким хотел остаться.
- Куда золотые часы дели и одну бритву?
- Загнали по дешевке. Хотели все шмутье сплавить, да на кофточках попухли.
- Кто продавал, Костырев или вы?
- Я, - Мохов вздохнул и повторил: - Костырев же чистеньким хотел остаться.
- А если скажу, что вы не продавали часы и бритву? - спросил Антон и, заметив, как насторожилось лицо Мохова, добавил: - Вы их отдали тому, кто помог отключить сигнализацию.
- Откуда у нас деньги в таком разе? - Мохов оживился. - Шмуток я продать не успел, они все в ажуре, а выручка всего тысяча была.
- Допустим, - согласился Антон. - Только… кто у вас опасную бритву купил? Сейчас опасные не в моде.
- Костырев их две взял.
- Есть документы, что три. Одну себе, другую вам. Кому третью?
- Групповую мажешь, гражданин начальник? Не было групповой. Костырев в одиночку магазин заделал. Моя профессия - карманы.
- А ведь пробовал и магазин обворовать…
- Разок только попытал. Как загремел охранный колокол на всю деревню, с тех пор поллитровкой меня к магазину не затянешь.
- Кто в этот раз отключил сигнализацию?
- Слово даю, не знаю! - Мохов ударил себя кулаком в грудь: - Крест во все пузо!..
- Почему Костырев согласился с вами на север ехать? - оборвал Мохова Антон.
- Чтоб денег подкалымить.
- Но он раньше почему-то не соглашался. Вам долго пришлось его уговаривать. Почему?
- А-а-а… Это он жениться, дубина, хотел. В Новосибирске чувичка у него была, врюхался в нее. А она ему финт ушами заделала, с инженером с московским снюхалась. Федька про это узнал и говорит: "Ну их всех сучек… Поехали, Пашка, на север, деньгу закалымим - не таких чувичек отхватим". Я толкую: "С хрустами, мол, жидковато, на билеты не хватит". А он мне: "В сельхозтехниковском магазине навалом золотых часиков появилось. Если трусишь, один пойду на дело, а ты посля толкнешь часики хотя бы по дешевке". На том и спелись.
- Откуда Костырев узнал о часах?
- Он же в райпотребе вкалывал, там все расчухал.
- Кто помог отключить сигнализацию? - настойчиво спросил Антон. - Или Костырев сам это сделал?
- Конечно, сам. Он башковитый в этом деле.
- Как Гога-Самолет оказался в магазине? Мохов застучал кулаком в грудь:
- Крест во все пузо, не знаю.
Антон прекратил допрос. Через полчаса на служебной машине он увез Костырева и Мохова в поселок, где нашелся магазин, оборудованный точно такой охранной сигнализацией, как в райцентре. Следственным экспериментом было установлено, что ни Костырев, ни Мохов в охранной сигнализации совершенно не разбираются.
После допроса горизонт не расширялся. Наоборот, своими показаниями Мохов еще больше запутал дело.
9. Нештатный следователь
- Березову видел? - снимая очки, спросил Степан Степанович, едва Антон переступил порог его кабинета. - Только что была здесь, спрашивала тебя.
- Есть что-то новое?
- Она, видишь ли, кроме тебя, ни с кем не хочет беседовать, - Степан Степанович поправил бумаги, лежащие перед ним на столе, близоруко прищурился. - Как говорят наши подшефные, вошел ты у нее в авторитет.
- Не сказала, куда ушла?
- Дома будет ждать.
- Придется ехать. Может быть, что-то новенькое, существенное у нее появилось.
- Подожди. За ней пошлем служебную машину, а сами в это время потолкуем. У меня тут кое-что есть…
Стуков позвонил дежурному по управлению. Договорившись, что служебная машина сейчас же отправится за Березовой, адрес которой продиктовал дежурному Антон, Стуков достал из стола тоненькую бумажную папку и открыл ее. В папке лежал тетрадный листок, исписанный с обеих сторон красивым женским почерком без единой помарочки, аккуратно. Антон ожидал, что Стуков тут же даст прочитать листок, но Степан Степанович не торопился.
- Оказывается, со Светланой Березовой я раньше тебя познакомился. Вот по этому заявлению, - он постучал пальцами по тетрадному листку. - Позавчера принесла. С двоюродной сестрой ее произошла неприятность.
- С Людой Сурковой? - быстро спросил Антон.
- Правильно. Ты уже родственников Березовой знаешь? - Стуков улыбнулся.
- Вчера в "Космосе" встречались, когда был там со Светланой. Симпатичная такая, печальная девушка. Светлана какое-то заявление упоминала…
- Видимо, это заявление как раз и есть. - Стуков опять постучал по листку. - В прошлое воскресенье Люда была выходная. Одна из подружек по работе обещала достать ей билет на какую-то приезжую эстраду. Люда вечером прибегает к подружке в "Космос" за билетом, а та, оказывается, ничего не достала. Вечер испорчен. В кафе компания вполне приличных молодых людей отмечала день рождения. Именинник знакомится с Людой и уговаривает ее остаться в компании. От нечего делать Люда соглашается, тем более, что именинник - парень собою видный: возраст - около тридцати, общителен, внешне - картинка, одет безупречно. Ну как тут устоишь от соблазна познакомиться с таким кавалером? Пели, шутили, танцевали. Именинник был галантен, усердно угощал. Люда не из пьющих, но все-таки стакан шампанского выпила и через какое-то время… катастрофически стала засыпать. Он вызвался проводить домой, но вместо этого привел на какую-то квартиру. Стал приставать, угрожал бритвой. Она - вырываться, кричать. Соседи открыли дверь… Где была, как ушла из квартиры, не помнит совершенно. Только на следующий день хватилась, что на руке нет кольца девятьсот пятьдесят восьмой пробы, стоимостью свыше двухсот рублей, - Степан Степанович замолчал.
- И все исходные данные? - спросил Антон.
- Почти все. Даже имени толком не запомнила, вроде бы Игорь или Олег, вроде бы кандидат медицинских наук или артист. Твердо уверена в одном: раньше много раз видела его в "Космосе".
- Администрация кафе ничего не знает? Обычно для массовых увеселений столы заранее бронируют.
- Нет. Пришли стихийно. Попили, повеселились, рассчитались и… ищи ветра в поле.
- Хотя бы обстановку в квартире запомнила? Или район, где находится квартира.
- Квартира благоустроенная, в новом многоэтажном доме. Кругом сплошь такие дома. Запомнились ковры, пианино, дорогие украшения, но… Не будешь же Суркову водить по всем новым многоэтажным домам, чтобы она опознала эти ковры, пианино и украшения.
- К тому бюллетеню вам еще мутное дельце подвалило, - усмехнулся Антон.
- Уголовные дела, Антоша, поначалу, как ты знаешь, все мутные. - Стуков спрятал папку с заявлением Сурковой в стол. - Здесь проще, чем с бюллетенем. Суркова хотя бы по внешности опознать именинника сможет, а там… Собственно, рассказывал эту историйку не для детективного интереса. Не из "Космоса" ли к вашему магазину ниточка потянулась? Прошлый раз, судя по воспоминаниям Березовой, Мохов повышенный интерес к Люде Сурковой проявлял, теперь же ни с того, ни с сего именинник ухаживать принялся. Тогда медики-студенты шампанским стреляли, сейчас кандидат медицинских наук этим же вином угощает, да еще, судя по всему, и снотворного в стакан подсыпает… - Степан Степанович помолчал и вдруг словно спохватился: - Да! Узнал я на одном из заводов, что знакомый Березовой московский инженер, Василий Михайлович Митякин, месяц назад был в нашем городе. Сейчас находится в Томске. На днях должен проездом еще ненадолго у нас остановиться, так что у тебя появится возможность прозондировать, как письмо Березовой, адресованное в Москву, попало к Костыреву. Без Митякина, должно быть, здесь не обошлось.
- Мохов на допросе показал, что Костырев из-за знакомства Березовой с этим инженером решил уехать на север, - сказал Антон и, посмотрев на Стукова, спросил: - Кстати, как ваше мнение о Светлане?
Прежде чем ответить, Степан Степанович закурил.
- Бескомпромиссная девушка, по-моему, - улыбнулся он. - Такие могут только или любить или ненавидеть. Категоричность суждений крайняя. Нервная система подрасшатана.
- Вам не кажется, что в отношении Костырева она ведет себя, как капризный ребенок, которому не купили понравившуюся игрушку? Мама-то против ее дружбы с Костыревым…
- Мне довелось говорить с ней только по делу Сурковой. Несколько я понял из этого разговора, она трезво на вещи смотрит, принципиально. И Суркову заставила заявление в уголовный розыск написать. Когда принесла заявление, смотрит на меня своими большущими зелеными глазами и спрашивает: "Почему подлецы должны оставаться безнаказанными?"
- Примерно представляю, как она спрашивала, - с улыбкой сказал Антон, прошелся по кабинету и задумчиво остановился у окна.
Дверь неожиданно широко распахнулась, и в кабинет почти вбежала Светлана Березова, словно торопилась, чтобы не дать Стукову и Антону договорить до конца. Привычно отбросив с плеч за спину пушистые волосы, она резко взмахнула сумочкой, будто хотела ею ударить, и с ходу напустилась на Антона:
- Глупее вы ничего не могли придумать?! Нет, конечно, не могли!..
В первую секунду Антону показалось, что Светлана за дверью подслушала разговор. Он, вроде бы, даже смутился, но тут же, стараясь перевести выпад в шутку, в тон Березовой торопливо спросил:
- Ну, а при чем тут конь?! При чем?!
- Какой конь? - Березова недоуменно вздернула брови, однако быстро сообразила, что ее разыгрывают, и взорвалась пуще прежнего: - Прислали дурацкую машину! Шофер: "Вас приказано доставить в уголовный розыск". У мамы инфаркт, папа чуть заикой не стал. А вы после всего этого пытаетесь еще плоско острить!
- Светлана, вы же - сибирячка. Не надо так темпераментно разговаривать. - Антон усадил Березову, торопливо налил ей из графина в стакан воды. - Будем говорить спокойно. Мы ведь не дети знойного юга, мы взрослые люди. Что случилось? Вы искали меня? Расскажите все по порядку.
Березова, чуть не опрокинув, поставила стакан на стол, съежилась и замолчала так же неожиданно, как ворвалась в кабинет. Какое-то время она, будто нахохлившийся воробей, переводила взгляд то на Стукова, то на Антона. Затем вдруг открыла сумочку и протянула Антону почтовый конверт:
- Это тоже письмо Феди Костырева. Прислано, как видите, моей маме и отправлено в тот же день, когда и мне.
Антон вынул из конверта точно такой же листок, на каком было написано письмо Светлане, и увидел тот же, костыревский, разборчивый грамотный почерк:
"Нина Михайловна, я сделаю все так, как вы просите. Умоляю вас: берегите Светланку! И никогда не пишите мне подобных писем. Я буду их сжигать, не читая. Прощайте". - Антон вложил письмо в конверт и, посмотрев на Березову, спросил:
- Что писала Федору ваша мама и о чем его просила?
Березова, словно спохватившись, отпила из стакана несколько глотков воды и заговорила:
- Вчера, когда я вернулась домой после "Космоса", мама стала интересоваться, почему уголовный розыск собирает сведения о Феде. У нас состоялся крупный, серьезный разговор, после которого мама отдала мне это письмо. Она клянется всеми святыми, что ничего не может понять. Мама ничего не писала, не говорила и ни о чем никогда не просила Федю. Теперь вы понимаете, что его кто-то спровоцировал? - недоверчиво посмотрела на Антона. - Нет, по-моему, вы ничего не понимаете!
Наступило молчание. Взяв у Антона письмо, Степан Степанович внимательно несколько раз перечитал его и поглядев на Березову, спросил:
- Вы можете съездить к родителям Костырева?
- М-могу… - Светлана непонимающе уставилась на Степана Степановича. - Но объясните, для чего это нужно? И вообще…
- Мать Костырева с вами будет откровеннее, чем с работниками уголовного розыска. Разузнайте у нее, получал ли последнее время Федор письма. Если получал, попробуйте их разыскать.
- Когда мне ехать?
- Чем раньше, тем лучше.
Разговор прервал телефонный звонок. Березова что-то хотела сказать, но Степан Степанович предупредительно поднял руку и снял телефонную трубку. Ответив, он тут же подозвал Антона:
- Тебя. Голубев вызывает.
Антон разговаривал не дольше пяти минут. По тому, как изменилось его лицо, Степан Степанович понял, что разговор серьезный и не для свидетелей. Когда Антон медленно опустил телефонную трубку на аппарат, Березова сразу же заговорила:
- Я выеду сегодня вечером. Буду вашим нештатным следователем. Или у вас иначе должности называются? Может быть, пистолет дадите? Федя ведь пишет маме, что меня надо беречь, - пошутила она.
- Не пугайтесь, Света, - с самым серьезным видом сказал Антон. - Я еду домой этой же электричкой.