- Да ты познакомился с ней две недели назад! За такое время даже нельзя понять, что залетели. Это из-за твоей Инары? Чего удивленную физиономию корчишь? Думаешь, никто не знает, что Алена ведет ее дело?
- Я тебя прошу, - Замятин постарался придать голосу максимальную твердость и убедительность, - про Инару не трепись! Понял?! Ты ее тоже, между прочим, неплохо знал.
- Намного хуже тебя, - не унимался Ильичев. - Слушай, а когда вы заявление подали? Хоть неделя прошла? Почему не ждали месяц, как все нормальные люди? Сам постарался, или папа сработал, испугался, что ты передумаешь?
- Не задалбывай, пожалуйста, - взмолился Замятин, не зная, как закончить этот разговор. Но Ильичев не собирался так просто его отпускать, насильно угостил сигаретой и полез с новыми вопросами:
- Ты с папой уже общался? Как он вообще на твои перспективы смотрит?
- Не знаю! Я с ним виделся всего дважды, не считая сегодняшнего дня. Один раз был представлен в течение получаса, пили кофе и говорили про погоду на Урале, а второй раз я был приглашен на семейный ужин, пили чай и обсуждали погоду в Москве. Все, я пошел. Надо молодую жену развлекать.
- Понял. Последний вопрос, и все, могила! - смилостивился Ильичев и даже убрал руки. - Так Инара или папа?
- Алена. - Замятин чуть ли не бегом вернулся в зал, пока Ильичев не передумал.
Развеселить молодую жену разговорами не получилось, поэтому Замятин принялся наливать ей шампанское. Поначалу она притрагивалась к бокалу только для виду, но после тоста за равноправие женщин, когда ему удалось влить в нее немного водки, дело пошло проще. Алена раскраснелась, оживилась и в основном стала соответствовать роли свежеиспеченной супруги. Когда она вышла, Замятин содрал с себя галстук и, не дожидаясь тоста, бухнул себе полный до краев стакан коньяка (до того он практически не пил - только подливал жене).
Но и тут ему не дали спокойно выпить. Двое коллег из института, уже абсолютно никакие, с трудом поддерживая друг друга, повисли у него на плечах и зашептали каждый в свое ухо:
- Вова! На хрена ты на ней женился?!
Замятин подскочил и, лихо фехтуя двумя чайными ложками, погнал их на место.
- Знаете, что д’Артаньян говорил? Я дерусь, потому что я дерусь! А я женюсь, потому что я женюсь!
Когда он вернулся, стакана коньяка на месте не оказалось. Поднялся Пирогов-папа взял его за плечо:
- Пойдем, покурим.
Они забрели в тот самый уголок, где Замятин час назад беседовал с Ильичевым.
- Давай знакомиться, мы же как-никак родственники. - Пирогов угостил его настоящими американскими "Мальборо". - Чем ты вообще собираешься заниматься в жизни, Владимир?
Замятин в ответ улыбнулся широкой, открытой улыбкой:
- Давайте как-нибудь в другой раз на эту тему. Мы же теперь родственники. Времени хватит.
- Хорошо… А ты можешь четко сформулировать, хотя бы для себя, зачем ты женился?
Замятин улыбнулся еще более широко и открыто:
- Семья - главное в человеке. Если есть семья, значит, есть сердцевина, ядро…
Когда все напились до нужной кондиции, начались танцы. Алена, под давлением мужа приняв как следует, временами спотыкалась, но не обращала на это внимания. Она вообще перестала обращать внимание на окружающих.
- Вова, скажи честно, почему ты на мне женился? Почему никто до тебя по-настоящему не обращал на меня внимания? Только не рассказывай, какая я красивая, все равно не поверю.
- Бестолковая ты! - Замятин почти непринужденно рассмеялся. - Душа в человеке главное, а в жене - особенно. Красоту в темноте не видно.
Несколько минут они танцевали молча.
- А почему ты все-таки своих родителей не пригласил? Все скоропостижно, конечно, им далеко, я понимаю. Но ведь у них сын женится! Не хорошо как-то, неудобно.
- Съездим в отпуск в Свердловск, - пообещал Замятин и подумал, если бы еще отец с матерью стали домогаться, зачем он женился, точно бы рехнулся!
Турецкий. 14 апреля. 19.10
В аэропорту Турецкого встречал Ильин:
- Меркулов приказал доставить вас к нему на доклад, но если вы плохо себя чувствуете, то можно доклад отложить до завтра.
- Нормально я себя чувствую, - отмахнулся Турецкий. - Доложимся и съездим с тобой прогуляемся. Надо закрыть одного человечка. На семьдесят два часа.
- Не Хмуренко случайно? - поинтересовался Ильин. - Я тут его послушал про то, как на вас покушались, даже слеза прошибла. Так трогательно звучало…
- Не произноси при мне эту фамилию, а то я сейчас начну рвать и метать!
Задержать Турецкий собирался Скрыпника. В самолете он сообразил, что Шестова мог убить только Скрыпник. Теперь он точно знал, как именно, но пока не был уверен за что. Хотя и об этом догадывался.
Расспросить Ильина о Лидочке Турецкому не удалось - в машине их ждал Позняк, который при появлении Турецкого сразу похвастался:
- Мы китайца нашли. Того самого, который пускал фейерверк. Зовут Ли Хуа, настоящий китаец из Китая, по-русски два слова знает: "здравствуйте" и "давай", - беседовали через переводчика, такого же китайца, но тот уже целых сто, а может, и двести слов выучил. Этот Ли Хуа телевизор не смотрит, поскольку ни черта не понимает, Замятина и его собутыльника опознать не берется или боится, говорит, все русские на одно лицо. Зато китаец видел фургон с антенной, обычная беленькая "Газель", только с принимающей антенной на крыше. К сожалению, номера он не запомнил. - Позняк сунул Турецкому протокол допроса Ли Хуа. Турецкому сейчас было не до того, но демонстрировать подчиненным прохладное отношение к делу было бы педагогически неверно, и Турецкий всю дорогу до прокуратуры читал длиннющий протокол допроса свидетеля, суть которого Позняк уже изложил своими словами.
И по дороге до кабинета Позняк продолжал доклад о "проделанных успехах":
- Почти нашлась Руся Лагуш. Мы прошерстили всех ее знакомых и постоянных клиентов, не сегодня завтра возьмем. Она, конечно, прячется, но трудиться в поте лица продолжает, надеемся взять прямо тепленькой…
- Я к Меркулову зайду, можно? - насмешливо поинтересовался Турецкий, видя, что конца докладу Позняка не видно.
- Да я уже почти закончил. Помните, по убийству Косых мы делали фоторобот тетки, которая ходила по дому якобы от совета ветеранов? Так вот, очень похожий фоторобот делали у нас в МУРе. Было заказное убийство банкира, кстати до сих пор не раскрытое, так вот там тоже засветилась женщина, которая под видом представительницы фонда "Общественное мнение" обходила квартиры и задавала дурацкие вопросы.
- Теперь я могу идти?
- Ну ладно, я потом дорасскажу, - обиделся Позняк.
Зазвонил телефон.
- Ну и где ящик пива? - фыркнула трубка голосом главного компьютерного спеца из ТО.
- Вечером. В крайнем случае завтра, - вдохновенно пообещал Турецкий. - Раскодировали?
- Все, что смогли.
- Зачитать можете?
- Единственное мало-мальски связное предложение выглядит так: "Черный нал лишний раз прокручивался, при этом терялась известная его часть", ну и еще всякие обрывки. Вам это о чем-то говорит?
- Дык елы-палы! Я все понял еще два часа назад.
Турецкий все-таки добрался до Меркулова и застал начальство гоняющим чаи и раскладывающим компьютерный пасьянс.
- Что, нас уже от всего отстранили?
- Нас нет, а вот тебя могут, и. о. сегодня со мной беседовал и жаждал подробностей о твоей фронтовой дружбе с Хмуренко. Так что придется тебе написать развернутый рапорт и аргументировано доказать, что это ложь и провокация.
Зазвонил городской телефон, Меркулов снял трубку и некоторое время молча слушал. Турецкий наблюдал, как он постепенно багровеет от злости.
- А больше вам ничего не нужно?! - рявкнул Меркулов и собирался бросить трубку, но не бросил. - Кто вам дал мой телефон? Понятно. А вы? Скрыпник?
Турецкий рванулся к трубке:
- Дай! Дай я поговорю.
Меркулов сопротивлялся, но Турецкий все-таки отобрал трубку. Меркулов включил громкую связь.
- Скрыпник?! Это Турецкий.
- А, и вы там?! - нервно заржал Скрыпник. - Я требую двух снайперов, бронированную машину, два билета на самолет до Никосии и никакой милиции!
- Где вы и что произошло?
- Со мной ваша девочка со сломанной ножкой, и, если вы не гарантируете мне безопасность, я проломлю ей голову.
- Я гарантирую вам безопасность, где вы находитесь?
- А ваш дражайший шеф?
- И он. Он тоже гарантирует.
- И двух снайперов.
- Зачем вам снайперы и где вы, черт возьми?!
- У вас есть мобильный телефон?
- Есть.
Меркулов метнул по столу Турецкому свой сотовый.
- Номер?
Турецкий продиктовал номер.
- Вы, Турецкий, один плюс два снайпера в бронированной машине ровно в 20.00 подъедете на угол Живописной и Берзарина, это в Щукине, я вам перезвоню. И не забудьте о билетах.
- Яков Тимофеевич! Скрыпник! Твою мать!!! - Турецкий бросил трубку, из которой раздавались только короткие гудки.
- Что происходит? - спросил Меркулов, из багрового став бледно-зеленым.
- У одного Лидочкиного сослуживца поехала крыша. Позвони в гараж, пусть мне дадут какой-нибудь драндулет, похожий на бронированный. И еще мне нужны три рации.
- Я поеду с тобой, - заявил Меркулов.
- Не поедешь, - отрезал Турецкий. - Выпей нитроглицерин и закажи эти чертовы билеты.
- Саша, объясни, пожалуйста, что случилось, - устало попросил Меркулов.
- Потом, Костя, потом. - Турецкий выскочил из кабинета Меркулова и через три ступеньки понесся к себе.
Ильин с Позняком резались в карманные шахматы и оживленно трепались.
- Оружие, запасные обоймы, два "дипломата" и на выход быстро! - скомандовал Турецкий.
- Война началась? - ухмыльнулся Позняк.
- А "дипломаты" зачем? - поинтересовался Ильин.
- Разговорчики! - рявкнул Турецкий, выдергивая из сейфа свой ПМ и две запасные обоймы.
В гараже им выдали черный "мерседес" с тонированными стеклами. Турецкий уселся за руль, скомандовав Ильину, Позняку прыгать на заднее сиденье.
- Вова, доложи, что происходило с Лидочкой за последние три дня.
- Так это у нее война? - сообразил Ильин.
- Кто такая Лидочка? - справился Позняк. - И почему я об этом…
- Помолчи, Эдик, - оборвал Турецкий.
- В воскресенье мы "сломали ногу"…
- Одну?
- Да, левую. Я сбегал в аптеку за гипсовыми бинтами, упаковали лодыжку, один мой знакомый из травмпункта выписал справку. В понедельник ничего не происходило, она сидела дома, никто ее не навещал, никто, кроме меня, не звонил. Во вторник ей звонили и те двое, и тот, которого вы тогда с лестницы спустили, это было утром. Но они только звонками и ограничились. Потом вы ей звонили. А сегодня утром тоже все было нормально, и в два часа дня, а дальше вы прилетели, но мы в принципе собирались созвониться еще в пять. Кстати, а которого из трех мы едем убивать?
- Четвертого.
В 20.01 запищал сотовый.
- Вы один? - спросил Скрыпник.
- Нет, со снайперами.
- Хорошо. Теперь сворачивайте направо, доезжайте до угла Академика Бочарова.
В 20.07 Скрыпник потребовал ехать к станции метро "Щукинская", в 20.15 - до угла Маршала Бирюзова и Народного Ополчения, в 20.20 - до пересечения улицы Расплетина и Маршала Конева, и в 20.35, бесцельно поездив по кругу, Турецкий вернулся фактически на исходную позицию - на угол улиц Максимова и Берзарина.
Скрыпник снова вышел на связь:
- Пусть ваши люди поднимутся на крышу дома номер девять, там есть прожектор. Пусть встанут так, чтобы я их видел, и без фокусов, Турецкий, я ее убью, если что.
- Поднимайтесь на крышу, встаньте перед прожектором и помашите "дипломатами", нужно понять, откуда он может вас видеть, а заодно разобраться, кого вы должны оттуда замочить, - распорядился Турецкий, дав отбой.
- Мы вообще никого не сможем, - засомневался Ильин. - С крыши из пистолета - это фантастика.
- Он думает, что вы снайперы.
Через несколько минут пискнул телефон:
- Хорошо, я их вижу. Прямо перед ними во дворе за забором две мишени. Снять нужно обоих одновременно. Как только я увижу трупы, будем говорить дальше.
- А кто эти двое? - спросил Турецкий, хотя уже начинал догадываться, кто это мог быть.
- Дружки вашей Меркуловой, коммуняки поганые, - подтвердил догадки Турецкого Скрыпник.
Через две минуты затрещала рация.
- "Гнездо", "Гнездо"! Я "Орел", - заговорил Позняк. - "Орел" вызывает "Гнездо"! Мы поднялись.
- Заткнись! Давно стоите?
- Секунды две.
Ясно, значит, Скрыпник блефует. Ни хрена он не видит.
- Что внизу?
- Ваш "мерс" стоит у глухой стены - это забор по периметру спорткомплекса, с другой стороны есть арка, в которую можно въехать. Два жлоба с большими пистолетами бродят вокруг маленького домика с одной железной дверью и двумя зарешеченными окнами. Их мы и должны снять?
- Да. Что значит "с большими пистолетами"?
- Стволы длинные, сто процентов с глушаками.
- Спускайтесь. Бегом!
Опять телефон, на этот раз Меркулов:
- Ну?
- Все под контролем, я сам перезвоню.
Турецкий вылез из машины, Ильин, Позняк, запыхавшись, выскочили из подъезда.
- Окон у этого домика на нашу сторону нет?
- Нет.
Снова пискнул телефон:
- Турецкий! Я не вижу трупов!
- Терпение. Они винтовки собирают, сейчас будут трупы. - Дал отбой. - Короче, нужно перелезть через забор и аккуратно повязать тех двоих. Ясно?
- Ясно. Стрелять нельзя?
- Нельзя.
Какой-то дедок с болонкой направлялся прямо к ним, но, увидев, как Ильин с Позняком карабкаются на забор, схватив собачку под мышку, дал деру.
Турецкий полез следом. Забор был невысокий, достаточно было, подпрыгнув, схватиться руками за верх и, подтянувшись, перевалиться на ту сторону. Ни битых стекол, ни колючей проволоки наверху не было. Но Турецкий чуть не сорвался вниз, когда над самой головой просвистела одинокая пуля - Свешников, пока его оседлывал Ильин, успел пальнуть в пространство и едва не угодил в Турецкого.
К счастью, схватка была бесшумной и закончилась в пользу профессионалов.
Скрыпник нервничал:
- Где трупы, Турецкий?!
- Есть трупы. Вам их просто не видно.
- Хорошо, я вам верю, - согласился он с неохотой. - Потому что если вы лжете, вам же будет хуже. Отпускайте снайперов. Садитесь в машину, езжайте вдоль забора, пока не наткнетесь на арку, заезжайте во двор - и по центральной аллее прямо до упора. Слева от вас будет отдельное каменное строение. Подгоните машину задней дверцей прямо к железной двери. И повторяю: без фокусов!
Пришлось перелезать обратно. Железная дверь выглядела слишком внушительно, чтобы пробовать ее штурмовать. Турецкий объехал квартал и, следуя указаниям Скрыпника, поставил машину у входа в домик.
Помощники депутата Тихонов и Свешников в наручниках, с носовыми платками во рту лежали под стеной. Ильин, Позняк стояли рядом, держа их на мушке.
- Подъехали? - тут же позвонил Скрыпник. - Выйдите из машины и подтащите трупы к окну, я хочу их видеть.
Ильин саданул рукояткой пистолета Свешникова по затылку и, схватив за шиворот, подтащил к окну, положив на спину, чтобы Скрыпник не увидел наручников.
- Второй тоже есть! - крикнул в окно. - Тащить?
- Я вам верю, - крикнул из окна Скрыпник. - Снайперы ушли?
- Да.
- Садитесь в машину и откройте заднюю дверцу. Мы выходим.
Ильин отключил Тихонова и отошел за угол, Позняк залег в кустах у забора.
Дверь открылась. Появилась вначале Лидочка, хромая на загипсованную ногу. Из-за ее плеча осторожно выглядывал Скрыпник. Турецкий распахнул заднюю дверцу. Скрыпник сделал еще шаг, и в этот момент Тихонов издал протяжный стон и дернул ногой.
- Сволочь! - рявкнул Скрыпник и занес над головой Лидочки монтировку.
Выскочивший из-за угла Ильин не успел. Позняк выстрелил из кустов. Скрыпник, выронив монтировку, осел на землю.
- Ну и зачем ты это сделал? - спросил Турецкий.
- А что, надо было стоять и смотреть?! - возмутился Позняк.
- Во-первых, по ногам надо было стрелять, а во-вторых, ты лежал, а не стоял, тем более по ногам удобней было.
- Я и целился по ногам.
- Только попал в лоб, - вздохнул Турецкий. - И обратился к уже пришедшим в себя Свешникову и Тихонову: - Значит, так, господа общественные помощники, как вы уже успели заметить, у вас труп. А у нас ваши пистолеты с глушителями и качественными отпечатками. Причем выстрел сделан из пистолета товарища Свешникова. - Турецкий выдержал паузу, давая возможность Тихонову и Свешникову осознать ситуацию. - Внимание, а сейчас я проявлю чудеса всепрощения. Вова, сними с них браслеты. - Ильин, до сего момента утешавший Лидочку в машине, с явной неохотой выбрался и расстегнул наручники. - Сейчас вы пойдете к своему Ильичеву, скажете, что Скрыпник трагически погиб, и можете существовать себе дальше. Но если еще раз приблизитесь к этой девушке, - Турецкий ткнул пальцем в Лидочку, - сами или посредством своих товарищей… или ее имя будет упомянуто всуе, тут же в уголовном деле об убийстве Скрыпника появляется в качестве улик ваше оружие. Все понятно?
Общественные помощники синхронно кивнули.
- Последний вопрос: так что там с шестьюдесятью тысячами, которые вам кто-то должен?
- Не было их, - буркнул Тихонов. - Мы ее на понт брали.
- Свободны.
Тихонов и Свешников резво потрусили к своему "опелю", пока Турецкий не передумал.
- А на фиг вообще надо с трупом мудрить? - обратил на себя внимание Позняк. - Вызовем бригаду, расскажем, как все было. Этих вы, конечно, зря отпустили, и тем не менее при захвате заложника, видя, что этому заложнику угрожает прямая опасность, я мог стрелять. Никто слова не скажет.
- Я скажу, - отрезал Турецкий. - Никакого заложника тут не было. Проверь пистолет.
Позняк, обиженно сопя, изучил оружие:
- Обычный ПМ, номер спилен.
- Ну и отлично. Звони Грязнову, скажи, завалил матерого преступника. - Турецкий подал Позняку сотовый и, пока тот разыскивал Грязнова и докладывал о своих сомнительных успехах, занялся наконец Лидочкой.
Физически она не пострадала, но понервничала, конечно, сильно.
- Давай, Вова, отвези девушку домой, - распорядился Турецкий. - Гостей не принимать, кроме меня, конечно, и родителя. Кстати, о родителе, забыл совсем.
Он отобрал обратно сотовый и позвонил Меркулову:
- Костя? Все нормально, она с Ильиным едет домой, подъезжай туда, я подтянусь попозже.
Турецкий жадно закурил и пожалел, что нет возможности прямо сейчас пропустить пятьдесят коньяка или хотя бы чашку кофе.