Воровал он в основном бутерброды и фрукты из портфелей одноклассников и иногда мелочь. Мне его воровские наклонности тоже не нравилось, но я жалел его, потому что мать Чабри работала уборщицей, имела мизерную зарплату, и он всегда ходил голодный.
– Заходи в дом, – пригласил меня Чабря, снова цыкнув на дворнягу, которая все еще продолжала демонстрировать хозяину свою преданность.
Я вошел в гостиную и огляделся. И не смог удержать возглас восхищения:
– Ни фига себе!
– Нравится?
– Чабря снова выставил напоказ свой золотой запас, облагороженный искусным дантистом и спрятанный во рту.
– Не то слово…
Неказистый с виду дом внутри блистал суперсовременной отделкой. Стены из деревянного полированного бруса, дорогой итальянский камин из мрамора, большая хрустальная люстра, явно антиквариат, паркетный пол…
Что касается мебели и вообще убранства гостиной, то и здесь Чабря не поскупился.
– Хе-хе… Садись, Стив, посидим, выпьем, потолкуем… – Чабря широким жестом указал мне на одно из двух кожаных кресел, разделенных журнальным столиком красного дерева. – Да-а, давненько мы не виделись…
– Думаю, что этот салон предназначен только для высоких гостей, – пошутил я, погружаясь в мягкую глубину кресла.
– Угадал. Всех остальных я принимаю во флигеле.
– А ты все такой же хитрован…
– Так ведь жизнь такая пошла, Стив, что лучше не высовываться. И мафия, и отморозки, и менты, и налоговая инспекция – все хотят сладко есть и мягко спать. Поэтому я предпочитаю быть не одуванчиком, которого видно со всех сторон, а скромной низенькой травкой, спорышем.
– Разумно.
– Какими судьбами в родные края?.. – спросил Чабря, бросив на меня быстрый вороватый взгляд, в котором тонким лучиком вдруг прорезалась подозрительность.
– Чтобы тебя повидать.
– Брось… – расплылся в улыбке Чабря. – Так я тебе и поверил.
– Шучу. Просто мне нужно решить кое-какие проблемы личного характера. А заодно хочу повидаться и со старыми друзьями. Когда еще такой случай выпадет.
– Понятно…
Чабря снова уколол меня острым недоверчивым взглядом, но благоразумно воздержался от дальнейших расспросов; естественно, до поры, до времени.
– Эй! – спохватился он. – Что же мы, так и будем разводить трали-вали посуху да на голодный желудок? Погодь, я сейчас…
Похоже, мои одноклассники сговорились накормить и упоить меня до смерти. Чабря навалил на журнальный столик столько деликатесов, что мне в моей московской жизни хватило бы их как минимум на месяц.
Я не стал возражать против намечающегося пира, хотя и намеревался до вечера сделать еще несколько мелких дел, мудро рассудив, что Чабря не обеднеет, а у меня образуется экономия наличных – судя по обилию закусок и батарее бутылок со спиртным, мне сегодня точно не придется ужинать.
– Что будем пить? – спросил Чабря, а сам машинально потянулся к водке.
Я невольно улыбнулся и ответил:
– Конечно же, беленькую. Под такие козырные харчи заграничное пойло не катит.
– Ну, за встречу! – с торжественным видом провозгласил Чабря, поднимая хрустальный лафитник.
– За встречу…
Мы выпили, и я отдал дань яствам, которые источали такой аппетитно запах, что вызывали у меня слюноотделения как у подопытной собаки академика Павлова. Чабря ел мало и наблюдал за мной с радостным одобрением.
– Так говоришь, приехал по личным делам… – наконец начал он издалека.
– Ну… Мням-мням…
Я заработал челюстями в усиленном режиме.
Мне хотелось вытащить Чабрю из его ракушки, чтобы он раскрылся. Собственно говоря, Чабря намеревался сделать то же самое, но у него не хватило выдержки. Он прямо сгорал от любопытства.
Это стало особенно заметно, когда мы приняли на грудь первые двести грамм водки (кстати, очень хорошей; надо будет поинтересоваться у Чабри, где он ее покупает).
– Давно в городе? – спросил Чабря.
– Давно. С самого утра.
– Кого-нибудь из наших видел?
– Конечно. Галюню. – В этом вопросе я решил не темнить. – Она определила меня в свою богадельню.
– А, знаю, знаю… Галюня в "Юбилейной" масть держит, даже директора под себя подмяла. Так ты там отаборился?
– Умгу…
– С Галюней говорил? – осторожно поинтересовался Чабря.
– Естественно.
Чабря замялся, подыскивая нужные слова. Я решил его выручить, потому что наша словесная дуэль могла продолжаться до бесконечности.
– Ладно, не будем размазывать манную кашу по белому столу, – сказал я, наливая очередную порцию. – Давай помянем Зяму. Насколько я знаю, он первым из нашего класса отправился на небеса.
– Помянем, – охотно согласился Чабря.
Мы выпили, быстро закусили, и я спросил прямо:
– С какой стати Зяма полез в петлю?
– Понятно… – Чабря торжествующе ухмыльнулся.
– Что тебе понятно?
– Ты пришел ко мне только ради того, чтобы узнать, куда подевалась Зойка.
Насчет Зойки я не стал его разуверять; такая версия была идеальным прикрытием моих истинных намерений.
– Ты не совсем прав, – ответил я, закуривая. – Или, скажем так, прав наполовину. Я решил совместить приятное (встречу с тобой) с необходимым. Да, действительно, меня интересует ее судьба.
– Дай пять, – протянул мне руку Чабря. – Спасибо, Стив.
– За что спасибо? – удивился я.
– За твое отношение ко мне. Скажу тебе честно, многие из наших нос воротят при встрече со мной. Они, видите ли, чистенькие, а на мне клеймо.
– А, ты вон про что… Чабря, мне плевать, чем и как ты зарабатываешь себе на жизнь. Все эти моменты посторонние. Мы вспоминаем молодость, когда и я, и ты были другими; такими мы и должны оставаться в нашей памяти.
– Ты прав, Стив. На все сто прав… – От переизбытка чувств на глазах Чабри появились слезы; что ж, и крокодилы иногда плачут. – А что касается Зойки, то в этом вопросе я ничем помочь не могу. Она как сквозь землю провалилась.
– Неужто она даже со своими стариками не общается?
– Насколько я знаю, нет. По крайней мере, напрямую. Ни писем, ни телеграмм, ни телефонных звонков…
А иначе Зяма вычислил бы ее в два счета.
– Странно…
– Ага. Еще как странно. Впрочем, может, я ошибаюсь. А почему бы тебе самому не спросить у Зойкиных родаков где она и что с ней? Думаю, теперь они не станут скрывать ее местонахождение, ведь Зямы уже нет.
– Увы, этот вариант отпадает.
– Почему?
– Не думаю, что Зойкины родители забыли и простили мне шухер, который я устроил на ее свадьбе.
– Да-а, – мечтательно протянул Чабря, – это было клево… Зрелище – закачаешься. Здорово ты их всех погонял.
– А ты что, был там? – спросил я удивленно.
– Нет, меня не приглашали… – Чабря в очередной раз показал свои золотые фиксы; но его улыбка получилась грустной и вымученной. – Знакомые рассказывали…
– Знаешь, я тут немного пораскинул мозгами, и мне кажется, что Зяма умер как-то странно.
– Ага, – невесело ухмыльнулся Чабря. – Совсем странно. Веревку на шею – и всем привет.
– Я не об этом. Зяма был жизнелюб, ты это знаешь. С какой стати ему было лезть в петлю?
– Да мало ли что… Он занимался крупным бизнесом, может, кому задолжал большую сумму. И решил, что лучше самому на себя наложить руки, нежели получить пулю в лоб после того, как разогретым паяльником проверят на прочность его очко. Хотя…
Чабря с сомнением пожал плечами.
– Значит, у тебя тоже есть подозрения…
– В общем-то, есть. Насколько я знаю, дела у Зямы шли хорошо. У него бабок было – не меряно. Крупных бизнесменов в городе человек пять-шесть, и Зяма входил в это число.
– Галюня говорит, что он сильно затосковал по Зойке.
– Не смеши меня! – фыркнул Чабря. – Скорее, он был зол на нее. И не более того. Даже когда они жили вместе, Зяма не пропускал мимо себя ни одной юбки. Это был еще тот конь.
– Ну, одно другому не мешает. Можно до беспамятства любить одну женщину, а спать с другой. Такое бывает сплошь и рядом. Мужик существо общественное. Так ведется издревле.
– По себе судишь?
– Я не женат.
– Значит, мы с тобой два сапога пара, – рассмеялся Чабря.
– А ты почему не женился?
– Работа у меня такая. Женщины не могут держать язык за зубами, а для меня это прямой путь в зону. Но я там уже бывал и мне совсем не хочется повторения.
– И то верно… – Я пытливо заглянул ему в глаза. – Как там твой информационный центр, существует?
– Это ты о чем? – изобразил наивность, с удивлением спросил Чабря.
– Кончай притворяться. Мне нужно досье на Зяму.
– Ну ты даешь… Какое досье?
– Чабря, кончай лепить горбатого. Мне требуется твоя помощь.
Чабря посуровел. Неторопливы пригладив свои вихры, он мрачно спросил:
– Зачем?
– Надо. Объясню позже.
– Стив, ты, случаем, не мент?
Та-ак… Значит, и Чабря не видит во мне писателя Стива Лукина. Обидно, черт побери. Но может это к лучшему?
– Случаем, нет. Не оскорбляй меня ненужными подозрениями. Я что, похож на стукача?
– Да нет вроде…
– Вот на этом и остановимся. Так ты поможешь мне или нет?
– Куда денешься… – Чабря с облегчением ухмыльнулся. – С тобой ссориться – себе дороже. Ты вон какой здоровый, начистишь мне хлебальник по старой дружбе… как в свое время Зяме и придется мне в больничку топать. А тут дел невпроворот. Жди…
И он вышел в другую комнату, плотно закрыв за собой дверь.
Ждать пришлось недолго, чуть больше пяти минут. Я специально засек время, чтобы выяснить, где Чабря держит свою картотеку – вне дома или в тайнике, который устроен в одной из комнат.
Похоже, Чабря держал свои воистину золотые досье под рукой. Это значило, что клиентов у него было много. Вот сукин сын…
Интересно, знают ли правоохранительные органы об это кладези весьма специфической криминальной информации? Вопрос…
– Держи… – Он дал мне компьютерную распечатку. – Здесь то, что тебя интересует.
Ага, значит, Чабря тоже подвержен влиянию технического прогресса, и теперь его картотека хранится в электронном чреве компьютера. Нет, не так, скорее всего она записана на дискеты, а те в свою очередь спрятаны в тайнике. Логично.
– Спасибо, дружище. Но откуда тебе известно, что именно я хотел бы знать?
– Догадаться не трудно. Вот только непонятно, зачем все это нужно человеку, который не служит в органах. Пока непонятно.
– Ты будешь первым, кто об этом узнает, – пообещал я с легким сердцем; брехать – не пахать. – Здесь весь объем информации или кое-что осталось в загашнике?
– Обижаешь… Тут все, что у меня есть. Отдельно Зямой я не занимался. К нему просто нельзя было подобраться – личная охрана, везде сигнализация, прикормленные менты – от рядовых до самого верха…
– Выходит, ты собирал досье на Зяму из любви к искусству.
Чабря рассмеялся.
– Почти что угадал, – ответил он. – Нельзя заранее предвидеть, как аукнется тот или иной факт. Я архивирую все подряд. В конечно итоге нередко бывает так, что даже самая обычная серая курица может снести золотое яичко. Наверное, ты осуждаешь меня в глубине души, но это моя жизнь.
– Да не суди сам, и не судим будешь. Это мое жизненное кредо. Мне нет дела до твоего бизнеса. Только я на твоем месте уже завязал бы с ним. Опасное это дело, Чабря.
– Знаю. И все понимаю. Но уже не могу выскочить из колеи.
– Что ж, каждому свое… – Я пожал плечами. – Наливай, что-то в горле пересохло…
– Кстати, как ты узнал мой адрес? – вдруг встревожено спросил Чабря, когда мы накатили еще по одной.
– Нечаянно. Мне дядя Гриша подсказал. Помнишь его?
– Не ври, он умер год назад.
– Это было давно, когда я перевозил своих стариков в Подмосковье на новое место жительства.
– И ты не забыл?
В голосе Чабри явственно прозвучало сомнение.
– Тут и помнить нечего. Улица Новая, дом сто одиннадцать. Три единицы подряд – что здесь сложного?
Хотя, если честно, я не был уверен, что ты живешь по этому адресу. Сейчас народ с достатком такие хоромы строит, что куда там царским, и не где попало, а в курортных зонах. Поэтому, я не исключал того, что и ты мог отчебучить что-нибудь эдакое…
Я изобразил руками и гримасой величие предполагаемого замысла Чабри.
– Строят, потому что дураки, – сказал Чабря. – На кой ляд мне одному хоромы площадью с футбольное поле? Что я в них буду делать? То-то… Да и светиться мне нельзя… ты знаешь, почему.
– Скажем так – догадываюсь. И не более того. А догадки это еще не факт.
Чабря ухмыльнулся, но тут же посерьезнел и сказал:
– Стив, ты это, распечатку долго при себе не держи. Прочитай, сделай выписки, если тебе это нужно, и сожги. Ладно?
– Понял, сделаю.
– И еще одно – ежели что, на меня не ссылайся. В противном случае я видел тебя последний раз двадцать лет назад и ничего не знаю.
– Об этом ты мог бы мне и не напоминать, – ответил я с укоризной. – Мы уже, чай, не мальчики и в жизни кое-что повидали.
– Ну, извини, но ты сам понимаешь…
Еще бы не понять. Я теперь совершенно не сомневался, что у Чабри есть богатейшее досье на очень многих граждан нашего города.
А кому это понравится? Верно – никому. И если учесть, что услуги киллера у нас стоят недорого… М-да, я бы не хотел очутиться на месте Чабри, даже с его капиталами.
– Слушай, а ты не боишься жить здесь один и без охраны? – спросил я с намеком, когда мы прощались.
Чабря хитро осклабился.
– С чего ты взял, что у меня нет охраны?
– Если ты имеешь ввиду дворнягу, которая бегает по двору…
Я скептически ухмыльнулся.
– Ах, Стив, как же плохо ты знаешь меня… – Он громко щелкнул пальцами и позвал: – Абрек! Ко мне!
Я невольно сделал шаг назад – отворилась неплотно прикрытая дверь прихожей, и в гостиную вошел громадный пес неизвестной мне породы. Он злобно посмотрел на меня налитыми кровью глазами и тихо зарычал, обнажив клыки, которые были впору тигру.
– Ни хрена себе… – прошептал я испуганно. – Чабря, убери этого цербера! У меня душа в пятки ушла.
– Абрек, место!
Пес с гордым видом удалился. А я никак не мог избавиться от внезапного столбняка, сковавшего меня с ног до головы.
– Впечатляет? – смеясь, спросил Чабря.
– Уф-ф… – с трудом выдохнул я воздух, который замерз в легких при виде страшилища в собачьем облике. – Вот это сюрприз… Да, охранник у тебя что надо. Где ты его держишь? По-моему, Абрека не было, когда я входил в дом.
– Ты не заметил его. Так и задумано. Будь на твоем месте какой-нибудь нехороший человек, от него только клочья полетели бы. Абрек обучен брать мертвой хваткой. За горло…
"Это мы учтем… – подумал я, усаживаясь в такси, которое вызвал мне Чабря. – Кто знает, как обернутся мои дела. Может, когда-нибудь придется навестить Чабрю еще раз, но в его отсутствие, чтобы как следует покопаться в его картотеке…" Я очень сомневался, что Чабря дал мне всю информацию по Зяме. Он ошибался, когда говорил, что я плохо его знаю. Чабря всегда оставлял самое ценное для себя.
Глава 5
Я заметил его случайно – когда вошел в холл гостиницы. (Впрочем, вся наша жизнь это один большой Случай). Он сидел в кресле и делал вид, что читает какой-то журнал.
Возможно, я и не обратил бы на него никакого внимания, но вместо того, чтобы проследовать к лестнице и подняться на свой этаж, в задумчивости остановился и некоторое время созерцал вход в гостиничный ресторан.
Дело в том, что я вернулся в "Юбилейную" около восьми вечера, а это было по моим меркам слишком рано для отбоя. Подумав, что мне придется еще часа три торчать у телевизора и смотреть блевотину под названием ток-шоу, я заколебался – идти или не идти в номер? – и обратил свой взор на ярко освещенный зал ресторана, откуда слышалась приятная "живая" музыка в исполнении ансамбля.
Вот тут-то все и случилось.
Я поймал его нечаянный взгляд. Видимо, он не был хорошо обучен своему ремеслу, а может, ему не вбили в башку, что никогда нельзя смотреть на объект наблюдения прямым взглядом, даже поверх журнала. Чужие недобрые глаза человек чует кожей, интуитивно.
Взгляд был как ушат ледяной воды, вылитый на голову. Конечно, в спецназе меня не тренировали выявлять топтунов – ведь я не был офицером и не оканчивал военное училище соответствующего профиля – но мне столько довелось написать детективов на эту тему, что я поневоле начал достаточно хорошо разбираться в таких вопросах.
Это был сотрудник службы наружного наблюдения или топтун, как таких людей называют профессионалы.
Но кто его приставил ко мне – правоохранительные органы или какая-нибудь мафиозная структура?
Нет, даже это не вопрос. Главное заключалось в другом – зачем? На кой ляд кому-то понадобилось наблюдать за человеком, являющимся представителем одной из самых мирных и безобидных профессий? (Впрочем, о том, что я писатель, могли и не знать).
Завещание. Все дело в нем. Иного объяснения столь пристального внимания к своей персоне я не находил.
Но как они смогли так быстро выйти на меня? Неужели Галюня все-таки проболталась Зинке? А та рассказала новость о моем приезде еще кому-то, весьма заинтересованному в прояснении ситуации с завещанием?
Правда, вырисовывался еще один вариант – Чабря. Он вполне мог, пока я ехал в такси, позвонить своим осведомителям, чтобы они взяли меня под наблюдение.
Скорее всего, Чабря не очень надеялся, что я когда-нибудь поведаю ему истинную цель своего приезда в родной город, и он захотел самотужки выяснить, почему меня так сильно заинтересовала смерть Зямы.
Что ж, вполне возможно… На Чабрю это похоже. Сукин сын!
И все же, все же… Интуиция подсказывала мне, что все не так просто, как кажется на первый взгляд. Хотя бы потому, что с виду топтун был профессионалом – эдакий невзрачный, неприметный тип, облик которого трудно запомнить. Обычно таких неброских мужичков спецслужбы и набирают для наружного наблюдения.
Решение я принял быстро. Для начала мне хотелось крепко вбить себе в мозги черты лица топтуна, который снова спрятался за журнал. Авось, придется еще когда-нибудь встретиться.
Я подошел к нему нетвердой походкой с пьяной улыбкой на лице и спросил, доставая сигареты:
– У вас прикурить не найдется?
Наверное, топтун не ожидал такого поворота событий, поэтому на какое-то мгновение растерялся. Но надо отдать ему должное, взял он себя в руки очень быстро.
– Пожалуйста, – сказал он вежливо и протянул мне зажигалку.
Я долго и безуспешно чиркал колесиком зажигалки, изображая человека на хорошем подпитии, пока теряющий терпение топтун не забрал ее у меня и сам не зажег. Теперь я увидел его лицо во всех подробностях.
А так как на зрительную память я никогда не жаловался, то у меня не было сомнений, что облик топтуна запечатлеется в моих мозгах накрепко.
– Спасибо, дружище…
Я попытался галантно раскланяться и едва не свалился на топтуна.