- Нет, ну… Ты… Ты сильнее, наверное… И потом, ну правда же, ты его зарезал!!!
- Замолчи, - отмахнулся Оласаев. - Он бы тебя пристрелил. Может, и меня потом заодно… Да, Вовчик, будешь ты мне должен по самый гроб! Да и потом вряд ли расплатишься!
- Мурад, ты же понимаешь… - Замятин не знал, как себя вести. Внутри все горело. И, несмотря на пережитое, вдруг выскочила откуда-то из глубин его расшатанной психики гаденькая такая, склизкая радость. Наверное, пронесло!!!
- Про пистолет надо сказать, - вспомнил Мурад. - Это тоже лучше ты скажешь, - посмотрел на Инару. - Что еще?
- Надо бы поспешить, - несмело напомнил Владимир. - Труп остывает. Могут спросить, почему сразу не пришли… А так - больше будет на правду похоже.
Оласаев снова закурил. Теперь - видимо, расслабившись. Решение принято, ничего уж не изменишь и не придумаешь.
Замятин думал, что, если действительно пронесет, отныне станет вести наипримернейший образ жизни. Самый жесткий распорядок! Никаких пьянок! Только учеба, только карьера!!! Надо суметь стать настоящим человеком! Большим человеком! Большим людям плевать на такие ситуации… А Инара все-таки умница. Не ожидал, никак не ожидал! Радость звучала торжественным ритмом, - добился-таки!!! Да, такие женщины выбирают сильнейших!
- Ладно. - Тяжелый голос Оласаева разом срезал ликующую симфонию. Вздох. Щелчок - огонек сигареты дугой прорезал темень. Мурад тут же закурил следующую. - Пошли сдаваться, что ли…
Турецкий. 9 апреля. 11.20
- Со шмидтовскими быками полный голяк! - Позняк взял слово, не дожидаясь приглашения. - Они отрепетировали показания. Тридцатого вечером в клубе никого не было, около одиннадцати Жадько устроил фейерверк, больше ничего заслуживающего внимания не происходило. Шаг влево, шаг вправо - не знаю, не видел, не помню. Массовый склероз.
- Во второй раз мы их пока не вызывали, - потягиваясь, сказал Ильин. - Может, на очной ставке с макаровцами расколются.
- Ща! Разбежались! На сто рублей спорим?
- Ты же не отдашь. - Ильин зевнул.
- Кончайте базар! - повысил голос Турецкий. - Что у нас есть на них? Оружие нашли?
- Нашли! - Позняк нервно расхохотался. - Я такого еще в жизни не видел. Вот где кино и немцы!
- Там целый арсенал, - пояснил Ильин, - оформлен как частная коллекция. Каждый ствол якобы представляет собой историческую ценность. Тот именной, тот редкий экспериментальный образец, тот пристреливал лично Макаров или Ворошилов. Главное - бумаги все в порядке. С печатями Министерства культуры!
- Получить в Министерстве культуры разрешение на хранение оружия - это круто, - согласился Турецкий. - А кто владелец коллекции по документам?
- Коллекция - собственность клуба.
- Гениально! А владелец клуба - Жадько. Ладно, кроме его самого и его быков кто-то еще в клубе работает? Не братва же полы в оранжерее моет и кактусы поливает.
- Не братва, - сказал Ильин, - четыре пенсионерки из окрестных домов. У одной племянник отбывает срок за нанесение тяжких телесных, она у них главная. По их словам, они всегда прибираются утром. Что там, в этом "Ирбисе", ночами происходит - можно только догадываться. Если клиенты до утра засиживаются, поломоек, ясное дело, не пускают, пока народ не разъедется. А Жадько старухи эти боятся до потери памяти. Толку от них еще меньше, чем от быков.
- То есть все врут безбожно и ответственности за дачу ложных показаний не боятся. По крайней мере, гораздо меньше, чем за дачу правдивых, - подвел итог Турецкий. Чего и следовало ожидать. Кто допрашивал Арбузова?
- Я. - Позняк поднял руку.
- В двух словах показания и твои выводы. Протокол я потом почитаю. Кстати, я с Арбузовым вчера беседовал в неофициальной обстановке. Интересно будет сравнить наши впечатления.
- Тридцатого, около девяти, - начал Позняк, - они с Эренбургом заехали за Замятиным домой и сопроводили его в клуб "Ирбис". Охрана пропустила их - просто открыла ворота, когда они подъехали, никто к ним даже не вышел.
- Стоп! Почему их пропустили, не проверив? Они были в машине Замятина?
- Нет, на своей - на макаровской. Замятин позвонил по мобильному телефону и сказал, что они через минуту подъезжают.
- Хорошо, дальше.
- Они поставили машину на стоянку, Замятин вышел, а Арбузов с Эренбургом сразу отправились в бильярдную.
- Еще раз стоп! Кто-то должен был встречать Замятина, а кто-то - его охранников, не могли же их бросить на произвол судьбы посреди двора!
- Арбузов уверяет, что никто их не встречал. Замятин сразу отправился в оранжерею, видимо, знал, что его там ждут. А бильярдная была открыта - в предыдущий раз, когда Арбузов сопровождал Замятина в "Ирбис", он тоже весь вечер безвылазно проторчал в бильярдной.
- И в первый раз была та же самая история? Их никто не встречал, он никого не видел?!
- Да. Замятин сам объяснил ему, где следует ждать.
- Хорошо, вернемся к вечеру тридцатого. Когда они подъехали, сколько машин было на стоянке?
- Две. Джип Жадько, который мы вчера видели, и лимузин. Номер он, конечно, не запомнил.
- А китайца, который занимался фейерверком, он запомнил?
- Нет. Говорит, возился какой-то неприметный человечек маленького роста. Они с Эренбургом на фейерверк смотрели, а не на него.
- Еще что-нибудь интересное он рассказал?
- Ирбисовских охранников во время фейерверка они не видели. Это как раз похоже на правду: от дверей бильярдной пятачок перед воротами, где стояла охрана, не просматривается. Второго гостя, который развлекался вместе с Замятиным, якобы тоже. Самого Замятина и девиц - мельком. Часов в двенадцать они приняли теплого генпрокурора на борт. Пока везли домой, он совсем раскис и самостоятельно передвигаться уже не мог, пришлось доставить его до дверей квартиры. Все.
- Ну и как ты оцениваешь его показания?
- Сплошное вранье за редким исключением. Но врет он профессионально: без дополнительных улик не подкопаешься, а где их взять?! И нагло. Уверен, что у нас до него руки не дойдут. И у самого наверняка есть волосатая лапа.
- Есть, - подтвердил Турецкий, невесело усмехнувшись.
- Кто?
- С Арбузовым ясно. Что показал Эренбург? - обратился Турецкий к Ильину, не удостоив Позняка ответом. Как бы там ни было, не стоит порочить честное Славкино имя в глазах подчиненных.
- То же самое, слово в слово. С той лишь разницей, что Эренбург был в "Ирбисе" впервые.
- А с кем в паре работал Арбузов в предыдущий раз?
- Сам, - ответил Позняк.
- И в бильярд играл сам с собой?
- Да.
- И лимузин на стоянке был тот же самый, и больше никаких машин, и, несмотря на это, он не удосужился запомнить номер?
- Точно.
- Ну что ж, Арбузов и Эренбург тоже показания отрепетировали. Если они говорят правду - про бильярд я имею в виду, - уточнил Турецкий, - это значит, что Замятин гулял вместе с хозяином заведения. Поскольку владелец лимузина был без охраны.
- То есть Шмидт на кого-то шестерит?! - выпалили Ильин и Позняк хором.
- Выходит, шестерит. Или состоит в особо доверительных отношениях.
- Ну что ж, коли так, картина, по моему, совершенно ясна, - заявил Позняк, - вы позволите, Александр Борисович, сделать резюме?
- Валяй, - кивнул Турецкий, - а ты, Вова, свари пока кофе.
- Резюме. Независимо от того, к каким выводам придет экспертиза: сможет она подтвердить, что кино снималось в оранжерее "Ирбиса", или не сможет из-за ремонта, - мы имеем цепь улик, которые доказывают, что тридцатого сентября Замятин был там с двумя проститутками и еще одним не установленным пока гражданином. Причем заметьте: не "человек похожий на Замятина", а именно Замятин с проститутками, похожими на тех, которые были показаны по телевидению. Это подтверждается, с одной стороны, показаниями Арбузова и Эренбурга: они сопровождали в "Ирбис" генпрокурора, а не "человека, похожего на…". И с другой - показаниями Косых. Он хорошо рассмотрел тех самых проституток в том самом месте, в то самое время в обществе генпрокурора. Ну а то, что это был Замятин, мы уже установили. Все просто, как дважды два. Техническую экспертизу пленки по большому счету можно вообще не делать.
- Дальше?
- Дальше, несколько сложнее. Совершенно очевидно, что видеозапись сделал Жадько, причем не по собственной инициативе, а по заданию своего хозяина, с которым Замятин вместе развлекался. Я подумал: не мог Замятин водить дружбу с кем-то из шмидтовских дружков, это должен быть человек более крупного калибра. Значит, он, в свою очередь, не может быть закадычным приятелем Шмидта и пользоваться по старой дружбе услугами его быков. Выходит, Шмидт действительно на него шестерит. Вопрос: как все это доказать? Замятин-то наверняка понимает, чьих это рук дело, но отомстить не хочет - боится. Или надеется на чью-то поддержку, черт его разберет! Насчет расклада сил в высших сферах - я полный ноль. Но нам его самостоятельные шаги невыгодны - это совершенно ясно. Если он опять окажется на коне - первым делом нас сожрет. Точнее - вас, Александр Борисович. Мы с Вовой для него не пешки даже - так, мелкие насекомые, микробы. Поэтому его надо как можно быстрее припереть к стенке и склонить к сотрудничеству со следствием. Тут вам, Александр Борисович, и карты в руки.
- Все сказал? - спросил Турецкий, методично прихлебывая кофе.
- Все.
- Пей - остынет. И слушай меня. Ты, Эдик, как я погляжу, метишь прямо на место Грязнова? Или сразу в министры внутренних дел?
- А по-вашему, я должен до пенсии в операх ходить?! - Позняк скорчил презрительную мину.
- Если будешь пыжиться и стараться прыгнуть выше головы, до пенсии не дослужишь. - Турецкий одни махом проглотил полчашки. - Ты сам только что сказал, кто ты для Замятина. Микроб, вредное насекомое. Ужалить можешь, если изловчишься и найдешь слабое место. А припереть к стенке и склонить к сотрудничеству ты даже бабульку не смог, которая у Жадько пыль с кактусов стирает.
- И что мы делать теперь будем? - с вызовом спросил Позняк. - Наложим полные штаны и станем нюхать да помалкивать?
- Вовсе нет. Все как обычно: доложим о результатах по инстанции и будем работать дальше. Ты, Эдик, занимаешься китайцем, ты, Вова, дожимаешь проституток. Я работаю с Жадько. Это предварительный план, если не поступит ценных руководящих указаний. Все, идите пока отсыпайтесь.
Турецкий. 9 апреля. 12.00
Информацию, добытую Ильиным и Позняком, Турецкий пересказывал Меркулову целых полтора часа. Виной всему телефоны, Меркулов в определенный момент устал поднимать трубку и включил режим селектора. Иногда полезно писать подробные рапорты, тысячу и один раз успел подумать Турецкий, пока он добрался до некоторых соображений по делу Замятина.
- Что-то ты бледный какой-то, - сказал Меркулов, прикрывая микрофон рукой.
Турецкий театрально закатил глаза, вывалил язык и красноречиво указал на телефон.
- Давай выйдем в коридор, а то сейчас тебя стошнит прямо на мой стол.
Они удобно устроились на подоконнике, и, если бы все проходящие не здоровались с Меркуловым, обстановку можно было бы назвать деловой.
- Я думаю, что Жадько и его команда будут идти в отказ до конца. - Турецкий нашарил у себя за спиной банку из-под кофе, приспособленную под общественную пепельницу и, пользуясь случаем, закурил. В кабинете Меркулова все форточки были закрыты: он был простужен, а кондиционер с зимы не расчехлен, поэтому Турецкий курить постеснялся. - Можно их продержать положенные трое суток и выпустить, а можно промурыжить еще недели две. Но толку - ты сам понимаешь. Если хоть один из них заговорит, он не жилец, и они все это прекрасно знают. По крайней мере, если не будут приняты особые меры. Но я что-то не вижу, чтобы кто-то здорово суетился.
- А эксперты?
- А что "эксперты"?! Они выполнили свою работу. Защита свидетелей предполагается? Черта с два.
- Прости, что перебиваю, но давай покороче, - озабоченно сказал Меркулов, - цигель не ждет! - кивнул он в сторону кабинета. - А я тебе должен еще новость сообщить.
- Если покороче, Замятин говорил, пусть следствие разберется, кто там на пленке? Говорил. Следствие разобралось. Я думаю нужно вызвать его и допросить как свидетеля, который организовал съемку, с кем он в "Ирбисе" отдыхал. А потом допросить этого нехорошего дядю и предъявить обвинение в изготовлении порнографии. И все, дело можно передавать в суд.
- Все правильно. Но Замятин, получив повестку за твоей или моей подписью, выкинет ее в мусорное ведро. А новый и. о. ее не подпишет, пока не получит указания из Кремля. А Кремль такого указания не даст, пока там не созреет мнение. Поэтому забудь пока о допросе Замятина и ищи проституток и китайца. Если ты их вовремя найдешь, может, это на что-то и повлияет. Даже скорее всего повлияет. Содержание большой политики уяснил?
- В пределах моего малого разумения, - проворчал Турецкий. - А что за новость?
- Раскрываю государственную тайну. На последнем заседании замятинской комиссии представитель пресс-службы президента зачитал разгромную аналитическую записку по деятельности Генпрокуратуры в целом и по расследованию дела Замятина в частности. Так, старший следователь по особо важным делам Турецкий А. Б. - знаешь такого? - будучи не в состоянии справиться с возложенными на него обязанностями, пытался путем угроз склонить следователя прокуратуры Москвы Соколова к фабрикации документов и даче ложных показаний. И резолюция президента, цитирую: "Таких мудаков гнать из органов прокуратуры коленом под жопу". Догадываешься, откуда ветер дует?
- Замятины приходят и уходят, - сказал Турецкий, выдержав эффектную паузу, - а висяки остаются. Старые дела у меня никто не забирал. Соколов занимался трупом, который связан с Минтопэнерго, которое, как я тебе уже объяснял, может быть связано и с Замятиным. Кстати, постановление на этот счет ты сам же мне вчера и подписал.
- Ну-ну… - покачал головой Меркулов.
Инара. Сентябрь 1971
- Стойте!
- Ну что еще?! - недовольно воскликнул Замятин. - Не можешь одна с трупом посидеть?
- Нельзя вот так просто пойти и сдаться. - Инара была в отчаянии. Даже не от смерти Сергея. С этой потерей она уже успела свыкнуться. Но сейчас она рисковала потерять всех троих и, может быть, даже пойти соучастницей. - Что вы скажете в милиции?
- Мы же вроде договорились? - Мурад прислонился к дереву и закурил. Которую уже за последний час: десятую, пятнадцатую?
- О чем вы договорились? Мурад! Ты же не хочешь сесть на десять лет? Володя! Подумай, на что ты его толкаешь?
- Какие десять? Какие десять??? - возмутился Замятин. - За превышение пределов необходимой обороны до двух лет.
- Да?! Две ножевые раны у Сергея, а у Мурада ни одной царапины, кто поверит, что это самооборона?
- Не поверят, - мрачно согласился Мурад.
- Значит… - запнулся было Замятин, но быстро нашелся: - Значит, случайное убийство по неосторожности, неумышленное, без отягчающих обстоятельств… Тоже немного дадут.
- Сколько?
- Ну пять… плюс-минус два.
- С двумя ранами и в случайное не поверят! - Инара готова была удушить его собственными руками. Если бы только это чему-нибудь помогло. Слизняк! Мог бы, должен был бы взять все на себя. Ведь сам во всем виноват, сам заварил эту кашу, сам первый ударил. И кроме того, просто за то, что он такой правильный, активист и общественник, ему скостили бы срок как минимум вдвое, может быть, вообще отделался бы условным.
- А может, спрячем тело? - Замятин, кажется, готов был разрыдаться. - Скажем, не было его с нами. Не знаем, не видели.
- Идиот! - крикнула Инара. - А таксист? А следы крови? Выстрел тоже мог кто-то слышать. И потом, где ты его спрячешь? Закопаешь? Или понесем до реки и утопим? Его будут искать. Родные, милиция. Милиция будет искать старательно, потому что он был одним из них и мог оказаться жертвой настоящих бандитов. И они его все-таки найдут, а когда найдут, станут искать нож, и кто-нибудь вспомнит о твоем, ты же его всегда с собой таскаешь. Что ты им скажешь? Потерял? Не поверят. И ты сядешь уже не на два и даже не на десять лет, потому что это уже убийство с отягчающими, или как там у вас это называется. И мы тоже сядем, как соучастники…
- Перестань! Замолчи!!! - Он был жалок, сел на землю обхватил голову руками, заткнул уши. - Замолчи!
Мурад слил остатки портвейна в стакан и протянул Замятину:
- Давай, Вовчик, взбодрись. Нам сейчас твоя голова нужна чистой и светлой. Ты же у нас правовед и знаток процессуальных законов, ты должен все придумать.
Замятин жадно высосал вино, взял сигарету, но прикурить не смог - руки дрожали, и спички ломались одна за другой.
- Я, кажется, знаю, - воскликнул Мурад. - Значит, так: Серега напился и полез на Вовчика с кулаками, из ревности понятное дело. Потом ему показалось мало кулаков, он достал пистолет, тут я пырнул его в спину. Он развернулся, пальнул в меня, но чудом не попал, и я добил его ножом в грудь.
- Не пойдет. - Замятин взял наконец себя в руки. Появилась способность думать. - Ранение в спину было смертельным, и это определит любая экспертиза. После него он уже не мог поворачиваться, стрелять и ждать, пока ты его добьешь.
- Тогда давай так: он напился, полез на меня с пистолетом, выстрелил, но не попал, я метнул в него нож, у него упал пистолет, и нож тоже выпал, он наклонился, чтобы поднять пистолет. Тогда я понял, что он меня убьет, подобрал нож и вонзил ему в спину. Ага?
- И так не годится. По ране можно определить метали нож, или кололи им, или резали. Там угол входа, всякие пояски обтирания…
- И Володя не вписывается со своими синяками, - добавила Инара.
- Еще очень важно, кто где стоял и кто что делал. Если мы с тобой, например, стояли рядом, можно объяснить, как ты, защищая меня, ударил его в грудь, а если он оказался между нами, то понятно, почему ты бил его в спину. Нужно придумать и заучить схему наших передвижений.
- А синяк от твоего ботинка у Сереги на лбу будет виден? - спросил Мурад.
- Будет, - кивнул Замятин, - и это тоже надо учесть.
Он потер виски и теперь уже уверенно закурил.
- Значит, слушай, Мурад, и запоминай. Инару любил ты, а она тебя. - Мурад хотел было возразить, но Замятин жестом его остановил: - Иначе у нас ничего не получится. Итак, отношения были у вас, а Серега ужасно ревновал. Он напился, начал скандалить, потом полез в драку. Вы примерно равны по силам, поэтому он, видя, что явного перевеса у него нет (а побить тебя он очень хотел), в бешенстве схватился за пистолет. Ты, понимая, что он выстрелит… или даже лучше после неудачного выстрела кинулся на него с ножом и ранил в грудь. Но ранение было поверхностным, и нож выпал. Он ударил тебя пистолетом по голове, ты упал. Но ему было мало, он собирался тебя добить, в смысле в тебя еще раз выстрелить. Но я повис у него на плечах. Он повернулся и начал методично меня избивать. Исхитрившись, я саданул его ногой в лицо, он от этого окончательно обезумел и застрелил бы меня, но тут ты ударил его ножом в спину.
- Ты красиво выглядишь, - хмыкнул Мурад. - Друг, спасая жизнь друга, рисковал своей не задумываясь.
- Зато эта схема все объясняет. И ты, кстати, тоже не полный урод при таком раскладе…
- А на самом деле полный?