(5)
- Какое сегодня число?
- Двадцать второе июня! - сказал Нил. - Ты, милая, кажется, потеряла счет времени…
- Счастливые, как известно, часов не наблюдают!
- А ты счастлива?
- Да, - сказала Татьяна, но тень пробежала по ее лицу. - Двадцать второе кажется мне неподходящим днем. Может, стоит перенести свадьбу хотя бы на день, а?
- Потому что в этот день началась война?
Анна Давыдовна, присутствовавшая при этом разговоре, посчитала нужным вмешаться:
- Глупости, чему быть, тому не миновать, а день самый благоприятный. Лита, к тому же. Кота за хвост тянуть не будем!
Вид у Анны Давыдовны был праздничный. И дело было не в платке, выглядевшем несколько экзотично, и не в расшитом платье, надетом по такому случаю.
В лице ее светилось торжество.
- О, да! Берч тоже утром обмолвился, что денек сегодня благоприятный!
- Мистер Берч? - задумчиво повторила Захаржевская. - Никогда не думала, что в академии ФБР занимаются астрологией. Или он имел в виду погоду?
- Ну, - сказал Баренцев, - на самом деле, у них в ФБР должны быть в штате астрологи, они есть в любой крупной организации. И если они добиваются успехов, почему бы мистеру Берчу не заинтересоваться, так сказать, методикой… Он производит впечатление неглупого человека.
Татьяна зашла к Нил-Нилу и из любопытства бросила взгляд на столик у кровати. Ницше исчез, его место занял другой том.
- Ну и что мы читаем? - спросила она.
- Пушкин! - гордо сказал Нил-Нил. - Сегодня бал у сатаны, на вечеринку мы званы…
- Прекрати, пожалуйста! - неожиданно резко попросила Татьяна.
- Что ты, Тата? - не обиделся, а удивился Нил-Нил. - Это же Пушкин…
- Да, да, милый. Пушкин! Извини! - она присела перед ним на корточки, глядя теперь снизу вверх.
А ведь еще так недавно они смотрели друг другу в глаза. Время бежит, нужно помнить об этом.
- Ты волнуешься, потому что выходишь замуж! - сказал мальчик и прикоснулся рукой к ее щеке. - Но ты ведь была уже замужем за этим лордом, а Нил куда лучше его.
- Я знаю, милый, - сказала она, - но давай не будем о мертвых плохо!
- Хочешь сказать, что он стал лучше, когда умер?
- Боже мой, - она всплеснула руками, - у меня здесь, оказывается, растет маленький софист. Вот оно, тлетворное влияние античной культуры - я знала, что близость к Греции не пройдет даром!
- Ты это серьезно говоришь? - Нил-Нил сдвинул брови.
- Конечно, нет! Ты у меня такой умный, что я иногда просто пугаюсь! Хотя бояться следовало бы совсем другого! - закончила она.
Хотя Никита Захаржевский и усвоил многое, пообщавшись с бабушкой, смысл викканского обряда бракосочетания остался ему непонятен.
Все было пристойно, вопреки тому, что он успел прочитать в одной книжонке, купленной по пути в Россию. В России теперь тоже было много поклонников ведовства, в основном, восторженные девочки, ищущие волшебства, и решившие пойти немного дальше, чем их сверстники, надевавшие плащи из занавески и бегающие по лесам с деревянными мечами, изображая эльфов профессора Толкиена. И еще ведовством промышляли разного рода безразмерные дамочки, имевшие со своего "эксклюзивного" занятия неплохой доход.
Стоило открыть любую из российских газет с рекламой, чтобы убедиться - колдунов в России теперь не меньше, чем было во времена Даля, когда этих самых магов в каждой уважающей себя деревне имелось порой аж два - если деревня большая. А вдобавок еще знахарь, который, по мнению народа, с дьяволом дела не имел, лечил исключительно с божьей помощью, да корешками. И потому помогал не во всех случаях. От чьего имени выступали новоявленные целители, понять было сложно. Дабы не пугать народ, всякий объявлял себя наследником древних традиций, едва ли не благословленным церковью. Однако страху старались нагнать. Люди шли. Впрочем, даже в советские времена оставалась эта порода. Вот только не знал до поры до времени Никита, что и в его роду такие колдуньи. Как бы скептически он ни относился к возможностям Анны Давыдовны, но не мог не признать - за время его пребывания в ее доме с ним что-то произошло. О старых друзьях вспоминать не хотелось. "Словно заново родился, - думал он. - Странно, очень странно. Может, не в колдовстве дело? А в чем тогда? В изумительном шотландском воздухе? Черта с два! И Яков, этот их король, был, кстати, не вполне, как сейчас говорят, традиционной ориентации. Это все она, Анна Давыдовна…" Вот только зачем? Просто посчитала, что так будет правильнее, или, может, знала, что будет дальше, когда он встретит Надю Скавронскую?
В комнате был подготовлен сосуд. Гости расположились вокруг. Ивану незадолго перед этим пришлось присутствовать на буддийской свадьбе одной из молодых звездочек - Колин затащил. То, что он видел сейчас, напомнило ему об этом.
- Скоро смогу писать книгу по свадебным обрядам знаменитостей, - шепнул он бывшей супруге. - А ты не в курсе, в чем суть сей церемонии?
- Значит так, - распорядилась Ларина, - если ты собираешься расписывать все это в сценарии, то сначала посоветуйся с нами. Я знаю Колина, он будет в восторге. Только захочет ли Татьяна, чтобы об этом было написано?
- Ну вот, начинается! - пробормотал недовольно Иван. - Глазки побольше, ротик поменьше. Где свобода творчества?
- Дружище, свободы творчества я тебе не обещал! - заметил Нил. - Здесь у нас правит бал коммерция.
- Будете терроризировать, уйду к Голду! - пригрозил Иван.
- Никакой благодарности!
- Тихо! - сердито шикнула на них Анна Давыдовна. - Тихо, вы!
То, что происходило дальше, вероятно, имело большое значение в эзотерическом плане, но у Никиты, уже привыкшего к колдовству в Шотландии, не вызвало особого интереса. В сосуд погружался ритуальный нож из обсидиана. Нил, постаравшись сохранить серьезное выражение лица, взял в руки короткий шест… Никита следовал указаниям бабки, подавая ей один за другим прутья, травы и полотенце.
Берч, как и все гости, внимательно следил за ходом церемонии. Захаржевская выхватила его взглядом. Он улыбнулся ей одобрительно, но она успела заметить, что директор ФБР серьезен. Единственный из всех, на чьих лицах читалась добродушная насмешка над прихотью богачки. Впрочем, слуги тоже были серьезны.
Перед началом церемонии она долго спорила с Нилом - должны ли они присутствовать на свадьбе.
- Не знаю, стоит ли смущать их! - сказал Нил. - Это по большей части люди простые, среди них есть верующие…
- Я тоже верующая! - возразила Захаржевская. - Разве ты не понимаешь?
- Понимаю, милая! - сказал Нил. - Только и ты должна меня понимать. Не поймут, поползут глупые слухи…
- Во-первых, - сказала она, - здесь только верные люди, твой дед умел подбирать персонал! Во-вторых, многие из них и сами при случае бегут к какой-нибудь греческой колдунье, знаешь, из тех, что еще Геракла пользовали… А главное, будет хуже, если мы им запретим присутствовать. Вот тогда слухи и поползут. Я не говорю уже о том, что многие просто будут обижены.
- Не думал, что мой дед был таким демократом!
- Он был просто очень порядочным человеком. А это, как ты знаешь, от убеждений не зависит. Ты ведь собираешься пригласить Тома?
- Ради нашей безопасности, милая! Вдруг явится волшебник Черномор и похитит невесту прямо со свадебной вечеринки?
- Господин Берч вполне потянет на Черномора, - заметила Татьяна. - Только бороды не хватает.
- Бороды в ФБР не приветствуются! - серьезно сказал Нил.
Слуги на церемонии присутствовали и никто из них не выказал возмущения по поводу "нечестивого" ритуала. Напротив, к Анне Давыдовне с этого момента здесь относились с повышенным вниманием - так же, как относились к ней и ее коллегам шотландские рыбаки.
В поместье Анне Давыдовне была отведена одна из лучших комнат, прислуга была готова выполнить любое ее пожелание. Так получилось, что прежде всего она захотела перебраться в другое помещение, которое сама и выбрала: неказистую комнатку на одном из верхних этажей. Отсюда было лучше видно море.
- Ты уж прости глупую старуху, что взялась здесь хозяйничать! - сказала она, извиняясь, внучке. - Но это важно… Здесь мне легче дышится, а значит, все будет проще, гораздо проще.
Они встретились у дверей, Нюта и Данила. Посмотрели друг другу в глаза. Словно старые знакомые после долгой разлуки.
- Ты к ней? - спросила Нюта, улыбнувшись.
- Она звала! - ответил Данила. - И тебя звала!
Нюта кивнула.
Анна Давыдовна стояла у окна, опершись на широкий подоконник. Окно было раскрыто, и в комнату влетал морской ветер.
- Пришли, наконец? Молодцы! - она повернулась к ним и жестом пригласила сесть на диван.
Данила опустился рядом с Нютой.
- Никита? - удивился Данила, только сейчас заметив, что в комнате находится Захаржевский.
Никита развел руками с несколько смущенным видом. Сейчас ему снова предстояло участвовать в обряде, в котором он ничего не понимал. Так, подсмотрел кое-что в свое время, в Шотландии, когда Анна Давыдовна колдовала вместе с Хэмишем.
- Хэмиша здесь нет, - сказала она, снова позвав его на помощь. - Но и ты сгодишься, на худой конец! Ты губы не надувай, словно красна девица.
Никита отказываться не стал, хотя и считал в глубине души все происходящее чистым бредом. Совсем недавно Надежда убеждала его в реальности каких-то неведомых сил - очень хотелось ей, чтобы и любимый поверил в ее магию. Он и верил, только не в то, о чем говорила она.
Ему было достаточно магии ее глаз, ее тела… В голову лезли заезженные фразы, которые ему раньше казались пошлыми.
Хотелось увезти ее на край земли, наплевав и на бракосочетание сестры, с которой Никита совсем не жаждал встречаться, и на бабушкину просьбу. Только пока что он был ограничен в деньгах. Да и, в любом случае, Надя была настроена исполнить все предписания Анны Давыдовны. Никита не смел спорить, да и не мог - как ни горестно было признавать сей факт, но денег у него по-прежнему не было. Это было еще одной причиной, по которой ему не очень хотелось являться сейчас в Занаду к Татьяне.
- Глупости! - сказала Надя в ответ на все его высказанные и невысказанные сомнения. - Тебе нужно быть там, поверь!
"Неужели, - думал сейчас Захаржевский, - нужен для этого?!"
Анна Давыдовна обошла вокруг дивана с вербеной в руках. Целый мешок разного добра прибыл с ней из Шотландии. Никита узнал многие из вещей, которые видел раньше в ее деревенском доме. Даже вербена показалась ему знакомой - ее сухие листья шуршали, осыпаясь на ковер.
По-видимому, его скептическое настроение нисколько не влияло на происходящее. Во всяком случае, никаких претензий на этот счет Анной Давыдовной высказано не было.
Даниле она казалась таинственной и древней, но не потому, что выглядела старо - Данила видел и других старух, тех, что судачат о соседях день-деньской или с утра торопятся в очередь в поликлинику, где будут тоже судачить о врачах, о политике, сериалах и своих болезнях. Многие из них выглядели куда дряхлее Анны Давыдовны, которая казалась полной сил. Но сейчас, в этой комнате, от нее веяло какой-то стариной.
- Не бойся, - шепнула Нюта и, прижавшись к нему, подалась навстречу старухе.
Ей показалось, что пахнуло теплом. Это было знакомое чувство - то, что она уже однажды испытала в африканской поездке.
Анна Давыдовна посмотрела в глаза Нюте. Кивнула, словно увидела в них то, что хотела увидеть.
- Ну, а теперь, - повернулась она к Даниле, - займемся тобой.
Он едва не задохнулся, когда она взглянула ему в глаза. И снова кивнула одобрительно.
Она знала, что Даниле предначертано достичь того, чего не смогли достичь ни она сама, ни Надя Скавронская, ни Татьяна Захаржевская. Сила, которая текла через поколения, должна была собраться в этом юноше, зажечь его сердце, сделать сильным и смелым.
- Чувствуешь? - спросила она строго. - Чувствуешь свою силу? Ты должен ее чувствовать, ты не такой, как все, это нужно понять, чтобы двигаться дальше… Пока она спит, но я помогу ее разбудить!
Данилу охватило волнение. Поначалу он решил, что Анна Давыдовна просто старая чудачка, которая считает нужным прочитать молодому поколению какую-нибудь скучнейшую проповедь. И то, что рассказывала по дороге в Занаду его мать, не могло поколебать его скептическое отношение.
- Меня это пугает! - сказал он прямо.
- Но ты смело об этом говоришь! - возразила Анна Давыдовна. - Всех поначалу пугает сила. Но когда ты подчинишь ее себе, то страх пройдет.
- Как у врача на медосмотре! - шепнул он Нюте, когда они вышли и комнаты.
Несмотря на возраст, Анна Давыдовна обладала чутким слухом.
- Дети, - пробормотала она, улыбнувшись.
Она открыла старую рукопись, привезенную из Шотландии, и перечла про себя, шевеля губами, переведенные ею же самой строки.
- Вот, - размышляла она, глядя в темноту за окном, - вот и встретились те, кто должен был встретиться, чтобы соединились земные нити…
Она уже чувствовала усталость. Ее путь подходил к концу. Ей не в чем было упрекнуть себя. Она с честью несла свой дар, не ее вина в том, что непутевая дочь когда-то оступилась, в самый неподходящий для этого час пообещав Рогатому своего еще не зачатого ребенка, и сегодня она сделала все, чтобы исправить это.
- Я не нужен больше? - Никита чувствовал себя в идиотском положении - за все время, пока шла эта непонятная церемония, Анна Давыдовна ни разу не обратилась к нему, словно забыв о его присутствии.
- Ах, это ты? - похоже, так оно и было. - А ну-ка марш к Надежде, она тебя ищет!
Никита обиженно насупился, положил на место пахучий веник из вербены и вышел. В коридоре столкнулся с сестрой, поклонился величаво и отправился на поиски Нади. Вместо него в комнату Анны Давыдовны тихо вошла Захаржевская. Присела рядом с бабкой, и несколько минут женщины молчали, глядя друг на друга. Татьяна не решалась заговорить сразу о главном.
- Что-то не верится, что Никита так быстро… переквалифицировался! - начала она, посмотрев на дверь. - Говорят, это на всю жизнь!
- Верь тому, что видишь, а не тому, что говорят! - спокойно ответила Анна Давыдовна.
- Ты помогла? - Татьяна опустилась перед ней на колени, посмотрела в глаза. - Признайся, бабушка, помогла ведь! Как?
В ее взгляде было не простое любопытство. Если старуха сумела перековать закоренелого гомосексуалиста… Анна Давыдовна покачала головой.
- Они уже приходили за тобой?
- Один, бабушка. Он один, но мне с ним не справиться. Сумела только выпросить отсрочку… Я уже и молилась.
Старуха подняла изумленно брови:
- Надо же как. Ладно, попробуем тебя отвоевать, попробуем! Молитва здесь не поможет - не тот случай.
Несмотря на эти заверения, было уже ясно - справиться с Вадимом Ахметовичем ей может оказаться не под силу.
- Что же такое, неужели мамины чары, случайные, сильнее твоих?
- Представь себе, - объясняла терпеливо Анна Давыдовна, - вот художник рисует картину. Месяц рисует, другой, а потом его ученик, который даже краски еще толком не умеет смешивать, потихоньку на этом холсте что-то свое пририсовывает. И портит все так, что даже мастер опускает руки. Но не бойся, я пока рук не опустила - права не имею. И потом, я здесь не одна кудесница. Нюта…
- Что Нюта? - Захаржевская вздрогнула, словно ее ударили.
- Нет, нет, не бойся! - поспешила ее успокоить старуха. - Нюта, говорю, может быть, сумеет мне пособить, у нее силенок поболе, чем у тебя! Ты разве не видела, как лицо у нее светится?!
- Ох, - горестно вздохнула Татьяна. - Лучше бы без этого. Не надо, пожалуйста!
- Прекрати причитать, глупая! - рассердилась Анна Давыдовна. - Твоя дочь уже спасла одну живую душу!
Захаржевская непонимающе нахмурилась.
- Павла! - пояснила Анна Давыдовна. - Она тебе не рассказывала, а мне вот поведала. Если бы не ее сила, остался бы он в Африке навсегда. И сейчас на нее одна надежда… Слаба я, - неожиданно тихо призналась старуха. - Если бы не нужда с тобой, да с Данилой и Нютой перед смертью повидаться, то осталась бы в Шотландии. Тихо там, хорошо, и время словно остановилось… - задумчиво закончила она.
Захаржевская молчала. До сих пор ей казалось, что эта так называемая сила, дар - настоящее проклятие, повисшее над ее родом. Словно тяжелая наследственная болезнь. И она - жертва этого проклятия.
Анна Давыдовна покачала головой, словно сокрушаясь из-за ее заблуждения.
- Столько веков прошло, а люди все так же страшатся того, что непонятно им.
После перерыва гости снова оказались в гостиной. Захаржевская оглядела собравшихся. На ее губах была улыбка гостеприимной хозяйки, но в сердце разрасталась тревога. Анна Давыдовна не могла поручиться за силу своих чар, она была слишком стара. Нет, пыталась Татьяна убедить себя, - только не сейчас. Сейчас ничего не может произойти. Здесь столько ее друзей. Нюта, Баренцев, Нил-Нил и Розены с Иваном, и брат. Анна Давыдовна о чем-то разговаривает тихо с Никитой. Все враги повержены, и имена их забыты уже. Отчего же так страшно, словно что-то неминуемо должно произойти?
"Пир Валтасара, - вспомнила она. - Вот-вот на стене появится рука… Ты взвешена на весах и найдена слишком легкой…"
Ей показалось, что на улице раздался голос, зовущий ее по имени. Она выглянула в окно, нет - это был только ветер. Так недолго дойти до слуховых галлюцинаций, подумала она.
- Кажется, вы забыли меня пригласить! - из мрака в свет шагнула тень.
Захаржевская онемела на мгновение. Она почувствовала, как дрожат пальцы, но не могла унять эту дрожь…
- Вы милая, стали непозволительно забывчивы! - продолжал незваный гость, приближаясь мягко, по-кошачьи и не оставляя за собой ни мокрых следов, ни даже тени.
Почему он не боится света, мелькнуло у нее в голове. Должен был бы метнуться как ошпаренный… Интересно, отражается ли он в зеркале…
- У вас нет тени! - сказала она.
Прозвучало примерно так же, как в известной комедии - "у вас ус отклеился". В отличие от героя Папанова, Вадим Ахметович за справку благодарить не стал, а небрежно бросив взгляд за спину, сказал только:
- Ах! - и прищелкнул пальцами.
Тень сразу появилась и зазмеилась за ним, то опережая, то отставая, пока не пристроилась к ритму его шагов.
- Эти чертовы спецэффекты! - сказал он раздраженно.
А шея у него была гибкой, как у совы. "К чему так откровенно демонстрировать себя? - подумала Татьяна. - Все равно - это только видимость, иллюзия!"
- Верно рассуждаете, товарищ Захаржевская! - ответил вслух Вадим Ахметович и исчез.
Гости прошли в гостиную, где был накрыт длинный узкий стол, за которым, по преданию, некогда вкушал святой Бенедикт. Предание было весьма сомнительным, как отмечал Макс Рабе - стол был изготовлен гораздо позднее, в шестнадцатом веке. Во времена дедушки Макса стол не раз исполнял роль скатерти-самобранки, благодаря чарам старого волшебника на нем сами собой появлялись яства. Входя в гостиную, Нил-Нил вспомнил об этом и не мог не вздохнуть с грустью. Но тут же взбодрился, не желая портить настроение окружающим. Да и дед бы не одобрил такого поведения в подобный день. Отец и Тата женятся.