- Спасибо, Игорь Иванович! Один вопрос - "Гарпун" понес потери?
- Несколько раненых. Об убитых докладов мне на данный момент не поступало. Надеюсь, они и не поступят!
- Это хорошо! Ну, все! Прощай, полковник!
- Я бы предпочел другую фразу, - до свидания!
- Я бы тоже!
Москвитин выключил аппарат и за дальнейшей ненадобностью бросил его в одно из кресел возле журнального столика. Оглядел "заложников":
- Ну вот, господа предатели, как говорится, финита ля комедиа! Груз перехвачен, банда уничтожена, Джура с Батыром пленены. А ты, Оболенский, можешь гордиться "Гарпуном". Отряд провел операцию без серьезных потерь. И это в условиях прямого боя в горах. Так что можешь гордиться. Вот только сами бойцы "Гарпуна" не захотят даже вспоминать о тебе. Уж я знаю этих ребят. Ну что ж, кто-то еще, кроме роты Остапова, к нам в гости пожаловал. И, судя по всему, это сам куратор - генерал-лейтенант Потапов! Но скоро этот вопрос уточним. С нами должны выйти на связь. Вернее, со мной, вы-то теперь вне игры.
Он оказался совершенно прав. Звонок генерала Потапова прозвучал через считаные секунды. Андрей включил мобильник, представившись:
- Майор Москвитин!
Представился и куратор спецслужбы:
- Генерал-лейтенант Потапов!
- Слушаю вас!
- Андрей Григорьевич! Я совсем недавно имел беседу с командиром отряда "Гарпун" полковником Карцевым. Он доложил мне все связанное с поставкой вооружения моджахедам, организованной некоторыми нашими государственными чиновниками, и о том, какую роль в пресечении этой сделки сыграли вы. Я хотел бы выразить вам благодарность.
Андрей усмехнулся:
- Даже так? Может, еще и орденом наградите? А то и к Герою представите?
- К сожалению, это невозможно, но разговор сейчас о другом. Вы захватили тех лиц, которых небезосновательно подозреваете в сотрудничестве с террористами. Я хотел бы узнать, что вы намереваетесь делать дальше?
Ответ Москвитина был прост и краток:
- Судить этих подонков, генерал!
- Андрей Григорьевич, не делайте глупость! Я понимаю ваше состояние и желание разделаться с теми, кто подставил вас! Но вы не прокурор и не судья, даже не следователь. Поэтому прелагаю сдать господ Оболенского, Остапова и Большакова мне, а я, в свою очередь, обещаю, что в отношении их будет проведено самое тщательное расследование. Также я гарантирую, что в отношении вас всякое преследование, я имею в виду уголовное, прекратится. Этот вопрос с Генеральной прокуратурой уже согласован!
- Быстро же вы все согласуете, господин генерал. И предложение ваше заманчиво, слов нет, однако существует одно "но", не позволяющее мне принять его.
- В чем заключается это "но"?
- В том, Николай Викторович, что я не верю вам. Не лично, генералу Потапову, а всей системе, сложившейся в государстве за годы так называемого реформирования. Я не верю в то, что захваченные мной высокопоставленные оборотни понесут заслуженное наказание. Наказание за тысячи загубленных жизней ни в чем не повинных людей! Я не верю в то, что наша коррумпированная и прогнившая власть в полной мере и по справедливости расценит преступления подонков Оболенского, Остапова и Большакова. И вынесет в отношении их приговор совести. Этого не будет, генерал! И знаете, почему? Да потому, что в этом уверены мои заложники, назовем мерзавцев так! Они, уже понимая, что их деятельность раскрыта, предлагали мне два миллиона долларов и выезд в любую точку мира, лишь бы я отпустил их. О чем это говорит? О том, что господа предатели весьма реально рассчитывают отмазаться. Для этого у них есть все - связи, деньги и, главное, отсутствие прямых документальных доказательств причастности к пособничеству террористам. И ничего вы, Николай Викторович, с этим не поделаете! Скорее сожрут вас с полковником Карцевым, чем тронут волосок с оборотней! Или вы по-прежнему считаете, что я заблуждаюсь и говорю глупость?
Куратор службы ненадолго задумался, затем тихо произнес:
- Возможно, ты и прав, майор, хотя я придерживаюсь иного мнения. Но вижу, что переубедить тебя не удастся. Спрошу одно: ты понимаешь, КАКУЮ команду я должен отдать штурмовой группе спецназа, что уже окружила здание?
Андрей ответил спокойно:
- Естественно! Вы прикажете штурмовать особняк. Вот только это вам ничего не даст. Совершенно ничего, ну разве что строчку в отчете о том, что вы пытались освободить заложников! Мой вам совет - поберегите своих людей. Я не хотел бы, чтобы из-за каких-то тварей погибли стоящие парни. Они вам еще пригодятся в других акциях!
- Что ты собираешься делать, майор?
- Я уже ответил на этот вопрос.
- Но ты же сам погибнешь!
Москвитин проигнорировал последнюю реплику генерал-лейтенанта ФСБ, сказав:
- Хватит разговоров, Николай Викторович. Ровно через пять минут наберите городской номер Оболенского. А до этого не посылайте на смерть своих бойцов. Не надо!
- Подожди, Москит, подожди, не торопись, у меня есть к тебе предложение!
- Я уже достаточно слушал вас!
- Послушай еще! Это необычное предложение, дело в том, что я предлагаю тебе следующее…
Майор внимательно выслушал куратора. Да, то, что тот предложил, было необычно и неожиданно. Москвитин задумался, затем спросил:
- Где гарантии того, что вы не обманете?
- Здравый смысл - гарантия! Умереть, свершив суд, ты всегда успеешь!
Андрей принял решение:
- Хорошо, будь по-вашему. Звоните через пять минут. И сделайте так, чтобы все, что я скажу, слышало ваше окружение.
Потапов заверил:
- Я сделал бы и без твоего напоминания. Как и то…
Майор прервал генерала:
- Не повторяйтесь, я все понял. До связи.
Москвитин отключил трубку. Обвел взглядом сидевших за столом застывшими бледными мумиями.
- Ну что, господа предатели? Пришел час расплаты?
Большаков, сумевший взять себя в руки, вдруг заворчал:
- Майор! Я слышал часть твоего разговора с Потаповым! Тебе же дали понять, что выведут из-под удара. Мы же предстанем перед следствием. Пусть так, пусть следствие, все равно ты получишь обещанные два миллиона долларов. И сможешь жить как человек, обеспеченный человек! Ну зачем тебе наши жизни? Зачем и себя в могилу ведешь? У нас еще есть время договориться! Скажу больше. Потапову помогут насчет тебя. Солидные люди помогут. Ты будешь свободен и богат, майор.
Москвитин мрачно взглянул на Большакова:
- Помогут, говоришь? Два "лимона" баксов, говоришь?
Оболенский предложил:
- Три, майор, три миллиона долларов!
- Хм! А как же те женщины и дети, которых я убил благодаря подставе, организованной вами?
Большаков поднял руки:
- Клянусь всем святым, я к этому никакого отношения не имею! Честное слово!
Летчик буркнул:
- Я тоже! К тому, что произошло с тобой, ни я, ни Николай Васильевич никакого отношения не имеем.
Майор перевел взгляд на Оболенского:
- Слышишь, Петр Константинович? Похоже, твоя судьба твоим же приятелям совершенно безразлична. Им бы самим спастись. Хорошая компания! Повадки шакалов.
Руководитель спецслужбы только сплюнул на пол, бросив:
- Ну и суки же вы!
Москвитин тем временем, взглянув на часы, посмотрел на высокий сейф, стоявший в углу, оставляя узкое пространство до стены. Наверное, оружейный шкаф. Достаточно объемный и прочный. Нагнулся, но так, чтобы видеть "заложников", которые начали истерично ругаться между собой, достал из сумки две гранаты "Ф-1", зубами поочередно выдернул кольцо из каждой, держа в захвате предохранительные чеки убойных зарядов.
Зазвонил телефон.
Оболенский взглянул на Москвитина.
Тот приказал:
- Пододвинь аппарат ко мне, включи громкоговорящую связь.
Руководитель спецслужбы выполнил требование. Он не видел ладоней майора, а соответственно, и приведенных к бою мощных оборонительных гранат в них. Он еще питал надежду, как, впрочем, и Остапов с Большаковым, на то, что Москвитин примет и их предложение, и условие куратора ФСБ. Сейчас предатели собственного народа, собственного государства, наделенные высокими должностями и привилегиями, думали об одном - вырваться живыми из этих грозящих стать общим склепом проклятых стен.
Андрей же ответил так, как он это делал не раз, находясь на боевом выходе:
- Москит на связи!
- Генерал Потапов! Я слушаю твое решение, майор!
- Ну, слушайте, Николай Викторович. Все присутствующие в кабинете лица по закону высшей справедливости приговариваются к смертной казни. Оболенский, Остапов и Большаков за измену Родине, Москвитин за убийство чеченской семьи в ауле Матли. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приводится в исполнение немедленно!
Услышав слова майора, оборотни с истерическим воплем сорвались с мест. Оболенский к окну, словно забыв, что в его особняке все окна забраны крепкими решетками. Остапов к дивану, надеясь найти защиту там, Большаков под стол. Бывший руководитель спецслужбы успел выкрикнуть, чтобы его через микрофон, работающий в режиме громкоговорящей связи, услышал куратор:
- Потапов, штурмуй дом!
И сжался комком в углу комнаты.
Андрей, поднявшись, бросил гранаты в разные стороны, сам же юркнул за оружейный сейф.
Два мощных взрыва, практически слившись в один, потрясли особняк.
Стоявший на площадке перед зданием Потапов невольно пригнулся, когда из окон кабинета мелкими осколками стекла, срывая решетки, пробилась взрывная волна. Затем все стихло. Генерал подозвал к себе двух офицеров, что-то приказал им, и они рванулись в здание. Из черных проемов второго этажа повалил дым. Но и он быстро рассеялся.
Потапов снял фуражку, отер платком вспотевшее лицо, приказал стоявшему рядом майору, командиру штурмовой группы ФСБ:
- Давай людей внутрь, Сережа! Там должны быть жена Оболенского и несколько человек охраны. Выведи их. Потом… трупы, вернее то, что от них осталось! Учти, внутри Степашин с Дубининым выполняют особое задание! Им не мешать, что бы они не делали!
Майор ответил:
- Есть! - и спросил: - А вы, товарищ генерал-лейтенант, допускаете, что этот Москвитин оставил охрану и даму в живых?
- Я уверен в этом! Короче, приказ ясен?
- Так точно!
- Выполняй! И еще! Подразделение штаба дивизии Остапова отправь к месту постоянной дислокации. Оцепление усадьбы организуй из своих бойцов.
- А трупы куда?
Потапов сорвался:
- Ко мне домой, твою мать! Не знаешь, куда трупы отправляют?
- Извините, товарищ генерал! Все понял!
- А понял, какого хрена стоишь? Работай! Я с докладом в управление! Буду нужен, найдешь по мобильнику. Все! Вперед!
Майор отдал приказ на срочное построение личного состава своей штурмовой группе и подразделению авиасоединения.
Потапов же, сев на заднее сиденье "Мерседеса", закурил. Водитель, прекрасно знавший характер и привычки шефа, заведя двигатель и положив руки на руль, ждал команды начать движение. Но генерал молчал. Он смотрел на черные проемы окон кабинета Оболенского. Раздался сигнал вызова его станции. Куратор, выслушав сообщение, проговорил:
- Хорошо! Присоединяйтесь к основной группе!
Задумался. Андрей так и не поверил ему! Да, согласился на предложение, но до конца так и не поверил. А ведь куратор действительно мог сохранить ему свободу. С оборотнями, конечно, скорее всего ничего не получилось бы, так как доказательной базы сотрудничества с боевиками Джуры Потапов не имел, а показания боевиков - ничто для следствия, которое - и в этом был прав Москвитин - велось бы под контролем чинов, вплотную связанных с предателями. Да и вряд ли дожили бы Джура с Батыром до начала следствия. Оба ранены, а это значит - санитарный изолятор, откуда вполне возможно попытаться бежать. Ну, а при такой попытке, по Уставу и особой инструкции, охране пришлось бы стрелять. Да, как ни крути, а отвертелись бы Оболенский с Остаповым, не говоря уже о Большакове. Открутились бы и даже должности сохранили, если бы не майор Москвитин. Тот лишил оборотней надежды на спасение! Но почему он не поверил куратору? Ведь мог бы и как-то по-другому построить разговор, но Андрей так и сказал - не верю я вам, генерал, не верю. Значит, и в нем, в Потапове, Москвитин видел потенциального сообщника Оболенского. И вот это очень обидно! Генерал и в мыслях не допускал какого-либо контакта, кроме огневого, с бандитами. Но Москит не поверил! А жаль! Жаль, что таких офицеров, к огромному сожалению, в строю остается все меньше и меньше. А вот типы наподобие Оболенского, Григоряна, Лопырева и иже с ними, напротив, плодятся. И крутят свои темные делишки под крышей очень высокопоставленных чиновников, своими руками за американские доллары продолжающих пытаться столкнуть собственную страну в пропасть междоусобицы. На Кавказе это пока получается. Но ограничится ли война только Кавказом? Ответа на этот вопрос даже у весьма осведомленного и влиятельного генерала ФСБ не было!
Прозвучал сигнал вызова спутникового аппарата.
Машина куратора была оснащена системой космической связи. Генерал снял с боковой панели трубку, напоминающую небольшую портативную рацию.
- Генерал Потапов!
- Полковник Карцев!
- Я ждал твоего звонка, Игорь Иванович. И вопрос, который задашь, предугадываю. Поэтому сообщаю, Москит уничтожил Оболенского, а вместе с ним еще пару высокопоставленных оборотней.
- А сам?
- Что сам?
- Андрей как?
- Андрей? Погиб, полковник! Подорвал себя в кабинете Оболенского, ну заодно и всех остальных. Такие вот дела, Игорь!
Молчание немного затянулось, затем полковник попросил:
- Разрешите прилететь на похороны Москвитина!
Потапов ответил не раздумывая:
- Прилетай. Да и вещи все свои прихвати. Службу принимать будешь. Вместо Оболенского. Твое новое назначение я согласую сегодня же, завтра получишь приказ.
- Одно условие, Николай Викторович.
Генерал удивился:
- Условие?
- Да, условие.
- Ну, говори.
- Отряд "Гарпун" должен принять либо Лемешев, либо Панов, но не мой штатный заместитель, подполковник Иванов.
- Почему?
- Я его с собой возьму!
- Это единственная причина, по которой ты против назначения Иванова командиром отряда?
- Да!
Куратор согласился:
- Хорошо! В принципе, назначать командира боевой группировки - прерогатива руководителя спецслужбы. От меня требуется лишь согласие. Считай, вопрос согласован, только определись, пожалуйста, с преемником до возвращения в Москву.
- Есть!
- У тебя все?
- Вы видели, как все произошло на даче Оболенского?
- Я не мог видеть, как складывалась обстановка в кабинете, но связь с Андреем держал вплоть до подрыва.
Потапов повесил на место трубку спутниковой связи, приказав водителю:
- На Лубянку!
Взрыв в доме увидел из леса и Слава Павлов. Поняв, что произошло непоправимое, он прижался щекой к шероховатой коре старой березы.
Так вот какой план ты выбрал, Андрей! Себя вместе с подонками! Зачем? Ведь вместо них придут другие! Такие же твари, готовые продать мать родную, а не то что Родину, ради собственного благополучия. В этой стране, где власти все подчинили одному - деньгам, продажных оборотней не вывести! Неужели ты этого не понял, Андрюша?
Оторвавшись от березы, разведчик пошел к машине. Не разбирая дороги, повел ее прочь от этого проклятого места. И только на шоссе заметил, что видит трассу размыто. Ему мешали слезы. Десантник плакал. Первый раз в своей взрослой, богатой на опасности и унижения жизни. И не стыдился этих слез.
* * *
Похороны Москвитина состоялись в среду, 23 июня. Майора хоронили в закрытом гробу на Дальнем кладбище, в самом его конце, у оврага, где в ряд стояли десятка два одинаковых памятников. Если памятником можно назвать небольшую гранитную плиту, на которой значилась только фамилия, имя, отчество, а также даты рождения и смерти умершего. И больше ничего, никаких фотографий, ритуальных рисунков, надписей, никакой должности и воинского звания. Здесь лежали люди, отдавшие свои жизни, будучи офицерами спецслужб. Гриф секретности сопровождал их и после гибели, отраженный скудной информацией на отшлифованном граните. Грузовая "Газель" и два "Мерседеса" подъехали к черной яме на краю аллеи ровно в 11.00. Стоявшая накануне последнюю неделю теплая солнечная погода сегодня с утра вдруг сменилась ненастьем. Тучи не по-летнему затянули небо, и начался мелкий, нудный, затяжной дождь. У могилы до прибытия траурного кортежа уже находились люди. Они подошли по одному с разных сторон и остановились в одном месте, оглядев друг друга. Это были капитан-десантник Слава Павлов, бывшая проститутка Оксана и дворник, обслуживающий территорию спецслужбы. В прошлом один из первых спецназовцев нового времени, полковник госбезопасности в отставке Михаил Анатольевич Водолеев. Наверное, они познакомились бы и до траурной процессии, но подъехал кортеж, и началась церемония прощания с погибшим. Четверо крепких парней с автоматами за спиной извлекли из кузова "Газели" обитый кумачом гроб. Недорогой, простой. Появились два табурета, на которые установили его. "Газель" отъехала, из иномарки вышли еще четверо. Среди них генерал-лейтенант и полковник в парадной форме. Остальные в черных строгих костюмах.
Оксана спросила у Павлова:
- Это вы мне позвонили?
- Да. Таково было одно из последних желаний Андрея.
Прибывшие с кортежем люди окружили гроб. Генерал, произнеся небольшую речь, передал слово полковнику. Тот тоже был краток и мрачен. Карцев отошел в сторону, работники кладбища опустили гроб в могилу под трехкратный автоматный салют. И уже через минуты на месте ямы вырос высокий холм, который покрыли венки, извлеченные из той же "Газели", и цветы Оксаны, Павлова и Водолеева.
А вскоре автомобили увезли сотрудников спецслужбы и дворника, оставив у могилы только Вячеслава и Оксану. Павлов и подумать не мог, что в первой машине, где вместе находились Потапов и Карцев, речь шла о нем. Начал разговор командир отряда, вернее уже руководитель спецслужбы, спросив генерала:
- А что за молодые люди, кроме наших спецов, присутствовали на похоронах? Случайные прохожие? Ведь родственников, насколько я знаю, у Андрея не было!
- Да, родственников не было. Он, как и многие из нас, на это просто права не имел! А насчет этой пары, мужчина - товарищ Москита, в прошлом герой-афганец, разведчик-десантник. Он помогал Андрею в захвате Оболенского с компанией. Ты же знаешь, что следствие проводили мы, так вот отпечатки следов этого капитана Вячеслава Павлова были обнаружены в сторожке усадьбы. Кстати, уехал он оттуда на машине сына нашего уважаемого Анатольича! Женщина мне неизвестна, думаю, она подруга либо Павлова, либо самого Москвитина.
- Надеюсь, вы не намерены привлечь офицера-афганца к какой-либо ответственности?
- Нет, конечно! А вот тебе, Игорь Иванович, следует обратить на него внимание. Если сам Москит взял этого Павлова в напарники, то капитан стоил того. И вообще, надо посмотреть личные дела ранее уволенных из спецслужбы ребят. Среди них много толковых парней! Сам знаешь, как в свое время начала реформ выгоняли лучших, оставляя лично преданных. А нам надо усилить боевую группировку и исключить даже минимальную вероятность появления в Службе новых оборотней. Один такой мерзавец может очень большой вред нанести общему делу, в чем мы с тобой благодаря Москвитину имели "удовольствие" убедиться!
- Я понял вас, Николай Викторович.
Вячеслав и Оксана, поклонившись могиле Москвитина, пошли по аллее. Вскоре Павлов взял женщину под руку. Он что-то тихо говорил, Светлова внимательно слушала.
Поднялся легкий ветер. И траурные ленты заколыхались вслед уходящей паре. Возможно, таким образом желая им любви и счастья!
Того же желал мужчине и женщине, покидающим кладбище, и человек в темной одежде, таком же парике и очках, вышедший к свежей могиле после того, как аллея опустела. Он посмотрел на памятник, чему-то усмехнулся, достал сотовый телефон.
Ему ответили тут же:
- Потапов слушает.
- Москит на связи. У меня к вам претензии, Николай Викторович.
- Да? И в чем они заключаются?
- Похороны прошли как-то казенно и скучно. Я думал, что заслужил более торжественного церемониала!
Генерал заверил:
- Претензии принял! В следующий раз я устрою тебе более пышное погребение, с артиллерийским салютом. На конспиративной квартире устроился нормально или к ней тоже есть претензии?
- Нет, с хатой все в порядке. Что будем делать дальше? Я долго находиться в отстое не привык!
Потапов приказал:
- Завтра ровно в 11.00 будь у ресторана "Прага". Встретимся и обсудим дальнейшие действия. Дел, поверь, у нас много, без работы не останешься.
- Добро!
Майор Москвитин, а это был он, оставшийся в живых после подрыва кабинета Оболенского и выведенный из здания людьми генерала Потапова, еще раз бросил взгляд на надгробную плиту и пошел в сторону, противоположную центральному кладбищенскому входу. У него начиналась новая жизнь и новая служба. Под другим именем, но с прежней целью, которая обозначается коротко и просто: борьба со Злом!