- Я вижу убийство моей семьи в синем цвете, - сказал Декер, привлекая еще один взгляд Уайетт. - Я знаю, ты не страдаешь синестезией. Странно видеть вещи в цвете, которого у них нет. Одна из тех штук, которые жутко напугали меня, когда я очнулся в больнице и обнаружил, что я другой человек.
- Ну, я с самого начала была двумя людьми, - парировала Уайетт. - А когда они меня изнасиловали и едва не убили, я стала кем-то новым. Уже трое. Многовато народу для человека моих размеров.
В ее голосе не слышалось даже нотки веселья. Она была совершенно серьезна. Но Декер и не ожидал меньшего.
- Ты выбрала мужчину, а не женщину. Почему?
- Мужчины - хищники. А женщины - их добыча. Я решила больше никогда не становиться добычей. Я выбрала хищника. Для этого мне нужен был полный комплект яиц и под завязку тестостерона. Теперь они у меня есть, и в моем мире все отлично.
Декер решил, что командует здесь Леопольд, но, возможно, он ошибся. Если так, его дела пойдут не лучшим образом.
- Куда мы едем?
- Куда-нибудь.
Это сказал Леопольд. Амос гадал, когда этот человек начнет самоутверждаться. Возможно, он хотел дать Декеру понять, что главный здесь - не Уайетт.
"Хорошо, Себастьян, продолжай. Ты нужен мне в моем углу. До поры".
- Куда-нибудь - это хорошо. Лучше, чем никуда.
- Зачем ты здесь? - спросил Леопольд. - Зачем ты пришел?
- Решил, что могу спасти людей от неприятностей. Я знал, что вы целитесь во всех, кто со мной связан. Я не хотел, чтобы из-за меня умер кто-то еще. Я удивился, когда вы сделали нам то предупреждение с семьей Ланкастеров.
Он глянул в зеркало и увидел, что Уайетт опять наблюдает за ним.
- Ты уверена, что лишена сочувствия? - спросил Декер. - Ты могла убить их.
- Они того не стоили.
- У Сэнди синдром Дауна, но ты и так это знала. Ты провела черту, решила не убивать детей вроде нее?
Уайетт сосредоточилась на дороге.
- Ты с такой готовностью идешь к концу своей жизни? - спросил Леопольд.
Этот господин явно разговорился. И его формальная, а временами неуклюжая речь была еще одним подтверждением, что его родной язык - не английский.
- Все мы когда-нибудь умрем.
- И сегодня - твой день, - сказал Леопольд.
Глава 63
Они ехали еще два часа. Декер понятия не имел, где он, но это было неважно. Помощь не придет.
Наконец фургон съехал с дороги. Амоса подбрасывало и мотало, пока машина преодолевала разбитый участок пути. Потом фургон резко свернул влево и через несколько секунд заноса остановился. Уайетт вылез, и Леопольд махнул рукой Декеру выбираться из машины. Голые ноги ткнулись в холодную щебенку. Амос скривился, почувствовав, как острый камень порезал правую подошву.
Над дверью, к которой они направлялись, висел старый уличный фонарь в ржавой металлической сетке. На белой кирпичной стене еще виднелись выцветшие, облупившиеся остатки красной надписи.
Эйс-Пламбин. Осн. 1947.
Надпись походила на засохшие хлопья крови на бледной коже трупа.
Декер посмотрел налево и направо, но не увидел ничего, кроме деревьев. Заброшенный участок замыкал покосившийся сетчатый забор.
Леопольд толкнул его в спину, и Декер ввалился в здание вслед за Уайеттом. Леопольд закрыл за ними дверь и запер ее.
Уайетт был одет в джинсы и футболку с капюшоном. Его настоящие волосы оказались светлыми, коротко стриженными и начавшими редеть. Играя Билли, Уайетт носил другой парик, который резко менял его внешность; то же и с париком официантки. Декер прикинул, что через несколько лет Уайетт может совсем облысеть.
Если он проживет еще несколько лет. Если хоть кто-нибудь из них проживет.
Освещение внутри было тусклым. Кругом был бетон, в основном голый, пол и стены покрывала грязь и масляные пятна. Покосившуюся железную полку в дальнем конце помещения подпирали соединительные трубы. У двери в соседнюю комнату стоял деревянный стол с задвинутым под него стулом. Рядом стоял картотечный шкаф. У стены лежали деревянные ящики. Окна были закрыты и закрашены.
Уайетт вытащил стул и с грохотом покатил его по выщербленному бетонному полу к Декеру.
Леопольд махнул пистолетом в сторону стула.
Амос сел. Уайетт достал липкую ленту и начал обматывать ее вокруг стула и Декера, пока они не превратились в единое целое. Потом Уайетт достал из-под стола большую коробку, принес ее и перевернул кверху дном. По полу, громыхая и крутясь, рассыпались награды, забранные из Мэнсфилда. Все, на которых стояло имя Амоса Декера.
Уайетт подобрал один кубок и посмотрел на него.
- Футболисты и копы, мои любимцы.
Он бросил кубок.
Пара взяла два старых ящика, села на них и уставилась на Декера.
Тот уставился на них, вбирая каждый нюанс их облика. Он видел, что Уайетт занят тем же.
Уайетт ничем не напоминал девочку-подростка, которую Декер видел в институте. Минувшие двадцать лет заострили его черты, придали ему голодный, истощенный вид. Изгиб губ неровный и жестокий. Складок от улыбок нет. Да и чему Уайетт мог улыбаться? Хоть когда-нибудь? Между бровями виднелись вертикальные морщинки, намеки на которые Декер помнил еще по институту.
Амос взглянул на Леопольда. Тот стал почище со времени их встречи в баре. Волосы причесаны, одежда довольно приличная.
- Может, ты ответишь на пару вопросов, которые меня донимают? - спросил Декер.
Когда ни один из них не ответил, он сказал:
- Старик и старуха, которых видели в районе моего дома, а потом неподалеку от Ланкастер. Это ты?
Уайетт встала, натянула на голову капюшон, согнулась, сделала вид, что держит в руке палочку, и медленно пошла по комнате. Безупречно подражая голосу пожилого человека, она произнесла:
- Вы не поможете отыскать моего песика, Джаспера? Только он один у меня и остался.
Затем Уайетт сняла капюшон и выпрямилась.
- Я могу обмануть любого, - заявила она, глядя ему прямо в глаза. - Стать кем угодно, по своему желанию.
- Да, ты можешь, - подтвердил Декер.
Интересно, всегда ли Уайетт была способна к таким превращениям. Застрявшая между двумя полами, одной ногой в каждом, но нигде - целиком, укоренившаяся в пустоте. Роль Билли была сыграна просто прекрасно. Беззаботный, легкомысленный, безобидный парень. Уайетт была права. Она могла сыграть любую роль.
"Ну, кроме одной. Себя".
Декер представил, как Уайетт идет по коридорам Мэнсфилда в снаряжении, которое делает его выше и шире. Невысокий худощавый мужчина - бывшая женщина - превратился в великана с оружием и убивает людей, будто жуков в траве. Мужчина-хищник. Другие мужчины больше не причинят ему вреда. Как они делают это с женщинами.
- А почему ты остался на ночь в морозильнике? Ты мог просто зайти со стороны базы и встретиться с Дебби в мастерской.
- Потому что в ту ночь Дебби была в морозильнике вместе со мной, - ответил Уайетт. - Она улизнула из дома. И мы занялись этим прямо там. Впервые.
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз.
- Она думала, это так здорово! Секс в морозильнике. В темноте. Это мне кое-что напомнило, сам знаешь. Меня изнасиловали в школьной столовой. Но в этот раз я был парнем, берущим девушку. Потом она ушла. А утром я прошел через бомбоубежище на другой конец школы.
- А много ли она знала о твоем плане? - спросил Декер. - Мы нашли у нее рисунок тебя в камуфляже.
- Я иногда надевал его, когда мы были вместе. Я сказал ей, что я бывший военный. А сейчас служу в военной разведке. Она думала, это ужасно клево. Я сказал, что занимаюсь расследованием возможной террористической ячейки, и мне нужна ее помощь. И, в конце концов, я ее, конечно, соблазнил. Это был нетрудно. Она ничего не знала о настоящем плане. Просто думала, что мы будем заниматься этим в мастерской, прямо посреди школы. Разумеется, я это предложил. Все должно было случиться именно так.
- А как ты выяснил, что ей может быть известно о проходе?
- Я когда-то читал статью о бомбоубежищах, выстроенных под школами. И решил, что если рядом военная база, там тоже может быть такая штука, а то и больше. И я стал обыскивать базу. Туда было несложно пробраться. В одной из комнат я нашел ящик со списком дежурств. Там были фамилии сотрудников, в том числе Саймона Уотсона. Там говорилось, что он инженерный специалист. Мы с Себастьяном немного покопали и выяснили, что это старик, который жил с Уотсонами, а Дебби учится в Мэнсфилде. В один из дней я "столкнулся" с Дебби. Это заняло время. Я потихоньку "приоткрывал" свою легенду, но в конце концов мы добрались до ее прадеда и его рассказов о базе. Она знала о проходе и в общих чертах представляла, как он устроен. Знала она и то, что он соединяется с базой, не знала только точного места. Но мы уже получили то, что нам требовалось. Мы начали со стороны базы и постепенно добрались до школы. Так все и сложилось. А поскольку Дебби верила, что я работаю над секретным заданием, она понимала, почему никто не должен знать о "нас". Она хранила тайну. Она и вправду была очень полезна.
- Знаешь, она называла тебя Джизесом. Ты был единственным светлым пятном в ее жизни. Видимо, она очень тебя любила. До той секунды, пока ты не снес ей голову. Джизес.
Уайетт ничего не ответил.
Декер посмотрел на Леопольда:
- А ты соорудил костюм, который он надел в школе?
- Мы сделали его вместе. Мы все делаем вместе.
- И ты вычислил игроков из футбольной команды и их расписание?
- Это опять Дебби. Я сказал ей, мне могут понадобиться крепкие парни из местных, на всякий случай. Глупо, но она всему верила.
- А "В правосудии отказано"? Ты оставил бумажку у Эверса в Юте. Я догадался, что ты хочешь дать нам знать об этом. Так я вышел на контакт с тобой.
- Я не один, - сказал Уайетт.
Декер посмотрел на нее.
- Не один?
- Есть и другие вроде меня. Люди, которые смогут добиться правосудия.
Декер кивнул.
- А какое имя ты сейчас носишь? Или ты хочешь, чтобы я звал тебя просто Уайетт?
- Можешь звать меня Белиндой. Ты из того времени. Не из этого. По крайней мере, уже недолго.
- О’кей, Белинда. Так Леопольд познакомил тебя с "В правосудии отказано"?
- Откуда ты это знаешь? - удивилась Уайетт.
- Ну, для начала, это иностранный сайт. А Леопольд - австриец. Его семья была убита. На самом деле, этот сайт создал он. По некоторым фразам видно, что английский - не родной язык автора.
Уайетт и Леопольд переглянулись.
Декер шевельнулся на стуле.
- Знаешь, тебе было бы легче просто убить меня, - сказал он. - И оставить в покое мою семью.
- Никто не оставил в покое меня, - ответил Уайетт. - Никто.
Он достал из кармана нож и поднял его.
- Им я убил Джайлса Эверса. Его отец со дня на день получит посылку.
- Он давно исчез. Что вы с ним все это время делали?
- Разное, - сказал Уайетт. - Разные вещи.
Он выглядел так, будто хочет улыбнуться, но не уверен, что у него получится.
- Не думаю, что Клайд очень любил своего сына. Джайлс в некотором роде разрушил его жизнь.
Уайетт встал, подошел к Декеру и воткнул ему в бедро нож.
Амос вскрикнул. Когда Уайетт повернул лезвие, он, крича и ругаясь, стал извиваться на стуле в попытках освободиться. Наконец Уайетт вытащил нож, и Декер обмяк. От шока его вытошнило.
- Бедренная артерия не задета, - спокойно сказал Уайетт, возвращаясь к своему ящику. - Я знаю, где она. Поверь мне. Я прочел много медицинских книг. И книг по бальзамированию. - Он постучал пальцем по голове. - И, как тебе известно, мы никогда не забываем. Ничего.
- И ты настолько легко не отделаешься, - сказал Леопольд.
Он заклеил рану липкой лентой, но кровь все равно продолжала пузыриться по краям.
Пепельно-бледный Декер поднял голову. Уайетт смотрел на него.
- Так ты думаешь, его гребаная жизнь была разрушена? Так ты считаешь?
- Не так сильно, как твоя, нет, - прохрипел Декер, сплевывая блевотину.
События начинали стремительно ускоряться. Ему больше нельзя ошибаться.
Он посмотрел на Леопольда.
- И многим людям вроде Белинды ты помог найти правосудие?
- Пока недостаточно.
Декер выстроил в своем разуме перегородку, заставил боль уйти, хотя бы на пару минут. Ему требуется ясность мысли. Он должен быть способен сказать то, что нужно. А если нет, все кончится.
- Хорошо, что ты был в тюрьме во время убийств. Моей семьи и в Мэнсфилде. Судья отпустил тебя, потому что у тебя было железное алиби.
- Мой друг хотел взять честь на себя, - сказал Леопольд. - Это было единственно правильным.
- Значит, вопреки твоим словам, вы не всё делаете вместе. Особенно когда дело доходит до настоящих преступлений. У нас есть улики против Белинды, вещественные доказательства, но против тебя ничего нет.
- У вас нет ничего против меня, - резко сказал Уайетт.
- Твои родители были убиты. Врач, который ухаживал за тобой в институте, был убит. Я понимаю, почему ты его убила. Он воспользовался тобой. Еще один предполагаемый защитник, который причинил тебе боль. Ты оставила много образцов своего почерка. И мы нашли твои отпечатки на ведре в "Севен-илевен". И еще одни - в туалете бара, где ты работала официанткой.
Бо́льшая часть его слов была ложью, но это не имело значения. Он взглянул на Леопольда.
- Но ничего против этого парня. Как он сказал, ты взяла на себя честь, пока он отсиживался в стороне.
Леопольд встал и посмотрел на Уайетта.
- Я думаю, пришло время с этим покончить.
Декер быстро произнес:
- Клайд Эверс заплатил твоим родителям шесть миллионов долларов, чтобы замять преступление своего сына. Дом в Колорадо стоит один и восемь миллиона. Они его никак не перестраивали. Мы проверили их финансы. Их расходы составляли всего двадцать процентов от доходов с инвестиционного портфеля. Остальное копилось на счетах. Акции росли. К тому времени, когда ты их убила, у них было больше десяти миллионов в ликвидных активах. Но кто-то наложил руку на коды авторизации и начал выкачивать оттуда деньги. Примерно по миллиону в месяц последние девять месяцев. Сейчас там почти пусто. Белинда, это ты их взяла?
- Это была взятка, чтобы мои родители молчали. И они объявили: если я скажу хоть слово, весь мир узнает, что я урод. Они… они сфотографировали меня там, внизу. Они сказали, что отправят фотографии в газеты. Так что нет, я не брала эти деньги. Я не хотела этих… кровавых денег. Денег за мою кровь!
- Вот я и интересуюсь, куда же они ушли. Может, твой приятель знает?
Взгляд Уайетта метнулся к Леопольду, потому опять к Декеру.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - машинально произнес он.
- Леопольд помог многим людям своим "В правосудии отказано". И в жизни людей, которым он помогает, происходят два события. Во-первых, доступные им деньги куда-то деваются. А во-вторых, друг, которому он помог, отправляется на кладбище.
Декер не знал, правда ли это, но подозревал, что все так и есть.
Деньги, ушедшие со счетов Уайеттов, должны были куда-то прийти. И вряд ли Леопольд хотел, чтобы "наследник" внезапно это обнаружил. Он посмотрел на Леопольда, и выражение лица мужчины показало Декеру, что он не ошибся.
- И он сказал тебе, что его семью убили? - продолжил Амос. - Жену и дочь?
- Их убили, - сказал Уайетт.
- Да, это верно.
- Копы.
- Нет, не копы. Он их убил.
Декер услышал, как сдвинулся ударник пистолета.
- В тебе одно дерьмо. Ты врешь! - крикнул Уайетт.
"Гнев, потеря контроля. Это хорошо. До поры".
Декер медленно покачал головой.
- Я читал досье. Я видел фотографии тел. Обеих задушили насмерть. Повесили. У обеих на шее сзади, где веревка выдавливает жизнь, остались очень необычные отметины. Почти одинаковые у обеих жертв. Австрийская полиция не знала, что это такое. Они зашли в тупик, потому что убийца обрезал веревку и унес ее. Они зашли в тупик, потому что не подозревали Леопольда. Счастливчик, у него тоже было железное алиби - пара приятелей подтвердили, что он в это время был в Германии. Если б они заподозрили Леопольда и копнули чуть глубже, они бы тоже поняли, откуда взялись отметины.
Декер почувствовал, как ему в голову уперся дульный срез.
- Ты сказал, что умер дважды? - произнес Леопольд. - Есть карошая поговорка - Бог троицу любит.
Декер продолжал:
- Я уже видел такую отметину. Она была в книге, которую я прочел и, разумеется, не забыл - ведь мы ничего не забываем, Белинда, верно? Как ты и сказала.
Он умолк и посмотрел на нее. Когда ему показалось, что она сейчас заговорит, Амос резко сказал:
- Этот узел называется двойной констриктор. Он похож на выбленочный, но тут веревку заводят сверху вниз в две петли. Я пробовал вязать его, пока летел из Юты. И понял, что если узел затянут, развязать его практически невозможно. Это один из самых эффективных узлов в мире. Известен как минимум с шестидесятых годов девятнадцатого века. Его еще называют пушкарским узлом.
Он взглянул на Леопольда.
- Каждый моряк, стоящий своей соли, знает этот узел. И еще до того, как твой друг начал плавать на подлодках, он ходил в море со своим отцом, рыбаком, который проводил на Адриатике шесть месяцев в году.
Он посмотрел на Уайетта:
- Я могу продолжать. Ты же знаешь, это все у меня в голове. Каждый факт, каждая подробность.
- Подлодки? - презрительно бросил Леопольд. - У Австрии нет военного флота.
- Нет, зато есть у Италии. Туда ты отправился, когда тебе исполнилось девятнадцать. Тебя вышибли из итальянского флота за то, что ты воровал у своих товарищей-моряков. Дольше всего мне пришлось разбираться с твоим акцентом. Потому что это смесь. Австрийский, итальянский, а поверх всего - английский.
Он покосился на Леопольда.
- Карошая штука , герр Леопольд? Так ты сказал в баре. А минуту назад повторил. Наверное, ты даже этого не заметил.
Леопольд ударил его пистолетом по голове.
Теперь у Амоса дико болели и нога, и голова. Его болевой порог был выше, чем у большинства людей. Ты не сможешь так долго играть в футбол, если не в состоянии терпеть боль. Но пуля в голову - это не боль. Это смерть.
Декер взглянул на Уайетт, которая в свою очередь смотрела на Леопольда. Амос не видел лица Леопольда и не знал, куда тот смотрит.
Но пистолет сейчас прижимался к его виску.
- Белинда, видишь шишку у него на шее? Я думаю, парень в последней стадии, и ему плевать, что он делает. А еще он наркоман. И ему нужны деньги. И я думаю, ему нравится управлять людьми. Я думаю, он подлец, которому нравится отыскивать людей в отчаянных обстоятельствах и крутить ими. А если в процессе он сделает миллионы, как с тобой, так это только к лучшему.
- Себастьян? - слабо произнесла Уайетт.
Это было не то, что хотел услышать Декер. Ему нельзя останавливаться.
- Он полон дерьма, - сказал Леопольд.
И сейчас нельзя останавливаться.
Декер рявкнул: