***
Большую часть дня корабль Его величества "Гардиан" подводная лодка класса "Т" британского Флота Метрополии на пути в Тринидад со спецзаданием, шла в погруженном состоянии, но в 16-00 поднялась на поверхность.
Вибрация дизелей разбудила ее капитана, лейтенант-коммандера Джорджа Харви. Мгновение он лежал на койке, уставившись на стальную переборку, ощущая привкус во рту, запахи подлодки, потом зеленая занавеска отодвинулась и старшина Сваллоу вошел с чаем в обколотой эмалированной кружке.
- Только что всплыли, сэр. Чай плохой, но по крайней мере в нем был настоящий сахар, а это уже кое-что.
- Что снаружи?
- Облачно. Ветер северо-западный. Два-три балла. Видимость плохая, сэр. Легкий туман, мелкий дождь.
- Как всегда, лаконично, боцман - сказал Харви.
- Прошу прощения, сэр?
- Ничего. Просто передайте мистеру Иджу, что я присоединюсь к нему на мостике через пять минут.
- Да, сэр.
Сваллоу удалился, Харви, зевая, опустил ноги на пол. Потом подошел к столику, привинченному к переборке, открыл боевой журнал "Гардиан" и холодным, точным морским языком начал записывать события очередного дня.
***
На мостике стояли трое: вахтенный офицер суб-лейтенант Идж, сигнальщик и впередсмотрящий. Море было на удивление тихим, нет обычного швыряния и качки, которые подлодка часто испытывала, плывя на поверхности в плохую погоду.
Идж основательно наслаждался. Дождь освежал лицо, соленый воздух вызывал в легких ощущение чистоты и сладости, после многих часов, проведенных внизу.
Сваллоу поднялся по трапу с кружкой чая в руке.
- Вам, однако, нравится сырая погода, сэр. Капитан присоединится к вам на мостике через пять минут.
- Прекрасный вид - радостно сказал Идж. - Плохо, что не о чем докладывать.
Сваллоу открыл рот отвечать, но вдруг его глаза расширились и на лице появилось выражение недоверчивого изумления.
- Боже всемогущий - сказал он, - я в это не верю.
В тот же миг впередсмотрящий закричал, указывая, и Идж, обернувшись, увидел трехмачтовую баркентину под всеми парусами, появившуюся из полосы тумана в четверти мили по левому борту.
***
На борту "Дойчланд" паники не возникло, ибо план действий в таких обстоятельствах был опробован много раз и каждый в точности знал, что делать.
Бергер был на квартердеке, Штурм и Рихтер рядом у поручней. Боцман держал сигнальную лампу. Капитан заговорил, не опуская бинокля:
- Британская подлодка класса "Т".
- Вот оно? - спросил Штурм. - Все кончилось?
- Похоже.
Расчет пушки на "Гардиан" облепил боевую рубку и занял места. Несколько мгновений продолжалась значительная активность, потом замигала сигнальная лампа.
- Остановитесь или открою огонь - сказал Рихтер.
- Весьма четко. Ответ: как нейтральное судно подчиняюсь, но протестую.
В руках боцмана затарахтела шторка сигнальной лампы. Мгновение спустя пришел ответ:
- Намереваюсь взойти на борт. Остановитесь.
Бергер опустил бинокль:
- Прекрасно, джентльмены. Действуйте, если хотите. Спустить все паруса, Штурм. Рихтер, проверьте команду в трюмах, а я займусь пассажирами.
Возник шквал активности, когда Штурм пролаял приказ палубной вахте. Рихтер быстро спустился по трапу на квартердек. Бергер последовал за ним, направляясь в кают-компанию.
Когда он вошел, четверо монахинь сидели вокруг стола слушая, как сестра Лотта читает библию.
- Где сестра Анджела? - спросил Бергер.
Сестра Лотта прервалась:
- С фрау Прагер.
Дверь каюты консула открылась и появился Прагер. Он выглядел изможденным, обессилевшим, и так похудел с первой ночи в Белеме, что тропический льняной костюм казался на размер больше.
- Как дела - спросил Бергер.
- Плохо - сказал Прагер. - Она слабеет с часу на час.
- Прошу прощения - сказал Бергер, обращаясь ко всем. - Британская подлодка находится на поверхности в четверти мили по левому борту и приближается. Они хотят высадиться на борт.
Сестра Кэт быстро перекрестилась, сестра Анджела вышла из каюты Прагеров, сжимая эмалированное ведро, белый передник был влажным.
Бергер обратился к ней:
- Вы слышали?
- Да.
- У нас плохая ночь, сестра, чертовски плохая. Вы понимаете?
- Прекрасно, капитан, - ее лицо побледнело, но глаза сверкали. - Мы не хотим, чтобы вы утонули.
Бергер взял швабру, оперся о переборку, выпрямился и несколько раз ткнул в световой люк. Осколки дождем посыпались на стол, монахини с криком отпрянули.
Он бросил швабру в угол.
- Проследите за этим - сказал он и вышел из кают-компании.
Наступила мертвая тишина, монахини выжидательно уставились на сестру Анджелу. Внезапным движением она подняла ведро и выплеснула его содержимое на пол. Сразу поднялась всепроникающая вонь рвоты, сестра Бригитта отвернулась, прижав руки ко рту.
- Прекрасно - сказала сестра Анджела. - Теперь ты, Лотта, ступай в уборную и принеси ведро помоев. Я хочу, чтобы здесь было так, чтобы томми убрались из кают-компании через две минуты.
Она совершенно изменилась, голос стал четким, резким, почти командирским.
- Остальные, устройте ужасный беспорядок в каютах. Намочите постели морской водой.
Прагер дернул ее за рукав:
- Что со мной, сестра? Что я должен делать?
- Господин Прагер - ответила она, - преклоните колени у постели жены - и молитесь.
***
Пока "Гардиан" подплывала, Харви пристально наблюдал в бинокль активность на палубе "Дойчланд".
Позади по трапу поднялся Идж.
- Я проверил регистр Ллойда, сэр. Кажется, с ней все в порядке. "Гудрид Андерсен" трехмачтовая баркентина, зарегистрирована в Готенбурге.
- Но какого черта она делает здесь?
Харви нахмурился, пытаясь найти наилучший способ справиться с ситуацией. Его первый офицер Грегсон лежал на койке с поломанной левой лодыжкой. При таких обстоятельствах покидать "Гардиан" самому, даже временно, было немыслимым. Что заставляло послать в патрульный досмотр, в его первый досмотр, Иджа, девятнадцатилетнего мальчика, - далеко не идеальный выбор.
С другой стороны, имелся Сваллоу. Его глаза коротко встретились с глазами старшины. Не было сказано ни слова, но он знал, что боцман прекрасно прочел его мысли.
- Скажите, боцман, кто-нибудь на борту говорит по-шведски?
- Не могу знать, сэр.
- Надо надеяться, что они достаточно владеют английским, чтобы понять нас. Группу досмотра возглавит лейтенант Идж. Подберите ему пару хороших матросов - только с ручным оружием. Мне кажется, вы тоже можете участвовать в операции.
- Да, сэр.
Сваллоу повернулся и прокричал команду, открылся передний люк и вывалилась резиновая лодка. Идж спустился с мостика и через несколько мгновений появился на корпусе лодки, застегивая пояс, с которого свисал револьвер Веблей в кобуре. Он был возбужден и не скрывал этого.
- Думаете, он справится? - спросил Харви.
- Верю, сэр.
- Хорошо. Внимательно просмотрите судовые бумаги и личные документы каждого на борту.
- На что специально обратить внимание, сэр?
- Ни на что - ответил Харви. - Последний раз немцы использовали парусное судно как надводный рейдер в 1917, если я правильно помню морскую историю, но времена изменились. Нет, мы имеем право лишь проверить ее документы, но я с любопытством погляжу на род ее занятий. Отправляйтесь.
***
Штурм ждал у поручней пока пристанет лодка. Идж первым взобрался по веревочному трапу, за ним матрос и Сваллоу с автоматом Томпсона. Другой матрос остался в лодке. Бергера не было видно.
Штурм, прекрасно говоривший по-английски, указал на флаг, развевающийся на верхушке мачты:
- Я протестую, сэр. Как видите, это шведское судно.
- Как хорошо, что вы говорите по-английски - с явным облегчением сказал Идж. - Лейтенант Филипп Идж с подводной лодки "Гардиан" Его величества короля Британии. Вы - капитан судна?
- Нет, я - Ларсен, первый помощник. Капитан Нильсен в своей каюте готовит для вас судовые бумаги. Боюсь, дела несколько неприятны. У нас была тяжелая ночь. Чуть не перевернулись, когда в среднюю вахту ударил шквал. Мы получили определенные повреждения.
Идж обратился к Сваллоу:
- Управляйтесь здесь, боцман, а я поговорю с капитаном.
- Не надо ли взглянуть вниз? - предложил Сваллоу.
Идж повернулся посмотреть на расчет орудия "Гардиан" на пулемет Браунинга в рубке позади Харви.
- Почему бы и нет? - сказал он и пошел за Штурмом к квартердеку.
Молодой немец открыл дверь в каюту капитана и вежливо отступил в сторону. Идж помедлил на пороге, осмысливая открывшийся перед ним кавардак. Иллюминатор разбит, ковер на полу намок, все усыпано книгами и личными вещами.
Бергер встал из-за стола с суровым лицом, судовой журнал и другие документы лежали перед ним.
- Боюсь, капитан Нильсен не говорит по-английски, поэтому я буду переводчиком.
Это заявление было весьма далеко от истины в том, что касалось английского, хотя, если поскромничать, было похоже на правду.
- Капитану - добавил Штурм, - не нравится насильственная высадка на нейтральное судно для проверки ее законного бизнеса.
- Извините - сказал Идж, заметно смущенный суровым выражением лица Бергера, - боюсь, мне придется настаивать на проверке судовых документов и журнала, а также заявления о грузе.
Бергер отвернулся, словно в ярости. Штурм сказал:
- Но у нас нет груза, лейтенант, только пассажиры.
Он взял со стола судовой журнал, намокший в морской воде, со слипшимися страницами.
- Наверное, вам надо посмотреть журнал? Здесь вы найдете и все относящиеся к делу документы.
Идж принял журнал, сел в кресло Бергера и попытался разделить первые две пропитанные водой страницы, которые моментально разорвались в его руках. В это самое мгновение Рихтер и одиннадцать других членов команды, спрятавшиеся вместе с ним в подтрюмном пространстве, лежали на полу, покрытом несколькими дюймами вонючей воды, прислушиваясь к тяжелым шагам Сваллоу над их головами.
***
Идж вышел из каюты через пятнадцать минут, проверив по возможности тщательно подборку документов и держа в руках шведские паспорта, необходимые для инспекции.
Сваллоу появился из кают-компании, выглядя нехорошо. Идж спросил:
- Все пассажиры внизу, боцман?
- Да, сэр. - Сваллоу начал быстро и глубоко дышать соленым воздухом - Пять монахинь, сэр, и старый джентльмен с женой - она выглядит не слишком здоровой.
Идж направился ко входу в кают-компанию и Сваллоу торопливо сказал:
- Не хочу надоедать, сэр. Но если это обязательно надо. Очевидно, прошлой ночью в шторм у них было гадкое время. Они все еще убираются.
Идж помедлил, повернулся бросить взгляд на Штурма, сзади которого сердито смотрел Бергер, потом направился вниз.
Запах был ужасным, зловоние человеческих экскрементов и рвоты выворачивало желудок. Первое, что он увидел в кавардаке салона, были четыре монахини на коленях в грязи с ведрами и швабрами, скребущие пол. Идж поднес платок ко рту, когда сестра Анджела появилась из дверей каюты Прагеров.
- Чем могу помочь? - спросила она на хорошем английском.
- Извините, что потревожил, мэм. Я обязан это сделать, понимаете? - Он протянул паспорта - Международные правила во время войны. У меня полномочия проверить список пассажиров.
Он взглянул за нее на Прагера, коленопреклоненного перед женой. Ее лицо было смертельно бледным, блестело от пота, она дышала с невероятным трудом.
- Кто эта леди и джентльмен? - Он начал перебирать паспорта.
- Господин Тернстрем с женой. Как вы видите, она очень больна.
Прагер повернулся взглянуть на него, страдание на его лице было абсолютно неподдельным, и Идж непроизвольно сделал шаг назад. Лотта выбрала именно этот момент для приступа тошноты, корчась на полу, как животное. Этого оказалось достаточно.
Идж торопливо отвернулся, оттолкнул Штурма и через кают-компанию выбежал на палубу. Наклонившись над перилами правого борта, он глубоко дышал. Сзади подошел Сваллоу.
- Вы в порядке, сэр?
- Боже, какая чумная дыра. Эти женщины - они пройдут сквозь ад. - Он взял себя в руки - Вы хорошо проверили трюмы, боцман?
- Пусто, как в свистке, сэр. Только балласт песка.
Идж повернулся к Штурму, стоявшему выжидая, с Бергером в двух шагах позади.
- Я не понимаю.
- Мы много месяцев работали на каботажной торговле в Бразилии - объяснил Штурм. - Теперь решили вернуться домой. Как можете представить, никто не согласился на риск доверить нам груз.
- А пассажиры?
- Добрые сестры более года были на мели в Бразилии. Мы оказались первым шведским судном, покидающем страну. Они благодарны любой представившейся возможности.
- А пожилая леди? - спросил Идж. - Госпожа Тернстрем. Она плохо выглядит.
- И хочет повидаться с семьей, пока еще есть время.
Штурм горько улыбнулся:
- Война для нас, нейтралов, многое сделала трудным, особенно когда надо перебраться с одного места на другое.
Идж принял решение и вернул паспорта:
- Вам они еще потребуются. Мои извинения капитану. Я должен согласовать решение с моим капитанам, но не вижу причин, по которым вам не будет позволено продолжить плавание.
Он прошел к выкидному трапу и остановился:
- Эти леди, там, внизу…
- Все будет прекрасно, лейтенант. Мы скоро все приведем в форму.
- Мы можем сделать для вас что-нибудь еще?
Штурм улыбнулся:
- Принесите новость о конце войны. Как идут дела?
- Несомненно в нашу пользу - ответил Идж. - Хотя, кажется, в Европе слегка медлят. Не думаю, что, после всего, мы увидим Берлин до рождества. Немцы в Нидерландах сражаются, как черти.
Он быстро спустился по трапу, за ним последовали Сваллоу и матрос, и они отчалили.
- Ну как, боцман? - спросил он, когда отошли подальше.
- Я понял одно, сэр. Никогда я не стану жаловаться на условия службы в подводном флоте.
***
Бергер на квартердеке курил сигару и ждал. Штурм стоял рядом.
- Как думаете, господин капитан? - спросил Штурм. - Сработало?
В этот момент замигала сигнальная лампа на мостика "Гардиан".
- Можете следовать - прочел Бергер. - Счастливого плавания и удачи.
Он повернулся к Штурму, лицо прояснилось:
- Моя бабушка с материнской стороны была англичанка, я говорил вам когда-нибудь?
- Нет.
Бергер швырнул сигару за борт:
- Судно в вашем распоряжении, господин Штурм. Начинайте двигаться, как можно скорее.
- Слушаюсь.
Штурм повернулся, громко отдавая команды матросам внизу, а Бергер сошел на палубу. Он встал у входа в кают-компанию, чувствуя вонь, снизу на него глядело бледное лицо сестры Анджелы.
- Сработало? - тихо спросила она.
- Когда у вас будет время, напомните мне, чтобы я сказал, какая вы замечательная женщина, сестра.
- В подходящий момент обязательно, капитан. Можете быть уверенным - безмятежно ответила она.
Бергер отошел. "Гардиан" уже направлялась на юго-запад. Он следил за ее ходом, когда позади из переднего люка неожиданно появился Хельмут Рихтер и прошел на корму. Он был покрыт грязью, но улыбался.
- Можно парням выйти на палубу и обмыться из помпы? После трюма они весьма сильно попахивают.
- Заметно - сморщил нос Бергер. - Подождите еще минут двадцать, Хельмут, пока британские друзья не уйдут по-настоящему, потом выпускайте.
Он пошел в свою каюту, а Рихтер, сняв рубашку, качал помпу одной рукой, повернув шланг на себя. В это время сестра Лотта вышла на палубу, сжимая в обоих руках полные ведра дряни. Она уже подошла к поручням правого борта, чтобы их выплеснуть, когда подошел Рихтер.
- Никогда против ветра - сказал он. - Иначе можете получить содержимое в лицо. - Он посмотрел в ведро с отвращением. - А без этого вы вполне можете обойтись.
Он донес ведра до левого борта, выплеснул их и обмыл под помпой. Она спокойно смотрела на него.
Она была маленькой, изящно сложенной, дочь адвоката из Мюнхена, выглядевшая моложе своих двадцати трех лет. В отличие от других монахинь, она была еще послушницей и перебралась в Бразилию из Португалии в прошлом году только потому, что была обученной сиделкой, а там был недостаток в людях ее квалификации.
Она взяла его рубашку:
- Я постираю.
- Нет нужды.
- И шов на плече разошелся, я заштопаю. - Она подняла глаза и он увидел поразительную васильковую голубизну. - Наверное, внизу было ужасно.
- Только для вас.
Он отдал ведра, она взяла и одно мгновение они держали их вдвоем. Сестра Анджела тихо произнесла:
- Лотта, вы мне нужны.
Она стояла у входа в кают-компанию, ее лицо было спокойным как всегда, но в глазах при взгляде на Рихтера появилась новая настороженность. Девушка кротко улыбнулась, подошла к ней и обе сошли вниз. Рихтер начал энергично поливать голову водой из помпы.