Не верьте в аиста
I
Четыре телефонных аппарата на письменном столе подполковника милиции Кашиса цветом друг от друга разнились, но звонили все на один голос. От этого иногда случалось схватить не ту трубку - в особенности по утрам, когда телефоны звонили почти без умолку, напоминая брех разбуженных деревенских дворняжек.
Хорошо, что прибыла подмога - четверокурсник с юридического Тедис Яункалн. Он вот уже пятый день приводит в порядок архив отдела, а заодно выпрашивает себе самостоятельное задание. Настойчивость при этом он проявляет поразительную и в равной мере безуспешную. Сейчас подполковник пытается вести разговор сразу по двум телефонам, а Яункалн уже держит перед ним трубку третьего аппарата, на всякий случай прикрыв зев микрофона ладонью. Предосторожность, пожалуй, излишняя - навряд ли кто смог бы уловить смысл в обрывках произносимых Кашисом фраз:
- Да, да, слышу вас, капитан Лаува… Ясно, что ничего путного там не сделано, потому вы и поехали… Так и скажу начальнику райотдела на совещании у министра… Ладно, ладно, не так грубо… но вы там действуйте покрепче, сумма не пустячная. Желаю успеха!
Подполковник нахмурился.
Дело в том, что вчера, уже в конце рабочего дня доложили о краже со взломом в конторе одного курземского колхоза, и все планы Кашиса мигом полетели к черту. Он рассчитывал с утра спокойно подытожить то, что было сделано в августе. Но на место происшествия пришлось отправить наиболее способного инспектора отдела капитана Лауву, а тот как раз должен был на сегодняшнем совещании у министра выступить с сообщением о несовершеннолетних преступниках. Значит, говорить на эту тему придется Кашису самому, но он, как на зло, не мог собраться с мыслями.
Эджус Кашис не был суеверным. Еще чего не хватало! Но он верил в удачу, а следовательно, и в неудачу. И пуще всего он был непримирим к небрежности. Хорошо, если небрежным оказывался преступник, тогда удавалось быстро упрятать его за решетку; если же небрежность допускал следователь, то в шкафу "неоконченных дел" прибавлялись лишние папки.
Этот шкаф, жупел уголовно-следственного отдела, ночью приснился подполковнику Кашису и потому он проспал.
Сегодня, в первый день школьных занятий, в доме проспали все. Только этим можно было объяснить то, что Регина ушла на работу, не оставив на столе завтрак для мужа. Дальнейшие события развивались, как в комедии: покуда он пытался остановить кровь после пореза тупой бритвой, - править было некогда! - убежал кофе; курить натощак он не любил, поэтому надо было смолоть и заварить новую порцию; после утреннего обхода сада пришлось долго отчищать брюки и китель, запятнанные многочисленными отпечатками грязных лап Чомбе - так горячо тот приветствовал хозяина; в конечном счете ушла из-под носа его электричка. В ожидании следующей Кашис в который раз мысленно ругал жену и детей за упрямое нежелание переселяться в Ригу. Впрочем, он прекрасно понимал, что когда уйдет на пенсию, сам же больше всех будет рад возможности жить в собственном домике на тихой улочке Юрмалы…
Кашис встал и подошел к окну, из которого был виден сквер с детской площадкой.
По асфальтовой дорожке разъезжал на педальном автомобильчике малыш лет шести. При каждом повороте он с важным видом выбрасывал в сторону руку. Скорость, увы, была невелика, и его легко догнал другой карапуз, приставил к спине деревянный пистолет и победно завопил:
- Бах, бах!
Результат воображаемого выстрела оказался весьма неожиданным. Подбежала мамаша, надавала стрелку по рукам, отобрала пистолет и закинула в канал.
"Преступление и - незамедлительное! - наказание! Как просто!" - подполковник горько усмехнулся. В этом ведь, подумал он, суть проблемы, которую предстоит обсуждать сегодня. Почему дети играют в разбойников, когда они еще очень далеки от понимания, что означает ранить или застрелить живое существо? Только воспитание преграждает этим порой жестоким играм путь в характер. Человек должен вырасти сильным, но добрым, человеколюбивым. В этом и состоит чудо воспитания. Но если это чудо не состоится, в борьбу за человека вступает милиция. Караем преступников, взыскиваем с виновных. Часть наших людей занята профилактикой. Но опытных специалистов, педагогов, воспитателей у нас еще мало. Об этом опять надо говорить в очередном докладе. Но все это хорошо знают…
Пронзительная трель телефонного звонка вывела подполковника из невеселого раздумья. Почти одновременно зазвонил и второй аппарат.
"Итак, начинается…" - Кашис пожал плечами и отвернулся от окна.
- Пока, конечно, один… - кричал он в трубку. - Впрочем, если желаете, командирую брата Теодора… - кинув смущенный взгляд на практиканта, Кашис поправил себя: - Виноват, товарища Яункална… А чего же тогда пищите, если там у вас полно таких специалистов? Во всяком случае здесь он в единственном экземпляре.
Он взял трубку из рук Яункална.
- Подполковник Кашис слушает… Беда? Какая беда? Говорите громче! Ничего не слышу! - он хотел бросить трубку, но в последний момент заметил предупреждающий жест Яункална.
- Это же ваша жена, товарищ подполковник, - шепотом проговорил практикант.
- А если вы моя жена, то почему сразу не сказали? Мы уже не в том возрасте, когда флиртуют по телефону… - гудел он недовольно. - Не сердись, милая, но какая у тебя могла стрястись беда? Ах, телеграмма от твоей мамы? Так и надо было сказать! - Кашис внимательно слушал, и его лицо все больше мрачнело.
Но вот он с тяжким вздохом наконец положил трубку.
- Только этого мне не хватало… И как раз сегодня!
Подполковник пригладил свои редкие седеющие волосы и стал протирать очки в металлической оправе, делавшие его похожим на учителя земской школы. Прищурясь, близоруко посмотрел на практиканта.
- Годовая ревизия.
- Теща едет в гости? - спросил Яункалн.
- Угадали! Из Вентспилса. И притом - сегодня!
- Может, ее надо встретить? - несмело предположил Яункалн.
Реакция Кашиса была весьма неожиданна. Он трахнул ладонью по куче папок, вскочил со стула, обежал вокруг стола, схватил опешившего практиканта за руку и сердечно пожал ее.
- Поздравляю вас, товарищ Яункалн, поздравляю! Вы прирожденный следователь. Будучи холостяком, вы превосходно можете поставить себя на место любящего зятя.
Кашис любил театральные эффекты и розыгрыши, он даже утверждал, что они предохраняют его от преждевременного заржавления на посту начальника отдела. Нравились они и его товарищам по работе. Всем, кроме очередной жертвы.
На сей раз результат даже превзошел его ожидания.
Яункалн, словно выброшенный на берег лещ, хватал губами воздух и ошалело смотрел на подполковника. Довольный Кашис вновь уселся, положил руки на стол.
- Вот именно - надо встретить. Но где? Во сколько?
Теперь Яункалн скромно помалкивал. Однако молчание грозило затянуться, и он собрался с духом.
- А что, в телеграмме разве не сказано?
Кашис раскрыл уже рот, чтобы ответить, но тут снова зазвонил телефон. Не снимая трубки, он переключил аппарат на секретарскую, а после недолгого колебания и остальные три.
- Из Вентспилса можно прибыть на автобусе, на самолете, на поезде…
- А что если она приедет на такси? - вдруг вставил Яункалн.
- Полностью исключено! Вы не знаете мою тещу. - Кашис энергичным жестом руки отмел подобную возможность. - Человек, который экономит на телеграмме, не указывая вид транспорта, даже не подписывается… Одним словом, у нас есть три стратегических пункта, остается выработать оперативный план…
II
У Вариса Кашиса тоже были основания для беспокойства: оказалось, что теперь не только мать, но и сестра Расма будет работать в их школе.
- Можно подумать, в республике мало школ, где бы ты могла демонстрировать свои педагогические способности! - ворчал он за завтраком.
- Думаешь, мне больно охота возиться с такими, как вы, оболтусами еще и в рабочее время? - съязвила Расма в ответ. - И без того весь класс пасется тут с утра до вечера…
- Вот и нечего устраивать семейную лавочку! - не сдавался Варис. - А что на сей счет говорит милиция?
- Тише! - цыкнула на них мать. - Дайте папе выспаться, у него сегодня важное совещание… Я звонила в университет, но там сказали, что на практику посылают по месту жительства.
- Значит, они знают, что я буду вести уроки в твоем классе? - разочарованно спросила Расма.
- А ты надеялась, что никто не сможет разобрать знаменитые каракули в подписи Регины Кашис, - ухмыльнулся Варис. - Я же говорю - семейная лавочка!
- Дети, дети! Как вы не понимаете, что это свидетельство полнейшего доверия, - она посмотрела на часы и вскочила из-за стола. - Расма, сделай папе бутерброды; не могу же я первого сентября опоздать на урок!
- А я? - Расма тоже встала. - Чтобы Варис мог сказать, что на меня глядят сквозь пальцы!
- Ничего, яичницу может сделать себе и сам, - Варис взял миску с кашей. - Накормлю Чомбе и постучу Альберту… Надеюсь, церемония начала учебного года не слишком затянется?
- Иди воспитывай вот этаких, - вздохнула Расма.
- Три года назад ты была точь-в-точь такая же, - сказала мать, надевая плащ.
Потом взглянула в окно - там светило яркое солнце - и повесила плащ на место. "В самом деле, надо будет отпустить ребят сегодня пораньше. Продиктую расписание уроков, и пусть бегут, погуляют, пока хорошая погода".
Несколькими часами позже Варис уже сидел на небольшой яхте класса "звездный", скользившей по подернутым рябью водам Лиелупе.
На "Надире" он не раз добивался победы на республиканских и на всесоюзных юношеских чемпионатах. И всегда на фока-шкотах сидел его одноклассник и лучший друг Альберт. Экипаж был до того спаянным, что на лавировке не было нужды подавать традиционные команды. Каждый знал, что́ и в какой момент надо делать. Вот только нынешним летом - с тех пор, как его отец купил автомобиль - Альберта стали увлекать моторы и он подумывал о переходе в глиссерную секцию яхт-клуба. А жаль!
Мечты друга о скоростных рекордах оставляли Вариса равнодушным. Он терпеть не мог эти капризные трещотки, на которых даже в море не выйти. Другое дело - паруса! Это, наверно, единственный вид спорта, в котором человек еще имеет возможность один на один помериться силами с разбушевавшейся стихией. Исход этой борьбы, а подчас и жизнь зависят не от количества лошадиных сил или качества заводского труда, но от одного лишь умения капитана, его мужества, хладнокровия и прочих свойств натуры, присущих настоящему морскому волку. Что с того, если иной раз приходится изнывать от скуки в штиль? Зато когда задует по-настоящему, человек чувствует, что он сам властелин своей судьбы…
Теперь Варису хотелось сделать "шкотового" из своей подружки Астры. Но девушка упрямо отказывалась "дергать все эти бечевки" и выполнять прочие распоряжения капитана. Она любила кататься и точка! Вот и сейчас Астра уютно прислонилась к мачте и лениво перебирала струны гитары.
Варис сидел на краешке палубы, придерживая румпель пальцами босой ноги, и при каждом порыве ветра откренивал легонькую яхту. Он был в голубых плавках, на загорелой груди у него красовалась голубая косынка, голубыми были и неестественно большие солнечные очки.
- Перестань, Астра! - злился он. - А то выброшу твою тренькалку за борт.
- "Лишь для тебя, лишь для тебя моя лучшая песня звенит", - пела Астра, признанная в одиннадцатых классах королева красоты, которой кое-кто из поклонников прочил блестящее будущее звезды эстрады.
Ее внешность почти идеально отвечала известному типу красавицы, который часто встречается в литературе и очень редко - в жизни. Стройная, гибкая фигура, гармонию которой нарушали лишь несколько широковатые плечи, длинные ноги. Серо-стальные глаза, крупные локоны белокурых волос, правильный овал лица, - от чуть вздернутого носика у него было капризное выражение.
- Тебе, кэп, легко говорить - ты законно ушел на тренировку в яхт-клуб, и никаких гвоздей! А я-то считаюсь на репетиции ансамбля… - Астра усмехнулась.
- А кто придумал, что наш класс должен участвовать в смотре кружков народного творчества?!
- Приказание свыше.
Резкий порыв ветра круто накренил яхту, Варис быстро поправил шкот, отпуская парус посвободней.
- Ладно уж, - сжалилась Астра. - Если твоего веса маловато, придется пустить в ход и мой идеологический багаж. После сегодняшней политбеседы меня даже тайфун не испугает, - и она пересела к Варису.
Он обнял девушку, привлек к себе и сделал попытку поцеловать.
- Ты соображаешь? - уклонилась Астра. - Мы же на яхте!
- Ну и что? Будем соблюдать правила навигационной безопасности.
- Отстань, Варис!.. Еще кто-нибудь увидит.
- А почему на вокзале никто не стесняется при всех целоваться? - Варис огорченно выпустил девушку.
Но Астра, кажется, уже передумала.
- Что поделать? - вздохнула она с притворной досадой. - В море любое желание капитана - закон. Бездетной одиночке остается лишь повиноваться, - и сама подставила губы для поцелуя.
Оказавшись без рулевого, яхта развернулась против ветра. Парус забился, словно крыло испуганного лебедя. Но молодых людей это нисколько не смущало. Потревожить их смог только прилетевший сюда чей-то противоестественно громкий голос:
- Эй, на "Надире"! Звонили из милиции. Срочно разыскивают Вариса Кашиса!
Взревел мотор. Задрав нос, моторка яхт-клуба быстро удалялась.
- Зов предков, - проворчал Варис. - Испортят самые прекрасные мгновения.
Расма тоже с удовольствием каталась бы на яхте, но ее "произвели в начальство", что налагало некоторые обязанности. Этим и объяснялось то, что она теперь сидела в пустом классе и довольно неумело, но упорно пыталась сплести некое подобие камышового коврика или циновки.
Когда Расма поступала в университет на факультет иностранных языков, у нее и в мыслях не было, что однажды она станет "мадам". Так во всех школах именовали учителей французской грамматики и литературы независимо от их принадлежности к мужскому или женскому полу. Она мечтала стать переводчицей и работать в какой-нибудь международной организации, грезила о поездках в дальние страны, о приемах и раутах, кулуарных разговорах и важных конференциях, форумах, симпозиумах, конгрессах, где от каждой переведенной ею фразы могли зависеть судьбы мира. Когда Расма хлопотала о направлении в Юрмалскую среднюю школу, она, конечно, рассчитывала, что мать облегчит ей тяготы никому не нужной педагогической практики. А тут в первый же день…
Мысленно перенесясь на пляж, Расма все чаще ошибалась, а с каждой неправильно продернутой камышиной быстро иссякало терпение. Когда в дверях появилась Регина Кашис, копившаяся досада мгновенно изверглась.
- Где ты была так долго?! Почему я должна тут одна ковыряться с этими плетенками, от которых меня тошнило еще в школьные годы, - с этими словами дочь сердито бросила на стол свою работу.
- Как это так? Хорошая учительница должна уметь делать все… за своих учеников. А вот браниться она не должна, - наставительно сказала мать.
- И кому вообще нужны все эти конкурсы, соревнования, олимпиады и смотры? Ведь уже ни у кого нет времени ни нормально учить, ни учиться. Все только и делают, что борются…
Мать сдержанно улыбнулась.
- Это цепная реакция, которую ни ты, ни я не в силах остановить. И на каждом этапе все это имеет определенный смысл. Школа хочет быть первой в районе, район рассчитывает первенствовать в городе, город стремится быть лучшим в республике, а республика прицеливается на всесоюзное переходящее знамя…
- А что делает для блага нашей школы Варис? - перебила ее Расма. - Раскатывает на лодочке по Лиелупе… Альберт катается на папашиной "Волге", Астра поет грустные романсы, Вилис подымает штанги, а Эдгар пишет отчеты об уплате членских взносов комсомольцами. Бедные детки так перегружены, что и вздохнуть им некогда - где уж там заниматься рукоделием…
- А разве я говорю, что у них много свободного времени? - оправдывалась мать. - Но если хорошенько вдуматься, замысел вполне педагогичный: заставить учеников выполнять неприятную работу, а ее плоды употребить для их же пользы. Если получим за эту выставку денежную премию, сможем купить барабаны для эстрадного оркестра, волейбольную сетку и, наконец, организовать экскурсию на остров Рухну, о которой ты мечтаешь с восьмого класса. Беда лишь в том, что вместо них работаем мы с тобой…
- Ну нет! - Расма поднялась. - С меня хватит! Теперь пойду позагораю часок на пляже. Полагаю, купанье должно еще больше закалить мое учительское терпение.
- Ничего подобного! - улыбнулась мать. - Только что получено распоряжение начальства. Варис уже едет на автовокзал, ты должна дежурить в аэропорту, а глава семьи за собой оставил самый ответственный пост - в шесть часов он будет поджидать бабушку на вокзале с машиной.
- А ты?
- Не волнуйся, обо мне он тоже не забыл. Вызвал по телефону мойщиков окон, заказал тесто, я буду печь пироги.
III
Когда подполковник Кашис узнал, что министр отложил обсуждение вопроса о малолетних правонарушителях и назначил очередное оперативное совещание, радость его была поистине неописуема. Благодушное настроение долго не покидало его. Оно не было омрачено и докладом дежурного о происшествиях. Несколько аварий на дорогах; пожар в одном районном вытрезвителе; угон двух автомашин; случаи нарушения паспортного режима; активизация карманников на вокзале - сказалось резкое увеличение числа пассажиров в связи с началом учебного года; неприятное происшествие со столичным доктором наук, забывшим в машине у "левака" портфель с чертежами - доктор не запомнил ни номера, ни даже цвета автомобиля, ни как выглядел шофер и категорически отказался разгласить содержание проекта - можно было подумать, что сохранение секретности теперь имело хоть какой-то смысл. Но наибольшее оживление присутствующих было вызвано сообщением о дерзком налете неизвестных злоумышленников на финскую баню со взломом гардероба и похищением всей одежды купальщиков. На лавках в парной никто не стыдился своей наготы, но эти же люди ни под каким видом почему-то не желали ехать голыми домой, хотя милиция предоставила им автобус с зашторенными окнами. Пришлось оповестить семьи всех потерпевших и почти до утра собирать по городу костюмы, пальто и обувь.
Об ограблении колхозной кассы докладывал представитель сельского райотдела милиции. Это был толстенький добродушный на вид майор, которого до сих пор знали только как скрипача, активного участника всех концертов милицейской самодеятельности. По всему чувствовалось, что он от души наслаждается редкой возможностью выговориться перед компетентной аудиторией. Во вступительной части своего сообщения он пространно описал достижения и методы борьбы с преступностью в районе, приводя для сравнения довоенные показатели, а также данные по соседним и отдаленным районам республики.