Я прошел еще пару кварталов на северо-запад. Мне удалось благополучно миновать многочисленные бары, и когда я зашел наконец в один из них, мне было нужно не столько выпить, сколько в туалет. Вид у меня был устрашающий, одна рука порезана, другая ушиблена, одежда вся в грязи после падения. Я вымыл руки и лицо и насколько возможно тщательно отряхнул штаны. Я еще не пришел в себя, но теперь, по крайней мере, выглядел достаточно прилично, чтобы вернуться в гостиницу, не привлекая удивленных взглядов.
Но дрожь не унималась. Поэтому на обратном пути я остановился у стойки, успокоив себя мыслью, что теперь мне просто необходимо выпить и что я пропущу всего-навсего стаканчик.
Я одним глотком выпил неразбавленного ржаного виски, оно обожгло мне горло, я поперхнулся, но проглотил. И тут же запил водой, а потом выпил еще стакан воды и вышел на улицу. Я знал, что больше мне не нужно пить, да и желания такого у меня, слава богу, не было.
Выпивка помогла. Я почувствовал себя спокойнее, дрожь унялась. Я прошел оставшееся расстояние до Юнион-сквер, сел в подземку и поехал назад, в гостиницу.
* * *
Я не мог сидеть спокойно. Я принял душ и счистил остатки грязи с одежды. Я почти забыл о краске и стал было мыть голову. На волосы попало немного воды, но все обошлось.
Потом я сидел в комнате и пытался смотреть телевизор. Я попал на одиннадцатичасовые новости. На этот раз говорили обо мне немного, только то, что меня до сих пор ищут. Они ничего не выиграли от разгрома, учиненного в моей квартире, - возможно, полиция и вправду думала, что это был взломщик, а вовсе не я. Если Мортон Пиллион и сказал им о моем звонке, полицейские решили до поры до времени держать это в тайне.
Я выключил телевизор и стал расхаживать по комнате. Нужно было начинать действовать, и вечер наилучшим образом подходил для данной цели. Были люди, которые могли ответить на мои вопросы. Я не хотел ни с кем говорить, но и сидеть сложа руки тоже не хотелось. Я оделся и вышел.
Из телефона-автомата я позвонил Дугу Макьюэну. Он ответил, и я молча повесил трубку.
Он с женой и сыном жил в одном из новых домов на Вашингтон-Хайтс. Я прошел до метро и поехал к нему. Теперь я снова находился среди людей, и мне все время приходилось преодолевать нервозность. После душа, бросив взгляд на свое лицо в зеркале ванной, я показался себе меньше, чем когда-либо, похожим на себя самого. Дело было не только в седых волосах. Лицо выглядело старше. Всего за несколько дней на нем появилось несколько новых морщин и складок. И никаким душем этого было не смыть.
Я решил не звонить снизу в квартиру Макьюэна. Я решил не давать ему шанса сообщить в полицию, пока я буду подниматься в лифте на его этаж. Поэтому я постоял в сторонке и подождал и, когда какая-то женщина стала отпирать дверь, прошел за ней, держа в руке ключ от гостиничного номера. У меня, наверное, был такой вид, как будто я живу в этом доме, поскольку женщина придержала для меня дверь. Мы вместе поднялись на лифте, обменявшись парой фраз о том, какой прекрасный сегодня вечер и как мы оба надеемся, что до конца недели продержится теплая и солнечная погода. Она вышла на пятом этаже. Я поднялся выше до шестнадцатого и постучал в дверь Дуга.
Он открыл в пижаме и халате. Должно быть, я действительно мало походил на себя, поскольку секунду или две он стоял в нерешительности. Потом, явно нервничая, он отступил назад, а я прошел за ним в квартиру и закрыл дверь.
Он сказал:
- О господи.
- Мне нужна помощь, Дуг.
- Ясное дело, конечно нужна. Боже мой, ты ужасно выглядишь. Ты что, за ночь поседел?
- Это краска.
- Я думал, что ты уехал из города. Или тебя поймали. Вчера вечером на углу я тебя обыскался. Я принес деньги, но тебя там не было. Что случилось?
Значит, он все-таки пришел на свидание. На секунду мне стало неловко, что я не поверил ему.
- Там везде были копы, - сказал я, - я испугался и смотал удочки.
- Тебе нужны деньги? Я...
- Не важно. Об этом потом. - Я набрал воздуха. - Нам нужно поговорить. То, что я вчера сказал, действительно правда. Я не убивал эту девушку. А это значит, что ту, первую, я тоже не убивал. Кто-то подставляет меня, Дуг. Я должен узнать кто.
- Полиция...
- Полиция будет искать только меня. Поэтому мне нужно докопаться до правды. Как только это произойдет, я сам сразу пойду к ним. А пока я должен действовать на свой страх и риск.
- Чего тебе от меня нужно?
- Информация. Мне нужно кое-что знать. Кто-то проделал такое со мной, значит, у кого-то были на то основания. На сегодняшний день я вижу только две причины. Возможно, их больше, но это все, что пока приходит мне в голову. Моя работа и Гвен.
- Я тебя не понимаю.
- У меня можно было отнять только это. Работу и жену. Что тебе известно о новом муже Гвен?
- Ровным счетом ничего. Они познакомились в Калифорнии - это все, что я знаю.
- Вот как?
- Она уехала после того, как тебя посадили. Сдала квартиру на срок, остававшийся до конца аренды, продала все, кроме нескольких вещей, которые отдала на хранение, и села на самолет до Калифорнии. Потом Кей получила от нее письмецо. Мы обменялись открытками на Рождество. Пожалуй, все. С тех пор, насколько мне известно, она больше здесь не бывала.
Я закурил.
- А если она знала его раньше?
- Мне это кажется маловероятным.
- Все кажется маловероятным. Как его зовут?
- Не знаю. Кей должна знать.
- Она дома?
- Спит. Пошла спать примерно час назад. - Он посмотрел на свою пижаму и халат. Он стоял босиком. - Я читал и тоже уже собирался ложиться.
- Извини, что надоедаю тебе.
- Не валяй дурака. - Его глаза встретились с моими. - Мне кажется, тебе бы не помешало выпить. Что будешь?
- Ничего.
- А я выпью.
Он нашел бутылку скотча и понес ее на кухню. Я пошел за ним. Он наполнил высокий бокал кубиками льда, плеснул скотча, долил водой из-под крана. Он повторил свое предложение выпить.
- Я бы выпил кофе, - сказал я.
- Растворимый подойдет?
- Конечно.
Мы ждали, пока закипит вода. Мы сидели за столом на кухне - он возился со скотчем, я добросовестно пил кофе.
Я сказал:
- Его имя.
- Я не помню, Алекс.
- Разбуди Кей.
- Не могу.
- Почему, черт возьми? Господи, Дуг, у меня мало времени. Я не могу позволить себе ждать подходящего момента. В сутках только двадцать четыре часа.
- Я не могу будить ее.
- Почему?
- Она запаникует. Будет настаивать, чтобы я позвонил в полицию. Она думает...
- Что я убийца?
Он пожал плечами, выпил, кивнул.
- Ты знаешь женщин.
- Нет, не знаю.
- Слушай. Я не знаю, что делать. Ты правда думаешь, что этот парень...
- Я ничего не думаю, но нужно с кого-то начать.
- Ты считаешь, что они с Гвен...
- Ну да.
Он поднялся.
- Нет. Это абсолютно невозможно.
- Она могла не знать, что он сделал. Могла думать, что все так и было, что я на самом деле убил Евангелину Грант.
- Но ты предполагаешь, что у нее была с ним интрижка.
- Получается, что так.
Он покачал головой.
- Не может быть, - сказал он.
- Ты так уверен...
- Да, черт возьми, уверен! Она любила тебя...
- Я тоже любил ее. Но это не помешало мне залезть в постель к Евангелине Грант и еще в тысячу других постелей до нее. Человек - странное существо. Порой мы совершаем странные поступки.
Я закурил.
- Дуг, мне нужно его имя.
- У Кей есть записная книжка. Не знаю точно, где она лежит, но могу поискать.
- Давай.
Он вздохнул, допил виски.
- Ладно, - сказал он. - Подожди здесь.
Я сидел и ждал, пока он отправился на розыски имени и адреса теперешнего мужа моей жены. Я ждал, курил сигарету, пил кофе и изо всех сил прислушивался. Сначала я не отдавал себе отчета в том, что, собственно, я ожидал услышать. Потом вдруг я понял. Я ждал, что услышу, как он станет звонить в полицию. Но я так и не дождался, он вернулся, неся в руке красную кожаную книжечку, и я подумал, смогу ли я когда-нибудь снова верить людям.
- Вот, - сказал он.
Аккуратная запись, заботливо сделанная мелким почерком Кей Макьюэн, гласила:
Мистер и миссис Расселл Дж. Стоун (Гвен Пенн)
4315; Портленд Хилл Драйв, Лос-Анджелес,
Калифорния.
- Индекса вот нет, - вдруг брякнул Дуг.
- Он мне не понадобится.
- Поедешь туда?
- Нет конечно. Слишком опасно. А к тому же и бесполезно.
Я переписал имя и адрес на листок бумаги, который сунул в карман.
- Мистер Расселл Дж. Стоун звучит многообещающе, - сказал я. - Но остаются и другие варианты.
- Например?
- Например, ее прежний друг, не думаю, что ты о нем слышал. Или один из коллег по факультету, которого ты наверняка знаешь. Уоррен Хейден.
- Хейден? Ты, наверное, шутишь.
- Я не шучу уже почти пять лет, Дуг.
- Слушай, какого черта Уоррену Хейдену...
- Кэм Уэллс отправился цветочки выращивать, так ведь?
- Ну конечно, всего пару месяцев спустя после того, как ты... мм...
- Можешь сказать: сел в тюрьму. Так и скажи. Не будем делать вид, что этого не произошло.
- Всего пару месяцев спустя после того, как ты сел в тюрьму, Кэм Уэллс вышел на пенсию.
- И Уоррен возглавил факультет?
- А кто же еще?
- Именно это я имею в виду, - сказал я.
Он посмотрел на меня с недоверием.
- Если я правильно понимаю, по-твоему, ради того, чтобы исполнять обязанности декана, маленький человек вроде Уоррена Хейдена, который мухи не обидит, взял нож и...
- А почему нет?
- Алекс...
- Черт возьми, - сказал я, - по крайней мере, это повод, разве нет? Разве не готовы все без исключения верить, что я убил двух девушек, не имея вообще никаких оснований? Я, во всяком случае, веду речь о мотивах, я выдвигаю гипотезы.
Я снова закурил.
- Я знал одного старого зэка, осужденного на пожизненное. Убийцу. Знаешь, за что его посадили?
- Нет.
- Он играл в карты со своим лучшим другом и проиграл. И потом по здравом размышлении решил, что друг, похоже, смошенничал. Он пришел в ярость. Подождал два дня, очень тщательно все обдумал, а потом поехал в центр города и купил дробовик. Потом он пошел к другу домой и разрядил ему в лицо оба ствола. Снес ему почти весь череп.
- Не понимаю, при чем...
- Я еще не закончил. Знаешь, сколько он проиграл тогда? Знаешь, потеря какой умопомрачительной суммы толкнула его на убийство?
- Алекс...
- Пятнадцать центов, Дуг. - Я на мгновение закрыл глаза. Человеческая порода - не самое совершенное творение. - Пятнадцать центов. Положение декана исторического факультета, черт возьми, стоит куда больших денег.
- Не думаю, что Уоррен Хейден пошел бы на такое.
- И я тоже не думаю. Но хочу убедиться наверняка.
- Я даже не уверен, что он в этом году в Нью-Йорке. По-моему, он брал отпуск на год и сейчас где-то в Южной Америке, кажется в Перу.
- Я проверю. Есть некоторые вещи, - их совсем немного, Дуг, - которые мне нужно проверить. Речь идет о моей жизни.
- Конечно.
Я встал и отодвинул стул. Мы оба ощущали неловкость. Я узнал все, для чего приходил, и каждый из нас был рад, что настало время прощаться.
- Я пойду, - сказал я ему. - Спасибо за кофе и за разговор. И за Расселла Стоуна.
- Не делай глупостей.
- Ладно.
- Даже если у Гвен и был кто-то, хоть я в это вот на столько не верю, это все равно ничего не доказывает. Само по себе.
- Может, и нет.
- Держи себя в руках.
- Угу.
Он проводил меня до двери.
- У меня ведь отложены для тебя деньги. Они тебе нужны?
Я сказал, что да. У меня еще оставалась некоторая сумма, но я чувствовал, что лишними они не будут. Времени было слишком мало, и я не хотел тратить его на решение финансовых вопросов. Дуг вернулся с двумя сотнями долларов десятками и двадцатками.
- Я все верну, - сказал я.
- Я на это рассчитываю.
Он ни на что не рассчитывал. Он сказал так по доброте душевной. Он был мой единственный друг, но он тем не менее не верил мне, а я не вполне доверял ему. В нашем мире иногда может быть действительно одиноко.
- Где тебя можно найти?
- Нигде. Я ночую на улице.
- Это безопасно?
- Нет. Теперь я поищу отель. Где-нибудь в Джерси, на той стороне реки, не знаю пока. Подолгу жить в одном месте не буду. Безопаснее все время переезжать.
- А если что-нибудь всплывет?
- Дай объявление в "Таймс". Колонка личных объявлений. Какое-нибудь стандартное. Ввиду того что жена оставила меня, я впредь отказываюсь нести ответственность за ее долги. Каждое утро появляется полдюжины таких объявлений, никто никогда их не читает, так что все пройдет гладко. Если я увижу его, я тебе позвоню.
- Мне бы не хотелось делать это под своим именем. Кей убьет меня...
- Господи, конечно нет. Придумай имя. Как тебе, ну, скажем, Питер Портер? Ввиду того что моя жена Петуния оставила меня - этого довольно.
- Питер Портер и его жена Петуния.
- Отлично. Нам будет легко запомнить.
- Ага.
Мы обменялись неловким рукопожатием. Он открыл мне дверь и подождал, пока придет лифт. Потом мы снова пожали друг другу руки, на этот раз с чуть меньшей неловкостью - он пошел к себе, я спустился в лифте на первый этаж.
Питер Портер и его жена Петуния. Проще было назвать ему гостиницу, где я остановился. Но я все еще не доверял ему, впрочем, как и никому другому.
Глава 10
Возвращаясь на метро обратно в центр, я попытался придумать, как с пользой провести остаток ночи, но в голову ничего не приходило. Ночь давала большую свободу передвижения, но в этот час нельзя было ни встречаться с людьми, ни звонить им, так что в результате я лишался возможности куда-либо отправиться.
Я поехал обратно в отель, где снова занялся своими записями. Расселл Дж.Стоун. Наверное, можно было узнать что-нибудь о нем, но как? Я отложил обдумывание этого вопроса на утро. Уоррен Хейден - с ним явно не складывалось. Казалось в высшей степени невероятным, чтобы он прилетел из Перу, перерезал горло малышке Робин, а потом снова отправился на поиски исчезнувших городов инков - или что там еще может искать человек в перуанских дебрях. Его теперешнее пребывание в Перу нуждалось в подтверждении, и это можно будет проверить, а пока он выглядел совершенно безобидным.
Пит Лэндис. Он оставался в списке, и я не узнал ничего, что подкрепило бы или сняло с него подозрения. Дуг не знал его, так что в разговоре с ним было бессмысленно упоминать это имя.
Дон Фишер. Я увидел его имя в старом списке и никак не мог сообразить, почему он там оказался. Я купил у него страховой полис. Какое он может иметь отношение к убийству? Я закрыл глаза и увидел молодого человека приятной наружности в очках с толстыми стеклами, с густыми бровями, которые срослись, напоминая сплошной горный хребет. Любовник Гвен? Мой враг? Невозможно.
Я торжественно вычеркнул Дона Фишера. И тут же рассмеялся, потому что единственный подозреваемый - если подобное слово годилось в данном случае, - единственный подозреваемый, которого мне пока удалось исключить, оказался человеком, о котором я не подумал ни разу, после того как занес его имя в список.
Я делал успехи. Если так пойдет и дальше, мне грозило провести все оставшиеся дни занося в список имена незнакомцев и все ночи - снова вычеркивая их. Я вязал Пенелопину шаль, вместо того чтобы ткать гобелен мадам Де Фарж, что было более целесообразным занятием.
Я отложил в сторону записи. Они мне надоели. Я включил телевизор и посмотрел подряд несколько фильмов, отличавшихся друг от друга главным образом тем, сколько раз в титрах промелькнуло слово покойный. Посередине одного из этих фильмов я выключил телевизор, разделся и лег спать.
* * *
- Миссис Стоун?
- Да.
- Доброе утро, миссис Стоун. Меня зовут Курт Эймори, я сотрудник Центра промышленных исследований. Мы проводим опрос, и я хотел бы задать вам несколько вопросов. Если у вас найдется несколько минут, в качестве компенсации за беспокойство я буду рад переслать вам по почте небольшой подарок. Итак, скажите, пожалуйста, сколько часов в неделю в среднем вы и ваша семья проводите у телевизора?
- Ну, как правило, по вечерам мы смотрим телевизор примерно час, так мне кажется, но я еще включаю его иногда в течение дня...
Я не очень вслушивался. Я задал еще несколько обычных вопросов. Трубку я обернул носовым платком - где-то читал, что это меняет голос, хотя, честно говоря, вовсе не был в этом уверен.
- Сейчас несколько вопросов для статистики, миссис Стоун. Сколько человек в вашей семье?
- Нас трое. Я, мой муж и наш сын.
О ребенке я не знал.
- Вы все - уроженцы Калифорнии?
- Нет. Я переехала сюда около четырех лет назад.
- А мистер Стоун?
- Он живет здесь уже десять лет, раньше жил в Чикаго.
- Чем он занимается?
- Он директор по закупкам в Интерпаблик Кемикл.
Я продолжал задавать вопросы, понемногу собирая факты, которые должны были мне помочь выследить Расселла Стоуна. По мере того как я набирал информацию, паузы перед ответами Гвен все увеличивались, как будто она спрашивала себя, почему Центр промышленных исследований интересуют такие пустяки. Потом послышался голос оператора, сообщившего, что мои три минуты истекли, и тут моя бывшая жена не выдержала.
- Кто это?
- Большое спасибо за сотрудничество, - пропел я. - Запаситесь терпением, вы обязательно получите ваш подарок, миссис Стоун...
- Алекс? Это ты? Алекс, что происходит?
Я не ответил.
- Кто это? Алекс? Я не...
Я положил трубку и вышел из автомата.
Неизвестно почему, но мне было приятно, что Гвен все-таки узнала мой голос. В конце концов, я довольно долго был женат на этой женщине. И даже тогда, в те времена, когда мы были женаты, мне подчас приходило в голову, что я думаю о Гвен как об одном из тех огромных многоквартирных зданий из стекла и стали. В таком доме можно прожить пятьдесят лет, но в день, когда жилец последний раз переступит порог своей квартиры, там не остается ничего, что напоминало бы о нем. Все будет выглядеть так, словно он вообще никогда там не жил.
Гвен мне часто представлялась такой же. Я ни на минуту не сомневался, что не оставил следа в ее душе, что, разводясь со мной, она прошла по всем комнатам и коридорам своей души, стирая все следы, которые могли там остаться, производя тщательную уборку помещения и готовя комнаты для следующего жильца. Мне казалось в высшей степени удивительным, что Расселл Стоун оказался способен подарить ей ребенка: если и была женщина, которой самой природой было предназначено оставаться бесплодной, то это, безусловно, была Гвен.
Может быть, они взяли ребенка из приюта. С удивлением я обнаружил, что мне хочется так думать.