Васкес посмотрел на часы. Неизвестно, сколько времени проведет Розен на месте падения. Скажем, час - максимум. Васкес плохо представлял себе, что может искать американец на этом месте. А вдруг он там останется до вечера - кто его знает? Придется отложить операцию до следующего дня. Наниматель Пабло Васкеса не ставил жестких ограничений по времени. Его единственным условием было: Павел Розен не должен вернуться в Штаты.
Подождав еще немного, он решил связаться с молчащим напарником.
- Как у нас дела? - спросил он.
- У нас небольшая проблема! - сказал спокойно снайпер. - Две небольших проблемы!
- Что случилось? - поинтересовался Васкес после небольшой паузы и почувствовал, как кровь приливает к лицу от гнева.
- Не беспокойтесь, я все улажу, - сказал снайпер. - К вечеру дело будет закончено.
Снайпер обращался к нему, как к вышестоящему. Никакого боевого братства и тому подобной фамильярности. Васкес выступал в роли нанимателя и требовал соответствующего отношения. Кроме того, ему не нравилось, что чернокожий может обращаться к нему, как к равному. Снайпер почувствовал это и нисколько не обиделся. Ему было все равно.
- Машина слетела с дороги и загорелась. Крайне неудачно вышло, - сказал он.
- И?!
- Я не мог осмотреть ее - пламя очень сильное. Но кто-то уцелел - скорее всего сам американец и девушка.
- Почему ты так думаешь?
- Я ранил его. А рядом с машиной, на листьях, следы крови. Кроме того, я нашел следы. Мужские ботинки и женские. Я иду за ними, но, кажется, они нашли лодку. Только далеко им не уйти. Я хорошо изучил местность, эта река впадает в болото и вокруг нет никаких поселений. Они сдохнут, даже если я не найду их раньше. Кроме того, американец сильно ранен. До базы им пешком не добраться и я их скоро найду!
Специалист хренов!
- Очень надеюсь, что так! - сказал Васкес. - Только я все-таки не могу понять, как это могло произойти.
- Вы помните парня, который стрелял в Кеннеди? - спросил снайпер.
- Помню! - сказал Васкес, сдерживая негодование - вопрос подразумевал какой-то логический фортель, который, по его мнению, сейчас был менее всего уместен.
- Эксперты, работавшие над этим делом, пришли к выводу, что версия убийцы-одиночки невероятна, учитывая полученные ранения. Пуля должна была летать, как птичка, по машине президента, чтобы нанести те ранения, которые получили Кеннеди и его спутники!
- Ну и что?
- А то, господин Васкес, что у меня таких волшебных пуль нет, и я не знаю, где их достать, честное слово! Говорят, что в Европе в прежние времена можно было договориться с дьяволом на этот счет!
Васкес вздохнул. Он еще балагурит, вы только послушайте! Очень жаль, что нельзя превратить этого парня в кусок мяса, как он того заслуживает. Во-первых, он сейчас вне зоны досягаемости. А во-вторых, это означало бы пришить курицу, несущую золотые яйца, из-за того, что одно из них оказалось не той пробы.
Отключив связь, он несколько секунд смотрел на приемник, словно не понимая, что это такое. Потом одним ударом сбил его на пол. Из динамика продолжала литься старая мелодия: "Don’t worry! Be happy!"
Сейчас это звучало как издевательство. Он отправил его ударом ноги в угол, вилка вылетела из розетки, и музыка, наконец, прекратилась. В комнату заглянул с удивленным, но не более того, видом Деннис. Казалось, на физиономии слуги написано раздражение из-за того, что пришлось отвлечься от каких-то своих дел. И зло на нем срывать было нельзя - не те времена.
- Упал и разбился! - пояснил Васкес.
Деннис поднял разбитый приемник, подобрал несколько отлетевших в сторону деталей и вышел. Приемник, кстати, вполне можно было починить и он, разумеется, не бросил его в мусорный бак.
Васкес остановился перед зеркалом. В зеркале отражалось искаженное бешенством лицо. Времени оставалось мало. Если им удалось выжить, если они не подохли в этих джунглях, то начнутся проблемы. Они могли уже связаться с кем угодно. Век мобильной связи, будь она неладна.
(6)
Дом казался пустым. Вокруг не было ничего, кроме остатков ветхой изгороди, ржавых бочек и примостившегося на одной из них черного ворона. Ворон не двигался, глядел внимательно на приближавшихся людей.
- Странно, - сказала Нюта. - Я думала, в Африке они не живут. Может, он на зимовку прилетел?.. Нет, сейчас ведь не зима, правильно, и вороны, кажется, не летают зимовать, а, папа?
Павлу птица показалось огромной. Когда она взмахнула крыльями, поднимаясь в воздух, свет словно померк. Далеко не улетела - села на крышу, рассматривая оттуда пришельцев.
"Правильно, - думал он. - Чует смерть".
В голове начинало кружиться. "Ранение-то пустяковое", - сказал он себе. Черт возьми, после и не таких травм люди выживают. Сколько было случаев на войне, когда солдаты собирали собственные кишки, вывалившиеся из распоротых животов. Их зашивали, и они жили дальше. Возможности человеческого организма в экстремальных ситуациях поистине беспредельны. Только вот есть один нюанс - мы в Африке, и здесь очень легко подхватить инфекцию. Похоже, именно это и произошло. Что теперь делать? Возвращаться в поселок нельзя - наверняка, их там уже ждут. Долго он не протянет, это тоже очевидный факт. Что ж, кто-то говорил, что во всем нужно видеть хорошую сторону. Вот он, в прошлом советский ученый, загибается от заражения крови в африканских джунглях… Ну, что ж, наверное, это лучше чем…
- Что за страна?
- Народно-Демократическая Республика Маконго, бывшая Восточная Родезия! В пятидесятых освободилась от протектората Великобритании, с тех пор там произошло порядка семи переворотов, пока ее маленький, но гордый народ не призвал на помощь нашу страну…
- Все понятно! - усмехнулся Розен. - Очевидно Нюте там не место!
- Напротив, - возразил Баренцев. - Я говорил совершенно серьезно. С тех пор, как янки поставили страну под контроль - там тишь да гладь. Революционеры перебрались в соседние страны, как тараканы из квартиры, где поработали дезинсекторы. Никому не хочется разделить участь Че Гевары!
- Черт возьми! - не мог удержаться Павел. - Вас послушать, Нил, так можно подумать, что вас радует эта всемирная американская экспансия!
- Я радуюсь тому, что вы и Нюта будете в безопасности, - парировал тот.
- Тебе плохо? - Нюта посмотрела отцу в лицо.
- Послушай, - сказал он, - главное - оторваться от них. Если задержимся, погибнем оба…
- Нет, нет! - она замотала головой. - Ты не можешь умереть.
- Они…
- Не говори ничего! - попросила она, и он действительно замолчал, пораженный тем, как это было сказано.
В ее голосе была уверенность. Та уверенность, для которой, как ему казалось, не было никаких причин. "Может быть, - подумал Павел, - она немного не в себе от случившегося". Но лицо Нюты было спокойным, и когда она заметила его испытующий взгляд, то добавила:
- Со мной все в порядке, не бойся…
Она наклонилась к нему совсем близко, так близко, что он почувствовал ее дыхание на своем лице. В этом было что-то глубоко интимное, так что Павел на мгновение испугался…
- Я не дам тебе умереть! - слышал он уже сквозь дымку, в которую проваливался…
"Спасения нет", - повторял он перед тем, как провалиться в забытье, и эти слова продолжали звучать снова и снова в его мозгу. О чем они - о спасении жизни или души? С жизнью ему придется расстаться. И чем короче будет агония, тем лучше. Лучше для всех - для него, потому что нет смысла продлевать мучения, раз надежды нет. И для Нюты, потому что тогда у нее остается небольшой, но все-таки шанс. Время остановилось, он не мог сказать даже приблизительно, сколько времени прошло, прежде чем он снова открыл глаза, но свет, который он увидел, не был тем светом, который встречает нас на другой стороне. Это был свет африканского утра. Нюта сидела рядом, привалившись спиной к стене. Она спала, рот был слегка приоткрыт. Возле руки лежал нож с темными пятнами на лезвии. Павел протянул руку и взял его. Это была ржавчина - не кровь. Никто не побеспокоил их в этом сомнительном убежище.
Интересно, сколько времени прошло? И что с ним? Он ощущал слабость, голова кружилась, когда он откинулся на подушку. Но это была слабость выздоравливающего. Он понимал, что все позади, что он не умрет от заражения. Там, снаружи, их могли подстерегать снайперы, вороны, гиены… Но это был уже другой вопрос.
Он почувствовал, что снова проваливается в забытье, но теперь он засыпал умиротворенный. Откуда-то возникла уверенность, что все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.
Хозяин дома вернулся к полудню вместе с женой. Это был рослый туземец - те, что попадались до сих пор на глаза Нюте, отличались низким ростом. "Может быть, он из другого племени", - подумала она, но выяснять не стала. Объяснялись на английском, негр сказал, что его зовут Ату. Это было сокращение длинного имени, которое Нюта при всем желании вряд ли смогла бы повторить. Диалоги с Ату были более чем лаконичны - его словарный запас был, мягко говоря, ограничен.
Его жена, похоже, была той же породы, что и остальные аборигены - маленькая, щупленькая женщина с большими глазами. Нюта невольно подумала о том, как она уживается со своим гигантским супругом. В интимном плане. И тут же устыдилась неуместных мыслей.
В руках у хозяина была винтовка, под стать ему самому, огромная - какой-то раритет столетней давности.
Он прошел в дом и, ничего не говоря, осмотрел Павла. Покачал головой. Было ясно, что он считает - часы раненого сочтены.
- Он не умрет, - выдохнула Анюта.
Он посмотрел на нее пристально, потом на дверь, словно высматривая предполагаемых преследователей. "Конечно, - подумала она, - он сразу обо всем догадался. Он же охотник или что-то вроде того и сразу понял, что это за рана. А раз мы не обращаемся в юрод, значит, у нас проблемы".
Вопреки ее опасениям, договориться удалось легко. Хотя она ни слова не сказала о преследователях, Ату все понял. Нюта показала деньги. Вопрос был решен.
- Нюта, - повторила несколько раз его жена и улыбнулась. Имя ей явно понравилось.
"Теперь в африканской саванне будут бегать маленькие Анюты, - подумала девушка. - Если только им позволят традиции".
Женщина принесла воду для кипячения и, кивнув, оставила ее вдвоем с Павлом.
Когда-то в детстве Нюта восхищалась Ливингстоном. Но попасть в конце двадцатого века в подобную переделку - оказывается, романтики в этом немного.
Она осмотрела окрестности. Дом стоял недалеко от края леса, вокруг расстилалась классическая саванна - редкие деревья. Если кто-нибудь нагрянет, его можно будет заметить издалека. Только следить нужно все время.
"Ату пугающе догадливый - словно мысли читает, - подумала Нюта, - взял на себя наблюдение".
Когда хозяина не было, она сама выходила на порог регулярно, чтобы осмотреть окрестности. За сутки это превратилось в привычку. Но что они, в самом деле, будут делать, если возникнет угроза - об этом она предпочитала не думать. Павел был совсем слаб, порой он не понимал, где находится. Нюта была счастлива уже только оттого, что он узнает ее. В конце концов, она оставила бесцельное наблюдение, понадеявшись, что все как-нибудь решится само собой. Правда! до сих пор ей не слишком везло - неудачная афера с проклятым колье, Асуров, чеченцы… И вот сейчас у нее на руках умирает близкий человек. С другой стороны, из всех неприятностей она вышла, как говорится, не замочив ног. И Павел еще жив.
И она возвращалась к нему, склонившись, вглядывалась тревожно в лицо, клала ладонь на горячий лоб. И демоны, мучившие его, начинали отступать. В подкатывавшей дреме она воочию видела их, пришедших из джунглей. Худых африканских чертей с выступающими ребрами, как у голодной собаки, которую она увидела сразу по приезде сюда, в Африку. Странно было видеть - люди вокруг сытые, а собака голодная…
Маленькая туземка смотрела на нее широко открытыми глазами. Каким-то непостижимым образом она понимала почти все, что говорила Нюта.
"Я уже как-то начал понимать по-индийски", - вспомнила Нюта фразу великого комбинатора.
Да, Остап Бендер, вероятно, нашел бы способ выбраться отсюда. А вот Нюте пока ничего в голову не приходило. За домом под навесом стоял джип. Но вспыхнувшая было надежда тут же исчезла - машина была старой и ржавой. Не нужно было заглядывать под капот, чтобы понять - с места она никогда не сдвинется. В доме Ату было много таких вещей, которые никогда уже не будут работать. Тем не менее, они занимали положенные им по статусу места. Можно было подумать, что хозяев совершенно не интересует, для чего предназначен тот или иной предмет. Главное форма. Словно дети… Часы висели на стене. Стрелки замерли на полуночи. Глядя на них, Нюта вспомнила одну загадку: какие часы лучше - те, что стоят, или те, что отстают на минуту. Ответ - первые, потому что они, по крайней мере, два раза в сутки показывают точное время. С ее часами все было в порядке, но она перестала следить за временем так же, как перестала наблюдать за окрестностями. Сейчас все ее силы и мысли были направлены на Павла. И она чувствовала, как бы удивительно это ни казалось, что воля ее действует подобно лекарству. Сначала она не могла поверить, все думала, что это быстрое улучшение - то, что часто наступает перед концом, когда словно кто-то, природа или, может быть, бог дает человеку немного времени, чтобы подвести итог и проститься. А когда поняла, что главная опасность миновала и Павел стремительно идет на поправку, то быстро привыкла к этому.
На смену тревоге за жизнь отца пришла тупая, безнадежная тоска. Одни, одни, одни. В чужой стране, посреди бескрайней пыльной саванны. Если самим никак не выбраться, то как связаться с теми, кто мог бы им в этом помочь?
Ее мобильный был вместе с сумочкой потерян во время бегства. В телефоне Павла сел аккумулятор. Ату и его супруга ни мобильной, ни какой-либо другой связью не располагали. Нюте удалось объяснить туземцу, что ей нужен новый заряженный аккумулятор, но по его реакции она поняла, что достать его будет непросто. В самом деле, до города черт знает сколько, а в окрестных деревнях, даже если они вообще существуют, вряд ли найдутся свободные аккумуляторы. Она выгребла из бумажника все деньги, но Ату снова покачал головой, давая понять, что не в них дело. Да, подумала девушка, вот когда начинаешь понимать, что не в деньгах счастье! И даже не в их количестве!
(7)
В распоряжении снайпера был небольшой русский джип марки "УАЗ", арендованный за символическую плату у одного из местных жителей. Потрепанный ветеран выглядел так, словно преодолел пустыню Сахара. Жаловаться, однако, не приходилось. Двигатель работал прекрасно. Снайпер вернулся к нему и, включив радиостанцию, несколько минут прощупывал эфир.
Судя по тишине, на базе пока не обратили внимания на пропажу Нейдера и его гостей. Никто не прочесывал окрестности. Вероятно, капитан нередко отлучается по своим делам - девочки, то-се. Это нам на руку! Только времени все равно в обрез. Если не хватятся офицера, то отсутствие американца обнаружат очень скоро. Этим вечером он не позвонит жене, и завтра утром… Из Штатов начнут давить на ленивое, как ему и полагается, местное начальство. Когда станет ясно, что Павел Розен с сопровождающими исчез, начнут серьезные поиски.
Питьевой воды было немного. Ее приносили из какого-то колодца. Ату показал рукой, но Нюта ничего не различила на горизонте. Какой смысл селиться так далеко от колодца? Видимо, были на то причины. Вода из реки не годилась для питья. Ее наполнял мутный ил. Впрочем, и колодезная вода вызывала у Нюты обоснованные подозрения. Спастись от убийц, чтобы загнуться от какой-нибудь инфекции, не улыбалось. Выхода не было. Если бы у Ату была машина, - настоящая машина, а не ржавый ни на что непригодный хлам, - все проблемы были бы решены сразу.
А Павел бредил. То просил отогнать каких-то собак, которых видел стоящими на пороге. Ату не мог понять его слов, но понял по знакам, о чем говорит больной.
- Это демоны, - сказал он уверенно. - Они приходят оттуда, - Ату показал на темный лес, - когда человек болен, и ждут его смерти. Нужно дать им крови, тогда они напьются и успокоятся. Обмануть их, они решат, что он умер. Они слепые и глупые.
Кровь? Не тратя время на дополнительные разъяснения, Ату принес из сарая пеструю курицу, и не успела Нюта возразить, отрубил пеструшке голову своим тесаком. Нюта закрыла рот, так и не успев ничего сказать. Все равно курицу уже не воскресишь.
Кровью он обрызгал порог и окна.
Может, демоны и в самом деле были обмануты жертвенной кровью, - "ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад!" - но Павлу полегчало, он больше не видел никаких собак и к наступлению темноты заснул спокойно.
Ату отрубил курице голову совершенно обыденно, без каких-нибудь шаманских завываний. Для него демоны были такой же реальностью, как все, что его окружало.
"Может быть, в этом и состоит великая сермяжная правда, - подумала Нюта. - Может быть, здесь все эти суеверия обретают плоть благодаря вере в них. Каждому по вере".
Вуду ведь тоже из Африки. Анюта вспоминала одну свою женевскую знакомую - подругу по кампусу, всерьез увлекавшуюся этим колдовством. Вместо постеров с изображениями разнообразных певцов и звезд кино, у нее по стенкам висели злобные деревянные идолы с оскаленными зубами. Анюта всегда почему-то чувствовала себя неуютно в ее комнате и радовалась тому, что ее соседкой оказалась простая девчонка из Брюсселя, балдевшая от Бритни Спирс. Тем не менее, Анжелика постоянно пыталась затянуть ее к себе. Уверяла, что чувствует у нее способности. Однако даже начальные знания, которые она усердно пыталась вдолбить Нюте, та не смогла усвоить. Все эти вудуистские божества, сотканные из африканских божков и христианских святых, оставались в ее представлении фольклорными персонажами вроде русской бабы-яги. Анжелика досадовала, но потом быстренько отыскала себе другую жертву - робкую девицу из Руана, которой она начала жужжать в уши про свое вуду-шмуду.
Из всего, что Нюта узнала от этой чудачки, она хорошо помнила лишь про ритуал, запирающий дороги для человека. Бедняга, на которого наслано подобное проклятие, уже может не ждать ничего от жизни - ему везде не будет прохода.
Сейчас бы это пригодилось - закрыть подступы к дому так, чтобы никто не мог подойти!
Желтый диск луны, казавшейся такой близкой, заставил вспомнить старую мелодию.
"I’ve got a ticket to the moon…"
Она промурлыкала несколько строк. Ату беспокойно шевельнулся, может, подумал, что она читает заклинания. Он стоял на пороге, настороженно вглядываясь в ночь. Снова покачал головой, и песня была тут не при чем.
- Что, что такое? - всполошилась Нюта.
Тревожное чувство захватило ее. Высокий туземец и девушка стояли рядом. Сейчас они жили в одном измерении, недоступном никому из обычных людей. Вероятно, даже супруга Ату, не смогла бы присоединиться к ним. Маленькая туземка возилась в глубине дома у плиты. Зато на столбе, на месте несуществующего забора, уселся, несмотря на поздний вечер, черный ворон и посматривал по сторонам. Словно арбитр, приготовившийся наблюдать за схваткой.
Нюта посмотрела на охотника и кивнула. Не говоря ни слова, тот направился в сторону зарослей.