Она была почти на десять сантиметров выше, и ему пришлось смотреть на нее снизу вверх, но на этот раз, в виде исключения, Томми не возражал быть ниже ростом, потому что не мог скрыть своего восхищения. Эта была лучшая телка, какую он только встречал в жизни.
– Я заметил, что вас несколько раз приглашали танцевать, а вы отказывали. Почему? Не нравятся танцы?
– Скорее приглашающие, – холодно произнесла она, и Томми улыбнулся еще шире.
– Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной на этаже, где играют по-крупному? – спросил он, решив, что поведет ее на десятый этаж для VIP-игроков, с очень ограниченным доступом, в отдельный кабинет. И Каллиопа мешать не будет, потому что он не дал ей пропуск на десятый этаж. Она бы, наверное, и там не прекратила свое нытье и смущала важных клиентов. Да еще в коротких шортах и туфлях на высоких каблуках. Эта богиня была совсем иной. Сексуальной и шикарной одновременно. – Так как? – настаивал Томми.
– Я здесь не одна. – Дакота улыбнулась.
– Друзья?
– Не совсем… я познакомилась с ними в Вегасе, прилетела сюда на их личном самолете.
– Как вас зовут?
– Дакота Смит, – представилась она хрипловатым чувственным голосом, таким многообещающим.
– А этот парень, с которым вы были там… он ваш бойфренд?
– Не знаю, кем он мне в данный момент приходится… наверное, никем.
– Хм, это уже определенно лучше, – сказал Томми и снова отталкивающе улыбнулся.
– Вы что, владеете этим заведением? В самом деле? – спросила она. Он кивнул. Затем она как будто вспомнила: – Ой, совсем забыла, Дуглас и его дядя Харри уже пригласили меня поужинать с ними в зале "Пеликан". Они оплатили мою поездку сюда, так что неудобно отказываться. Придется поужинать с ними. Но мне очень хочется побывать на этаже, где играют по-крупному, я там еще никогда не бывала. Давайте договоримся так: как только я от них отделаюсь, сразу же приду к вам, и мы чего-нибудь выпьем.
– Здесь в десять тридцать, устраивает?
– Лучше в одиннадцать, – сказала она улыбаясь. – Как по-вашему, для этажа, где играют по-крупному, я одета нормально?
– Крошка, если вы оденетесь лучше, то сработает пожарная сигнализация.
Она улыбнулась и вышла из бара, заставив всех повернуть ей вслед головы. Так легко устанавливать контакт Томми еще не приходилось. Он встречался прежде с красивыми женщинами, но все они были профессионалки. К счастью, эта богиня была другой.
Окна в зале "Пеликан" выходили на океан где-то на уровне между первым и вторым этажами. Пол покрывал белый ковер с сероватым оттенком, антикварные столы и стулья были элегантными, настоящее столовое серебро. Бузини вручил Бино и Даффи ключ от номера 10В, заметив, что это один из лучших номеров люкс для эксклюзивных игроков и находится на эксклюзивном десятом этаже. Вскоре после его ухода появилась Дакота. Она была странно молчалива.
– Как Томми? Порядок? – спросил наконец Бино.
Она кивнула.
– Мы встречаемся в одиннадцать. Он выглядит хуже, чем я ожидала. Комнатная муха в мокасинах.
Бино понимающе кивнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но она его остановила.
– Не надо, Бино. Хорошо? Я сделаю свою часть работы, ты свою. Это же месть за Кэрол, а не за тебя или меня. – Дакота посмотрела на Даффи. – Как дела с "идеалом казино"?
– Двенадцать комплектов. – Он улыбнулся. – Все на месте, прямо подо мной.
Они заказали ужин, но говорили мало. Напряжение между Бино и Дакотой не ослабевало. Наконец, допив кофе, она положила салфетку и встала.
– Между прочим, Виктория очень достойная женщина. Давай займись, познакомь ее со своей разносторонней натурой. Может, откликнется.
– Может быть, – сказал Бино.
Дакота повернулась и вышла из ресторана. Шейные хрящи у многих мужчин в этот момент затрещали, когда они поворачивали головы, глядя ей вслед.
– Чего вы никак не успокоитесь? – спросил Даффи.
– Я любил ее когда-то. А она выплюнула меня, как рыбную косточку.
– Но ведь все давно закончилось.
– Закончилось, – согласился Бино и постучал пальцем по голове. – По крайней мере здесь. – Затем он встал и покатил Даффи из зала.
Глава 18
Загрузка костей
Виктория продолжала дежурить с Роджером у телефонной будки, пока наконец не позвонил Бино. Он сказал, чтобы она шла к пожарному выходу в восточной части отеля, захватив с собой сумку Даффи. Виктория вытащила из фургончика голубую холщовую сумку и отправилась на поиски нужной двери. Маленький терьер следовал за ней. Наконец она увидела Бино. Он стоял у двери и любовался океаном, залитым лунным светом.
– Как дела? – спросила она, протягивая сумку.
– Мы добыли нужное количество "идеала казино", и нас на халяву поселили в люксе на десятом этаже, где зал игры по-крупному. Этот этаж запирают на ключ. – Он посмотрел на терьера. – Как жизнь, Родж? – Маленький пес вскинул голову и недоуменно посмотрел на хозяина, как будто не знал, что ответить. – Пошли, – сказал Бино.
Он приоткрыл дверь, пропустил их, затем вошел сам, и они начали подниматься по лестнице на третий этаж. Здесь Бино открыл дверь, проверил коридор и только потом повел Викторию и Плута Роджера к лифту, где специальным ключом задействовал кнопку десятого этажа. Ехали без разговоров, слушая музыку калипсо, доносящуюся из микрофона, встроенного в потолок кабины.
На десятом этаже вышли и осторожно дошагали до номера 10В. Бино постучал в двойные створки, Даффи посмотрел на них в щелку двери и впустил. Номер Виктории понравился. Настоящий люкс, выдержанный в бежевых тонах, с потолком метра четыре, под которым были видны стропила, широким балконом и великолепными окнами-жалюзи, защищающими от прямых солнечных лучей. Мебель была выбрана со вкусом, вся в спокойном стиле, за исключением нескольких предметов багамской металлической скульптуры. Особенно ей понравился охотник с гарпуном. Бино и Даффи заказали в номер икру и шампанское. К последнему она едва прикоснулась, а вот на икру набросилась и съела несколько больших бутербродов, очень уж проголодалась. Один бутерброд она сделала для Роджера. Он понюхал, а затем посмотрел на нее снизу вверх умными глазами, в которых, казалось, читалось: "Ты что, смеешься надо мной?"
– Это нужно попробовать на вкус, – убеждала она пса, но он отворачивал морду.
Бино протянул Даффи голубую холщовую сумку. Тот открыл ее и начал выкладывать содержимое на стол. Электродрель и сверла были очень маленькие.
– Зубоврачебные, – пояснил Даффи Виктории, которая в этот момент дожевывала последний бутерброд, затем осторожно положил дрель на стол и распаковал набор лезвий.
Следом на свет появились несколько темных стеклянных флаконов – Виктория предположила, что они с целлофановым газом, – банка с эпоксидной смолой и бутылка белой краски. Последняя вещь, которую он извлек из сумки, был небольшой футляр с разнообразными кисточками для живописи. Там была даже кисть с одним волоском.
– На это потребуется некоторое время, – сказал он, прикрепляя к краю стола маленькие тиски.
Виктория подошла посмотреть на двенадцать пар костей казино, выложенных в ряд в дальнем конце стола.
– Это "идеал казино"? – спросила она, беря одну и внимательно рассматривая. – Кубик как кубик, ничем не отличается от того, который изготовил ваш брат.
– Посмотрите на букву S в слове "Сейбе", – предложил Даффи.
– Нижняя часть снизу закрыта наподобие восьмерки, – сказала она, присмотревшись.
– Правильно. Но это, так сказать, предварительный трюк. На кубике есть еще метки. Посмотрите сюда. – Даффи включил в сеть небольшой черный светильник и попросил Бино выключить свет. Затем взял у Виктории кубик, вставил в тиски и осветил ультрафиолетовым светом. По диагонали через кубик проходила тонкая сияющая пурпурная полоса.
– Потрясающе! – восхитилась Виктория.
– Ладно, Бино, включи свет, – сказал Даффи и вынул кубик из тисков. – Сверлить его нужно так, чтобы не задеть эту пурпурную полоску. Так я и буду действовать. Видите эту белую точку на грани кубика? В ней с помощью зубоврачебной дрели я высверлю маленькое отверстие. А целлофановый газ поставим рядом с чем-нибудь теплым, чтобы он нагрелся, то есть потяжелел и стал густым, и тогда его можно будет загрузить. Надо только учесть, что при охлаждении целлофан расширяется, поэтому загружать его нужно не на все пространство, занимаемое отверстием, а только наполовину. Затем отверстие следует заклеить эпоксидкой, очень тщательно, чтобы не осталось никаких следов… после чего точка снова станет белой. Для этого существуют специальные кисточки с одним волоском.
– И сколько это все займет времени? – спросила она.
– Если я потороплюсь, примерно часа четыре. – Он посмотрел на часы. – Мы должны быть готовы начать "тэт" к трем ночи. Дакота пока будет разрабатывать Томми. Думаю, примерно в час уведет его к себе.
Неожиданно Бино развернулся и направился из столовой в гостиную. Виктория слышала, как он сдвинул в сторону дверь на лоджию, и вышел, потом по плиточному полу подвинул шезлонг.
– Я могу вам помочь? – спросила она Даффи.
– Нет. Эта работа очень тонкая, тут требуется большой опыт. Одно неверное движение – и пара испорчена. А нам скорее всего понадобятся все двенадцать. – Он взял флаконы с целлофановым газом и поставил их на кресло в кухне перед открытой духовкой. Затем зажег пламя, возвратился назад и принялся за работу. – Вначале утяжелю семерки, – сказал Даффи, вставляя в тиски красный полупрозрачный кубик. – Это означает, что надо высверлить грани с единицей и тройкой, тогда те, на которых два и пять, станут легче. – Даффи взял зубоврачебную дрель, вставил крошечное сверло и включил – инструмент тихо зажужжал, – затем приставил сверло к центральной точке тройки и чуть надавил. Время от времени он включал ультрафиолетовый светильник, чтобы убедиться, что пурпурная полоса не задета. – В старые времена я применял "подпрыгивающие" кости, – сказал Даффи, не переставая работать. – Они годились для так называемого "греческого броска". Это когда кости ударяются о бортик, причем одна всегда оказывается сверху другой, так что нижняя не переворачивается. Чтобы сделать такое, нужно быть мастером, но пит-босс это легко может заметить. Затем я начал использовать плоские кости. То есть предварительно отшлифованные таким образом, чтобы цифры "четыре", "пять", "девять" и "десять" поворачивались чаще. – Даффи улыбнулся. – Потом изобрел магнитные кости.
– Это какие же?
– Высверливал кость, нагружал ее с одной стороны мельчайшими стальными опилками. После чего надо было исхитриться и проникнуть в помещение казино, чтобы установить под столешницей стола магнит. Трудно, но риск того стоил. Конечно, это было в старые времена, когда пит-боссы назывались леддерменами, потому что наблюдали за столами, сидя на таких раскладных стремянках. Это было еще до всяких там телевизионных камер и прочего. Обычно я работал в заведениях с коврами, потому что в шикарных казино тогда не проверяли кости на плавучесть. Иначе бы мои с металлическими опилками тут же пошли на дно. – Виктория с восторгом наблюдала, как он, продолжая балагурить, заканчивал работу над первой костью. – Я испытал все. Работал с любыми костями, какие только существовали, от "дохлых тузов" до костей со скошенной фаской, то есть чуть закругленными краями, но ничто не может сравниться с этим. – Он улыбнулся, вставляя в тиски второй кубик. – Пока я работаю, идите и успокойте Бино. С ним что-то не так.
– Может быть, это потому, что он все еще любит Дакоту, а она собирается спать с мерзким бандитом. Ничего себе жизнь!
– Жизнь как жизнь, – задумчиво произнес Даффи и вернулся к своему занятию.
Виктория зашла в гостиную, достала из мини-бара колу и выскользнула на лоджию, пройдя мимо Роджера, который похрапывал, свернувшись на обитой шелком софе. Сев в шезлонг рядом с Бино, она устремила взгляд на залитый лунным светом океан. Стоящие на крыше отеля прожекторы освещали покрытые поблескивающей пеной острые скалы.
– Почему ты не спрашиваешь о подтверждении кредитоспособности Даффи? – наконец произнесла Виктория. – Так вот, все прошло по плану… двести тысяч.
– Управляющий казино нам сказал, – ответил он и снова замолк.
– Ты не хотел, чтобы Дакота участвовала в игре как приманка для Томми? – спросила она.
– Дело не в Дакоте, а в моей глупости. То, что она промышляет своим телом, новостью для меня не было. Просто я тогда жутко страдал от одиночества и совершил ошибку. Но все это уже в прошлом.
Она не знала, что еще сказать. Он был так не похож на того Бино Бейтса, каким был два дня назад. Который пролил ей на платье сок в ресторане, продал жемчужину, которому она помогала обустраивать "лосиный выпас". Этот Бино Бейтс сейчас был печальный и какой-то очень ранимый. Неожиданно Виктория почувствовала к нему искреннюю симпатию.
– Ты боишься Томми?
Он долго молчал, сидя совершенно неподвижно, затем едва слышно заговорил:
– Не знаю почему, но в ту ночь, когда Джо избил меня клюшкой, что-то случилось. Я потерял душевное равновесие. Вот хожу и думаю, что я такой же, как прежде, но это не так. Вначале мне казалось, что я боюсь Джо и Томми, но теперь понял – не в этом дело. Не физическое насилие меня страшит… а то, что я не смогу отомстить за Кэрол.
Он ни разу не посмотрел на нее. На его правильный профиль лился слабый свет луны и огней отеля.
– Разве Кэрол не захотела бы этого? – сказала Виктория.
– Кэрол? Медсестра? Конечно, нет. Она бы сказала: "Иди домой, Бино, и ни в коем случае не лезь к ним. Они того не стоят". – Он замолк на несколько минут, затем продолжил: – Всю жизнь я был один. Даже живя с родителями, я был одинок, потому что мы никогда не делились друг с другом переживаниями. Для мошенников это совершенно излишне. Главное – как следует выучить роль и суметь перевоплотиться. Собственных чувств у тебя вообще не должно быть, потому что это признак слабости, которая свойственна только глупцам и простофилям, короче, лохам. Так вот, теперь я чувствую слабость, где-то в глубине души. И это очень плохо. У цыган есть примета: "Если ты не веришь в свою игру, лох в нее тоже не поверит". А прежде я верил, всегда. Выдавал себя за стольких разных людей, что теперь даже не знаю, кто я на самом деле. Разменивал себя, врал направо и налево. И Кэрол была единственная, с кем я мог говорить об этом. Она все понимала, потому что была воспитана родителями на тех же ценностях, что и я, но смогла их отвергнуть. Мы обсуждали это еще в ранней юности. Позднее, когда я сидел в тюрьме, она говорила мне: "От украденного нет никакого проку, учти это. Потому что истинную ценность составляет только то, что добыто нравственным путем". Я вроде как могу гордиться, что в свое время провернул такие крупные аферы… но все, что от них осталось, – это пшик. Понимаешь, у меня нет ничего, что можно было бы передать своим детям. Впрочем, детей у меня тоже нет, так что и передавать некому. Значит, она была права. И вот теперь то единственное, что у меня осталось, чувство мести – не лучшее из человеческих устремлений, – покидает меня. Потому я и сомневаюсь, смогу ли со всем этим управиться. И не перестаю говорить себе: "Черт возьми, что я делаю? Разве этим ей поможешь? Возможно, я снова продаю очередной кусочек самого себя, обесценивая то, что еще осталось?" Вот что меня пугает, Виктория.
Он замолк, и она тоже молчала, не зная, что сказать. Они были такими разными и одновременно очень похожими.
– Кэрол солгала мне, чтобы спасти твою жизнь…
Он повернулся и посмотрел на нее. Виктория продолжала:
– Это была попытка упечь Джо Рина в тюрьму, потому что свидетельницей избиения она не была. Кэрол любила тебя, Бино… так сильно, что рисковала жизнью и в конце концов отдала ее, чтобы спасти тебя. В том, что она меня обманула, нет ничего страшного, потому что… потому что… Знаешь, что я думаю?..
– Скажи.
– Нас сюда привела Кэрол. Свела вместе и чего-то ожидает. Может быть, не мести за свою гибель… может быть, совсем не этого. Возможно, она пытается научить нас чему-то. Не знаю… но она наблюдает за происходящим, это точно. – Виктория минуту помолчала. – Больше пяти лет я занималась подонками вроде Джо и Томми Рина. Для них люди представляют собой ценность только как материал, который можно использовать в преступных целях. Подкуп, шантаж, насилие – вот их оружие. Они могут убить нас, это верно, но на войне как на войне. А мы объявили им войну, и наше оружие много мощнее. Мы сильны, Бино, потому что за нами правда. Разве это не замечательно – перекрыть кислород двум отъявленным негодяям, убийцам, которым вообще нет места на земле? Кэрол хотела тебя защитить и погибла, теперь твоя очередь в память о ней защитить сотни, а может быть, тысячи невинных жертв. Вывести из игры этих мерзавцев, надолго, желательно навсегда. Ты говорил, что у тебя ничего не осталось, Бино. Это не так. Акция возмездия против двух братьев-преступников – это капитал. Правда, его нельзя истратить или кому-то передать, но все равно он представляет ценность. Ценность особого рода, которую имела в виду Кэрол, когда говорила с тобой тогда в тюрьме. Потому что, несмотря на обман и все прочее, то, что мы делаем, по большому счету все равно нравственно. И это останется с тобой навсегда, Бино.
Он помолчал, потянулся, взял ее руку и подержал несколько секунд. Затем встал и вышел. Это была далеко не самая лучшая из речей, которые Виктория когда-либо произнесла в суде, но она надеялась, что ее слова Бино тронули.
Томми принял душ и переоделся в шелковую рубашку, которую его брат Джо привез ему из Китая. Он говорил, что рубашка стоит кучу денег, потому что шелк какой-то особый, произведенный специально выведенными шелковичными червями. Затем нужно было избавиться от Каллиопы, что оказалось нетрудно. Он сказал, что у него дела в офисе казино, сунул ей очередную тысячу и оставил у стола рулетки с пригоршней сотенных фишек. Пусть решает, на что поставить – красное или черное… развлечение обеспечено по крайней мере на несколько часов.
Когда Дакота снова появилась в баре "Фламинго", у Томми екнуло сердце. Она улыбнулась и двинулась прямо к нему.
– Вы изменились, – сказала она, глядя на его зеленую шелковую рубашку. Затем взяла за руку. – Стали немного другим.
– Нет, не изменился, – проговорил он, не понимая, что она имеет в виду. – Я тот же самый, что и днем.
– А я не могу дождаться, когда же увижу, как выглядит этаж, где играют по-крупному, – сказала она, не отпуская его руку.