- Мы надеемся, что она пробудет здесь как можно дольше, нам было бы так приятно! Скучать ей тут не придется. Может быть, - она обратилась к мисс Силвер, - когда вы пойдете гулять с детьми, то возьмете ее с собой? Она обожает детей, правда, дорогая?
- Если я не помешаю… - сказала Томазина.
В ее голосе слышалась мольба, но мисс Силвер была по-прежнему сурова. Она важно кивнула и повернулась к Августусу Ремингтону, которого подвела к ней Гвинет. Эфемерное создание, бледный и тонкий, как травинка, выросшая в темноте. Волосы, которые в Шотландии назвали бы льняными, - мягкие, невесомые, как у ребенка; изящные руки, изящные ноги, невыразительное лицо. На нем были синие плисовые штаны и подпоясанная блуза - из той же ткани, что у Крэддока, но без вышивки. Он говорил, пришепетывая и размахивая руками:
- Миранда мне о вас говорила. Она сказала, вы экстрасенс или что-то в этом роде. А может, она сказала, что вы не экстрасенс? Я такой рассеянный, а Миранда так много говорит. Так вы экстрасенс или нет?
- Я не претендую на это, мистер Ремингтон.
- Не надо формальностей! Освободимся от этого наследия предков! К тому же это очень, очень длинно - печатать на машинке! Что может быть невыносимее! Сколько противных движений - трах-тах-тах, щелк-щелк-щелк! Нет, зовите меня просто Августус! Это имя предполагает простор и покой лета, сочные пастбища, плеск волн, жужжание пчел и воркованье голубей. А как ваше имя?
В интересах расследования мисс Силвер шла на многие жертвы, но всему есть предел. Она не была готова к тому, чтобы Августус Ремингтон звал ее Моди. Она строго сказала:
- Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались мисс Силвер.
Глава 15
- Вам не следовало приезжать, - с укором сказана мисс Силвер.
Томазина покраснела.
- Я почувствовала, что должна это сделать.
Впереди по извилистой тропинке бежала Дженнифер, за ней мальчики. Она была проворна, и им не удавалось ее поймать. Иногда она останавливалась и махала им рукой или дразнилась: обзывала копушами, червяками, черепахами. День был пасмурный, только на западе слабо голубела полоска чистого неба.
Мисс Силвер неодобрительно покачала головой.
- Это очень опрометчиво - поддаваться порыву. Вы учли, что Анна Бол могла говорить о вас Крэддокам?
- Анна никогда ни о ком не говорит.
- Они даже могли видеть ваше объявление в газете: "Анна, где ты? Напиши. Томазина". Каждый, кто это прочтет, может сопоставить имена.
Томазина не дала ей договорить:
- И поэтому я назвалась Иной! Даже если Анна и говорила, а она бы не стала, имя Ина ничего такого не значит, ведь правда? Совсем другое имя. И в то же время оно отчасти мое. Я сначала хотела придумать совершенно не похожее на мое, но мне стало как-то не по себе, и я не решилась.
Поскольку мисс Силвер считала, что нужно быть благодарной и за скромные подарки судьбы, то она радовалась и тому, что по крайней мере имя Томазина нигде не прозвучало.
Она сказала:
- Все это очень неразумно, но раз уж вы здесь, теперь мы должны найти наилучший выход. Я надеюсь, вы пробудете здесь несколько дней, не дольше.
Томазина пребывала в сомнении.
- Ну, не знаю. Они обе такие душки, Элейн и Гвинет. И мне бы хотелось научиться ткать.
- Это очень опрометчиво.
В голосе Томазины зазвучал протест:
- Но почему? Чем дольше я здесь проживу, чем лучше научусь ткать, тем больше будет похоже на то, что я для этого и приехала. Все очень естественно. Они знали тетю Барбару, они ее любили, мне приятно слушать, как они говорят о ней, и почему бы мне действительно не научиться ткать? И, пожалуйста, не сердитесь на меня, потому что Питер был против моей поездки, а если еще и вы…
Мисс Силвер решила, что глупо плакать о сбежавшем молоке. Раз уж Томазина приехала, пусть живет. Она улыбнулась:
- Я не сержусь.
Томазина воспряла духом и выпалила:
- Питер так злился! Но ему-то что за дело, куда я еду и зачем. Он мне даже не родственник, он племянник мужа тети Барбары.
Вот, поставила Питера на место! На секунду она засветилась от удовлетворения, но его тут же сменило ужасное чувство: ей стало зябко от этой независимости от Питера, ведь он действительно даже не родственник и к тому же сейчас далеко от нее… Она пригорюнилась, так что даже покрылась "гусиной кожей", как это называют в деревне. И поспешила сообщить:
- Да, чуть не забыла, у меня для вас послание!
- От мистера Брэндона?
- Нет, от инспектора Эбботта. Я сходила к миссис Морей, как вы велели, а он был у них. У него такие интересные знакомые! От полицейского я этого никак не ожидала!
- У него очень много друзей.
- Он был совсем не похож на полицейского! Между прочим, пригласил меня в ресторан. Мы ходили в "Люкс", танцевали. Он очень хорошо танцует.
- Так я и думала.
- Питер еще и из-за этого разозлился. А его это не касается! Сам меня никуда не приглашал, так зачем же злиться теперь на Фрэнка? Мне очень понравилось. Там была еще Дафния, Фрэнк сказал, она его кузина. Очень симпатичная.
- У него очень много кузин.
- Он сказал, что как-то попробован их пересчитать и сбился на второй сотне, но это, конечно, чепуха.
Мисс Силвер не могла отрицать, что, когда Фрэнк не при исполнении служебных обязанностей, он любит нести чепуху, за что она часто его бранила. Она снисходительно улыбнулась.
- Так он просил мне что-то передать?
- Да. Он сказал, что это безопаснее, чем писать. Он сказал, что письма могут вскрывать, и лучше мне относить их на почту самой и поосторожнее выбирать слова. А я сказала, что не собираюсь никому писать после всего, что наговорил Питер…
Мисс Силвер не позволила себе проявить нетерпение. Она выслушала, что Брэндон был нетактичен, что его замечания только укрепили Томазину в решимости ехать в Дип-Энд к сестрам Тремлет. Получив полный отчет о последовавшей затем ссоре, она мягко напомнила:
- А как же послание инспектора Эббота? Может, вы мне его все же передадите?
Томазина снова переключилась на настоящее:
- А разве я не сказала? Ах да, я заговорила о Питере и извините… Он хочет - я имею в виду Фрэнка, а не Питера, - он хочет с вами встретиться в Ледлингтоне. Он говорит, автобус из Дипинга приходит туда в три часа, и на станции он будет ждать вас в своей машине. Он говорит, чтобы вы отпросились завтра на полдня. Если вы не приедете, он поймет, что вам не удалось. Но говорит, что ему действительно нужно вас видеть.
Мисс Силвер задумалась. Обнаружить свою связь со Скотленд-Ярдом - значит сделать неустойчивым свое положение в Дип-хаусе. Однако она совсем не была убеждена в том, что ее пребывание принесет какую-то пользу, тогда как послание Фрэнка Эбботта означало, что по крайней мере у него есть полезное сообщение. До сих пор единственным подозрительным моментом было ее вскрытое письмо к Маргарет Морей. Ей очень не хотелось думать, что это могли сделать дети, но это - увы! - не было исключено, Что же касается непосредственно Анны Бол, узнать удалось лишь то, что ходят слухи о каком-то мистере Сандроу, который бестелесной тенью мелькнул перед миссис Крэддок и которого могла видеть одна из мисс Тремлет.
Тут ее размышления были прерваны репликой Томазины:
- Вы больше не сердитесь? А у меня есть что вам сообщить! Обе мисс Тремлет все время болтали. Закончит Элейн - начнет Гвинет. Они болтали до полпервого и про Вишмир, и про тетю Барбару, и про ткачество и народные танцы, и какой замечательный у них Певерил. Им и в голову не приходит, как с ними тяжело Эмилии, а вроде бы такие добрые. Зато перечислили все ее недостатки и сказали, что им жалко Певерила, и что с детьми нет сладу, и что на них нельзя давить, но одни люди умеют управляться с детьми, а другие, нет. Они считают, что вы умеете, а Анна и другая девушка - нет.
Мисс Силвер улыбнулась:
- У меня солидный опыт.
- Ну вот, я уже дошла до точки и почти их не слушала, и вдруг они переключились на Анну, и я сразу навострила уши. Знаете, оказывается, действительно был мужчина!
- Мистер Сандроу?
- О, вы уже знаете. - Томазина искренне огорчилась. - Кто вам сказал?
- Миссис Крэддок упомянула о нем, но вообще-то я знаю очень мало.
- Ну, вот что они рассказали. Анна по вечерам бегала на свиданья с ним, и они считали, что это нехорошо. Как-то Элейн пошла опустить письмо в ящик, потому что был прекрасный вечер и она захотела подышать воздухом, так как утром ей предстояло много чего сделать, не до прогулок. На краю дороги стояли два человека, очень близко друг к другу, мужчина и девушка. В сторожке никто не жил, так что она подумала, что это странно, и спросила: "Кто там?" - мужчина сразу повернулся и ушел через калитку. Ну, у нее был фонарик, она его включила и увидела, что девушка - это Анна. Она ее спросила: "Кто это был?" - а Анна сказала: "Мистер Сандроу". У Элейн в руке было письмо, но Анна и ее кавалер интересовали ее гораздо больше, и она сказала: "Я пройдусь с вами. Кто такой мистер Сандроу?" А Анна сказала: "О, просто приятель. Может, вы лучше пойдете опустите письмо, раз за этим вышли?"
- Не слишком-то вежливо.
Томазина честно сказала:
- У Анны всегда было плохо с вежливостью. Потому и друзей не могла найти. Отпугивала всех грубостью, а потом жаловалась, что никто ее не любит. Знаете, она может буквально размазать человека, и ей хоть бы что.
Мисс Силвер не одобряла выражений, которыми пользовалась Томазина, но сейчас не время было их комментировать.
- Мисс Бол была склонна к внезапным увлечениям?
- Да, но обычно это ни к чему не приводило. Людям не очень нравилась ее настырность.
- Значит, она могла увлечься мистером Сандроу?
- Ода.
- Сестры Тремлет больше его не видели?
- Видели. Гвинет ездила в Ледлинтон и, когда ждала обратного автобуса, увидела машину: за рулем была Анна Бол, а рядом сидел мужчина, рыжий, с рыжей бородой. Она еще обиделась, что они не подвезли ее в Дип-Энд.
- Возможно, они ее не заметили.
- Она ручается, что Анна видела. У Гвинет хорошее зрение, она сказала, что Анна посмотрела на нее и проехала мимо. Конечно, если бы я каталась с человеком, который мне нравится, я тоже не стала бы подвозить Гвинет. - В глазах Томазины заплясали чертики.
Мисс Силвер повторила пословицу, с помощью которой Анна "отшила" миссис Крэддок:
- Двое - это уже компания. Но, дорогая, все эти разговоры про мисс Бол могли означать, что эти сестрицы поняли, что у вас к ней интерес.
- О нет, не совсем так. Они говорили обо всех. Знаете ли вы, что старик Мастерc из коттеджа с почтовым ящиком завидует свекру почтальона, потому что тому сто лет, а ему только девяносто пять? А миссис Хогбин, его соседка, имеет тринадцать детей, все живы-здоровы, и она каждую неделю получает посылку. А у мистера Таппера, который работает в детском саду на другом конце Дипинга, целых восемь зубов мудрости.
- Боже мой!
Томазина радостно закивала.
- А Миранда - соседка приятная, ничего не скажешь, но они считают, что неразумно так много общаться с Августусом Ремингтоном - они живут дверь в дверь и все время бегают друг к другу. А есть еще мистер Робинсон, очень странный человек, один занимает целое крыло дома, никто к нему не ходит готовить и убирать, половина окон заколочена. Никуда он не выходит, кроме как смотреть на птиц, даже к ним на приемы не приходит, что очень, очень странно. В таком роде они говорили часами, прежде чем добрались до Анны.
Подбежал запыхавшийся Морис:
- Дженнифер говорит, мы пойдем в лес, и если вы захотите нас найти, то кукуйте!
- Очень хорошо, Морис.
Он убежал, только пятки засверкали.
Мисс Силвер вспомнила первую прогулку, когда они разбежались кто куда без всякого предупреждения, и невольно почувствовала удовлетворение.
- Мисс Бол не писала вам о своем друге?
- Нет, никогда. Я думала, она рассказывает мне все, но выходит, это не так.
Опыт говорил мисс Силвер, что это всегда не так.
Томазина продолжала:
- И еще одну вещь она мне не сказала. Я не знала, что она умеет водить машину. Наверное, научилась в Германии, но мне не сказала.
- И она никогда не упоминала имя Сандроу?
- Нет, но вот что я собиралась вам рассказать. Не получив ответа на объявление, я решила снова порыться в коробке, которую она у меня оставила, когда жила здесь. Просмотрю, думаю, еще разок все как следует, вдруг найдется какая-то подсказка, может, я что-то пропустила.
- Очень разумно. Вы что-нибудь нашли?
- Я не знала, что я это нашла - до вчерашнего разговора с Элейн и Гвинет. Я и сейчас не вполне уверена. Так вот, в коробке была старая сумочка. У нее сломался замочек, наверное, поэтому Анна ее не взяла. Там внутри ничего не было, только треснутое зеркальце, а за ним в футляре подпихнут обрывок бумаги. На бумажке много раз накорябано: Сандро, причем на итальянский манер: САНДРО. А потом еще и с "у" - Сандроу. Имя писалось и другими способами, я всех не помню: Синдроу, Сендроу. Тогда я на это особо не обратила внимания, но теперь… все-таки странная бумажка, правда?
Мисс Силвер подумала, что очень даже странная, о чем и сказала.
По пути домой она впервые встретила Джона Робинсона жильца из второго крыла. Дети, уже подружившиеся с Томазиной, болтали с ней и приглашали к себе на чай, но она сказала, что ее ждут ее хозяюшки, тогда они схватили ее под руки и через секунду уже мчались вниз по склону, утопая в некошеной траве.
Мисс Силвер неторопливо дошла до дома; дети уже стояли во дворе и смотрели на слепой, без окон, покалеченный фасад. Бенджи говорил:
- Там ничего не осталось, одни пауки, пыль и папин кабинет, а к нему нельзя подходить, потому что там лежит книга, которую он пишет, и камень может упасть.
Высокий детский голосок эхом отдавался в сыром дворе. Вернулось и слово "упасть" - как раз когда из-за угла вышел Джон Робинсон и остановился рядом с ними.
Когда позже мисс Силвер попыталась его описать, то эти приметы подошли бы столь многим, что не имели никакой ценности. Ни низкий, ни высокий. Вроде бы стройный, но в такой мешковатой одежде, что и это под сомнением, поскольку просторный плащ мог прикрывать обвисший живот. Из-под плаща виднелись старые брюки и плачевного вида башмаки. Поверх плаща - длинный шарф неопределенного цвета; поверх него - бородка, нависшие брови, растрепанная грива седеющих волос. Он стоял и всех их рассматривал, он смотрел на мисс Силвер в черном пальто, престарелой горжетке и шляпе, знававшей лучшие времена; Томазину, раскрасневшуюся от бега; смеющихся детей, что-то шепчущих ей на ухо. Смотрел - и вдруг заговорил с очень заметным деревенским выговором:
- Юность на борту, Благоразумие у штурвала, - и, выпалив эту цитату, спешно ушел, оставив мисс Силвер в недоумении, может ли совершенно незнакомый человек под Благоразумием подразумевать ее? Лучше уж, конечно, это, чем "Удовольствие", которое на самом деле стояло в оригинале. Но зачем вообще было все это изрекать?
Дети наперебой выдавали сведения об этом странном субъекте:
- Это был мистер Робинсон.
- Мистер Джон Робинсон.
- Он наблюдает за птицами, он про них ужас как много знает. Он по ночам выходит из дома и наблюдает.
- И днем тоже.
Морис сказал: "Он чокнутый", а Дженнифер подхватила:
- Он всегда такой; если с ним встретишься, он что-нибудь скажет и уйдет. То стихи, то еще что. В деревне его называют чокнутым, потому что он разговаривает сам с собой, когда ходит по лесу или по пустырю. А старик Мастерc говорит: "Почему бы ему с собой не поговорить? На свете не так много людей, беседу с которыми я бы предпочел разговору с самим собой!"
Томазина пошла к конюшням; она уже на десять минут опаздывала к чаю.
Глава 16
Мистер Крэддок ныне осчастливил всех своим присутствием за обедом и никому не давал сказать ни слова. За супом он ораторствовал об алхимии и философском камне, а когда приступили к отварной рыбе, пустился в длинное повествование о влиянии планет и какая что означает. Никто, кроме мисс Силвер, его не слушал. Миссис Крэддок всех обслуживала, время от времени вставляя "О да" или "О нет", смотря по обстоятельствам. Дети возились с рыбой. Наконец Дженнифер устремила на отчима долгий взгляд. В ее блестящих глазах читалась злость и что-то еще, не очень понятное, но как только он к ней обернулся, она опустила ресницы. Потом потянулась за солью и просыпала ее. В общем, сотрапезники чувствовали себя очень неуютно! Но Дип-Энд вообще не отличался уютом.
Фразы Крэддока становились все длиннее и туманнее, пока их поток не прервал рев Бенджи, узревшего, что подали бланманже, холодное и какое-то голое на вид.
- Не хочу! Не люблю! Не буду!
- Чш-ш! Миссис Мастерc, наверное, забыла, - стала оправдываться Эмилия. - Я ей говорила, что его никто не любит.
- А она любит его делать, - мрачно высказался Морис.
Дженнифер обвиняющим тоном сказала:
- Если бы в доме не было кукурузной муки, она бы не смогла его делать.
Миссис Крэддок побледнела, у нее задрожали руки. Мистер Крэддок ничего не сказал, но у него был такой вид, будто он вот-вот взорвется. Но он просто с шумом отодвинул стул и вышел из-за стола.
Никто, кроме мисс Силвер, даже не притронулся к злополучному десерту, но после ухода Крэддока дети получили по толстому куску хлеба с джемом и весело заспорили, кто сумеет придумать самое противное прозвище для отвергнутого бланманже.
Позже, когда дети уже легли спать, миссис Крэддок вернулась к этому эпизоду. Иголка задрожала в ее руке, и она сказала:
- Я плохая хозяйка, и я плохо готовлю. Как ни стараюсь, всегда получается невкусно.
- Но у вас же есть миссис Мастерc, - сказала мисс Силвер.
- Она меня презирает, - обреченным голосом произнесла Эмилия. - Она знает, что я не смогу сделать сама, и не обращает внимания на то, что я ей говорю. Сколько раз я повторяла, что мистер Крэддок не сядет за стол, где стоит бланманже, и что дети его ненавидят. Но его так легко делать, и когда она торопится, то всегда его и делает.
Мисс Силвер сказала:
- Если бы в доме не было кукурузной муки…
- Она бы сделала из саго, а это еще хуже.
- Возможно, если бы не было саго…
- Она бы еще что-нибудь нашла, - с отчаянием сказала Эмилия. Слезы закапали на заплатку. - Иногда мне кажется, я этого не вынесу. Если бы не вы… - Она шмыгнула носом.
Мисс Силвер веско сказала:
- Вам нужно отдохнуть. Детям гораздо лучше будет в школе, даже Бенджи.
Эмилия испуганно вскрикнула:
- О нет, нет! Мистер Крэддок этого не одобрит, да и мне не будет покоя. Он говорит, что это глупо, но я не могу, когда они не со мной. Видите ли, прошлым летом я их чуть не потеряла.
- Моя дорогая миссис Крэддок!
Слезы катились по щекам Эмилии Крэддок.
- На море нам было так хорошо, но я их чуть не потеряла - и мистера Крэддока тоже. Они все сели в лодку и перевернулись. Я прилегла после ленча, а они чуть не утонули - все. Они долго тащили к берегу Бенджи. Никто из них не умеет плавать.
- А мистер Крэддок?
- Немного, только чтобы самому удержаться на воде. Он не мог им помочь. Если бы не мужчины в другой лодке… Это был такой ужас… я и теперь еще не отошла от шока. - Она прижала к глазам платок.