Даниил Валерьевич пожал плечами и направился к двери. Алексей его не остановил.
А в самом деле, как все было? Он больше не сомневался в том, что жену убил Голицын. Примерно так…
На семи ветрах, в новогоднюю ночь
Он увидел, как Сажин выходит с открытой палубы. Один. И тут же прижался к стене, чтобы Димка его не заметил. Но тот и не смотрел по сторонам. Повернул в сторону бара и скрылся в дверях.
Голицын торопливо направился к выходу наверх, на свежий воздух. Что с Анжеликой? Всякое могло случиться. Если она Сажина вконец достала, тот вполне мог столкнуть ее за борт.
На открытой палубе гулял ветер, с неба сыпалась ледяная крупа. Жена стояла в метре от леерного ограждения и курила, глядя в темноту, на воду. Лицо у Анжелики было злое. Мужа она заметила не сразу.
- Что, не сработало? - спросил он, подойдя к ней. Выл ветер, и шагов Дана не было слышно.
Анжелика вздрогнула, выронила сумочку и обернулась.
- А… Это ты…
- Всего лишь ты. Это ты хотела сказать?
- Примерно.
- Я вижу, ты протрезвела, - удивленно сказал он.
- Протрезвеешь тут!
- Хорошо поговорили?
- Да он просто… - Она не договорила, поднесла сигарету к губам и глубоко затянулась.
Сигарета была длинная, тонкая, черная, запах Дана донельзя раздражал. Он оглянулся. Фонарь висит далеко, да к тому же раскачивается. Анжелика намеренно увела Сажина в тень, подальше от людей, морщин в темноте не видно, и никто не мешает. Хотя морщин у жены и так нет, лоб гладкий, как бильярдный шар. Дана это раздражало так же, как и запах ее сигарет. Не лицо, а застывшая маска.
- Значит, не получилось.
Говоря это, он думал о том, что Сажин хоть и разозлился, но самообладания не потерял. Это плохо. А может, он и не видел их с Дашей?
- Что именно не получилось? - в упор посмотрела на него жена.
- Я же говорил: выжди время. Не сразу тащи его наверх.
- Он все видел!
- И не прореагировал?
- Прореагировал, - усмехнулась она. - Сказал, что все равно любит свою жену.
- Что ж…
- Как только мы вернемся из круиза, я с тобой разведусь.
- Вот как? - с иронией спросил он, подходя к ней вплотную.
- А ты не смейся! Я тебя обдеру как липку! А Сажин из фирмы выпрет!
- Вы это с ним обсуждали? А я думал, делали то же, что и мы с Дашей: целовались. А ты, оказывается, деловая женщина. А я всю жизнь думал, просто женщина. Как мирто меняется! Что, вышла в тираж? Это старость к тебе пришла, дорогая. И на что ты потратила жизнь? Хоть чтонибудь в памяти осталось, кроме забитого тряпками платяного шкафа?
- А сам? Можно подумать, ты какойнибудь подвиг совершил! Всю жизнь только и делал, что трясся перед Сажиным!
- Да, я тоже потратил время впустую, - сказал он, все больше злясь. - Потому что женился на тебе. На пустой, безмозглой бабе. Алкоголичке и эгоистке.
- Голицын, ты редкая сволочь.
Она повернулась, чтобы швырнуть в воду окурок. Жена еще не совсем протрезвела, потому что покачнулась и машинально сделала шаг вперед. Словно напрашивалась. Дану и делатьто ничего не надо было. Всего лишь помочь ей отправиться вслед за окурком от едкой сигареты в глубокую черную воду. Подтолкнуть в спину. Анжелика даже не крикнула. Видимо, от страха ее парализовало. Он услышал всплеск воды и перегнулся через леер. Высоко. Она все равно что ударилась о бетонную стену. Сапоги и шуба моментально обледенели и потянули на дно. От удара жена наверняка потеряла сознание, если не потеряла его от страха, летя в темноте с высоты многоэтажного дома.
Вот и все. Он оглянулся: вроде бы никого. И торопливо направился к двери в теплое помещение, мечтая о стакане водки. Нервы есть нервы. И трусам иногда везет.
"Ну, нет, я не трус! - подумал Голицын. - Я убил жену. И очень ловко это сделал. Нет ни доказательств, ни свидетелей… Черт, сумочка! Надо ее поднять…"
- Кхекхе… - В темноте ктото закашлялся.
Дан вздрогнул. Всетаки был свидетель! Несмотря на жуткий холод, Голицыну стало жарко. Потея от страха, он вгляделся в темноту.
- Господи, Сема, ты?!
- Решил прогуляться перед сном?
- Я? Дда… - сказал он, слегка заикаясь.
- Или жену искал?
- Нет. Не знаю. Слушай, что ты видел?
- Видел и слышал, как они ругались с Сажиным, - невозмутимо ответил Сема. - Анжелика сказала Димке, что его жена всю жизнь наставляла ему рога с тобой.
- А он что? - напряженно спросил Дан.
- За такое ведь и убить можно. За такие словато. Так, Даня?
- Дда. Ттак.
- Вот и ладненько. Советую тебе делать вид, что ты ничего не знаешь. В таком деле торопиться не следует. А я тебе помогу.
- Я не совсем понял…
- Потом поймешь. Иди к себе.
Зебриевич смотрел на него абсолютно трезвыми, жуткими, как у нападающей змеи, глазами и словно готовился впрыснуть яд. На шее у Семы был шерстяной шарф домашней вязки, на руках коричневые кожаные перчатки. Нелепый вид. ВинниПух, перепутавший в гардеробе полки. А глаза как у змеи.
- Дада, - как болванчик закивал Дан. - Я пойду к себе. А жена утром найдется…
"Надо напиться… Водки хочу… Хочу забыть обо всем…"
Зебриевич молча смотрел ему вслед, накручивая на шею размотавшийся шарф. А когда Дан скрылся из виду, Сема направился к лееру, к тому месту, откуда упала за борт Анжелика. На всякий случай, проверить. Не поднимется ли тревога? Вдруг Анжелику ктонибудь видел, когда она падала?
Но было тихо…
Море седьмое, Балтийское
- Вы к кому? - преградила Алексею путь строгая секретарша. Под стать шефу, такая же рослая и непреклонная.
- Я хочу видеть Дмитрия Александровича.
Девушка смерила его взглядом с высоты своего королевского роста и с усмешкой сказала:
- Сомневаюсь, что он вас примет.
- А вы всетаки доложите.
- Дмитрий Александрович очень занят! У него с минуты на минуту начнется совещание!
- Скажите, что пришел Леонидов. Это не займет много времени.
- Ну, хорошо, - сжалилась она и скрылась за дверью кабинета, который так преданно охраняла. Кстати, на двери не было таблички. Вообще никакой. - Ждите, - шепнула, прежде чем нырнуть в кабинет, секретарша. По ее тону и жесту, которым она взялась за ручку двери, Алексей понял, что Сажин для этой девушки все.
"Умеет Дмитрий Александрович подбирать кадры", - хмыкнул он и тут услышал мело дичное:
- Войдите.
Ему приветливо улыбнулись: раз это имя открывает двери заветного кабинета, значит, мужчина стоящий. Теперь секретарша смотрела на Алексея подругому и даже стала меньше ростом, если такое возможно. Сажин сидел за столом, водя пальцем по экрану планшета и чтото там, в Инете, выискивая. Кабинет без таблички на двери был скромных размеров и какойто безликий. Ни за что не подумаешь, что здесьто и решается судьба огромной компании.
- Здравствуйте, Дмитрий Александрович! - радостно сказал Алексей. - Прекрасно выгля дите!
На Сажине был отличный темный костюм, вполне человеческий. Рубашка, кстати, не белая, а кремовая, но и этот цвет Сажину шел. Глаза у него посветлели с тех пор, как они с Алексеем виделись в последний раз. Так что кремовая рубашка - вполне.
- И тебе не хворать. Садись, - кивнул Сажин на пустое кресло.
- Сдается мне, ваша супруга опять надела подаренное вами кольцо, - сказал Алексей, присаживаясь.
- Нет.
- Почему? - искренне огорчился он.
- Я ищу для нее другое.
- Послали человечка в Алмазный фонд? Или замахнулись на бриллианты Элизабет Тейлор?
- А кто это? Впервые слышу.
- Да что вы, Дмитрий Александрович! Известнейшая американская актриса, королева Голливуда! Она играла Клеопатру. Много раз была замужем, семь или восемь, среди ее супругов встречались и очень богатые люди. Она, к сожалению, уже умерла, но осталась шикарная коллекция драгоценностей, которые стоят сумасшедших денег. Эта коллекция известна на весь мир. В Инете есть картинки. Вы бы взглянули, - кивнул Алексей на планшет.
- А чего столько раз разводилась? - нахмурился Сажин.
- Так ведь актриса! - развел руками Алексей.
- Не понимаю. Цацки хоть стоящие?
- Неплохие.
- Ладно, глянем.
- Если вы построите еще парочку торговых центров и сдадите их в аренду, на колечко для Дарьи Витальевны вам, пожалуй, хватит.
- Хамишь, - погрозил ему пальцем Сажин. - С чем пришел?
- Я знаю, что Голицын убил свою жену.
- А я думал, она сама свалилась за борт, по пьяни.
- Нет. Он ее столкнул.
- Точно?
- На сто процентов.
- Ну и что?
- В моей жизни случалось, что я отпускал убийцу, и не раз. Бывает, что жертва совсем не вызывает симпатий, а убийца - напротив. Разные бывают обстоятельства. Есть люди, которых не жалко. Анжелику Голицыну тоже не жалко, - вздохнул Алексей. - Никчемная бабенка, характер дерьмо, плохая мать, плохая жена. Спустить бы это дело на тормозах. Умерла и умерла. Плакать о ней никто не станет. Разве что сын…
- Он тоже не станет.
- А внуков у нее нет. Да и бабушка из нее была бы такая же плохая. Но и Голицын не вызывает у меня симпатии. Мало того, я хочу, чтобы он получил срок.
- И в чем проблема? - тяжело посмотрел на него Сажин.
- У меня нет доказательств. Ни единого.
- И ты пришел ко мне. Понимаю.
- Вы можете заставить его прийти с повинной.
- Интересно, как, - усмехнулся Сажин.
- Бросьте, Дмитрий Александрович! Вы всю жизнь дергали эту марионетку за ниточки, на которых она висела. Не настал ли момент обрезать эти веревки?
- Ну, допустим. Зачем мне это надо?
- Вы ведь наказали Зебриевича. А как же Голицын?
- Даньке и так досталось. Он все потерял.
- Ошибаетесь. Теперь, после смерти жены, он получит огромную страховку.
Сажин задумался. В кабинет робко заглянула секретарша.
- Дмитрий Александрович, все собрались и ждут вас.
- Погоди, - махнул рукой Сажин. Девушка исчезла. - Значит, ты хочешь, чтобы я сделал твою работу. Разводишь меня. Ловко! - Он вдруг рассмеялся. - А ты мне нравишься! Лад но, жди.
И встал.
- Чего ждать? - спросил Алексей, тоже поднимаясь.
- Он придет, - коротко сказал Сажин и вышел из кабинета.
"Лучше бы было тебе, Даниил Валерьевич, сегодня утром написать явку с повинной, - подумал Алексей, выходя следом. - Но ты сам нарвался".
- Поговорить надо, - сказал Сажин в телефонную трубку. На том конце эфира был Дан. - Приезжай ко мне.
- К тебе? - удивился тот.
- А что странного? Ты давно уже не был у нас в гостях.
- Ну, хорошо… - Голицын замялся. Потом всетаки спросил: - Чтото случилось?
- Мы обсудим, как тебе жить дальше. Жду.
"Сажин! - усмехнулся он. - Как всегда, немногословен. А если разговор об Алисе? Леня всетаки принес шефу компромат? Вот было бы здорово!"
С этой радостной мыслью Дан и поехал к Сажину. Один раз не больно.
- Он у себя в кабинете, - сказала Даша вместо "здравствуй", открыв гостю дверь.
Дан было по привычке потянулся губами к Дашиной щеке, "привет, моя девочка", но Даша отстранилась. На ее лице было выражение, к которому Дан не привык. Брезгливости, что ли. Ему стало не по себе.
"Может, у нее критические дни", - мысленно усмехнулся он, проходя в маленькую комнату, которую Даша громко называла кабинетом. Сажин сидел за письменным столом.
- Проходи, садись, - сказал Дима. - Хочешь, на стул, а хочешь, на диван.
Дан подошел к столу и только тут заметил, что перед Сажиным лежит пистолет. Дверца сейфа была открыта. Дан посмотрел на пистолет и вздохнул с облегчением, потому что тот был на предохранителе. В прошлый раз Сажин оружие с предохранителя снял. Когда они говорили о Даше. Значит, сегодня не так все серьезно. Поругает и отпустит.
- Оружие решил проверить? - усмехнулся Дан. - Смазать и почистить?
- Помнишь, я тебе говорил, что если ты притронешься к моей жене, я тебя убью?
- Дима, да не было ничего!
- А что случилось в новогоднюю ночь на открытой палубе?
- Мы просто были пьяные, - хрипло сказал он.
- Я свое слово всегда держу.
- Дима!
- Если ничего не было, что же ты так испугался? Ты мне сейчас все расскажешь! - повысил голос Сажин. - Я от тебя хочу это услышать!
Дан посмотрел ему в глаза и вдруг испугался. А ведь и в самом деле убьет! В какомто отчаянном броске Голицын кинулся к столу, пытаясь схватить пистолет. Сажин вскочил, чтобы перехватить его руку. Резкое движение - и пистолет отлетел к двери.
- Что тут у вас происходит? - Даша нагнулась и подняла его. - Дима, почему вы кри чите?
- Положи пистолет! - взвизгнул Дан. - Это тебе не игрушки! Дима, скажи ей!
- Дима? - Даша вопросительно посмотрела на мужа. - А ты мне говорил, что в доме нет оружия.
- Я врал. Мы с Даном выясняем отношения, милая. Кто из нас круче. Здесь необходим весомый аргумент. Я тебе врал. В доме всегда был пистолет. Я ведь круче Голицына?
- Оба дураки, - презрительно сказала она. - Сажин, твоя ревность меня достала. Как мальчишки, честное слово! Как вы мне оба надоели! - Она взмахнула пистолетом.
- Сажин! - заорал Дан. - Она же ненормальная! Она нас с тобой перестреляет! Она в психушке лежала!
- Да, у нее особые отношения со смертью.
- Я и говорю, что она нас перестреляет!
- Ну, если ей так хочется, - пожал плечами Сажин. - Милая, сними оружие с предохранителя. Там есть такая собачка… Опусти ее вниз. Пальчиком надави. Сильнее. Вот так. Умница!
- Ты идиот! - у Голицына началась истерика. - Ты зачем ей это сказал?!
- А я люблю рисковать, - рассмеялся Сажин. - Дан, ну посмотри, разве это не прекрасно? - Он кивнул на пистолет в руке у жены. - Быть может, это последние минуты твоей жизни. Расслабься. Тебе мешает страх. Как только ты справишься с нервами, ты поймешь, что надо сказать моей жене, чтобы она выстрелила в меня, а не в тебя. У второго будет шанс. Комната маленькая, пистолет тяжелый, женщины существа эмоциональные. Рука дрогнет, расплачется. Ну же, Голицын! Попытайся! Ведь это так просто. Она столько лет тебя любила. А меня всего два дня. Давай проверим, смог ли я за эти два дня и за одну только ночь похоронить двадцать лет пытки, когда в постели мы были втроем?
- Даша… - Голос у Дана дрожал. - Я… Я люблю тебя!
- Мимо, - рассмеялся Сажин. - Дан, это уже не работает.
- Замолчи! - взвизгнул Голицын. - Даша, милая… Он меня заставил… Он грозился, что застрелит меня, если я признаюсь тебе в своих чувствах. Даже пистолет купил. А я мечтал о тебе. Брось Диму, и мы будем вместе. Я теперь свободен.
- Потому что ты убил Анжелику, - спокойно сказал Сажин. - Даша, это он так развелся: столкнул жену за борт.
- Неправда! - закричал Дан. - Я ее не убивал! Это все он! Твой муж!
- Врет, - презрительно сказал Сажин. - Он ее застраховал на огромные деньги. А сам прогорел. И в полицию пошел только потому, что ему нужна страховая премия.
- Нет! Даша, он лжет!
- Дима? - Та вопросительно посмотрела на мужа.
- А помнишь, мы были в Венеции, на площади СанМарко, и вдруг зазвонил мой телефон? Знаешь, куда я тогда сорвался? Эта сволочь, - Сажин кивнул на Дана, - когда к нему пришли братки, тут же слил им, кто главный держатель акций. И сказал им, что моя дочь сейчас с бабушкой, а ее родители, то есть мы с тобой, за границей. И они, эти братки, решили похитить Алису. Нет, они этого не сделали, я не позволил. Но Дан ведь нас предал. Тебя. Он еще раз тебя предал. Потому что, когда у вас был роман, я велел ему отказаться от тебя, ведь я писал ему диплом. И он отказался. У вас поэтому ничего и не было. Он всегда легко разменивался на всякие бумажки, в особенности на деньги, причем он - дешевка.
- Это правда, Дан? - спросила Даша. - Про Алису?
- Нет! Он врет!
- Изза тебя чуть не убили мою дочь…
- Даша! Кого ты слушаешь?!
- А теперь, Даша, он хочет жениться на нашей девочке. Может быть, спит уже с ней. Ему сорок, ей двадцать. И при этом говорит, что любит тебя.
- Он?! - Даша в ужасе посмотрела на Дана.
- Он, он. А ты гадала, почему у нее мальчика нет. Зачем ей мальчик, когда у нее есть этот… Даже не знаю, как назвать. Кусок дерьма.
- Даша, он врет! - В глазах у Голицына был ужас. Он видел, как меняется Дашино лицо.
- Это ты врешь. - И она нажала на курок.
Голицын упал. Даша выстрелила еще раз.
- Хватит. Он мертв. Или умирает, - сказал Сажин, подходя к ней и отбирая пистолет.
Даша села на пол и расплакалась. Дан хрипел, из раны на груди текла кровь.
- А ты хорошо стреляешь, - сказал муж, протирая оружие и уничтожая, таким образом, Дашины отпечатки. - Запомни: это я его убил.
- Дима! - Она подняла на мужа испуганные глаза. - Что теперь будет?!
- Я сейчас позвоню Леонидову… Я и не в такие переделки попадал, успокойся. Посадят - так и в тюрьме люди живут. Я там устроюсь с комфортом и ненадолго задержусь. У меня хорошие адвокаты. Да что там! Лучшие! И Леонидов знает правду. Он хороший мужик, ты правильно сказала. Ну, не реви!
- Господи! Какая же я дура!
Она, вся дрожа, поднялась. И невольно покачнулась. Сажин тут же подставил ей руку:
- Держись. И не нервничай так. Все нормально.
- Ты столько со мной нянчился, а я тебя так отблагодарила!
Сажин посмотрел на нее с удивлением.
- Да ты мне преподнесла царский подарок. Я и мечтать об этом не смел. Я всего лишь хотел его напугать, чтобы пошел в полицию с повинной. Но то, что случилось, мне понравилось! Я бы сам его убил, но ты бы мне этого не простила. Тогда бы ты точно от меня ушла. А тут сама… Выбор был непростой.
- Выбор? - Даша посмотрела на него с удивлением. - Господи, Дима, ты о чем?! Хотя… - Она задумалась. - Что он, потвоему, должен был сказать мне, чтобы я… Нет, в тебя бы я точно не выстрелила, но и его не стала бы убивать. Или ты блефовал?
- Нисколько. Он должен был сказать, что любит Алису. А она его. А я, сволочь такая, мешаю их счастью. И остался бы жив.
- А ведь верно! Я бы не стала убивать человека, которого любит моя дочь. Но он этого не понял. - Она с недоумением посмотрела на Дана, который уже перестал дышать. - Странно, мне его даже не жалко. Он ведь человек.
- Он труп. Хотя даже мертвым выглядит неплохо. Ну, вроде бы все. - Сажин внимательно осмотрел пистолет. - Запомни: ты его даже не касалась. Лучше вообще молчи. Я сам. Все, я звоню. Выйди из комнаты.
Она послушно кивнула и вышла.
- Вы что, очумели?! - Алексею хотелось орать на этого идиота, причем матом. - Сажин, ты ведь сядешь! Я всего лишь просил тебя, чтобы Голицын пришел с повинной! А в нем теперь дырка!
- Две.
- Нет, ну как так можно?! Каждый раз - наотмашь! Да что ты за человек?!
- Так получилось, - пожал плечами Сажин.
- Какой нехороший выстрел. - Алексей подошел к трупу и нагнулся, чтобы его как следует рассмотреть. - А второй еще хуже… На самоубийство никак не тянет. Ладно, мы с этим поработаем, - сказал он, распрямляясь. - К примеру, убийство в состоянии аффекта с целью самообороны.