Мне показалось, высокий оттолкнул ствол оружия коренастого парня. Луч вскинулся, и с неслышным выстрелом пуля звякнула, отскочила от стального навеса верхней палубы. Я не стал ждать, что за этим последует, откинул пробковый круг подальше от корабля и вместе с Викой перевалился через ограждение.
– Негодяй! … – в ярости прошипела девушка при нашем падении. И относилось это ко мне, а не к стрелявшему.
Осенняя река, в которую мы погрузились, не позволила ей развить тему, а женщины, как известно, страшно не любят, когда их прерывают на полуслове. Едва мы вынырнули на поверхность, прижатые друг к другу, вроде сиамских близнецов, моя пойманная русалка тут же возобновила шипение.
– … Пусти негодяй! Как смеешь?! Животное! Скотина!
Ход корабля уже замедлился, и нас прибило течением к низу кормы. Рядом, пронзая расцвеченную пожаром воду, стал рыскать луч лазерного прицела.
– Вдохнули ещё раз! – живо предупредил я и вторично утащил Вику под воду. Она перестала вырываться и даже стала помогать мне, тоже плыть в очень холодном чреве реки, пока в лёгких хватало воздуха. К моему облегчению, в этот раз мы вынырнули в заметном отдалении от кормы, по другую сторону от неё. Тихо отплёвываясь, тяжело дыша, я освободил девушку от своей хватки.
– Моя причёска?! – она ладонями провела по волосам. – Костюм! Как я теперь поднимусь обратно?
Если она рассчитывала, я покраснею от раскаяния и утоплюсь, её ждало разочарование.
– Как остальные, – без тени смущения ответил я и показал рукой на корабль и вылавливаемых сверху участников презентации. – Там вас ждёт целое братство принявших очистительное купание.
– Очистительное?! Посмотрите, какая вода?! Она попала мне в рот!
– В ней ведь плавают утки, не дохнут. Я видел.
– Вы чудовище. Отпустите ж меня!
Я перестал её придерживать. Несмотря на одежду, она хорошо держалась на поверхности, и мне это понравилось. Догонять корабль, судя по поведению, она не собиралась. Мы молча смотрели, как он удаляется. Наконец там выловили последнего из тех, кто в панике выпрыгивал или свалился за борт после взрыва. Их спасатели тоже сосредоточились на тушении пожара, – тени мужчин замельтешили вокруг огня. Вёдра на верёвках звучно плюхались в реку, наполнялись и вытягивались на палубу, слышно было, как вода шипела, побеждая пламя. Я не заметил на корме своих преследователей, и решил, им больше не до меня.
– Мне так плыть неудобно, – объявила Вика, словно была принцессой.
Такое обращение не грело душу, но я сдержался.
– Сейчас вернусь.
Однако едва я заработал руками и оказался от неё на расстоянии в несколько метров, перед моим носом взбила грязно-прозрачные лепестки, булькнула пуля. Я не стал испытывать судьбу, ждать следующего неслышного, а потому особенно опасного выстрела и ушёл под воду, проплыл обратно и вынырнул возле Вики.
– Там спасательный круг, – сказал я, указав подбородком на заметное пятно, медленно сносимое к набережной. – Придётся нам плыть парочкой, лебедем с лебёдушкой, – пошутил я. – Похоже, в вас они стрелять не смеют.
Не произнося ни слова, она умело заработала руками и ногами, и вскоре мы нагнали недавно покрашенный круг. Она первой ухватилась за него. Высматривая, где нам подняться на набережную, мы поплыли против течения. Корабль удалялся, и опасения быть подстреленным постепенно исчезали.
– Я вас спасла, но не знаю зачем, – прервала она затянувшееся молчание.
– Наверно, я неплохой малый и понравился с первого взгляда.
– Вы? Нисколько. – Она критически осмотрела нечто, плывущее справа от неё, затем решила быть справедливой. – Ну, может, чуть-чуть. – Отвела взгляд и спросила: – Так почему мне пришлось спасать вас и кто подложил бомбу?
Первую часть вопроса я пропустил мимо ушей, зато на вторую ответил сразу:
– Вам должно быть известно лучше, чем мне.
– Почему пришлось спасать? Об этом?
– Нет. Кто подложил бомбу.
Она смолкла, но ненадолго.
– Вы не из них?
– А вы?
– Послушайте, – она вздрогнула всем телом. – Я умираю от холода.
" Я тоже", – подумал, но не сказал я.
Мы без дальнейших слов живее заработали руками и ногами и, наконец, приблизились к ступенчатой лестнице. Её туфли утонули; я в мокрых носках, она в чулках взобрались на холодные плиты гранита, и с нас стекала вода, обоих пробирала дрожь.
Ветра не было, воздух словно застыл. Это было единственным утешением в нашем положении. Спасательный круг медленно удалялся, покачивался и постукивал о гранит всё то время, пока мы отжимали одежды на нижних лестничных ступенях. Я раздевался до трусов. Она же по отдельности снимала и выкручивала пиджак и брюки из дорогой ткани. В иных обстоятельствах я бы проявил гораздо больший интерес к её стройной фигуре. Но, надо признать, что и тогда, при виде упругой груди и затем ног пережил состояние коменданта крепости, которому передали ультиматум о безоговорочной капитуляции. Меня вдруг задело впечатление: если кого-то и смущает происходящее, уж верно не её.
С резвостью зайцев мы взбежали по ступеням к тротуару и, размахивая руками, попытались остановить "москвич". Но водитель прибавил скорость, проскочил мимо. У меня зуб на зуб не попадал.
– Придётся пробежаться, – предложил я. – Разогреемся.
Она отмахнулась и недовольно распорядилась:
– Спрячьтесь!
Поняв её намерение, я шмыгнул к ступеням и присел, чтобы не быть замеченным с дороги. Она же небрежно упёрлась левой рукой в бедро, томным движением поправила волосы на лбу и в позе девицы соответствующей профессии стала ждать. Наверняка это выглядело очень убедительно, так как спустя несколько минут около неё притормозила первая же проезжающая машина. Я с неожиданным для себя беспокойством встал в своём укрытии. Однако прежде, чем Вика наклонилась к окну водителя чёрной иномарки, оно немного опустилось. Девушка на мгновение замерла, после чего сбросила с себя повадки проститутки, сама раскрыла заднюю дверцу, уверенно опустилась на сиденье и подвинулась внутрь салона. Я в два прыжка очутился возле машины и нырнул следом за Викой, не без изумления отметив, что водитель не пытается умчаться с моей девушкой.
Мои воинственные намерения вмиг испарились. За рулём вполоборота к нам сидел Иван. Он небрежно опирался локтем о соседнюю спинку и выглядел каким-то иным, самоуверенным что ли. В салоне было тепло, а он красовался в пушистом голубом свитере с воротником под горло. Такой же свитер он перекинул с переднего сиденья мне, однако Вика ловко перехватила его и тут же стала стягивать с себя женский пиджак. Иван слегка пожал плечами.
– Третьего нет, старик, – предупредил он. – Я как-то не подумал, что она возьмёт тебя на буксир.
Расстёгивая кружевную рубашку, Вика распорядилась:
– Отвернитесь! – Мы подчинились. Но она вдруг взбрыкнула и набросилась на Ивана. – На его месте я бы не доверяла таким дружкам, как ты.
– Та-та-та, – насмешливо ответил он, снова оборачиваясь к нам.
Я тоже повернул голову к Вике. Она быстро нырнула в шерстяную вязку, оголённая грудь только мелькнула и спряталась. Затем стянула брюки и один за другим чулки. Я тоже освободился от сырых брюк и носков, чувствуя, что начинаю согреваться. В руке у Ивана появилась плоская бутылка "Смирновской", и он протянул её мне.
– В таком виде, вам только кабаре выступать, – заметил он с ухмылкой и положил на спинку сиденья голубые джинсы.
Вика выхватил их у меня из рук.
– Эй! – воскликнул я, поперхнувшись глотком водки. – Хоть это-то мне!
– Перебьёшься, – огрызнулась она и спрятала джинсы за спину. – Не умеют наши мужчины быть джентльменами. Если сейчас же не отвернётесь, получите сырым бюстгальтером по физиономиям.
– Проклятье! – проворчал я. – Не мог предупредить?
Иван отвернулся и завёл двигатель.
– Разбирайтесь сами, – сказал он. – Здесь ещё носки и туфли; по-моему, я выбрал твой размер.
Освободившись от нижнего белья, Вика легко влезла в джинсы, застегнула молнию и удовлетворённо откинулась на спинку сиденья. Я видел это отражением в окне, и продолжил смотреть на набережную, вдоль которой мы мчались. Иван свернул к мосту, пронёсся по нему, и оставленные далеко позади огни потрёпанного корабля пропали из виду.
– Тебе домой?
Иван смотрел на Вику в зеркальце над лобовым стеклом.
– Будь уж так любезен! – ответила она не без ехидства.
– А тебя впустят так рано? – в его голосе прозвучала откровенная насмешка. – Ключ не потеряла?
– Что это тебя так беспокоит?
– Ну как же мне не беспокоиться? Я недавно звонил, никто не отзывается. А Эдика ты бросила на плавучем гадюшнике.
Я чуть стиснул ручку дверцы, обернулся к ним.
– Какого ещё Эдика?
– Высокий такой. Ай-ай, неужели не запомнил? – подмигнул мне в зеркальце Иван.
Я сразу вспомнил того, кого ударил в колено.
– И кто он? – спросил я как можно естественнее. – Наёмный мочила?
Ни Иван, ни она не ответили, и я решил не настаивать. Иван глянул в боковое зеркальце заднего вида и опять обратился к Вике:
– Так как, ко мне? Погладишь, посушишь одежду.
– Нет уж, спасибо, – холодно ответила она.
– Ну, смотри.
Он умолк, и оставшуюся часть пути мы почти не разговаривали.
3
Иномарка неслась по пустому шоссе скоро и мягко. Иван прекрасно знал дорогу к месту, куда нас вёз. Минут через двадцать мы выехали к большому парку. Серп луны выглянул из-за рваных туч, высветил ряды старых деревьев, которые красиво украсились шапками жёлто-бурой листвы. Вику как будто не очень занимало, куда мы едем. Я разомлел от водки и уставился на обтянутые джинсами округлые колени девушки. В полудрёме меня тянуло до них дотронуться, и в голове вертелось, что она, наверное, умеет преподнести их в самом выгодном свете.
– Однажды я выиграла конкурс "Мисс Ноги" – внезапно заметила она с усмешкой, словно прочитала мои тайные мысли.
– И зачем было нужно?... – брякнул я ни с того, ни с сего, и перевёл взгляд на её губы, в углах которых образовались довольно милые ямочки. – Ну… показывать их, кому ни попадя?
Она пожала плечами.
– Для самоутверждения.
– А какой был приз? – полюбопытствовал Иван.
– Не помню. Кажется, видеоплеер. Я его отдала другой участнице.
– Всё ты помнишь, красуля, – в голосе Ивана была откровенная ирония. – Не надо морочить нам голову.
– Думай, что хочешь, – сказала Вика. – Не буду с тобой спорить.
– И не надо детка. Я уже взрослый дядя, чтобы вешать мне лапшу на уши.
Иномарка свернула на узкую подъездную дорогу. За рядами ровно высаженных елей возвышались новые бело-голубые дома, стоящие впритык, как декорации для съёмок американского фильма. Иван постепенно замедлял скорость и затормозил у подъезда первого строения. Внутри просторного вестибюля горел свет, вахтёра не было на месте, но возле его стола поднялись с пола два пса: чёрный дог и рыжий тупорылый боксёр. Они нагло, по-хозяйски приблизились к застеклённой парадной двери и уставились на нас, застыли в напряжённом ожидании. Я без слов протянул Вике мужские туфли, которые получил от Ивана. Она вскользь глянула на них и отрицательно покачала головой.
– Не хочу выглядеть смешной.
Она чего-то ждала, и я подумал, может, действительно, она меня спасла. Влезать в сырые брюки не самое большое удовольствие в этом мире, но я в них влез, надел сухие носки, туфли и даже накинул галстук на воротник подсыхающей на мне рубашки. Выбравшись из машины, поёжился от прохлады. Вика придвинулась на край сиденья и довольно ловко, – я мысленно сравнил эту ловкость с кошачьей, – перебралась ко мне на руки, обхватила за шею. Я пронёс её до подъезда.
– Не очень тяжело? – спросила она, когда я плечом открыл парадную дверь, чтобы внести её в вестибюль.
Дог облизнулся и вывалил большой язык, обнажив белые клыки. Бульдог же приблизился ко мне на полшага. Не выпуская псов из поля зрения, я предупредил:
– Если в меня вцепятся, не ручаюсь, что удержу.
– Хватит. Я пойду пешком, – вдруг объявила она. – Отпусти же!
Воздух в вестибюле был проветриваемым, но тёплым, по углам расставлены кадки с разлапистыми южными растениями. Она выскользнула из моих рук и прошла к зелёной с золотистым рисунком ковровой дорожке, которая застилала лестницу. Там приостановилась, обернулась. Джинсы и свитер висели на ней совсем свободно, в этой обстановке она выглядела курортницей, возвращающейся ночью с приморского пляжа.
– Подожди под окнами, – она махнула рукой, куда надо пройти, и стала подниматься.
– Эй! – окликнул я. – Знаешь, на юге ещё бархатный сезон. – Она приостановилась, ожидая продолжения. – Я тебя не с пляжа принёс? А?
– Нет, – небрежно бросила она. – После купанья в грязной холодной речке.
– Жаль, что так получилось.
– Не твоя вина. Ужасно хочется залезть в горячую ванну.
– И всё-таки хорошо, что сейчас ты не на той посудине.
Она не ответила и пропала из виду. В комнатке у лестницы заворчал унитаз. Из неё появился широкоплечий и широкоскулый парень, поправил галстук. Он наверняка нас слышал, потому что молча вернулся к столу, лишь вскользь удостоив меня оценивающим взглядом. Я толкнул дверь и вышел в полумрак.
Вскоре створка окна на втором ярусе приоткрылась, там появилась голова Вики. Плечи ей укрывал синий халат, и она бросила мне только что снятый свитер Ивана. Свитер был весьма кстати. Меня начинало знобить. Натянув его на себя, я задрал голову и спросил:
– Вдруг захочу позвонить?
Она помедлила с ответом и указала пальцем на мой живот.
– Что там?
Я глянул, куда она указала. Она тихо рассмеялась. К свитеру булавкой была приколота визитка с золотым тиснением. И как я не заметил? Отколов визитку, в тусклом свете луны и светящего окна прочёл: Головинова Виктория Алексеевна. На обратной стороне различались телефонные номера, один из них был и факсом. Я махнул визиткой.
– Если воспользуюсь, то скоро.
После чего опять приколол её к сухому свитеру.
– Странный ответ, – произнесла Вика. Она погрустнела, явно не из-за меня. – Меня трудно застать. Но… – она запнулась. – Автоответчик запишет.
Она прикрывала створку медленно, как будто надеялась услышать что-то ещё. Я подождал, пока она задёрнет штору, и направился к машине. Иван тем временем запихнул в большой пакет-сумку её мокрую одежду. Сначала протянул сумку мне, но я опустился на соседнее с ним сиденье, сжался, чтобы опять согреется, и он сам отнёс в вестибюль, отдал вахтёру. Вернувшись, он завёл двигатель, развернулся, покатил обратно той же подъездной дорогой.
– У тебя вид окольцованного волка. – Он насмешливо посмотрел на меня через зеркальце над лобовым стеклом. – Доплавался?
Не разделяя его настроения, я расправил пушистую складку свитера, которая скрыла приколотую визитку.
– Где-то уже эту Вику видел, – с притворным безразличием сказал я в сторону.
Иван хмыкнул.
– Телевизор-то смотришь?
– Редко, – признался я. – А что, она рекламирует свои ноги?
– Почти в десятку.
Он не стал уточнять, что это значило, а я не хотел расспрашивать именно его. Мне было всё равно, где я мог её видеть, чем она занимается. Мы выехали на шоссе, и неожиданно Иван остановился у обочины. Мимо пронёсся порожний грузовик, – осветив салон, умчался прочь.
– Ты ей понравился, – прервал молчание Иван. – Но не очень-то доверяй... В средние века красивых дамочек частенько отправляли на костёр.
– Не всех.
– Она как раз из тех самых. Я имел дело с её папашей. Настоящий номенклатурный мафиози. Трудно понять, где у него белое, а где чёрное, беспощадное. Уж не думаешь ли, с таким отцом она выросла порхающим мотыльком? Эта девушка берёт от жизни всё, что считает нужным, полезным и приятным. Именно в такой последовательности.
Он повернулся ко мне, положил локоть на спинку сиденья. Я смотрел в боковое окно и начинал понимать, к чему он клонит.
– Почему я тебе должен верить?
Он поморщился.
– А почему не должен?
– И ты меня спрашиваешь?
– Ну, хорошо. Что хочешь узнать?
– Почему мы можем отвозить её домой и спокойно стоять здесь?
– Ты ведь сам догадываешься.
– Хотелось бы услышать от тебя.
Он оглянулся, и я тоже. На подъездную дорогу, которой мы выехали, свернул дорогой джип, скоро удалился и пропал из виду.
– Скажем так. Я передал ту сигаретную пачку одному лицу. И предупредил, чтобы нас с тобой оставили в покое.
– Иначе всплывёт какая-то сверхсекретная пакость.
Он опять поморщился.
– Давай обойдёмся без красивых слов. Просто деловая информация. Уверяю тебя, я занимаюсь только бизнесом.
– С мафией?
Он протестующее вскинул руку.
– Я вынужден. С волками жить – по волчьи выть.
Мы помолчали. Наконец, я решил расставить все точки над i.
– Ты говорил, после этого дела спишешь, закроешь мой долг. Я правильно понял?
Он неохотно кивнул.
– Так я могу тебя послать ко всем чертям?
Он медлил с ответом. И вдруг вздохнул, понизив голос, откровенно признался:
– Мы когда-то были приятелями. Не бог весть какими, не друзьями, ты верно сказал там, в каюте. Но вместе играли за институтскую сборную, и у нас была хорошая команда… Я хочу тебе довериться, мне не на кого положиться. Один я не справлюсь, сам видел, почему.
– Ты хочешь подоить мафию? – Мне стало не по себе от этой догадки, и я повертел пальцем у виска. – Старик, я тебе сочувствую.
– Я не сумасшедший. Просто… без риска в этом мире ничего не добьёшься. Пойми, в бизнесе, которым я занимаюсь, у меня появилась козырная карта. Такое бывает раз в жизни.
– А в самом раскладе ты не принимал участия?
Он слегка развёл ладонями.
– Не принимал. Но догадываюсь, в нём не последнюю скрипку играл папаша этой барышни.
– Какой барышни?
Он скосил на меня взгляд, дескать, не валяй дурака, приятель.
– Вики, разумеется.
– И на чём основываются твои догадки?
– Я чувствую, старик, чувствую.
– Слишком часто ты чувствуешь и догадываешься, – с кислой усмешкой сказал я. – По-моему, в бизнесе нужна интуиция, если уж нет точных и достоверных сведений.
– А-а, брось! – отмахнулся он. – Это и есть интуиция, только иного рода.
Он достал из бардачка сигареты, протянул пачку мне, но я отказался. Он прикурил от огня золотой зажигалки и молча ждал, что я отвечу. Я избегал его взгляда.
– Ты давно её знаешь?