- Дан, ты соображаешь, что делаешь?! Я тебя за Дашку грозился убить, а уж за дочь…
- Если хочешь ее потерять, давай. Действуй. Помоги мне. А то я опять спасую, как и тогда, двадцать лет назад. Не трахну телку, которая мне понравилась.
Телка?! Это он об Алисе?! Сажин всетаки вмазал, не сдержался. Так, что Дан отлетел к стене и сполз по ней на пол. Из разбитой губы текла кровь.
- Хочешь, верь, Сажин, хочешь, нет, но это она меня тащит в постель. А я не в силах больше сопротивляться, потому что девочка больно красивая. Вот ты бы на моем месте устоял?
Ему хотелось ударить ногой в это ненавистное лицо. А потом еще раз и еще…
Поскольку он молчал, Голицын сплюнул на пол кровь и выбитые зубы и с гадкой усмешкой сказал:
- В вашей супружеской спальне, на стене, часом не висит моя фотография? А то все это странно. Сначала мать, потом дочь.
- С месяц походишь к стоматологу, тебе будет не до любви. А там посмотрим. - И он захлопнул дверь с такой силой, что завибрировал косяк.
Он уже понял: Алиса девушка умная. Поэтому надо убрать кулаки и включить мозги. Первонаперво попробовать до нее достучаться. Должна же быть причина? Он так и спросил в кафе, куда Алиса пришла на мирные переговоры:
- Объясни: почему? Ты ведь знаешь о том, что у твоей матери был студенческий роман с Голицыным?
- Конечно! Кто ж об этом не знает?
- Ей тогда тоже было двадцать. Она влюбилась на стадионе, потому что Дан красиво бежал. Ну а ты? Когда это случилось? Как? Почему именно он?
- Первый раз девушки влюбляются в самогосамого. А самыйсамый - это ты, папа. Дан первый после тебя. Я понятно объяснила?
- Вполне. Я понимаю, что давить на тебя бесполезно, потому что ты - Сажина. В тебе есть сила. Да, ты справишься, независимо от того, есть у твоего избранника деньги или нет. Ято справился. Я тебя прошу об одном: дай мне год. Когда тебе исполнится двадцать один, ты вольна делать все что вздумается. Хочешь - выходи за него замуж, хочешь - живи так, гражданским браком. Но через год.
- Зачем тебе это? - с интересом спросила Алиса.
- На все нужно время. Дан не герой, он столько не выдержит.
- А ты уверен, что мне нужен герой? - рассмеялась дочь. - Я не мама.
- Хочешь создать для него идеальный мир? Закрыть собой? Алиса, ведь он же ничтожество! Неужели ты этого не видишь?
- Выходит, мама полюбила ничтожество? А ты полюбил ее. Както странно получается, папа. Тогда что с тобой не так?
- Все так, - пробормотал он. Разговор пустой. - Так ты даешь мне год?
- А ты даешь слово, что через год нас благословишь?
- Да.
- Клянешься? Здоровьем мамы?
- Клянусь.
- Хорошо. Но я буду жить одна.
- Алиса!
- Я же сказала, что не буду с ним спать! - повысила голос она. - Я тоже умею держать слово! Я перееду на съемную квартиру, буду работать в холдинге у Дана, посмотрю, как там все устроено. Мне реально это интересно.
- Идет.
"По крайней мере, у меня есть год…"
Он проводил дочь, поднялся к себе в кабинет и вызвал начальника службы безопасности. Спросил:
- Леня, ты знаешь, кто я?
- Обижаете, Дмитрий Александрович!
- Я никогда не обращался к тебе с подобной просьбой. Но хочу, чтобы ты меня понял.
- Попытаюсь.
- Я хочу, чтобы ты проследил за Даниилом Валерьевичем. Мне нужен компромат на него. Личного характера. Финансовые аферы Голицына меня не интересуют. Уверен, что у него есть любовницы. Я хочу знать, кто они, как выглядят, чем занимаются. Хочу знать, кого он трахает, понятно? - "До того, пока он не лег в постель с моей дочерью". Сажин невольно скрипнул зубами. Кто ж знал, что до такого дойдет? Неужели это наследственное - любовь к Дану Голицыну? С материнским молоком, что ли, Алиса ее заполу чила?
- Все предельно ясно, - подтвердил Леня. - Сделаем…
- Выходит, за Голицыным последнее время следили по приказу Дмитрия Сажина?! - присвистнул Алексей.
- Да, - кивнул Зебриевич.
- А сам Голицын об этом знал?
- Он не так уж и глуп. Догадывался, что Сажин сделает все, лишь бы его дочь разочаровалась в своей любви.
- Сажину удалось чтонибудь узнать? Заполучил он свой компромат?
- Вот этого я не знаю, - развел руками Зебриевич. - Годто еще не прошел. Но знаю, что Голицын принял контрмеры, потому что Дашка опять пыталась покончить с собой.
- Когда это было?!
- Осенью, в ноябре. Но Сажин опять ее вытащил.
- И повез в новогодний круиз?
- Да.
- Ну а причина? Вторая попытка суицида - это вам не шутки! Дарья Витальевна, похоже, всерьез решила расстаться с жизнью. Я понимаю, что Голицын боялся близких отношений с Дарьей Сажиной, но насолить бывшему другу очень хотелось. Решил отнять у Сажина самое дорогое. Любимую жену. И Даниилу Валерьевичу это почти удалось. Но как? Что он такое придумал?
- Понятия не имею. Мне далеко не все рассказывают, поверьте, и даже по пьяни.
- У Сажина есть любовница? Я, кажется, догадываюсь… Это странное завещание…
- Сажин и Анжелика? - фыркнул Зебриевич. - Хотя… История действительно странная. Ищите. По Сажину многие бабы сходят с ума.
- Еще бы! Я и сам, когда его увидел, обомлел! Хоть я и не женщина. Харизматичный мужик. Именно мужик. Сейчас пошла мода на брутальность, женщины, похоже, устали от своей силы. А тут такое… - Алексей развел руками. - И куда только Дарья Витальевна смотрит?
- У нее сильная близорукость. И психолог из нее такой же хреновый, как и бизнесвумен. Начиталась своих книжек. А того не понимает, что жизнь - это не учебник. Нельзя с такой наивностью верить всему написанному. Вот Сажин - тот свой учебник пишет сам. Пособие, по которому еще многие будут учиться, как жить и как зарабатывать.
- Вы его, похоже, очень уважаете?
- Как и все.
- Кроме его жены.
- Тут случай особый. Об этом говорить, конечно, неприлично, но в постели у них с самого начала не заладилось. Димка както разоткровенничался, жена, мол, все время ищет отмазки. Супружеский долг не хочет выполнять. А он мужик, силы немерено. И возраст - самое то. Думаю, изза этого у них и возникли этой осенью проблемы. Хотите подсказку? - прищурился Зебриевич.
- Ох, Семен Абрамович! - погрозил ему пальцем Алексей. - Похоже, вы опять мне чегото недоговариваете! Всето вы знаете!
- Да не знаю, мамой клянусь! Но вы сами посудите. К проституткам Сажин не пойдет, не тот человек. Служебные романы тоже не его амплуа. Он дело с удовольствием никогда не мешает. Да и работы у него завались, не до романов. Свободное время Дмитрий Александрович проводит с семьей либо в фитнесклубе…
Алексей поймал мяч на лету.
- Фитнесклуб! Конечно! Я и сам туда захаживаю! Красивых стройных девочек там полно, а тренерши какие? Пальчики оближешь!
- Вот именно.
- В какой именно клуб ходит Сажин?
Зебриевич назвал.
- Что ж, спасибо вам, Семен Абрамович. Вы рассказали мне много интересного. А какие сейчас отношения у Алисы Сажиной и Даниила Голицына?
- Она у него работает референтом, я же сказал.
- Ну а после работы? Они ходят куданибудь? Общаются? Может, отдыхать вместе ездили? Что вам Голицынто рассказывает?
- Даня эту тему деликатно обходит. Тут он крайне осторожен. Прекрасно понимает - один неверный шаг, и сажинские миллионы от него уплыли навсегда. А ведь Данька вполне может в очень недалеком будущем назвать Сажина папой, - хмыкнул Зебриевич. - И развод Голицыну больше не нужен. Анжеликато исчезла. Дааа… Судьбазлодейка. Ну почему не наоборот? Родился бы у Сажина сын, а у Дани Голицына дочь. Так нет! У первого мужеподобная дочка…
- Мужеподобная?
- Я хотел сказать, девица с мужским характером, а у второго сын, которому больше пошло бы родиться барышней. Разве ж музыкант для мужика профессия? - презрительно хмыкнул банкир.
- А у вас, я так понимаю, дети обоих полов?
- У меня - да, - Зебриевич со сладким вздохом развернул к Алексею рамочку с семейной фотографией. - Две дочки и сын, - сказал он с гордостью.
- Да, вы счастливый отец, - кивнул Леонидов. И невольно позавидовал: - ТельАвив не Канада.
- Это вы о чем? - удивленно посмотрел на него Семен Абрамович.
- О том, что счастливые родители живут со своими детьми хотя бы в одной стране.
- Да не отчаивайтесь вы так, - поотечески сказал Зебриевич. - Теперь многие возвращаются. И ваш вернется.
- Это вряд ли. Да и не мой он. Ее.
Алексей понял, что далеко ушел от темы, и встал. Надо идти работать.
Сажины
Сначала он подумал, что жены нет дома. В квартире была тишина. День прошел неплохо, в целом Дмитрий Александрович Сажин был доволен. Вот теперь он реально все трудности преодолел. От Голицына можно избавляться, как от ненужного балласта, Даше сказать всю правду, Сажин собирался сделать это еще в новогоднем круизе, но помешала Анжелика. Точнее, ее исчезновение. А ведь именно Анжелика должна была стать ключевой фигурой в этом представлении. Сажину надоело, что в последний момент эти Голицыны умудряются все испортить, пусть оба они будут рядом, под полным контролем.
Смотровая площадка в Таллине казалась прекрасным местом. Внизу как на ладони весь город. А у Даши в кармане весь мир. Бери, пользуйся. В политике Сажин не замешан, это его никогда не интересовало, импортозамещение холдинг не оченьто испугало, "АNДА" никогда не торговала ни фуагра, ни устрицами, коньяк и крымский с армянским вполне достойные, к черту "Хеннесси". А колбасы прекрасно делают у нас и в Белоруссии, так что с имиджем у сажинской торговой сети нынче в полном порядке. Они даже неплохо поднялись на этой волне. И Даша может позволить себе все.
Невольно он вспомнил ее на той самой смотровой площадке в Таллине. Как упорно жена отводила глаза и как розовели ее щеки, когда на нее смотрел Дан. И нужные слова не шли у Сажина с языка, ему хотелось кричать:
- Опомнись, дурочка! Что ты делаешь?!
Весь мир на ладони… Сажин горько рассмеялся. Ее мир - это Голицын, и хоть ты умри!
Он вздрогнул: гдето разбилось стекло. Стекло?!
- Даша! - крикнул он. - Это ты? Ты дома?
Жена вышла из спальни. Вид у нее был странный.
- Я хотела выпить таблетку… У меня, кажется, болит голова. - Она тронула пальцами виски. - Или не голова? Представляешь, я стакан разбила.
- Ты не порезалась?!
- Нет, но там, в спальне, осколки.
- Я сейчас уберу, - дернулся он.
- Подожди!
- Чтото случилось? - заботливо спросил Сажин, остановившись на полпути.
- Случилось? Пожалуй, да. Дима, а ведь ты лгун, - почти что ласково сказала жена. И Сажин понял: знает.
Пусть сначала жена выговорится. Даст свою оценку недавним событиям.
- Кто тебе сказал? Этот мент? Леонидов? - Сажин подошел к окну и оперся спиной о подоконник. Даша не видела его лица, поскольку он стоял против света, зато Сажин прекрасно видел все, что она чувствует. Жена ведь никогда не умела скрывать своих эмоций.
- Какая разница? Да, мне сказал Леонидов.
- Докопался всетаки, - усмехнулся Сажин. - Недооценил я его. А хотя… Хорошо, что ты теперь все знаешь. Мне меньше слов надо тратить. Историято длинная, а из меня плохой рассказчик.
- Дима, как ты мог?! В моей спальне, в какойто жестяной коробке, лежит драгоценностей на два миллиона долларов! - закричала жена. - А я гадаю, как мне заплатить за аренду! Мой журнал на самом деле принадлежит тебе?!
- Да.
- Какой же ты мерзавец! Представляю, как все надо мной потешаются!
- Они не посмеют.
- Но ведь сюда в любой момент могут залезть воры! Что здесь еще лежит, Дима?! Деньги? Оружие? Наркотики?
- С этим я никогда не связывался, - поморщился он. - Ты меня с кемто путаешь. Я не бандит. Что касается воров: квартира на охране. Она круглосуточно находится под наблюдением. У меня собственная служба безопасности. Только ты, по своей рассеянности, до сих пор не заметила, что за тобой присматривают.
- Ах, вот что такое эта твоя противопожарная система! Пользуешься тем, что я совсем не разбираюсь в технике! А провода, которые ты выдаешь за кабель для Интернета, что это?
- Кабель для Интернета, - усмехнулся он.
- Откуда у тебя такие деньги? Кто ты, Сажин?!
- Не беспокойся, все честно. Холдинг "АNДА" на самом деле принадлежит мне.
- Что ты сделал с Даном?! - в ужасе спросила Даша. - Ты его ограбил, да? Обманул? Разорил?
- Голицын и сам на это способен, без чьейнибудь помощи. Разориться.
- Не ври мне, Дима!
- Я не вру.
- Как тебе это удалось провернуть и стать владельцем фирмы? Господи, ты же убил Анжелику!
- Я этого не делал! - повысил голос Са жин.
- Опять врешь! Дима, почему ты мне все время врешь? Я же видела, как ты поднимался с ней наверх!
- И что? А ты гуляла там с Голицыным! Думаешь, я не видел, как вы целовались?!
- Ты так и не простил ему, что он лучше тебя. И что я люблю его, а не…
- Замолчи!
- А ты перестань врать!
- Дан и не был никогда владельцем "АNДА"! Это я основал холдинг, я! И поднял его я! А твой обожаемый Дан всего лишь пешка на моей доске, и я двигаю его, куда хочу и как хочу!
- Хватит надо мной издеваться!
- Это ты мне говоришь? - Он с иронией вскинул брови. - А твое поведение как называется, а? Хочешь выяснить отношения? Ладно, валяй!
Он взял стул и сел. Так же спиной к окну. Жена осталась стоять. Теперь в ее глазах был ужас. Она смотрела на мужа и словно отказывалась его узнавать.
- А ято думала, что этой осенью узнала все твои тайны, - горько усмехнулась Даша. - Познакомилась с твоей любовницей и увидела завещание Анжелики Голицыной.
- У меня нет любовницы, - глухо сказал он.
- Не ври, Дима. Хватит.
- У меня нет любовницы, - повторил он. - Я всегда любил только тебя.
- Это ты называешь любовью?! День за днем, год за годом ты врал, что работаешь простым менеджером в фирме у Дана, ты приносил мне брендовые вещи под видом китайского барахла и дарил бриллианты, выдавая их за бижутерию! Все хвалили мой вкус и мою предприимчивость. Ах, Дарья Витальевна, вы так дешево умеете купить такие замечательные, эксклюзивные вещи! И я ведь верила в это! Как и в то, что это цирконий! - Она рванула с пальца кольцо. - Кстати, возьми.
Она швырнула кольцо на стол.
- Вот за что я тебя всегда и любил, - горько усмехнулся Сажин, глядя на бриллиант. - Другая бы на твоем месте думала сейчас только о том, что теперь у нее есть деньги. Сумасшедшие деньги. Пожалуй, ты единственная женщина в мире, которая в такой момент думает о чем угодно, только не о деньгах. Тебя нельзя купить, вот в чем моя проблема и мое счастье. Лишний раз в этом убедился.
Он вдруг встал, отшвырнул стул и стремительно шагнул к ней. Даша невольно попятилась и закрылась рукой, но муж упал перед ней на колени, обнял ее ноги и, глядя снизу вверх, умоляюще сказал:
- Ну, хочешь, я грохну этот холдинг? Размажу по асфальту, превращу в пыль? Распродам за копейки все акции и стану нищим? Давай начнем все сначала, почестному. Я разве для себя это делал? Да наплевать мне на деньги, так же, как и тебе! Я просто хотел, чтобы ты считала себя удачливой, успешной, предприимчивой… Я ведь знал, что у меня ты это не возьмешь. Ты же гордая. Тебе непременно надо самой, - с досадой сказал он.
- Дима! Немедленно встань!
- Поклянись, что не уйдешь от меня!
- Сажин! - Она села на пол, рядом. Теперь они смотрели друг другу в глаза. - Не смей унижаться! Что значит грохну холдинг? А люди, которые в нем работают? У них семьи, дети. Ты собираешься разорить торговую сеть, которая в это непростое время приносит прибыль? Нельзя же быть таким эгоистом!
- Да, ты права. Хватит сидеть на полу, простудишься. - Он встал и рывком поднял ее на ноги. Усмехнулся: - Хотел, чтобы было красиво. В ресторане, под музыку. Или на яхте, под звездами. Много чего хотел. А получилось в кухне, на полу. Беда: говорить не умею. О любви тем более.
- Неправда! Я помню, как ты мне сказал: "Если ты хочешь, чтобы земля вращалась в другую сторону, я и это сделаю. Правда, не знаю как. Но буду стараться, пока это не случится либо я не умру".
- Неужели помнишь? - удивился он.
- Такое не забывают.
- Значит, ты меня простила?
- Нет. Теперь мне проще. Я знаю, что ты вовсе не слабак и не неудачник. Ты очень сильный человек, раз сумел все это провернуть. Значит, не сопьешься, когда я уйду, не пустишься во все тяжкие. Мужчина ты видный, желающих тебя утешить будет хоть отбавляй.
- Ты меня никак на аукцион выставляешь? - удивленно спросил он.
- Сколько у тебя квартир?
- Уверена, что они есть?
- Хватит кривляться! Сколько у тебя недвижимости и где она? В Москве есть?
- Ну, есть, - нехотя признался он. - Еще домишко в Италии, там тебе всегда особенно нравилось. Хотел сделать сюрприз.
- У тебя получилось. Так вот: сегодня же ты съедешь. Я хочу побыть одна. Не надо мне больше ничего рассказывать. Я буду лежать и вспоминать. А потом соотносить свои воспоминания с тем, что я сегодня узнала, чтобы составить для себя реальную картину мира. Потому что моего собственного мира больше нет. Ты его украл… Ужин в холодильнике. Разогреешь сам. Или ступай в ресторан. - Она брезгливо поморщилась. - А ято, дура, у плиты стояла! Рубашки ему гладила! Время выкраивала, чтобы с домашним хозяйством управляться! Гад ты, Димка, а не олигарх!
И она в сердцах хлопнула дверью.
Какоето время он прислушивался. В квартире стояла оглушительная тишина. И в самом деле легла? Или плачет? Она плачет бесшумно, просто по ее лицу ручьем текут слезы. Он это уже видел, дважды. Жена лежала и умирала, не ела, не пила, даже не вставала с постели. Молча страдала. А потом…
Он вздрогнул. Ей же выписывали успокоительные таблетки! Он сам забирал у врача рецепт. И где они лежат, эти проклятые таблетки?! Неужели в спальне?!
Сажин рванулся к двери в спальню. Она была заперта изнутри.
- Даша! - закричал он. - Открой, слышишь?!
Жена молчала. Он не стал больше ждать. В третий раз у нее может и получиться. Ударил в дверь ногой, потом навалился плечом. Сажин был так напуган и зол, что в этот момент у него появилась поистине нечеловеческая сила. Дверь рухнула. Даша сидела на кровати, глядя на него испуганными глазами.
- Дима, что ты делаешь?!
- Я тебе не позволю, слышишь?!
Он подошел и сел рядом. Она заплакала. Слава богу, не бесшумно, а навзрыд. Он уже знал, что это просто слезы, а не отчаяние, за которым все, край. Значит, надежда еще есть.
- Милая, успокойся. - Он погладил ее по волосам, по плечам, по спине. - Ну что такого особенного случилось? Давайка разберем ситуацию.
- Дада, - закивала она. - Надо во всем разобраться.