- Ты сам заставляешь говорить зайчика, - укоряюще сказала она. - Он не сказал мне ни слова, пока ты не проснулся.
Харт погладил ее по шелковистым волосикам.
- Послушай, малышка…
- Да?
- Тебе знакомо слово "важно"?
Она на мгновение задумалась и кивнула.
- Это то, что должно быть. Если дядя Джон хочет поиграть в карты, а ему надо работать на ферме, то это очень важно.
- Совершенно верно, - Харт подыскивал слова, чтобы не напугать девочку. - Для меня ва… для Тельмы очень важно, чтобы ты рассказала то, что ты видела в клубе.
Ольга с готовностью ответила:
- Я пошла туда потому, что потеряла адрес, который мне написала миссис Виллис.
- А потом?
Ольга серьезно продолжала:
- Там был человек в какой-то странной форме, как в театре. И он не хотел меня пускать. Тогда я сказала ему, что здесь поет моя сестра. Он велел мне подождать, но я не стала ждать. Когда он пошел открывать кому-то ворота, я просто вошла и стала искать Тельму.
- Так вот, значит, как это было?
Личико Ольги прояснилось.
- А потом я ее увидела. Она пела так красиво и вся была ярко освещена. А когда она закончила, люди стали хлопать в ладоши. И тогда я пошла мимо всяких столов в ту дверь, за которой исчезла Тельма. Там дальше был холл и много дверей. Я открыла одну, но там сестрички не было, а было что-то вроде конторки и стояли стулья из зеленой кожи.
Джексон провел рукой по подбородку. Если в клубе Вели за это время ничего не изменилось, то это был кабинет Эванса.
- И что же случилось дальше, малышка?
- Там стояли двое мужчин, - деловито продолжала она, - они ужасно кричали друг на друга. Обзывались ругательскими словами, совсем как дядя Уил на ферме, когда он за конюшней хотел побороть тетю Фло, но она оказалась сильней, вырвалась и убежала. Дядя Джон говорит, что Фло здоровая, как кобыла. Ну, потом толстяк толкнул другого дядю и сделал с ним что-то страшное, и тот сразу свалился на ворсистый ковер. Его лицо залилось кровью. А потом толстяк увидел меня, выругался и хотел ударить. Но тут подбежала Тельма. Она слышала, как я закричала, и долго разговаривала с толстяком. Он и ее хотел избить, но она схватила меня и мы вместе убежали из клуба. А потом мы на такси поехали к ней на квартиру, взяли там деньги и вещи и поехали в отель, где ты меня нашел. Я обещала Тельме, что никуда оттуда не уйду, потому что люди толстого человека хотят меня отыскать и наказать. - Ольга начала тихо всхлипывать. - А потом она так и не пришла.
Джексон посадил ее к себе на колени.
- А что тот толстяк сделал с другим?
Она спрятала свое лицо у него на груди.
- Этого я тебе не могу сказать, - всхлипнула Ольга.
- Почему?
- Я пообещала Тельме, что никому об этом не скажу.
- Но мне-то ты можешь сказать. Тельма наверняка ничего не имеет против меня, - предпринял еще одну попытку Джексон.
Маленькая головка на его груди закачалась в разные стороны.
- Нет, я не могу этого сказать, - снова всхлипнула она. - Я обещала. Я дала честное слово, а его нельзя нарушать, иначе будет плохо.
Джексон еще сильнее прижал ее к груди. Не было смысла больше мучить девочку. Видимо, лишь Тельма сможет заставить ее рассказать все до конца.
- Ну хорошо, хорошо, крошка, - успокоил он ее. - Можешь мне ничего не говорить.
- Я очень хочу кушать, - снова пожаловалась она.
Джексон спустил ее с колен.
- Хорошо, как только ты оденешься, мы пойдем есть.
Ольга одевалась, а он расхаживал. Ясно было пока одно: звезда Флипа закатилась. Этот жирный, вонючий клоп попал в трясину. А Ольга и Тельма оказались опасными свидетелями. Тельма уже знала, что ее жизни угрожает опасность еще тогда, когда она приехала в Стейтвилл, чтобы встретить его. Тельма приобрела страховой полис на его имя и предлагала ему себя за безопасность сестренки только потому, что он был порядочным парнем и привык заботиться о своих близких.
Логика Тельмы была чисто женской, а образ мышления такой же примитивный, как у Ольги. Когда он принял на себя вину брата, он поступил как порядочный человек. И хотя он женился до того, как услышал все, но теперь он все равно будет чувствовать себя морально ответственным за сестру. Прохаживаясь по номеру, Джексон невольно улыбнулся. Все получилось несколько иначе. Тельма придумала эту катавасию со страховкой, чтобы он имел какую-то награду за все заботы, но пока он не получил ничего. И даже она сама, его молодая жена, была сейчас недосягаема для него. Да, он развлекался бы с ней вовсю, уж он не дал бы ей покоя и отработал бы за все семь лет в одну ночь…
Увы! Пока он сидел на подоконнике и наблюдал, как сестра его жены натягивала на себя одежду. Но самое глупое заключалось в том, что он чувствовал себя обязанным по отношению к ней, как будто прожил с Тельмой несколько лет.
Мысли о прекрасной блондинке причиняли ему почти физическую боль. Ему стало стыдно, но этот стыд на изменил его чувств.
Он помог Ольге одеться и застегнул ей пальто. Может быть, он и придумает что-нибудь после того, как насосется кофе, и в большом количества.
Маленький холл пустовал. Все еще пахло дезинфекцией и дешевыми духами. Тем благотворнее подействовал на них свежий воздух. Рядом с маленькой закусочной находился газетный киоск, в котором Джексон приобрел газету. После этого он зашел в закусочную.
Было более раннее утро, чем предполагал Джексон. Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать. До обеденного наплыва посетителей время еще было. Он заказал для Ольги тосты и овсянку, а для себя кофе с тостами. Поднос с едой он отнес к одинокому столику в углу.
После этого он углубился в газету. Ему в глаза сразу бросились крупные буквы заголовка:
"ЗАГАДКА В ПРИГОРОДНОМ ОТЕЛЕ".
На этот раз на первой странице в центре красовалась фотография отеля. Отчет был еще более запутанным, чем он предполагал.
Согласно газетной статье, его опознала одна из официанток Логан-отеля, когда он покупал у нее сандвичи. Она сразу же позвонила в полицию. Дежурный тут же направил туда патрульную машину и передал известие по радио. Мак-Крини, лейтенант, руководивший операцией, прибыл в полицейское управление буквально через несколько минут.
Джексона видели входящим в Логан-отель, но по прибытии полиции там его уже не оказалось. До этого он успел избить молодого администратора отеля. Газета напечатала фото избитого. Значит, Монах и его люди успели все-таки сделать свое грязное дело.
На одном из регистрационных формуляров значилось: Тельма Уинстон и ее сестра - номер 410. Но сестра, ее имя до сих пор не известно, вероятно, убежала с Джексоном. Служащий отеля отказался описать внешность девочки.
Дело показалось полиции еще более странным и запутанным, когда она задержала в отеле известного в определенных кругах Уотса и с ним еще троих подозрительных. Все четверо отказались давать какие-либо показания.
Джексон поразмыслил и еще раз перечитал отчет, но уже более внимательно. Подробно был описан его побег из следственной тюрьмы. Упоминалось, что незадолго до своего ареста Монах попал в автомобильную катастрофу неподалеку от тюрьмы. Погибли двое. Упоминания о том, что в машине находился Джексон, не было.
Этому имелось лишь одно логическое объяснение: под ногами Флипа Эванса была очень зыбкая почва. Они хотели захватить Джексона и выпытать все об Ольге до того, как его поймает полиция.
- Ты же ничего не ешь, - раздался голосок Ольги.
Джексон с трудом проглотил кусок тоста, чтобы успокоить девочку, и перевернул страницу. Там красовалось маленькое, видимо, найденное в старых архивах, фото Мак-Крини. На нем был он, его жена и девочка в возрасте Ольги. Подзаголовок гласил:
"Лейтенант Мак-Крини, ответственный за поимку убежавшего каторжника, сомневается в его виновности".
В статье говорилось, что Мак-Крини и его люди потратили на допрос Джексона несколько часов, но им так и не удалось поколебать обвиняемого в его фантастической версии, согласно которой он молниеносно женился на прекрасной певичке, которую прежде и в глаза не видел. В свете следующих событий лейтенант не считает эту версию такой уж и неправдоподобной. Джексон назвал ему двух преступников, но в настоящий момент лейтенант не считает нужным называть их имена публично.
Джексон развернул газету в другом месте и уставился на заголовок: "Покушение на убийство". Он сразу воспрянул духом. Дело идет не об убийстве, а о покушении, значит, Тельма жива. У Флипа под носом, конечно, тоже есть газеты, и надо полагать, он понимает, что надо устранить Ольгу и Тельму.
Джексон решительно поднялся. Их везде подстерегала опасность.
- Ты поела?
Ольга аккуратно вытерла рот и руки салфеткой я взяла со стула зайчика.
- Знаешь что? Ты мне нравишься.
- Ты мне тоже нравишься. Я всегда мечтал о такой маленькой сестренке, как ты.
Он расплатился, купил несколько сигар и быстро направился по Кларк-стрит к большой черной машине, которую они оставили там накануне.
Джексон пытался мыслить логически. Если верить газетам, Монах заставил молодого администратора взвалить всю вину на Джексона. А правду относительно своего визита в отель, разумеется, утаил. И если Монах все еще сидит в камере, то скорее всего он не успел сообщить о черной машине, ведь его увезли на патрульной. И эта машина, возможно, еще не внесена в список угнанных. Полиция искала его, но имя Ольги им еще не было известно.
Он внимательно осмотрел машину. Вокруг нее все выглядело довольно безобидно. Наконец он решил, что она не опасней такси или другого средства передвижения.
Ольга полюбопытствовала:
- А куда мы теперь?
- К Тельме.
Глава 10
Становилось теплее. Видимо, весна решила недвусмысленно показать, что ее время пришло. С юга подул ветер, серые облака расползлись и появилось солнце.
Грязные снежные сугробы по обе стороны улицы начали оседать. В канавах зажурчала вода. На неубранных тротуарах снег превратился в грязное месиво.
"Может быть, это признак?" - подумал Джексон.
Ехал он медленно и аккуратно, соблюдая все правила уличного движения. Ему было приятно вновь очутиться в Чикаго. Этот город был похож на женщину: то жаркий, то холодный, то мрачный, то страстный, с часто меняющимся настроением, но тем не менее постоянно остающийся молодым, волнующим и прекрасным.
Он остановил машину в трех кварталах от большого, почти фантастического по своим размерам комплекса Хаунти-госпиталя. Какое-то время он неподвижно сидел в машине. Его рука лежала на рукоятке револьвера. Но к машине никто не приближался, никто не остановился позади него, не было слышно полицейской сирены. Судя по всему, за ними никто не следил.
Джексон вышел из машины и помог Ольге вылезти. Как и все дети, она сразу же пожелала влезть в снежную кучу. Она могла промочить ноги, и, кроме того, он очень спешил. Он обошел машину.
Джексон внимательно рассмотрел себя в ветровом стекле и нашел, что его шляпа и куртка годились для маскировки лучше, чем хороший тайник. Его пальто стоило когда-то двести долларов, а за куртку не дали бы и десяти. С обросшей физиономией и девочкой на руках он выглядел настоящим фермером Джимом Берроузом из Эймса, штат Иллинойс.
В больнице в комнате для посетителей толпились озабоченные родственники - мужчины и женщины. Всех их объединяло только одно: здесь страдал человек, которого они любили.
- Это и есть больница? - прошептала Ольга.
- Да, это и есть больница.
Теперь, когда он был у цели, он не знал толком, что предпринять. Джексон влился в поток посетителей.
- А Тельма тоже здесь? - тихо заплакала Ольга. - Значит, ей сделали больно?
Джексон похлопал ее по маленькой круглой попке.
- Не очень. Правда, сначала ей было немножко больно, вот поэтому она и не смогла сама к тебе прийти. Но она скоро поправится, и ты встретишься с сестричкой.
- Правда?
Она перестала плакать, и в ее детском голосе прозвучали гневные нотки.
- Кто ее обидел? Кто? - Поскольку он находился в нерешительности, Ольга добавила: - Наверное, это тот толстяк, который ругался с мужчиной с белыми волосами.
Джексон затаил дыхание. Он надеялся, что она произнесет что-нибудь еще, но вместо этого она заплакала, и ему пришлось успокаивать ее ласковыми словами и нежным поглаживанием. Держа ее на руках, он испытывал какое-то необъяснимое чувство. Теперь, когда он законный муж Тельмы, Ольга тоже его родственница и частица семьи.
Наконец Ольга успокоилась и решительно вытерла слезы.
- Наверняка это был он.
- Кто?
- Противный жирный толстяк. Это он сделал Тельме больно. Он и от меня что-то хотел, и, если бы мы не убежали, он бы и мне сделал больно.
Вместе с другими посетителями они с Ольгой шли по длинному крашеному коридору, совершенно не представляя, где им искать Тельму. По ходу они заглядывали во все палаты. В то же время он постоянно думал о последних словах девочки.
То, что Ольга появилась в клубе Вели неожиданно, он уже понял. Вероятно, это было поздно вечером, поскольку Тельма уже заканчивала свое выступление, да и швейцар не хотел впускать девочку. И вот в поисках Тельмы Ольга набрела на кабинет Флипа Эванса как раз в тот момент, когда между Флипом и седовласым господином разгорелся спор.
Со слов Ольги он понял, что у второго спорщика были седые волосы. Флип ранил его, а может быть, и вообще прикончил. Он сразу же понял, чем ему может грозить свидетельство маленькой девочки. Толстяк в панике пытался склонить Ольгу к молчанию, но только напугал ее. Она закричала, и на этот крик прибежала Тельма, после чего они вместе скрылись. С этого момента Тельма стала искать помощи на стороне. Она знала, что у Харта Джексона есть причины ненавидеть Флипа, и она решила найти повод встретиться с ним.
Разгневанная Ольга выдала еще одну важную фразу.
- Если бы у меня было большое ружье дяди Джона, которое стоит за кухонной дверью, я бы застрелила этого толстяка, так же как он того, другого.
Джексон не решился спросить, как звали того, другого. Ведь она могла случайно услышать его имя. Но Ольга дала слово ничего не рассказывать об этом. А затем его вдруг осенило. Ну, конечно же, это Филмер Пирс, который пропал несколько дней назад. У него были белые волосы и привычка вечно болтаться в клубе Вели. Еще до того как Джексон угодил в тюрьму, этот старый плейбой постоянно болтался там, приударяя за молоденькими девушками. Если Флип действительно убил Пирса, то легко можно было понять его беспокойство. Против миллионера Пирса не выстоит ни один владелец клуба, какое бы политическое влияние он не имел.
В коридоре стоял телефон-автомат. Джексон усадил Ольгу на скамейку, полистал телефонную книгу и, опустив монету, набрал номер АК-3-4300.
- "Сан-Таймс", - послышался голос в трубке.
- Соедините меня с редакцией местных новостей, - попросил Джексон и, когда в трубке раздался мужской голос, спросил: - Вы не могли бы мне сказать, нашли ли уже Филмера Пирса?
Человек на другом конце линии громко рассмеялся:
- О, он снова воскрес из мертвых!
- Вы… это точно знаете?
- Конечно. Мы сообщаем об этом в ближайшем выпуске и помещаем фото его очередной невесты. Сегодня утром Пирс позвонил из Флориды своему адвокату и попросил прекратить его поиски. Судя по всему, этот Дон-Жуан опять напоролся на какую-то багетную потаскушку. На этот раз ее зовут Элис Виллер. Она из клуба Вели. - Редактор вновь рассмеялся. - Адвокат сообщил, что старик был пьян до чертиков. К тому же он заявил, что внимание к его личности мешает ему проводить медовый месяц. Сколько у него их уже было? Восемь или девять?
- Да-а… не повезло, - разочарованно протянул Джексон.
Редактор почуял сенсацию.
- Что-то вас это не обрадовало.
- Так оно и есть.
- Может, вы сами втюрились в эту куколку Виллер?
- Нет, у нее кривые ноги и отвислый зад. Желаю вам хорошенько провести время. - Джексон повесил трубку и сунул в рот сигару.
- Мы же хотели идти к Тельме, - плаксиво напомнила Ольга.
Он снова взял ее на руки.
- Вот теперь мы и пойдем к ней.
Но он остался стоять у автомата. Бродить по коридорам, не зная, где она лежит, было бессмысленно. Закончится время посещений, а они так и не найдут ее. Надо бы кого-нибудь спросить, черт их побери!
В конце коридора служитель загонял в грузовой лифт тележку с остатками пищи. Джексон подошел к нему. Голос его прозвучал нерешительно и даже просительно. Он сказал, что его зовут Джимом Берроузом и что приехал он из Эймса. Не может ли санитар ему немного помочь?
Тот взглянул на него и Ольгу и улыбнулся.
- С удовольствием, если смогу. Что вы хотите узнать?
- Я уже справлялся внизу, - слукавил Джексон, - но, похоже, заблудился.
- Какое вам нужно отделение?
- Вот этого-то я и не знаю. Нам нужна мисс Уинстон, в которую вчера стреляли.
- Вы имеете в виду певицу из клуба, которая вышла замуж за каторжника?
- Какого каторжника? - удивилась Ольга.
- Это я тебе потом объясню, малышка, - быстро ответил Джексон и взглянул на санитара. - Да, я имею в виду ее.
- Судя по всему, она лежит в хирургическом отделении. Поднимитесь на лифте… - И несколько запоздало поинтересовался: - Вы ее родственники?
- Она - моя сестра! - энергично заявила Ольга.
- Ну тогда, конечно, надо ее навестить, - добродушно улыбнулся санитар и поковылял дальше.
Лифт был переполнен. Джексон втиснулся в него с Ольгой, стараясь никому не глядеть в глаза. Но, судя по всему, никого из знакомых в нем не было. Никто не походил на гангстеров, но разве можно по морде узнать человека?
Возможно, он допустил ошибку: может, машину все же опознали и за ним следили. Джексон осторожно, но внимательно приглядывался к каждому из находящихся в лифте. Если он еще раз встретит кого-нибудь из них, то непременно узнает.
Он вышел на нужном этаже с небольшой группой посетителей. Вынул платок и вытер лоб. Да, скоро ему будет мерещиться, что за ним следят все.
У дверей их встретила медсестра в накрахмаленном халате, с белым, под стать халату, лицом, с торчащей вперед грудью и приличными остальными данными. Мужчины из лифта, как один, заулыбались, женщины приняли гордый вид.
- Прошу меня извинить, но детям в палату вход воспрещен. Об этом вам должны были сообщить внизу.
У Ольги задрожали губы.
- Но я хочу видеть свою сестру.
Медсестра уставилась на Джексона.
- Как зовут ее сестру?
- Тельма! - выпалила Ольга.
- Это девушка, которая поступила вчера с огнестрельной раной, - добавил Джексон.
- Правильно, мисс Уинстон, - сказала сестра. - Она лежит в отдельном боксе в конце коридора. Но не думаю, что вам удастся ее повидать.
Глаза медсестры машинально скользнули по стенам к двери бокса, и Джексон проследил ее взгляд. Дверь в палату была открыта. Кровать он увидеть не мог, но он увидел Тельму в зеркале перед столиком. Глаза ее были закрыты, золотисто-рыжие волосы, заплетенные в косы, лежали на груди. Лицо без косметики казалось таким же юным, как и у Ольги. На столике рядом с кроватью стояла корзина с желтыми нарциссами.
Ольга схватила Джексона за руку и взвизгнула от радости:
- Смотри! Смотри! Тельма!