Пока грузили сумки, Андрей сидел в салоне ни жив ни мертв. "Лучше бы я просто вошел в штаб, - думал он, прислушиваясь к голосам бритоголовых. - Если они меня найдут сейчас, мне конец".
Прошло еще несколько минут.
- Димыч, за руль ты сядешь или как? - послышался хрипловатый голос Бутова.
- Нет, садись ты. У меня до сих пор после того удара в башке звенит. Не дай бог что-нибудь нарушу и нас остановят. Кстати, Бут, это и тебя касается. Веди осторожнее.
- Да что я, без понятия, что ли? Меня слава Шумахера по ночам не мучает.
Они уселись в машину.
- Димыч, - подал голос Серенко, - я вам там нужен буду?
- А что?
- Да мне еще реферат по лингвистике доделать надо.
- Чего? По какой, на хрен, лингвистике?
- Ну, по лингвистике. Я ж заочно учусь. В Гуманитарной академии.
Костырин и Бутов хохотнули.
- И как успехи? - насмешливо поинтересовался Костырин.
- Да нормально. Главное, чтобы бабки за обучение вовремя платил и рефераты сдавал, а на остальное им наплевать. Так как? Может, подкинете меня до метро, да я сойду?
- Нет, Серый, не сойдешь. Ты должен пройти этот путь с нами до конца. До самого конца!
Костырин сказал последнюю фразу с таким пафосом, что Бутов заржал. А Серенко огрызнулся:
- Да ну тебя с твоими приколами, Димыч. Еще сглазишь!
- Не боись, Сирота. Прорвемся! Бутов, хрен ли ты сидишь, глазами хлопаешь? Заводи мотор!
16
Доехали относительно быстро, минут за двадцать. Хотя и это время показалось Андрею вечностью. Лежа под старым одеялом, он окончательно протрезвел. И теперь корил себя за неосторожность. Что будет, если они найдут его? При их дьявольской подозрительности со здоровьем можно будет распрощаться, а то и с жизнью. А вместе с ней - и с шансом отомстить убийцам Таи. Вспомнив о ней, Андрей сунул руку за пазуху и крепко обхватил пальцами флакон с кровью. Затем по привычке зажмурил глаза (хотя под одеялом было и без того темно) и представил себе, что сжимает теплые пальцы Таи. Это помогло успокоиться.
Наконец машина остановилась.
- Нам выйти или они сами подойдут? - раздался голос Серенко.
Вместо этого Костырин достал из кармана сотовый телефон, нажал на кнопку связи и приложил его к уху.
- Мы приехали, - сказал он в трубку. - Что?… Да, втроем… Разумеется… Хорошо.
- Сейчас к нам выйдут.
- Кирилл Антонович сам выйдет? - поинтересовался Бутов.
- Сам, сам. Он все делает сам.
"Кирилл Антонович, - беззвучно прошептал за бритоголовыми Андрей. - Где-то я это имя уже слышал. Но где?"
Вскоре он услышал и самого Кирилла Антоновича. Тот открыл дверцу, поздоровался, бросил взгляд на сумки и коротко спросил:
- Здесь все?
- Да, - ответил Костырин.
- А взрыватели? - Он понизил голос. - Взрыватели не забыл?
- Говорю же - я привез все. Что я, сам себе враг, что ли?
- Хорошо. Давай, выгружаем. Подвал я уже подготовил.
- Кирилл Антонович, - снова заговорил Костырин, - в следующий раз везите эту дребедень сразу к себе. Я не хочу подставлять своих парней. Представляете, что было бы, если бы какая-нибудь крыса пронюхала про это?
- Представляю, Дима. Но иногда обстоятельства сильнее нас. Выгружайте сумки.
Андрей снова попытался вспомнить, где он мог слышать имя собеседника Костырина, и тут перед его мысленным взором нарисовалась круглая жизнерадостная. физиономия Оси Кержнера. И физиономия эта проговорила, поглощая утку с луком порей:
"Некий Садчиков. Кирилл Антонович. Персона довольно яркая. Что-то около пятидесяти лет. Воевал в Афгане, был ранен и получил Героя. Потом возглавлял разные фонды. Занимался помощью ветеранам и так далее. В последние два года возглавляет "Союз славян".
Тем временем разгрузка шла своим ходом. По всей вероятности, оружие и, как предполагал Андрей, взрывчатку переносили в подвал офиса, который занимал "Союз славян".
Пока Бутов и Серенко таскали сумки, Садчиков забрался в машину и беседовал с Костыриным. Разговаривали вполголоса и замолкали каждый раз, когда Бутов или Серенко приходили за очередной сумкой. Андрей слышал не все, но то, что он услышал, заставило его не на шутку разволноваться.
- Кирилл Антонович, вы что, и правда собираетесь пустить в ход весь этот арсенал?
- Если понадобится, то да. А тебя это смущает?
- Нет, но я хочу знать точно.
- Знать что?
- Насколько вы тверды в своих намерениях. Я ведь, если что, в стороне не останусь. Мне придется рисковать своими бойцами и собственной головой. И мне не хочется, чтобы мной и моими ребятами играли, как оловянными солдатиками. Чтобы "взрослые дяди" сделали нас крайними, а после нашей смерти продолжили распивать чай с врагом.
- Понимаю твою озабоченность, Дима. И говорю тебе честно как на духу: я своих ребят не сдаю. А ребят из "России для русских" я считаю своими. И еще, Дим: отстаивая правое дело, я готов на все.
- Даже на силовой способ решения проблемы?
- Да. Полагаю, я ответил на твой вопрос?
Костырин помолчал. Потом сказал, понизив голос:
- Помнится, вы говорили мне, что главная цель партии - не организация митингов и пикетов, не выклянчивание подачек у правительства, а захват власти. Так?
- Так. К чему ты клонишь?
- К тому, что в деле вы не так радикальны, как на словах. По мне, так давно пора показать, кто в Питере настоящий хозяин.
- Покажем. Но дай срок. Спешат только дураки, Дима. А дураки всегда проигрывают. Машут кулаками, пока их не обломают. Умный человек дожидается подходящего момента, а потом наносит один точный удар.
- Вы уверены, что не проворонили этот самый "подходящий момент"?
- Уверен. Я отслеживаю ситуацию. И я, и мои товарищи по партии. К тому же я…
Дверца скрипнула, и вслед за тем запыхавшийся голос Серенко произнес:
- Готово! Больше сумок нет.
Садчиков наклонился к уху Костырина и тихо произнес:
- Мы с тобой потом поговорим. Зайди ко мне завтра утром. Часиков в девять. Я тебе кое-что сообщу.
- Ну че, Димыч, мы едем или как? Мне еще реферат нужно на…
- Да едем, едем, - отмахнулся от Серенко Костырин. - Залазь в машину.
17
Тяжелая железная дверь гаража со скрежетом захлопнулась. Прогромыхал замок. И вслед за тем голоса Бутова и Костырина стали удаляться. Когда они стихли совсем, Андрей скинул с себя старое одеяло, пробрался к дверце машины и, нажав на скобу, потянул ее в сторону. Он боялся, что Бутов закрыл дверь на ключ, но слава богу - этого не случилось.
Темнота в гараже была почти полной. Андрей достал из кармана телефон и клацнул на кнопку. Дисплей отозвался голубоватым свечением. Полвторого ночи! Андрей представил, как сейчас, должно быть, волнуется мать, и на сердце у него стало тяжело.
Мария Леопольдовна взяла трубку сразу.
- Алло!
- Мам, это я.
- Ну слава богу! Где ты? Почему не позвонил?
- Я… - Андрей глянул в черную затхлую пустоту гаража. - Ну, в общем, я у одной девушки.
- У девушки? - Повисла пауза. - Хорошо, но позвонить-то ты мог?
- Ма, ну я не знал, сколько времени. Мы… ну, в общем, заговорились. Ну ты же знаешь, как это бывает. Я только сейчас посмотрел на часы.
Мать снова помолчала.
- Ладно, - сказала она наконец. - Когда будешь дома?
- Не знаю. Может, через час, а может, только к утру подгребу.
- К утру… - эхом отозвалась мать. - Девушка-то хоть хорошая? - И сама себе ответила: - Судя по всему, не очень, раз оставляет тебя до утра.
- Да нет, ма, девушка хорошая. Это я дурак. Ты же знаешь, какой я упрямый. Меня не так-то легко выпроводить. Да мы с ней и не…
- Мне не обязательно знать подробности.
- Да, конечно. Ну ладно, ма, у меня аккумулятор садится. Пока!
И, не дожидаясь ответа, Андрей отключил громкий сигнал, опасаясь, что мать начнет перезванивать.
Пользуясь телефоном как фонариком он пробрался к приборной доске. Ключ был в замке зажигания. Андрей завел машину и включил фары. Яркий желтый свет высветил пыльную утробу гаража.
Андрей осторожно выбрался, подошел к стене, пододвинул какой-то ящик и, встав на него, принялся исследовать небольшое окошко. Если как следует поднатужиться, вылезти можно. Он тут же принялся за дело.
Домой он вернулся поздно ночью, усталый и вымотанный. Скинув туфли, он хотел на цыпочках добраться до своей комнаты, но половица предательски скрипнула у него под ногой. В маминой комнате зажегся свет.
- Черт, - прошептал он.
Мать стояла в дверях.
- Привет, мам! - весело сказал Андрей.
Мария Леопольдовна оглядела сына с ног до головы.
- Что за вид? - строго спросила она.
- Ма, на улице-то темно. Поскользнулся на ступеньке и вписался в грязь.
- Понятно. А ну-ка, дыхни!
- Пожалуйста. - Андрей дыхнул матери в лицо.
Мария Леопольдовна поморщилась и горько констатировала:
- Опять пил.
- Сухое вино. Чуть-чуть. Я ведь у девушки был, а с девушками иначе нельзя.
- Ладно, умывайся и в постель. Завтра поговорим.
Мать закрыла дверь. Вскоре скрипнули пружины кровати, и свет погас.
"Пронесло", - облегченно подумал Андрей и направился в свою комнату.
18
На следующее утро Андрей как ни в чем не бывало вошел в штаб. Было немного не по себе - вдруг он оставил в гараже какие-нибудь следы и его вычислили? Но его приняли, как всегда, радушно. Костырин оторвал взгляд от стола, где лежал какой-то сверток, над которым колдовал Бутов, и воскликнул:
- А, вот и наш Печальный Скин! Привет, Андрюх!
- Здорово.
Андрей пожал руки бритоголовым. Посмотрел на сверток. Из него торчали два темных бруска, похожих на хозяйственное мыло. Андрей кивнул на стол и спросил:
- Какие-то планы, Димыч?
- Да так, мелочовка. Тебе это будет неинтересно.
- Нет, правда, что это?
- Пластилин, - со смехом сказал Бутов. - Решили устроить курсы художественной лепки. Хотя ты у нас - интеллигенток. Тебе больше подходят курсы кройки и шитья.
Бутов, Серенко и Федчиков засмеялись. Андрей побледнел. Он уставился на Бутова и прорычал: Ржать перестань, мерин.
Лицо у того вытянулось:
- Чего?
- Я говорю - закрой рот. Или я тебе его сам закрою.
- Ни фига себе! - отозвался Бутов. - Ты на кого это тянешь, парень?
Не отводя взгляда, он стал угрожающе подниматься из-за стола.
Андрей, сверкая глазами, сделал шаг навстречу. Однако Костырин тут же заступил ему дорогу:
- Спокойно, парни! Ну-ка по углам. По углам, я сказал!
Бутов пожал плечами и сел на свое место. Костырин повернулся к Андрею:
- Ну-ка, Андрюх, выйдем.
- Пусть этот урод выходит.
- Давай-давай, к выходу, - спокойно сказал Костырин и, приобняв Андрей за плечи, слегка подтолкнул его к двери.
Андрей нехотя подчинился. Они вышли на улицу. Костырин достал пачку "Петра", предложил сигарету Андрею. Они молча закурили.
- Пойми, Эндрю, - заговорил Костырин, - ты хороший боец. Но ты новичок. Поэтому отдыхай, набирайся сил и опыта. Твое время еще придет, я тебе обещаю. А с Бутовым поаккуратней. Он пацан вспыльчивый. Может случиться так, что я не смогу тебе помочь.
- Я как-нибудь без твоей помощи обойдусь.
Костырин ухмыльнулся.
- Конечно. Конечно, обойдешься. Но пока - осади. Не время сейчас ссориться. У нас на очереди крупное дело.
- Я хочу участвовать, - угрюмо сказал Андрей.
Костырин сухо на него посмотрел и покачал головой:
- Нет. У меня все строго спланировано. И тебе в моем плане места пока что нет.
- Если ты забыл, это я, а не Бутов вынес тебя из того сраного дома, - раздраженно произнес Андрей.
Слова Бутова действительно задели его за живое. Он с детства терпеть не мог, когда кто-нибудь из дворовых пацанов называл его "маменькиным сынком". "Интеллигентик" было, немногим лучше.
Костырин уставился на Андрея змеиными холодными глазами. Потом слегка кивнул:
- Я помню. И я твой должник. Я никогда ничего не забываю, Андрюх, но я не люблю, когда мне напоминают о долге. Это унижает меня. Понимаешь, о чем я говорю?
Андрей промолчал, лишь яростно затянулся сигаретой. Костырин едва заметно усмехнулся:
- Вижу, что понимаешь. А раз понимаешь - иди домой. Дня два здесь не появляйся, понял? Это в твоих же интересах. Если что-то пойдет не так, нужно, чтобы ты был чист.
Андрей сурово сдвинул брови:
- А что, это дело… оно такое опасное?
- Любое дело опасное, Андрюх. Можно взорвать Кремль и уйти незамеченным. А можно спалиться на пустяке. Тут ведь никогда не угадаешь.
- Может, я все-таки…
Костырин мотнул головой:
- Нет. Но на следующее дело пойдем вместе. Это Я тебе обещаю. А что касается завтрашнего… Не ты это дело начинал, не тебе его и заканчивать.
- Заканчивать? - не понял Андрей.
Костырин понял, что проговорился, и недовольно нахмурился:
- Да, это продолжение одной старой истории.
Потом как-нибудь расскажу. А сейчас не приставай. Без обид?
- Без обид, - уныло согласился Андрей.
- Вот и хорошо. Топай домой. Позвонишь мне послезавтра. А до тех пор - забудь, как меня зовут.
Костырин бросил бычок в лужу, повернулся и вошел в штаб.
Глава четвертая ДЕЛО МЕРТВОГО СУДЬИ
1
Сказав Андрею, что завтрашнее дело - это "продолжение одной старой истории, Костырин сказал правду.
Не слишком-то приятно было об этом вспоминать. И тем не менее в последние месяцы Костырин вспоминал об этом деле почти каждый день.
Вся эта нехорошая история началась во время футбольного матча. Питерский клуб "Надир" играл с московским "Замоскворечьем". Дело было в выходной, поэтому Костырин и несколько его "братьев по оружию" еще с обеда накачались в "Серебряной вобле" пивом (а кое-кто и напитками покрепче). Кроме того, у одного из скинов - Свирида - пару дней назад родился сын, и вся честная компания, таким образом, пила не просыхая третий день подряд.
На матч они пришли, уверенно держась на ногах, однако в головах пьяный бред мешался с реальностью.
- Только не высовываться, - предостерегал друзей Костырин, понимая, что любой промах может привести к беде. - Свистеть и топать разрешаю. Но кувалды чтоб держали в карманах, ясно?
- Ясно, Димыч, - сказал Свирид, высокий, смуглый парень с голубыми глазами, в которых горел холодный насмешливый огонек.
- Да ты не бойся, - пьяно поддакнул ему Саня Коленников, приземистый, плотный и белобрысый. - Мы сегодня смирные. Как-никак - юбилей справляли! Свирид, сколько твоему?
- Три дня! - торжественно объявил тот.
Коленников усмехнулся:
- Во, Димыч, видал? Я же говорю - юбилей!
Во время первого тайма парни вели себя более-менее спокойно. Они пронесли на стадион несколько пластиковых бутылок пива и теперь не столько следили за тем, что происходит на поле, сколько продолжали отмечать юбилей. Первый тайм закончился с нулевым счетом. Но уже в самом начале второго нападающий "Замоскворечья"" чернокожий футболист Аль Макуб "размочил" ворота хозяев. А спустя еще десять минут он забил "Надиру" второй гол.
Болельщики забесновались.
- Ну тварь, а! - "проснулся" вдруг Свирид. - Видали, что черножопый творит?
- Точняк! - свирепо мотнул головой Саня Коленников. - Дай черным дикарям свободу, они нашим парням бошки поотрывают!
И тут Аль Макуб совершил непростительное. Он в третий раз отправил мяч в ворота питерского "Надира".
Свирид вскочил с места и присоединил свой вопль к поднявшейся над стадионом буре голосов.
Костырин остался сидеть на месте. Он не слишком-то любил футбол, но "свинство" чернокожего нападающего задело его до самой глубины души.
- Не, Димыч, ты видел, че творится, а? - сверкал глазами Свирид. - Не Питер, а Гарлем какой-то! Если так и дальше пойдет, я сына на улицу спокойно вывести не смогу!
- Точняк, Свиридыч! - горячо поддержал его Коленников. - Мочить надо черножопых! Мочить!
- Мочить их! Мочить! - поддержали скинов возмущенные и разъяренные болельщики. - Правильно пацаны говорят - мочи-ить!
Впервые в жизни скины встретили такую единодушную поддержку со стороны народа.
Лица их раскраснелись от ярости, злобы и… удовольствия. Свирид повернулся к Костырину:
- Димон, ну че мы, так и будем сидеть?
Костырин хищно прищурился:
- А что ты предлагаешь?
- Как что? Что и всегда! Пойдем и оторвем этому уроду ласты!
- Ага, - усмехнулся Костырин. - А потом менты оторвут нам яйца. Ты этого хочешь?
Физиономия Свирида страдальчески сморщилась:
- Так че теперь делать-то? Так и спустим этому уроду?
- Правда, Димыч, нельзя его так отпускать! - поддержал друга белобрысый Коленников.
Костырин подумал и сказал:
- Сначала успокоились. Ну-ка, сели на место. Оба!
Свирид и Коленников с явным неудовольствием уселись на свои места. Лица их были возбужденными от алкоголя. Свирид бросил на Костырина взгляд, в котором наряду с холодом промелькнуло и что-то вроде презрения. Костырин заметил этот взгляд и яростно скрежетнул зубами.
- Значит, так, - сухо сказал он, не обращая внимания на беснующуюся толпу. - С черножопым мы потолкуем. Но после матча. Ясно?
- Ясно, - с готовностью кивнул Коленников.
Свирид был явно недоволен отсрочкой наказания и рвался в бой, однако и он не посмел возражать Костырину.
- Ясно, ясно, - пробубнил он. - Санек, у тебя пиво еще осталось?
- Полбутылки.
- Дай тоску залить.
Коленников, не желая расставаться с пивом, отрицательно покачал головой, однако Свирид вырвал у него бутылку силой.
- Не ссы, Колено, я тебе глоток оставлю, - успокоил он "товарища по оружию" и приложился к горлышку.
Коленников обиженно захлопал ресницами, но ничего не сказал.
- Колено, - окликнул его Костырин, - у тебя, кажется, есть завязки в футбольном бизнесе?
- Есть кой-какие, - кивнул тот. - Я ж сам раньше играл. С несколькими парнями из спортшколы и сейчас общаюсь.
- Тогда кончай бузить, а лучше бери трубу и иди позвони кому следует.
- Ладно. А че спрашивать-то?
- Че спрашивать? Я тебе скажу. Слушай сюда…
Вернувшись, Коленников возбужденно заговорил:
- Короче, так, пацаны! Я все разузнал. Черножопый после матча поедет с друзьями в кабак "Лейка". Там типа латиносская музыка и все такое. Там его и можно взять тепленьким.
- Хорошо, - сказал Костырин.
- Может, еще пацанов позвать? - предложил Свирид.
Костырин подумал и покачал головой:
- Нет, не стоит. Кто-нибудь может случайно трезвонуть, и тогда пиши пропало. Сами справимся.
- Точняк, Димон, - немедленно поддержал старшого Коленников. - Я этому уроду черному сам в черепуху заряжу.