Офицеры особого применения Службы и командир отряда "Гарпун" находились в приятельских отношениях, несмотря на разницу в званиях и должностях. Москвитин не раз выполнял свои задания под прикрытием бойцов отряда, и Карцев знал Андрея и как профессионала, и как человека. Порядочного человека, что было главным для полковника. Он обнял Москвитина:
- Здорово, Андрей! Сколько мы не виделись?
- Здравствуй, полковник, а не виделись мы три месяца с небольшим. Как раз после завершения акции в Урус-Мартане.
- Ранней весной дело было, а сейчас лето на дворе. Проходи, присаживайся.
Карцев обратился к заместителю:
- Ты, Сан Саныч, прикажи там дежурному закуски какой-никакой сообразить да чайку зеленого заварить, сам же иди отдыхай. На тебе утренний подъем!
Начальник штаба попрощался и вышел.
- Ну, как там Москва? - спросил Карцев.
Ответить Москвитин не успел. В дверь тамбура постучали.
Командир отряда крикнул:
- Открыто! Входи!
На пороге появился прапорщик из отделения обеспечения. В лицо Москвитин знал его, но фамилии не помнил. Наверное, потому, что офицеры обеспечения в его рейдах участия никогда не принимали, за исключением, пожалуй, одного связиста. Да и тот не всегда сопровождал диверсионную группу. Прапорщик держал в руках лист фанеры, на котором в оловянных мисках лежали дымящиеся очищенные картофелины, незаменимая и порядком надоевшая всем, кто более недели находился в горах или на любом полигоне, тушенка, солености, две кружки и литровая банка с водой.
Карцев, глядя на подчиненного, удивился:
- Чем же ты стучал? Руки-то заняты?
Прапорщик ответил:
- Головой, товарищ полковник.
- Да? А чего не ногой?
- Так неприлично в командирский кабинет ногой дверь распахивать.
- Тоже правильно. Ну, ладно, ставь свой поднос и на пост.
Отпустив прапорщика, полковник усмехнулся:
- Чудаковат немного, да?
- Есть немного. Кстати, как его зовут?
- Георгий Захаров. Этого чудаковатого Гошу я месяц назад со штурмовой группой Лемешева в разведывательный рейд отправил. Группе предстояло пройти солидный лесной массив, а он, Захаров, - сибиряк, охотник. Ну, пошел наш следопыт с ребятами Лемеха - и что ты думаешь? Схрон в лесу нашел!
- Схрон?
- Схрон. И как только обнаружил? Никаких видимых признаков тайника не было, я сам убедился, прибыв туда. А он по какой-то траве определил. Натуралист тоже! Сказал, что это, как ее… неважно, трава, в общем, в это время желтой быть не может, а значит, у нее повреждены корни, которые достигают двадцати сантиметров, причем корни уходят в землю почти вертикально. Нет, ты прикидываешь? Вот это разведчик!
Москвитин спросил:
- Так почему его обратно в отделение обеспечения вернули?
- Группы укомплектованы, но Захаров с того времени в моем личном оперативном резерве.
Карцев сдвинул кипу бумаг в сторону:
- Ладно о нем, давай встречу обмоем, надеюсь, за время отстоя Оболенский тебя пить не отучил?
- Не отучил. Но что-то не хочется водки, Игорь.
- А кто тебе водку предлагает? Спирт!
- Ну, если немного, граммов пятьдесят. У меня к тебе разговор серьезный имеется.
Полковник, разбавляя спирт, проговорил:
- По пятьдесят граммов, Андрюша, только больные люди пьют, а вот по сто - в самый раз будет. Потом и поговорим.
Карцев поднял свою тару:
- За прибытие в отряд нашего диверсанта, майора Москвитина!
И, ударив своей кружкой о посуду Андрея, одним залпом опрокинул в себя спирт. Крякнул:
- Хорошо пошла.
Взял картофелину, бросил ее в рот.
Выпил и Москвитин.
Закусив и принявшись за чай, доставленный следопытом Захаровым, Карцев проговорил:
- Ну, говори, о чем хотел сказать. Слушаю тебя.
Андрей оглядел палатку:
- Мы можем говорить спокойно?
- Тебе что здесь, кабинеты центрального офиса, где Оболенский втыкает время от времени "жучки"? Здесь, Андрюша, полевой лагерь и война рядом, вон за периметром проволочного заграждения.
- И все же, сканер у тебя есть?
Полковник укоризненно покачал головой:
- До чего ж ты упертый! Нельзя спецназовцев надолго в тыл отправлять.
- Так есть? Или мне свой достать?
- Есть, есть, чудила. Минуту.
Командир отряда прошел к сейфу, достал из него карту и небольшой прибор с тремя индикаторами разного цвета, похожий на радиоприемник. Положил его на стол, включил. Заморгал индикатор зеленого цвета. Что означало: ни внутри палатки, ни на удалении от нее в пятьдесят метров прослушивающих устройств нет.
Полковник спросил:
- Убедился, Фома неверующий?
- Так точно, господин полковник, но во время нашего разговора пусть сканер лежит там, где лежит.
- Да хрен с ним, пусть лежит. Давай, что хотел сказать, только оперативно, пару часов и нам отдохнуть не помешает.
Майор встал, закурив, спросил:
- Тебе известно о смерти Ковалевой и ее дочери?
- Да. Жалко Настю и Лену. И надо же такому случиться.
Андрей нагнулся к Карцеву:
- Какому - такому?
Полковник удивленно посмотрел на Москвитина:
- Стать жертвой обезумевшего бывшего супруга. Не понимаю, почему она, видя угрозу, не нажала тревожную кнопку в квартире? Тогда ребята из отдела физической защиты в момент оприходовали бы этого долбаного бельгийца.
- Так ты считаешь, что это бывший муж растерзал семью, в итоге покончив с собой?
Карцев прищурил глаза:
- А что, разве не так?
- По версии следствия все так и выглядит. Но… мотивы убийства?
- Ревность. Отказ, насколько я знаю, ехать с ним за "бугор".
- Ревность, говоришь? И это после многих лет, прожитых раздельно, лет, которые покойный Ковалев жил с другой семьей?
- Но ведь эта, вторая семья тоже распалась?
Москвитин вновь встал:
- Вот-вот, распалась. И Ковалев ничего не предпринял против развода. Хотя в результате разрыва, я проверил, он потерял в Бельгии чуть ли не половину своего состояния. Законы на Западе такие. Развелся - поделись. И поделись серьезно, не как у нас! Но это ладно. Допустим, Артем Львович не любил вторую жену. А воспылал чувствами к Насте. Но тогда он должен был приехать к ней!
Полковник потер лоб:
- Подожди, подожди, но разве не к ней он и приехал?
- К ней. Но не совсем. Я уже говорил, что проверил кое-какую информацию по Ковалеву, так вот, кроме встречи с ней и дочерью, по данным, полученным из Гента, где в собственном доме проживал Ковалев, у Артема Львовича было запланировано пять встреч с представителями российского бизнеса. Я проверил и эту информацию. Наши коммерсанты подтвердили факт договоренности о встрече с Ковалевым. Далее, у него уже был заказан билет домой. И последнее, даже если отмести все мной сказанное. Ковалев не планировал убийство жены и дочери, потому как даже экспертиза и следствие подтвердило то, что действовал наш бельгиец в состоянии аффекта, то есть практически невменяемым. Тогда возникает вопрос: если он не планировал убийство, то откуда в квартире бывшей жены у него в руках оказался пистолет? Естественно, не зарегистрированный. Скажу больше, пистолет, ранее засвеченный здесь, в Чечне! Где он мог его взять, не планируя убийство? И последнее: что это за состояние аффекта, если Ковалев сначала стреляет в дочь, причем с близкого расстояния и под правую ключицу, и только после того, как девочка оказалась у балконной двери, с более дальнего расстояния он точно кладет пули в цель. Затем возвращается в зал, где, заметь, его послушно ожидает Настя, и убивает ее, причем забивает насмерть. Вопрос, стала бы Настя ждать смерти? Или допустила бы она убийство дочери, если бы имела свободу действий. Да никогда. Но Настя бездействовала! Почему? Она и без оружия могла вырубить вооруженного Ковалева, видел бы ты его хлипкую фигуру. А потому, что была связана, как ранее и дочь. Вопрос второй: кто их связал?
Полковник вновь перебил майора:
- Откуда тебе известно о том, что мать и дочь были связаны? Насколько мне известно, в протоколе этого нет.
- В протоколе еще многого не хватает. И у меня нет документальных доказательств того, что жертвы перед убийством были связаны, но ты сам посуди. Такой вариант подсказывает логика. При любом другом варианте Анастасия сама завалила бы Ковалева. Анастасию и ее дочь убил не Ковалев, выставленный милицией, при согласовании с Оболенским, ФСБ и прокуратурой, убийцей-самострелом, а некто другой.
Полковник спросил:
- И у тебя есть предположения, кто эти некто?
- Да, Игорь, есть.
Полковник плесканул в кружки еще спирта, не дожидаясь Андрея, опрокинул в себя очередную дозу, тут же вновь закурив, попросил:
- Говори.
Андрей в подробностях рассказал боевому товарищу о ночном звонке Ковалевой и о том, что последовало за ним, включая передачу ему документов, полностью разоблачающих руководителя спецслужбы Оболенского. Полковник, как показалось Москвитину, выслушал майора с некоторой долей рассеянности, будто данное повествование Карцев уже слышал. Закончив рассказ, Андрей спросил:
- Теперь тебе ясно, кто мог быть убийцей и заказчиком расправы над семьей Ковалевых?
Полковник вздохнул:
- Ясно-то ясно, и ты выстроил логически стройную цепь возможного развития событий, только, Андрюша, Оболенскому не было никакой надобности убирать Анастасию.
- Даже после того, как она завладела убойным компроматом на него?
- Даже после этого, потому что те бумаги, что она передала тебе, никакой угрозы для генерала не представляли.
- Как это не представляли?
- А вот так! Да, Оболенский встречался с Астаминовым в каком-то московском кафе, это даже мне известно. Хотя информация и секретная, думаю, тебе ее доверить можно. Повторяю. Оболенский действительно встречался с Астаминовым, но не с Ахмедом по кличке Батыр, а с его братом, Хасаном, работающим на новую чеченскую власть и являющимся врагом Батыра. Они близнецы, Андрюша, и похожи друг на друга как две капли воды.
Москвитин в крайнем изумлении, близком к шоку, переспросил:
- С братом?
Полковник подтвердил:
- Да, с Хасаном.
- Но откуда тебе это известно?
- От надежного человека из чеченской администрации. Конечно, официально никто меня о подобных делах информировать не должен, а вот неофициально - другое дело. Неофициально я имею полное право собирать информацию из любых источников. Так вот этот человек из администрации предупредил меня, что Хасан улетал в Москву, как раз где-то за день до встречи с Оболенским.
Майор встряхнул головой:
- Не понимаю. Почему этот человек слил тебе информацию именно по Хасану?
- Да потому, что я держу младшего Астаминова под контролем. Ахмед поклялся убить брата как предателя. А раз поклялся, значит, попытается это сделать. И вот когда вокруг Хасана начнутся непонятные движения, все же его персону охраняют наши бойцы, а не чеченская милиция, я и брошу в Грозный группу для захвата Батыра! Вот почему я завербовал осведомителя и вот откуда я знаю о посещении Хасаном Москвы. А раз Ахмед, по нашим данным, находится в Чечне, то кто мог встретиться с Оболенским? Правильно, Хасан. И встреча эта объяснима. После нее мы сразу получили массу данных о бандах Джуры и о его планирующемся сборе главарей боевиков в ущелье Хатулам. Скорее всего, Хасан и сдал Джуру. Но чтобы его не подставлять, информацию оформили в виде донесений разведки, по крайней мере в отряде я информацию по Джуре и ущелью получил от заместителя Оболенского полковника Жирнова.
Москвитин был ошарашен. Ничего подобного услышать здесь, в Чечне, от командира отряда спецназа он не ожидал! Ему необходимо было время осмыслить ситуацию. В свете вновь открывшихся фактов действия Оболенского принимали совершенно иную окраску. И документы, добытые Ковалевой, для генерала никакой опасности действительно не представляли. Следовательно, не было смысла и убивать ее. Но ее убили! Вместе с дочерью и бывшим мужем. Русский бельгиец сделать этого не мог! Ну не мог он этого сделать. Но даже если и поверить в невероятное, что именно он расправился с семьей, то откуда же он взял оружие? Хорошо, купил на рынке - с натягом, но допустимо. Значит, все-таки планировал убийство. Но тогда он, зайдя в квартиру, просто завалил бы Настю с девочкой и спокойно ушел, бросив пистолет. Вернулся бы в гостиницу и занялся делами фирмы. Но убийство, совершенное в квартире Ковалевой, больше напоминает работу опытных преступников, которым перед убийством надо было что-то узнать у жертв. Поэтому на виду у матери выстрелили в дочь, ранив ее. А затем забили Настю, либо получив нужную информацию, либо встретив отчаянный отпор. А Ковалева просто пристрелили, как жертвенного барана, приставив пистолет к виску и вложив затем ствол в его руку. Прием избитый. И милиция, вполне вероятно, распутала бы это дело, по крайней мере установила бы истинную картину преступления, но тут вмешалась спецслужба. Оболенский согласовал вопросы с кем надо - и дело зарыли! Но убеждать сейчас Карцева в том, что Оболенский имеет самое прямое отношение к убийству Насти, не стоило. Генерал перестраховался на всех уровнях. Даже здесь, в Чечне. Позаботившись, чтобы командир "Гарпуна" узнал о встрече с "братом" Батыра. Просчитал подонок в генеральских погонах, что подобный разговор у Андрея с Карцевым состоится обязательно. Вот и состоялся. Москвитину стало ясно, что его пытаются заставить поверить в бесполезность и безопасность для генерала документов, полученных Ковалевой! Что ж, пытайтесь, господин генерал. Ничего у вас не выйдет! Грубо сработали Григорян с Лопыревым, к тому же допустили массу ошибок. И он, Москвитин оказался в Чечне потому, что Оболенский оценил эти ошибки. И послал Андрея на Кавказ с одной целью. Чтобы тот обратно уже не вернулся.
Следовательно, надо ждать "сюрприз". Когда и откуда? На базе отряда и сейчас - нет! Здесь его не решатся убрать. А вот на боевом выходе в ущелье Хатулам - вполне! Да! Наверняка там Оболенский и задумал избавиться от слишком любопытного и своевольного подчиненного. Что ж. Посмотрим, как все сложится в горах. Но к этому выходу Андрею следует подготовиться так тщательно, как он не готовился ни к одному из многих самых сложных боевых выходов. И он подготовится!
Полковник, понимая состояние товарища, но не имея ни малейшего понятия, о чем он думает, не мешал Москвитину, сидя напротив и рисуя на листе стандартной бумаги различные фигуры остро отточенным красным карандашом.
Майор оторвался от размышлений:
- Ладно. Давай поговорим о предстоящей операции. Оставим Оболенского.
- Вот это уже лучше. Короче, так, Андрюша, - полковник расстелил карту, - перед нами ущелье Хатулам. Тянется оно с запада на восток, почти параллельно Большому хребту. Слева Армакский перевал, справа Хатуламский. В самом ущелье три населенных пункта, крайнее с запада - Армак, восточнее в 12 километрах - Узунаул и, наконец, на самом выходе - небольшой аул Матли. От него до Узунаула чуть более трех километров. Согласно разведывательным данным в одном из этих селений на днях собирается вся верхушка бандформирований, терроризирующих горные районы республики.
Москвитин, бросив взгляд на карту, спросил:
- И это все?
- Что все?
- Все разведывательные данные? В одном из трех аулов в неизвестное, но ближайшее время должен состояться сход главарей местных бандитов.
Полковник подтвердил:
- А зачем пялиться на чеченские аулы? Светиться зря? Вот получим дополнительные сведения, тогда и разведку проведем в полном объеме!
- Понятно. Значит, до вечера нам делать нечего?
А Карцев вздохнул:
- Это тебе делать нечего, мне готовить отряд к выходу.
- Ну, да, конечно. Где я могу устроиться?
Полковник кивнул на перегородку:
- В моем спальном отсеке, я уже приказал поставить туда вторую кровать и тумбочку. Кроме того, в отсеке имеется стол с тремя стульями и холодильник. Телевизор. Но показывает он плохо, хотя звук нормальный. Но по первому каналу новости посмотреть можно.
- Словом, мобильная связь здесь, конечно, не действует?
- Конечно.
- Ну и ладно. Я возьму в отсек карту?
- А что, спать не будешь?
- Пока нет. Выспался дома.
- Бери, работай, а я отдохну. Да, туалет, если приспичит, тебе дневальный покажет. А днем я покажу тебе расположение базы.
Москвитин взглянул на полковника:
- На базе произошли изменения в части, касающейся дислокации?
- Да. И связано это было с перегруппировкой прикрывающего нас пехотного батальона.
- Ясно. Тогда еще один вопрос, последний. Как мне сварить себе кофе?
Командир отряда указал рукой на выход:
- Скажешь Захарову, он все сделает.
- Что ж. Спокойной ночи, полковник.
Карцев взглянул на часы:
- Вернее, утра. Но и три часа - время. Я в отключке, Андрей, все вопросы по быту к дневальному.
Полковник скрылся в спальном отсеке, откуда вскоре донеслось тяжелое дыхание крепко уснувшего человека.
Закурив, майор вышел из штабной палатки.
Рядом словно из-под земли вырос прапорщик Захаров.
- Какие-нибудь проблемы, товарищ майор?
- Где мне тут отлить?
- Да за палаткой.
Андрей усмехнулся:
- А полковник что-то о туалете говорил.
- Ну, если есть желание подняться по тропинке, что начинается справа, метров сто, то пожалуйста, туалет там.
- Ладно, это решим. Вопрос второй. Кофе сварить сможешь?
- Какие вопросы? Натуральный или растворимый предпочитаете?
- Натуральный! Погорячей, побольше и покрепче.
- Понял. Сделаю!
Прапорщик метнулся за угол палатки. Точно охотник. К тому же, скорее всего, отменный! Андрей не пошел в туалет, а по совету Захарова зашел за палатку. Закончив свои дела, почувствовал, что сзади кто-то есть. И этот кто-то крадется к нему. В голове мелькнуло - сюрприз Оболенского? Дождавшись, пока неизвестный подойдет почти вплотную, Москвитин перестал копаться с обмундированием и, резко развернувшись, выбросил вперед правую ногу. Она должна была сбить с ног того, кто подкрался сзади. Но нога рассекла воздух. Человек сумел среагировать на выпад и отвести голову назад. Андрей попал в невыгодное положение. Теперь противник мог нанести ему удар в промежность, а это конец схватки. Но этого не произошло. Вместо удара раздался удивленный знакомый голос:
- Вы чего, товарищ майор?
Перед Москвитиным стоял вездесущий прапорщик Захаров с полным ведром в одной руке. Андрей сплюнул:
- Вот черт. Я-то ничего, а вот ты какого хрена сзади зашел?
- Так за водой ходил на родник. Сами же просили кофе организовать.
Майор покачал головой:
- Так можно, дружок, и на неприятность нарваться.
Прапорщик улыбнулся:
- Не нарвался же.
- Да, реакция у тебя, надо признать, превосходная.
- Хорошие инструкторы обучали.
Москвитин с Захаровым вышли ко входу в штабную палатку. Рядом находился дощатый домик, скрытый за густыми кустами.
Захаров указал на него:
- Мне туда. Минут через двадцать доставлю кофе.
- Давай.