* * *
Рано утром Машу осенило. Нужно ехать к этому реставратору домой, причем как можно раньше, пока он не ушел на работу. Там, в служебном кабинете, он ей ничего не скажет, а если огорошить его дома… Из базы данных она знала уже, что Дмитрий Алексеевич Старыгин живет один. И это очень хорошо, им никто не помешает.
Стоя перед шкафом, Маша ненадолго задумалась, что бы такое надеть. Короткую юбку нельзя - это может сразу же оттолкнуть старичка. То есть некоторые, конечно, как раз от этого балдеют, но этот Старыгин, видно, не такой - серьезный человек, Светка Воробьева говорила - очень талантливый и востребованный реставратор.
Так, джинсы тоже несолидно. В конце концов, выглянув в окно, Маша остановилась на зеленом брючном костюме. Жакет имел весьма смелый вырез, так что пришлось замаскировать его кулоном.
Перед выходом Маша тронула губы неяркой помадой и сказала сама себе в зеркало:
- Я - самая умная и талантливая. Я сделаю множество интересных передач, стану знаменитой. Сейчас я встречусь со Старыгиным и вытащу из него всю информацию.
Обретя таким образом уверенность в себе, Маша поехала по указанному адресу.
Когда она позвонила в квартиру Старыгина, часы показывали восемь утра. Маша вообще была ранняя пташка.
- Кто здесь? - раздался из-за двери недовольный, заспанный голос.
- Откройте, Дмитрий Алексеевич! - проговорила Маша, - Я к вам из Эрмитажа…
- От кого? - буркнул голос.
- От Александра Николаевича Лютостанского! - не моргнув глазом, соврала Маша.
Недаром вчера выяснила фамилию хранителя у служительницы. Шеф Виталий Борисович учил их, что лишняя информация никогда не помешает. Вот и пригодилась!
Ее ложь сработала, засовы заскрежетали, дверь открылась. На пороге появился неопрятный пожилой человек в мешковатом свитере и растянутых на коленях спортивных штанах.
- Ну что еще такое! - простонал он, щурясь от света. - Я же сказал вашему Лютостанскому.., можно дать человеку выспаться!
- Вы так и будете держать меня на пороге? Маша протиснулась мимо него в темную прихожую. - Вообще-то Лютостанский не мой, он скорее ваш… Я - корреспондент канала "Твой город"…
- Ах, значит, корреспондент! - Мужчина мгновенно разъярился и двинулся на Машу с самым угрожающим видом. - А ну, прочь из моего дома! Только корреспондентов мне не хватало! Врать еще, понимаешь, вздумала!
- Я не врала! - вскрикнула Маша, ловко увернувшись. - Мы друг друга не поняли! Я действительно была вчера в Эрмитаже, там мне дали ваш адрес!
- Шустрая какая! Снова все врешь! - возмущенно пропыхтел хозяин, безуспешно пытаясь поймать Машу и вытолкать ее из квартиры. - Эрмитаж не справочное бюро, адресов своих сотрудников не дает! А ну, выметайся!
- Вы всегда так обращаетесь с женщинами? Маша снова отскочила в сторону, ушиблась об какую-то скамейку и скривилась от боли. - Да уйду, уйду я! Старый зануда!
Последние слова она добавила шепотом, но хозяин квартиры их расслышал и возмущенно выкрикнул:
- А ты - юная интриганка! Судя по замашкам, далеко пойдешь! Ты что - сломала петровскую скамью?
С этими словами он щелкнул выключателем.
Прихожую залил свет нескольких бронзовых бра, и Маша замерла в удивлении. Помещение было заставлено старинными креслами, скамьями, резными шкафами, как склад антикварного салона. Из угла выглядывала бронзовая статуя необыкновенной красоты.
По стенам висели картины и гравюры. Маша не слишком хорошо разбиралась в таких вещах, но все это производило впечатление подлинности и одновременно избыточности. Всего было слишком много, казалось, что в этом доме практически не осталось места для людей, даже для одного человека.
- Сейчас.., уйду… - повторила Маша, справившись с растерянностью, и только тогда заметила, что хозяин дома застыл с каким-то странным выражением на лице. Кстати, при ярком свете она заметила, что он не так стар, как ей показалось в первый момент. Может быть, ему только немного за сорок. Правда, в коротко остриженных волосах густо пробивалась седина, но она его не слишком портила.
- Ничего вашей скамейке не сделалось, проговорила девушка, демонстративно потирая лодыжку.
- Откуда это у вас? - Мужчина протянул к Маше руку. Она невольно попятилась.
- Что.., о чем вы?
- Вот это! - Он догнал ее, мрачно сверкнув глазами, и по-хозяйски взял в руку кулон, висевший на цепочке.
- Что вы себе позволяете! - Маша вспыхнула и попыталась еще отступить, но натянувшаяся цепочка не пускала ее. - Что у вас за манеры - при первой встрече заглядывать женщине за вырез?
Однако тут же она поняла, что хозяин квартиры совершенно ее не слушает. Он уставился на кулон, а вовсе не на ее прелести.
- Давайте договоримся, - голос Дмитрия Алексеевича стал совершенно другим, из него пропало прежнее раздражение, вместо него теперь звучал неподдельный интерес. - Я отвечу на ваши вопросы, а вы расскажете мне, откуда у вас пентагонд о декаэдр.., ведь вы о чем-то хотели меня расспросить? Не просто так притащились в несусветную рань и подняли меня с постели?
- Пента.., что? - растерянно переспросила Маша.
- Вот эта штука называется пентагондодекаэдр, - мужчина все еще сжимал кулон в своей руке, и из-за этого Маша чувствовала себя, как собака на поводке.
- Ну что мы стоим в коридоре, - он наконец-то выпустил кулон. - Пойдемте, выпьем чаю.
"Похоже, товарищ со странностями, - подумала Маша, - говорит, что с постели его подняла, а сам в свитере. И кто же с утра пораньше чай пьет?"
Она уже хотела вежливо отказаться и уйти слишком уж странным был этот человек, но ее остановил инстинкт репортера. Она чувствовала запах сенсации и не могла свернуть, как охотничья собака не может сойти со свежего следа.
- Сюда, проходите сюда! - Хозяин махнул ей в сторону открытой двери. - А я сейчас…
Вы чай какой любите?
- Чай? - Маша задумалась. - А какой у вас есть?
- Любой, - в голосе хозяина прозвучала гордость. - Зеленый, жасминовый и простой, черный - десятка полтора сортов, красный, белый, желтый…
- Ну, давайте черный с бергамотом!
Хозяин скрылся в глубине квартиры, лавируя между своими антикварными табуретками, а Маша вошла в комнату.
Здесь было ничуть не свободнее, чем в прихожей. Все пространство было заполнено столиками, шкафчиками, креслами в разной степени разрушения, между ними стояли большие напольные вазы из китайского фарфора и какие-то предметы неизвестного назначения.
С трудом найдя свободный диван относительно современного вида, застеленный пушистым оранжевым пледом, Маша попыталась сесть на него, но тут же вскочила, потому что плед под ней неожиданно шевельнулся и издал раздраженное шипение. В ужасе обернувшись, девушка увидела огромного рыжего кота, который открыл один глаз и смотрел на нее с явным неодобрением.
- Вы уже познакомились с Василием? - проговорил хозяин, появляясь в дверях с серебряным подносом. - Правда ведь, красавец? Один недостаток - очень линяет, поэтому на всем рыжая шерсть. Ну, я подобрал плед такого же оттенка…
Маша еще раз оглядела хозяина. Он успел переодеться в приличные брюки и домашнюю шелковую куртку, и выглядел теперь вполне респектабельно. И почему это он сперва показался ей неопрятным стариком?
- С Василием мы познакомились, - ответила она кокетливо, - а вот с вами… То есть, конечно, я знаю, что вас зовут Дмитрий Алексеевич, а меня - Маша. Я репортер телеканала…
- Бог с ним, с вашим каналом, - прервал ее хозяин, выставляя на низкий инкрустированный столик две чашки тонкого розового фарфора, такой же чайник, вазочку с печеньем и темным сахаром. - Вы лучше расскажите, откуда у вас эта вещь.
- Почему вас так заинтересовал этот кулон? - проговорила Маша. - Мне подарил его дедушка, отец моего отца. Я почти не помню его, родители давно развелись, и мы жили с мамой. Он приехал к нам совершенно неожиданно, мама тогда очень удивилась… Мне было лет пять, но я это хорошо помню. Он подарил мне этот кулон и что-то такое сказал про четыре семерки и про то, что эта вещь должна принести мне счастье. Я ничего не поняла и спрашивала потом у мамы, но она отмахнулась и ответила, что старик совершенно выжил из ума и лучше бы подарил что-нибудь нужное или хоть пару серебряных ложек, а не эту совершенно бесполезную вещь.
Маша отцепила кулон от цепочки и протянула его хозяину квартиры:
- Как вы это назвали?
Дмитрий Алексеевич бережно взял легкий светло-желтый шарик, составленный из двенадцати пятиугольников, некоторые из которых имели отверстия разной формы.
- Это - так называемый пентагондодекаэдр, самая загадочная вещь, попадавшая в руки археологов. Никто не знает, для чего он был предназначен. Их находили несколько раз в предгорьях Альп, но все известные - бронзовые, а ваш сделан из слоновой кости. Кто был ваш дедушка?
- Его фамилия была Магницкий, а больше я ничего не знаю.., и не видела его с тех самых пор…
- Арсений Иванович Магницкий! - воскликнул мужчина. - Выдающийся специалист по античному искусству, таинственно погибший в восемьдесят втором году!
- В восемьдесят втором? - переспросила Маша. - Но как раз тогда он подарил мне эту вещь… А что значит - таинственно погибший?
Что еще за тайны мадридского двора?
- Как-нибудь потом, - отмахнулся Дмитрий Алексеевич. - Почему вы не пьете чай?
- Бог с ним, с вашим чаем. - Маша поставила чашку на стол. - Вы обещали мне ответить на несколько вопросов.
- Какие вопросы? - Дмитрий Алексеевич - принялся переставлять предметы на столике, пряча глаза от своей собеседницы. - Василий, ты слышал, чтобы я что-нибудь такое обещал?
Кот мурлыкнул, показывая всем своим видом, что он ничего подобного не слышал.
- Вот видите, Василий говорит, что не слышал…
- Прекратите! - Маша наклонилась вперед, Пристально уставившись на реставратора. И не вмешивайте сюда своего кота! У вас с ним явно был предварительный сговор! Вы обещали мне ответить - и будьте любезны держать слово!
- Ну что еще за вопросы?
- Что случилось с Мадонной Литта?
- Ничего не случилось. - Дмитрий Алексеевич снова спрятал глаза. - Кто вам сказал, что с ней что-то случилось? Висит себе в зале на радость толпам туристов…
- Вы не умеете врать. - Маша откинулась на спинку дивана и глубоко вздохнула. - И учиться этому вам уже поздно. Вас выдает ваше лицо.
Она сделала небольшую паузу и продолжила:
- Во-первых, со вчерашнего утра закрыт зал Леонардо.
- Трубы лопнули, - поспешно сообщил мужчина. - Вы же знаете, эти вечные проблемы с трубами…
- Ага, и по этому поводу туда согнали всю эрмитажную охрану, чуть ли не выставили у дверей часовых с автоматами!
- А что вы думаете? В зале находятся такие ценности…
- Я уже говорила - вы не умеете врать! Я видела, как картину унесли в служебное помещение…
- Ну да, ее готовят к выставке в Италии…
- Хватит юлить! Что с ней случилось? Что там за монстр?
- Монстр? - Старыгин побледнел. - Что вы об этом знаете? И откуда? Кто вам наболтал?
- Ага! - воскликнула Маша победно. - Попались! А ну, выкладывайте, что там такое!
- Маша, клянусь вам - я не могу. С меня взяли подписку о неразглашении…
- Если вы ничего мне не расскажете, я буду вынуждена использовать грязные методы.
Я ведь журналистка, а про нас чего только не болтают! У нас ведь нет ни чести, ни совести.
Я расскажу в своей передаче совершенный бред со ссылкой на вас, а вы потом сколько угодно оправдывайтесь перед своим начальством…
- Маша, если бы вы знали… - тихо проговорил Дмитрий Алексеевич, сцепив руки. - Никакой бред не сравнится с тем… Ладно, давайте договоримся так: вы будете молчать, по крайней мере пока, а я потом, позже, расскажу все вам, и только вам. Как это у вас называется - эксклюзивное интервью!
- Ну да, - недоверчиво покосилась на него Маша. - А как дойдет до дела, опять начнете юлить, призывать кота в свидетели…
- Я вам обещаю!
Маша хотела что-то возразить, но в это время тревожно зазвонил ее мобильный.
Звонила Светлана Воробьева.
- Машка! - проговорила она торопливым растерянным голосом. - Ты где сейчас?
- Да так.., работаю…
- Приезжай скорее на студию!
- А что случилось?
- Мишку убили!
- Кого? - недоверчиво переспросила Маша. Какого Мишку?
- Да Мишку же! Ливанского!
- Это что - такой прикол?
- О чем ты говоришь! Его убили, убили, ты понимаешь? Нам только сейчас сообщили, а я дежурю-ю… - похоже, Светка ревела.
Маша побледнела и уставилась в стену перед собой.
Мишка Ливанский, старый друг, вместе с которым она сделала столько репортажей, выпила столько кофе и пива, болтливый, прожорливый, веселый Мишка… Может быть, это его очередной розыгрыш? Но нет, на такое даже он не способен!
- Что случилось? - озабоченно спросил Старыгин. - На вас просто лица нет!
- Случилось? - переспросила Маша, уставившись на Дмитрия Алексеевича, как будто удивляясь, что он тут делает. - Да, случилось… Извините, я пойду.., спасибо за чай.., вот вам моя визитка, если вы все же захотите мне что-то рассказать…
Старыгин закрыл за гостьей дверь и облегченно вздохнул. Слава богу, она ничего из него не вытянула…
Тут же он почувствовал укол совести: у девушки случилось какое-то несчастье, только поэтому она неожиданно сорвалась и уехала. Девушка ему безумно интересна, то есть не она, а этот предмет, что она использует в качестве украшения. Нужно обязательно познакомиться с ней поближе, только потом, потому что в ближайшее время он будет очень занят.
Он бросил взгляд на бронзовые ампирные часы и заторопился: ему давно уже пора было на работу.
* * *
В отделе творился форменный бедлам.
Светка оповестила всех, кто знал Михаила, а знакомых у него было великое множество. И сейчас все толкались в тесном помещении, и телефон раскалился от звонков. Было душно и пахло валерианкой, которую Светка пила сама и предлагала всем вновь приходящим.
- Ты можешь толком объяснить, что случилось? - набросилась на нее Маша, отводя противно воняющий стаканчик.
- Шел вечером, да и не поздно даже, - всхлипывала Светлана, - напали, ограбили и убили.
На камеру, наверное, польстились…
Маша опустилась на стул. Иуда, вчера они расстались на набережной Мойки, Мишка сидел в кафе, потом, видно, поехал еще куда-нибудь.. И камера, как всегда, при нем, он с ней почти не расставался. Маша так ясно увидела Мишкину неуклюжую фигуру в панаме, и эти голубые подтяжки…
- Выпей валериан очки, - участливо предложила Светка.
- Хватит рыдать! - сердито сказал Виталий Борисович, вешая трубку. - Мишкина жена звонила.
- Какая еще жена? - хором удивился коллектив.
- Бывшая! Говорит, пришла утром в квартиру, а там форменный разгром. И дверь открыта.
- Значит, они ключи у Мишки взяли и решили чем-нибудь в квартире поживиться! догадалась Светка.
- Да нет, говорит, ничего не взяли, только разворотили все и побили. Кассеты еще пропали, а компьютер разломали.
По инерции Маша вспомнила, что ее собственный компьютер сломан. И что Мишка послал ей какой-то файл с фотографией. И вообще, это очень странно, что на него напали. То есть это-то как раз не странно, таких случаев множество. Мишка небось выпивши был, легкая добыча для бандитов. Но вот чтобы еще и квартиру ограбили! То есть не ограбили, а все разломали. И кассеты пропали.
"Они что-то искали, - поняла Маша, - и это наверняка связано с работой Мишки в Эрмитаже. Что же он там такое снимал? Нужно выяснить".
Она не слышала изумленных и негодующих возгласов коллег, потому что неслась по коридору к выходу.
* * *
Умелец из фирмы, вызванный Машей, возился с компьютером минут сорок. В ответ на ее вопрос, что случилось, он пренебрежительно бросил: "Вирус" и больше не произнес ни слова. Закончив работу, он поглядел на Машу с плохо скрытым презрением и прошелся, глядя в сторону, насчет некоторых безграмотных тетех, которые по полгода не меняют антивирусные программы и цепляют поэтому из Интернета всякую дрянь, а потом еще удивляются, когда компьютер перестает работать. Маша едва дождалась, когда он уйдет, и проверила электронную почту. От Мишки пришла фотография.
Очень худой мужчина весь в черном стоял против картины. Маша вертела снимок так и этак, увеличила его и поняла, что картина - "Мадонна Литта". Виднелись лик самой мадонны и золотые кудри младенца. С картиной, судя по всему, все было в порядке. Но вот с мужчиной… Был он болезненно худ, лицо мрачно, щеки ввалились, и профиль его напоминал профиль со старинной полустертой монеты.
Маше был виден один глаз - карий, вернее не карий, аянтарно-желтый.
Мужчина стоял перед картиной, застыв, как бронзовое изваяние. Чувствовалось, что стоит он так уже давно и может стоять сколь угодно долго. Маша еще увеличила некоторые фрагменты и убедилась, что янтарный глаз мужчины полыхал ненавистью. И еще одна пугающая странность: на снимке было отчетливо видно, как от мужчины в сторону картины двигалось темное зловещее облако, которое грозило поглотить Мадонну с ее младенцем, и не было им спасения.
- Что за чушь! - Маша потрясла головой. Это просто игра света. Мишка большой мастер.., был.
Однако Маша вспомнила, что приятель вчера сам удивлялся, что же такое у него получилось, стало быть, он вовсе не добивался такого эффекта. Он даже послал Маше снимок, чтобы она оценила его непредвзято.
"Этот тип в черном несомненно причинил вред картине. Может быть, это его имела в виду бедная Вера Львовна, говоря про монстра? Какое неприятное лицо.., зловещее…"
Внезапно Машу осенило. Мишку убили из-за этого снимка. Он торчал позавчера целый день в Эрмитаже и снимал зал Леонардо, а этот тип испугался, что попадет на снимок… Так оно и вышло.
Маша вытерла слезы. Было очень жалко Мишку.