Бет залилась слезами и начала биться в истерике на диване. Муж, с помощью Декера, отвел ее в спальню и уложил в кровать. Когда Амос возвращался к Ланкастер, до него все еще доносились крики женщины, которая звала свою мертвую дочь.
Джордж Уотсон, вернувшись через несколько минут, сказал:
- Мне кажется, нам стоит закончить, если вы не против.
- Вы с женой недавно уезжали? - спросил его Декер.
Джордж удивленно посмотрел на него.
- Откуда вы знаете?
- Этот парень пришел сюда и написал свои ноты. Будь вы здесь, вы могли бы его увидеть. А он не собирался рисковать. Так вас в какой-то момент не было?
- Неделю назад мы ездили в Индиану, побыть с сестрой Бет. Она заболела. Мы остались там на два дня, потом вернулись назад.
- А Дебби была здесь?
- Да, мы же не могли забрать ее из школы.
- Значит, тогда он, скорее всего, и приходил, - заметил Декер.
Джорджа начало трясти, и он обхватил себя рукой.
- Вы действительно думаете, что это животное было в нашем доме? В спальне нашей дочери?
Амос оценивающе взглянул на мужчину с поврежденной рукой.
- Да, полагаю, это вполне возможно.
Ланкастер одарила Декера свирепым взглядом и торопливо сказала:
- Ну что ж, спасибо за помощь, мистер Уотсон. Нам уже пора. И мы очень сожалеем о вашей потере.
Джордж проводил их до двери. Он открыл дверь и сказал:
- Дебби не стала бы помогать кому-то убивать людей в Мэнсфилде. Они были ее друзьями.
- Я учитываю этот факт, - ответил Декер. - Надеюсь, окажется, что вы правы.
Джордж заморгал, будто даже не подозревал, что может оказаться не прав, и закрыл дверь.
Декер и Ланкастер вышли на тротуар.
- Твоя тактичность, как всегда, просто потрясает, - саркастически заметила полицейская.
- Мэри, я пришел сюда не для того, чтобы побыть его другом и подержать за руку. Я пришел, чтобы поймать того, кто убил его дочь.
- Ладно, ладно, - отмахнулась она. - Я получила письмо от экспертов. Они не нашли ничего полезного ни в телефоне Дебби, ни в ноутбуке. Никаких фотографий, электронных писем, тестовых или голосовых сообщений. И ни одного поста на сайтах, к которым, по их мнению, у Дебби был доступ. Ее мама говорила, что видела какие-то, намекающие на этого парня, но, должно быть, девушка их стерла. Хотя не исключено, что наши ребята как-то их откопают.
- Этот парень никогда не дал бы ей сделать свою фотографию. Никаких электронных следов. Слишком легко. Возможно, он даже не пользуется Интернетом.
- И как ты это вычислил?
- Я вижу человека вне тенденций. Без связей. Одиночка. Переплывает с места на место.
- На чем это основано? Ты что-то заметил?
- Нет, почувствовал. Но меня озадачивает один пункт.
- Только один? Повезло тебе, - с мрачной улыбкой заметила Мэри. - Мой перечень длиной в шесть страниц.
Декер продолжал, как будто не слышал ее:
- Почему именно Дебби? Почему он взял ее в команду?
- В команду? А что она делала? Я думала, она просто его подружка.
- Она дала ему нечто, в чем он нуждался.
- Нечто, в чем он нуждался? В школе? Ты имеешь в виду "пушки"? Она никаким образом не могла пронести в школу пистолет и дробовик.
- Необязательно это было оружие.
- Но зачем ему понадобилось, чтобы она принесла ему какую-то вещь?
- Это меня и озадачивает. Почему она, и зачем встречаться в школе в этот день?
- Эй, Декер, я здорово отстаю. Встречаться?
- Она притворилась , что заболела. Вышла из класса, встретилась с этим парнем, вероятно, что-то дала ему, а потом он ее убил. Но там есть зазор по времени, которого я пока не могу понять.
Ланкастер задала другой вопрос, но Декер уже не слушал. Он всматривался в левую сторону улицы. Было темно, в холодном ночном воздухе изо рта шел пар. Казалось, что из такой черноты не может появиться ничего хорошего. Но для Амоса ночь внезапно заполнили тройки, его самые нелюбимые цифры.
Впервые такое случилось, когда он начинал работать патрульным. По счастью, Декер в ту ночь был один. Он сидел в патрульной машине, пил кофе, и тут тьма пришла в движение. Сначала он подумал, что кто-то пытается подобраться к нему. В те дни у Берлингтона были большие проблемы с бандами, в основном из молодых парней, у которых нет ни работы, ни надежды, слишком много тестостерона и избыток оружия под рукой.
Амос швырнул стаканчик в окно, положил одну руку на пистолет, а в другую взял рацию. Он уже собирался вылезти из машины и предостеречь тех, кто прячется в темноте. И в этот момент перед ним появились цифры. Огромные, гигантские тройки.
Как будто его внезапно перенесло в плохой фантастический роман.
Он подумал, что сходит с ума. Но тут в голове что-то щелкнуло. Клочок воспоминаний. Один из врачей в том институте за Чикаго, куда Декер попал после травмы и где с ним начали происходить все эти странности. Тот врач сказал: "Амос, любой новый день может принести вам новые ощущения. Мозг никогда не останавливается. Никогда. В нем постоянно идет настройка и перенастройка. Я пытаюсь сказать вам, что уже случившееся может оказаться не единственным изменением, которое вам доведется испытать. Завтра, в следующем месяце, через год или десять лет вы можете проснуться и обнаружить нечто новое. К сожалению, мы не в состоянии это предсказать. Когда это случится, оно может показаться чем-то ужасным. Нужно только помнить, что все это происходит в вашем разуме. У вас в голове. Оно не реально.
Вспомнив эти слова, Декер повернулся навстречу армии чисел, его первый страх отступил, но тут же сменился новым.
"А что я увижу завтра?"
Амос сменился с дежурства, вернулся домой, упал в кровать и тихо плакал, чтобы не разбудить Кэсси. Утром он рассказал ей, что случилось. Она - предсказуемо - поддерживала и ободряла. И Декер - предсказуемо - оживился, отбросил случившееся как забавный эпизод. Но он не был забавным. Совсем не был. И тройки на какое-то время ушли. Декер не видел их, выходящих из темноты, со дня смерти Кэсси и Молли. А сейчас они вернулись.
"Замечательно".
И у троек появилось новое измерение. Теперь от каждой цифры отходило по трое ножей. Нет, это совсем не забавно.
- Дай знать, если они взломают код, - бросил Декер, когда тройки рванулись вперед с ножами наготове.
Потом он свернул налево и пошел по улице.
- Тебя подбросить до дома? - спросила Ланкастер.
Декер шел прочь, засунув руки глубоко в рукава пальто.
Его не нужно подбрасывать. Ему нужно подумать.
Он смотрел себе под ноги, чтобы не встречаться с легионами цифр, надвигающихся на него из мрака.
Что, нужное стрелку, было у Дебби Уотсон? Оружие? Нет. Камуфляж? Возможно. Но почему он не мог принести его с собой? Девушка ему для этого не требовалась.
Сердце и рисунок. Она была влюблена. По уши втюрилась в этого парня. Сделала бы для него что угодно. Но пожертвовала бы она своими одноклассниками? На рисунке у человека в камуфляже не было оружия. Знала ли Дебби, в чем заключается настоящий план? Так почему же она вышла из класса, чтобы встретиться с этим парнем?
Декер поднял взгляд, увидел, как на него налетают тройки, и снова уставился под ноги. Занимаясь слежкой или дежуря по ночам, он надевал специальные очки, которые окрашивали темноту в золотистый цвет. Золото было для него небом, полным диких гусей. И тройки не появлялись. Эти очки давно пропали. А сейчас тройки вернулись, и они вооружены. Ему нужно обзавестись новыми очками.
Декер остановился, прислонился к дереву, закрыл глаза, включил свой мысленный ЦВМ и прокрутил все, что видел в доме Уотсонов. Затем быстро перемотал запись, уменьшил скорость и начал просматривать мысленные кадры. Вскоре Амос остановил запись, и перед ним выстроился ряд картинок, как фигурки на каминной полке. На самом деле, сравнение было очень близким.
Они действительно стояли на каминной полке.
Декер развернулся и быстро пошел к дому Уотсонов. Постучал. Дверь открыл Джордж.
- Вы что-то забыли? - немного раздраженно спросил он.
- Фотографии на вашей каминной полке. Я заметил их, когда осматривался. Не могли бы вы рассказать мне о них?
- Фотографии на камине? - недоуменно переспросил Джордж. - Рассказать о них?
Декер шагнул в дом, вынудив щуплого мужчину отступить.
- Я полагаю, это семейные фотографии?
- Да. Но при чем тут они?
- Я расследовал много дел и знаю, что та единственная вещь, которую ты упускаешь, содержит самый нужный ответ. В этом деле промашки недопустимы, мистер Уотсон, и я уверен, что вы это прекрасно понимаете. Если мы хотим найти человека, который убил Дебби и всех остальных.
"Что этот мужчина может теперь сказать? Только согласиться".
Уотсон медленно, хотя все еще неуверенно, кивнул.
- Хорошо, конечно, идемте со мной.
Он отвел Декера в маленькую гостиную и подошел к полке над старым камином, из щелей между кирпичами которого осыпа́лся раствор.
- С чего вы хотите начать?
Декер указал на крайнюю слева фотографию:
- С него.
- Хорошо, это отец моей жены, Тед Ноллс. Он умер около двух лет назад. Инфаркт.
- Чем он занимался?
- А при чем тут его чертово…
Декер оборвал его:
- Просто расскажите мне, чем он занимался.
Амос смотрел на мужчину сверху вниз. Гризли, нависающий над бурундуком, - именно так должен увидеть его Уотсон.
Джордж отступил, побледнел и посмотрел на фотографию.
- Он был дальнобойщиком. Плохая еда, мало физических нагрузок. Огромный мужик, рухнул прямо на лужайке перед домом, когда подбирал газеты. Умер сразу, даже упасть не успел.
Пока Уотсон говорил это, его взгляд не отрывался от массивной фигуры Декера.
- Вот все, чем он занимался, - водил фуры туда-сюда по всему Среднему Западу и до Техаса.
- Насколько он был близок с Дебби?
Уотсон неловко потер деформированную руку.
- Не очень. В смысле, мы виделись только по праздникам. Но, по правде говоря, у нас с ними были не очень хорошие отношения. Теща никогда мне не симпатизировала.
- А мужчина с ним рядом? На вид фотография довольно старая.
- Это мой дед, Саймон Уотсон. Он умер… лет шесть назад. На этом снимке он еще молодой.
- То есть он прадед Дебби, - сказал Декер.
Уотсон кивнул.
- Он дожил до девяноста с лишком лет. Пил, курил и плевал на все, как он любил говорить.
- Но Дебби знала его, если он умер только шесть лет назад?
- О, да. Собственно, последние пять лет он прожил с нами.
- И она проводила с ним время?
- Конечно. Дебби была еще ребенком, а у прадеда была интересная жизнь. Воевал на Второй мировой, потом в Корее. Потом уволился со службы и пошел работать на Министерство обороны уже штатским.
- Чем он занимался?
- Ну, он работал на военной базе, когда та еще действовала.
- На той, которая рядом с Мэнсфилдской средней школой? База сухопутных войск "Макдоналд"?
- Верно.
- И что он там делал?
- Дед сменил несколько работ. Он был специалистом по технике и строительству. Так что занимался разным оборудованием.
- Вы помните даты?
- Слушайте, ну какое это имеет отношение к делу?
- Мистер Уотсон, я просто ищу следы. Вы помните даты?
- Наверняка не скажу… - Он умолк и задумался. - Он уволился из армии в шестидесятых. Потом пошел работать в "Макдоналд", наверное, в шестьдесят восьмом или в шестьдесят девятом… Должно быть, в шестьдесят девятом. Я помню, в то время астронавты высадились на Луну. И дальше он работал там, пока не вышел на пенсию. Примерно через двадцать лет.
- И база была закрыта восемь лет назад.
- Похоже на правду.
- Это был не вопрос, мистер Уотсон. Она была закрыта восемь лет назад, в понедельник. В тот день шел дождь со снегом.
Уотсон странно посмотрел на него, потом откашлялся.
- Ну, если вы так говорите… Я не помню, чем занимался даже на прошлой неделе. В любом случае, Пентагон провел реорганизацию своих баз, и Берлингтон проиграл. Я слышал, бо́льшую часть перевели на восток, может, в Вирджинию… Поближе к Дяде Сэму и его вашингтонским долларам.
- То есть можно допустить, что Саймон говорил о своей работе на базе с вами и Дебби.
- Ну да… в смысле, о той части, о которой мог. Кое-что было засекречено, думаю, вы бы это так назвали.
- Засекречено?
Джордж улыбнулся.
- Не думаю, что они занимались там ядерным оружием или чем-то таким. Но военные всегда любят секреты.
- Так что же Саймон рассказывал вам? В смысле, о базе?
- Всякие истории. Люди, с которыми он встречался. Иногда - работа, которой он занимался. Они много лет достраивали базу. Стройки, стройки, стройки… И все, кто там работал, отправляли своих детей в Мэнсфилд. Там учился его сын - мой отец. И я пошел туда. И моя жена.
- Дебби когда-нибудь пересказывала вам какие-то подробности историй прадеда?
- Ничего не припоминаю. Когда Дебби подросла, она стала проводить с ним меньше времени. Старики и подростки, вода и масло. Думаю, дед был не таким уж прикольным… - Джордж опустил взгляд. - Наверное, и я тоже.
- Хорошо, теперь расскажите мне про остальные снимки…
Через полчаса Декер вновь шел по темным улицам.
Человек в камуфляже был в доме Уотсонов и написал на доске код, зашифрованный в нотах. В этом Амос не сомневался. Он не знал, о чем говорится в сообщении, и не знал, что этому человеку было нужно от Дебби. Однако почему же из всех учеников Мэнсфилда он взял в союзники именно ее? Должна быть причина. Веская причина.
Его телефон зазвонил. Ланкастер.
- Бюро считает, что они взломали код. Какой-то подстановочный шифр. На самом деле, довольно простой. Ну, на самом деле они уверены, что взломали его.
- Как, интересно, они могут быть в этом уверены?
- Из-за содержания сообщения.
- Мэри, не тяни резину. О чем там говорится?
Она набрала в грудь воздуха, и Декер насторожился.
- Там говорится: "Хорошая работа, Амос. Но этот путь, братан, не приведет тебя туда, куда ты хочешь".
Глава 23
"У меня приобретенный савантизм".
"Точнее, у меня высокофункциональный приобретенный савантизм".
Декер лежал на кровати в своем однокомнатном доме в "Резиденс Инн". Он не спал. Он не мог спать.
"Орландо Серрелл".
У Орландо Серрелла тоже был приобретенный савантизм, полученный в десять лет после удара по голове на бейсболе. С того момента он получил необычные способности к календарным расчетам, исключительную память на погоду в конкретный день и возможность почти полностью вспомнить, где он был и чем занимался в любой день.
"Дэниел Таммет".
Дэниэл Таммет в раннем детстве пережил серию эпилептических припадков. Пережив этот, едва не ставший смертельным, опыт, он превратился в одного из величайших умов столетия, способного воспроизвести число "пи" с точностью до двадцати двух тысяч знаков после запятой и выучить иностранный язык за неделю. У него диагностировали синдром Аспергера, и он тоже, как Декер, видел цифры и другие вещи в цвете.
Амос изучил все, что смог найти о савантах, которые не родились с этими способностями, а получили их в результате какого-то события - травмы в случае Серрелла или уже имевшегося заболевания в случае Таммета.
В мире было не много савантов, и Декер оказался совершенно не готов вступить в их ряды. Когда Лекруа свалил его на футбольное поле, врачи, которые тщательно исследовали голову Амоса, пришли к заключению, что эффектов от травмы было два. Во-первых, травма открыла в его мозге каналы, прочистила сток, и информация стала двигаться намного эффективнее. Во-вторых, она закоротила какие-то цепи, дав ему способность видеть числа в цвете.
Но это было всего лишь предположение. Декер пришел к выводу, что сегодня врачи знают о работе мозга всего чуточку больше, чем сто лет назад.
Амос очнулся в больнице после удара и посмотрел на монитор, по которому бежали цифры его состояния. Он увидел свой пульс, 95 - тот же номер, что и на его футбольном джемпере, - фиолетовой девяткой и коричневой пятеркой. До травмы Декер даже не знал, как выглядит фиолетовый цвет. И эти цифры разбухали в его голове, огромные, мощные. Он видел каждую их деталь. Они казались живыми существами.
Амос помнил, как сел в постели, обливаясь потом. Он решил, что сошел с ума. Начал жать на кнопку вызова медсестры. Потом появился врач, и Декер, запинаясь, объяснил, что он видит. Вызывали специалистов. Много месяцев спустя, после длительного пребывания в исследовательском центре в окрестностях Чикаго, был достигнут консенсус. Ему поставили официальный диагноз: савантизм с гипертимезией и синестезией. Травма навсегда завершила его футбольную карьеру, но подарила ему исключительные мозги. Все последующие годы он помнил фамилии и обстоятельства жизни каждого врача, медсестры, ученого, техника и других сотрудников, которые его осматривали, а их было больше сотни.
О нем могли писать в научные журналы. Медиа могли бы устроить вокруг него грандиозную шумиху. Ведь вероятность такого события не превышала один на миллиард. Но Декер этого не допустил. Он не ощущал себя одаренным. Он чувствовал себя уродцем. Двадцать два года своей жизни он был одним человеком. И был плохо подготовлен к тому, чтобы за несколько минут стать совсем другим. И стать им навсегда, до самой смерти. Как будто незнакомец вошел в его тело и забрал его, а он ничего не может с этим поделать.
"В мой разум незаконно вселился чужак. И оказалось, что он - это я".
Каждому действию есть равное противодействие. Ну, в его случае дружелюбный, общительный, проказливый, но вполне вменяемый молодой футболист стал сдержанным, замкнутым и плохо приспособленным к общению. Он больше не был привязан к великому множеству вещей, на которые люди тратят массу времени: пустая болтовня, "белая" ложь, выброс эмоций, слухи и сплетни. Он перестал воспринимать симпатию и сочувствие. Его перестали беспокоить чувства других людей. Их боль и горе. Казалось, что все это просто отскакивает от его нового, улучшенного разума, не оставляя следа. Сделав его намного умнее, удар украл у него то, что делает человека человеком. Это напоминало требование возврата долга. Без права выбора.
Даже спорт перестал его интересовать. После травмы Амос ни разу не посмотрел футбольный матч.
Женитьба на Кэсси действительно спасла его. Она знала его тайну. Она разделяла его тревоги. Без нее Декер вряд ли смог бы изменить свою жизнь, найти новую работу в полиции, а затем стать детективом, обратив свой новый и заметно улучшенный разум на службу правосудию. И хотя он не был способен любить Кэсси так, как любил бы до удара, он очень заботился о ней. Он сделал бы для нее все, что угодно. Они даже посмеивались над его неспособностью привязываться, характерной для машины, а не человека. Но Декер знал: оба они предпочли бы обратную ситуацию.