Сквозь мокрую ночную рубашку ногти вонзились в кожу, напряглась каждая мышца в теле. Дарья порывисто задышала сквозь стиснутые зубы, ощущая себя на грани безумия, но зная, что не переступит черту. Пока не отомстит - не переступит. Выдержит. На поминках и похоронах все убеждали ее, что она сильная. Врали. Чертова ложь во спасение. Горе сделало ее слабой, почти мертвой. Но теперь есть ярость.
Теперь она и вправду сильная.
* * *
Проснулся Алексей ранним утром. Пить хотелось ужасно, во рту - вкус дерьма, а в голове боль и тяжелые мысли. Сел на диване, протер глаза, зевая… да так и застыл с открытым ртом. Изумление - нет, даже легкий шок - вызвала Дарья.
Она стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди, и смотрела на экран работающего без звука телевизора. На ней были джинсы, черная футболка, волосы аккуратно зачесаны назад.
Алексей озадаченно поскреб щетину на щеке: куда делся тот ходячий мертвец, которого он вечером укладывал в кровать? Вот это номер! Дарья выглядела подтянутой и полной сил, лишь глаза странно блестели. Странно блестели? Да вчера они вообще напоминали две мутные капли, в которых жизни было меньше, чем в осколках стекла. Удивительная метаморфоза! Алексей пока не мог понять, пугаться ему или радоваться. Уж очень все походило на продолжение сна. Он даже головой тряхнул, чтобы проснуться.
- Тебе лучше уйти, - промолвила Дарья, не отрывая взгляд от экрана.
По телевизору шло кулинарное шоу. Толстый тип в фартуке резво шинковал зелень.
Алексей хмуро поглядел на бутылку возле дивана и ощутил тошноту. И стыд. Однако он был сейчас не в том состоянии, чтобы заниматься самоупреками.
- Тебе лучше поехать домой, - повторила Дарья ничего не выражающим голосом.
- Послушай, - начал Алексей, морщась от головной боли, - ты должна понять, я просто боюсь оставлять тебя одну. Ну чего ты, в самом деле? Скоро Глафира придет, мы позавтракаем, а потом, может, прогуляться сходим… Я гляжу, тебе лучше?
- Гораздо лучше! - был ответ, и Алексею не понравилась прозвучавшая в нем резкость. - Но ты должен уйти. Не бойся за меня, со мной все в порядке. Теперь - в порядке. Вредить я себе не собираюсь, уж поверь.
Алексей поднялся с дивана, чувствуя головокружение. Он выглядел помятым, на щеке отпечаталась складка от подушки, волосы торчали в разные стороны.
- Мне теперь есть для чего жить, - понизила голос Дарья.
Он смерил ее подозрительным взглядом: она даже волосы вымыла. И когда успела? Ему вспомнилось, что раньше самоубийцы, прежде чем расстаться с жизнью, мылись в бане, а потом надевали чистую рубаху. Вот же черт! Стало жутко, еще больше захотелось пить.
- Я не оставлю тебя одну, и точка! - выпалил он. - Может, завтра или послезавтра, но не сегодня. И прошу, не спорь. Пойми, ты сейчас для меня один огромный повод для беспокойства и я…
Дарья зыркнула на него так, что он вздрогнул и замолчал. В ее глазах была злоба.
- Мне что, польку сплясать, чтобы ты понял, что со мной все в порядке?! - процедила она. - Или тебе понравилось жить в таком шикарном доме, есть и пить на халяву? Отлично устроился, Краснов, просто отлично! Домой. Уматывай домой. Уйди в запой, соседку свою трахни… ну, или что ты там обычно делаешь, когда не лезешь к кому-нибудь со своей гребаной заботой? И Вене с ребятами скажи: пусть тоже в покое меня оставят! Мне не нужны сиделки, неужели не ясно?!
Алексей выслушал эту сочащуюся ядом тираду с изумлением. Он не мог поверить, что Дарья, самый близкий для него человек, выдала такое. Она не в себе! Однозначно!
- Давай успокоимся. Дашка, я же твой друг!
- Не говори со мной, как с полной дурой! - отчеканила она, снова вперив взгляд в экран: тип в фартуке вытаскивал из духовки противень с мясным рулетом. - Я в здравом уме и полностью себя контролирую. Кризис миновал. Уходи, Краснов, не заставляй меня звать охрану, чтобы тебя отсюда вышибли.
Эти слова его задели, вызвав обиду. Он попытался найти в ее лице признаки безумия, но не находил. Только холод в глазах. И что теперь делать? Продолжать убеждать ее как неразумного ребенка? Часть сознания так хотела и поступить, а другая гнала прочь из особняка: хватит, нужна передышка! И на стороне последней было похмелье. И обида. К тому же он ведь не оставлял ее одну, в наспех отстроенной будке дежурили два охранника. Сказать им, чтобы присматривали за Дарьей? Само собой. А к восьми, как обычно, Глафира явится.
- Не испытывай мое терпение, - поторопила Дарья.
Забыв про жажду, Алексей поплелся в коридор. Выглядел он как побитый пес, да и чувствовал себя так же. В дверном проеме остановился, обернулся.
- Я твой друг. Помни об этом, Дашка.
- Я помню, - отозвалась она. Эмоций в ее голосе было меньше, чем в тиканье часов на стене.
Когда Алексей покинул особняк, Дарья сосредоточилась и представила себе чистый лист бумаги. Мысленно написала на нем: "Кулинарное шоу!" Затем прошла в северное крыло дома, спустилась в подвал, осмотрелась, удовлетворенно кивнула и начертала слово "Подвал!" на воображаемом листе.
Вернулась в гостиную, позвонила Константину. Несмотря на раннее утро, он взял трубку после первого сигнала:
- Дарья?
- Я знаю, как найти убийц Киры. Приезжай.
- Знаешь?
- Прошу, Костя, не задавай вопросов.
- Хорошо. Жди. Уже еду!
Она положила телефон на стол, подошла к окну. Утро было серым, над землей клубился туман. Беседка за вишневыми деревьями выглядела как обитель призраков.
Дарья вновь представила лист бумаги и, с трудом сдерживая ярость, вывела слово: "Голод!" Крупные буквы сочились кровью. Воображение - отличный художник.
Глава одиннадцатая
- Рассказывай! - потребовал Константин.
За последние дни он осунулся. Гибель Киры и для него стала сильным ударом, а когда у Розы случился инсульт, так вообще покой потерял. Спал от силы по четыре часа в сутки; часто кричал на своих подчиненных, чего раньше никогда себе не позволял; много времени проводил в спортзале или тире, где срывал злость на боксерской груше или мишенях. Его бесило от одной мысли, что убийцы так и не будут найдены. Их искали его люди, искала полиция, он даже перешагнул через свою гордость и обратился за помощью к знакомому криминальному авторитету, с которым когда-то зарекся иметь дело. Но никаких подвижек. Вяземский тоже уперся в тупик: детектив обнаружил на даче Фролова кучу скрытых видеокамер и выяснил, что журналист задолжал банку крупную сумму. И все, на этом ниточка оборвалась. Когда Дарья позвонила и заявила: "Я знаю, как найти убийц Киры", Константин поверил ей сразу же, потому что отчаянно хотел верить. Он готов был уцепиться за любую соломинку.
Они стояли на веранде возле фасадной лестницы. Внизу, цепляясь за траву, плавали бледные клочья тумана. Где-то неподалеку каркала ворона.
- Ты должен мне кое-что пообещать, - заявила Дарья. Ее руки покоились на перилах, взгляд был устремлен в серое небо. - Это важно, Костя. Пообещай, что полностью мне доверишься.
- Обещаю, - не раздумывая ответил он.
- Я знаю, где сейчас находятся убийцы Киры, и не спрашивай, откуда. Просто прими это как факт. Уверена, ты хочешь сам с ними расправиться, но у меня на месть больше прав. Они мои!
Константин хмыкнул:
- Может, не будем пока делить шкуру неубитого медведя?
- Будем, Костя, еще как будем. Не хочу, чтобы ты дров наломал. Давай сразу договоримся: убийцы - мои!
- Что ты задумала?
Дарья стиснула пальцами перила, поморщилась будто бы от боли.
- Я собираюсь заставить их страдать. Долго страдать. Они не заслуживают пули в лоб, не заслуживают быстрой смерти. Ты приведешь их ко мне, но не сегодня, и не завтра… Еще ничего не готово, нужно все подготовить. Я все продумала, Костя! - Она развернулась, шагнула к нему и крепко схватила за руку. Заговорила, понизив голос до шепота, словно опасаясь, что кто-то может подслушать: - Ты должен найти рабочих, которые не станут задавать лишних вопросов. Они превратят подвал этого дома в камеру пыток. Не такую, как в Средневековье, нет… совсем другую. Я все продумала. Я им скажу, что делать. Ты ведь найдешь таких рабочих?
Константину понадобилось время, чтобы все это осмыслить. Он был ошарашен: неужели перед ним стояла та самая Дарья, которую он знал? Она ему сейчас напоминала ведьму из какой-то страшной сказки - красивая, но безмерно злая. А глаза… такой взгляд он видел у ребят в Чечне в разгар боя. Невольно возник вопрос: а действительно ли она знает, где находятся убийцы? Вполне возможно, что все это ее фантазии из-за невыносимого горя.
- Я найду рабочих, это не проблема, - ответил он. - Уже после полудня они будут здесь. Но вот что, Даша, мне нужно точно знать, что ты не ошибаешься. Согласись, все это выглядит как-то странно. Поверь, я на твоей стороне. Да я буду предан тебе, как чертов самурай, но сначала мне нужно убедиться, что ты действительно знаешь, где сейчас те ублюдки.
Дарья отшатнулась от него, во взгляде мелькнуло недоверие.
- Ты точно их не убьешь?
Константин недовольно покачал головой:
- Давай договоримся: я доверяю тебе, ты доверяешь мне. Только так. Скажу честно, мне не слишком нравится идея с камерой пыток, ну или что ты там задумала… За тебя боюсь, Дарья. Боюсь, что потом не выкарабкаешься из этой трясины, и ни один психиатр не возьмется тебя лечить. Но я знаю, ты не остановишься. Вижу, что не передумаешь. Будь я на твоем месте… - Переминаясь с ноги на ногу, он ударил кулаком по своей ладони. - Да, мне не нравится твоя идея, но я ее уважаю. И можешь не беспокоиться, те ублюдки попадут в твою камеру пыток. Убивать их не стану. Но я обязан удостовериться, что ты не ошибаешься! Ну как, доверяем друг другу полностью?
Дарья кивнула. Константин дал слово, и этого было достаточно. Что он обещал? Быть преданным, как чертов самурай? Отлично!
- Неподалеку есть деревня, где живут цыгане, - сообщила она, ощутив, что точка невозврата пройдена. - Знаешь такую?
- Еще бы. Деревушка скандальная, как-то на всю страну ославилась…
- Дом тридцать три. Это все.
- Ясно, - после долгой паузы произнес Константин. - Может, все-таки расскажешь, откуда информация?
Ответ был категоричным:
- Нет.
- Мы же договорились доверять друг другу.
Дарья вернулась к перилам, снова уставилась на небо.
- Прости, Костя, но тут уже дело не в доверии. Я просто не в состоянии тебе это объяснить.
- Ладно, проехали, - разочарованно буркнул он. - Значит, дом тридцать три, говоришь?
- Да.
Он все еще сомневался. Ему не терпелось проверить информацию. Это не сложно, труднее будет усмирить свои чувства, если окажется, что дом тридцать три в цыганской деревне действительно логово тех отморозков. В последние дни он часто представлял, как расправится с ними, когда поймает, и их быстрая смерть не входила в его планы. Здесь у него с Дарьей была полная солидарность.
- А Артур? - неожиданно вспомнил он. - Может, тебе и о нем что-то известно?
Дарья ответила холодно, раздраженно:
- Мой муж мертв!
- Уверена?
- На все сто!
Она даже думать об Артуре не желала. Ведь с него все началось. Он привел в дом смерть. Гроза пришла по его следам! Кира погибла из-за этого высокомерного недоноска. Жив ли еще муженек? Для нее - мертв.
- Ну что же, на этом пока все, - подвел итог Константин. - Рабочая бригада будет после полудня. Жди. Позже я тебе еще позвоню. - Он замялся. - Слушай, Даша… раньше не мог просить тебя, ты в таком состоянии была, а теперь… Может, навестишь Розу, а? Ей нужна поддержка.
"Преданный самурай", - подумала Дарья.
- Конечно, я ее навещу.
Несколько минут спустя он сел в машину и сразу же позвонил своему заместителю. Приказал ему навести справки про жильцов дома тридцать три в цыганской деревне.
* * *
После отъезда Константина Дарья какое-то время бродила по комнатам, не находя себе места, а потом взяла баян, уселась на пуфик и начала играть. Она бездумно нажимала на клавиши, растягивала меха то медленно, то резко. Злость порождала звуковой хаос, инструмент выл, ревел, гудел. И эта какофония казалась Дарье идеальной музыкой, она разрывала тишину в клочья и не давала ни единого шанса просочиться в голову сомнениям. То, что нужно! Гнев талантливый композитор, он свое дело знал.
Пальцы ныли от напряжения, на лбу выступила испарина. Растягивая меха, Дарья делала вдох, крылья носа раздувались, а потом следовал долгий тяжелый выдох. Она и баян были как один организм.
В безумную какофонию влился посторонний звук: динь-динь, динь-динь… Дарья решила, что теперь музыка стала лучше, ей не хватало именно треньканья колокольчика.
Копия Киры появилась ниоткуда - вот ее нет, а вот она уже здесь, посреди комнаты. Девочка, вскидывая руки, кружилась в странном подобии танца. Ее движения были угловаты, неестественны, она походила на механическую куклу, у которой заедал механизм. Девочка улыбалась, громко напевая: "Ля-ля-ля, ля-ля-ля…" Колокольчик в ее руке не умолкал.
"Кира танцевала, держа печеньку, - вспомнила Дарья. - Танцевала на фоне осеннего леса". Злость сменилась такой лютой тоской, что она завыла, не переставая терзать несчастный инструмент. Пальцы застыли на кнопках, теперь и баян выл на одной ноте. А существо, принявшее облик Киры, все кружилось и кружилось по комнате.
- Перестань! - выкрикнула Дарья, тяжело дыша. И уже тихо, обессиленно: - Перестань, прошу.
Девочка остановилась, дернула плечиками.
- Ну здорово же было! Хочу еще. Мне нравится танцевать. Еще хочу!
Дарья высвободилась от лямок баяна, положила инструмент на пол.
- Хватит. - Она уперлась локтями в коленки, погрузила лицо в ладони.
- Хочу еще! - Девочка топнула ножкой.
Внезапно Дарья невесело рассмеялась.
- Ты правда считаешь себя ребенком?
- Хочу танцевать! Под музыку!
- Ну давай, давай, покапризничай, так ведь все дети делают. Можешь еще губы надуть, лоб нахмурить. Давай же.
Девочка надула губки, лоб под черной банданой нахмурился. Дарья вздохнула, поднялась с пуфика.
- Да кто же ты на самом деле?
Чувствуя, что ответа на этот вопрос не последует, она вышла из комнаты. За ее спиной раздался разъяренный чудовищный рев:
- Не игнори-ируй меня, ма-амочка! Не игнори-ируй!..
- Господи, да моя дочка даже слова такого не знала! - раздраженно выкрикнула Дарья, не оглядываясь.
- Не игнори-ируй меня! - продолжало доноситься из комнаты. - Я же на твое-ей стороне-е!
Рев резко оборвался, и наступила звенящая тишина. А через пару секунд с улицы в прихожую вбежал охранник. Увидев Дарью в конце коридора, он спросил встревоженно:
- С вами все в порядке?
- Конечно. - Она сделала удивленный вид.
- А то я слышал что-то…
- Тебе почудилось. Бывает.
* * *
Глафира пришла к восьми утра. На Дарью она посмотрела настороженно и даже немного испуганно: случилось чудо, и девочка в одночасье взяла да оправилась от горя? Так не бывает! Это противоестественно. А может, дело в каком-то наркотике? Или бедняжка тронулась умом? От таких предположений Глафире стало не по себе.
Вчера вечером она покинула особняк с тяжестью на душе, ей и самой было непонятно, плохое ли это предчувствие или просто моральная усталость. Ночью почти не спала, маялась и все спрашивала себя: все ли сейчас в порядке с Дашей?
А Дарья, как выяснилось, ожила. Вчера напоминала увядший цветок, а теперь… Нет, что-то здесь явно не так! И где, спрашивается, Алексей? Он ведь обещал глаз с Дарьи не спускать. Ночью в этом доме определенно что-то произошло.
Глафира выложила из корзинки на кухонный стол баночку черничного варенья, пакет с травяным сбором и букетик полевых цветов. Поинтересовалась как бы невзначай:
- А где Леша?
- Ушел, - равнодушно ответила Дарья. Она сидела за столом, вальяжно откинувшись на спинку стула, и чистила апельсин. - Он вспомнил, что у него есть важные дела. Да и вам лучше уйти. Как видите, я теперь в норме и приглядывать за мной не нужно.
Алексей ушел из-за каких-то важных дел? Глафира отказывалась в это верить. Конечно же, Дарья выгнала его, как сейчас и ее гонит. Но почему?
- Может, я все-таки побуду с тобой немного? - попросила она скромно.
- Зачем? - Дарья кинула в рот дольку апельсина. - Простите, но мне не нужна компания.
Глафира решила не ходить вокруг да около. Она была человеком не всегда решительным, но сейчас дала себе зарок, что не покинет этот дом, пока не дождется от Дарьи кое-каких ответов. Пускай хоть охрану вызовет - упрется и не уйдет! Некрасивые детские писательницы тоже умеют показывать характер, когда нужно.
- Что с вами случилось, Даша? - строго спросила она. - Прошу, расскажите.
Дарья поглядела на нее с наигранным недоумением, рука с долькой апельсина застыла возле рта.
- Со мной? Ничего со мной не случилось, если не считать того, что Росинку убили какие-то мрази. Но я, как видите, смирилась и живу дальше. Так бывает. Осознаешь, что в страдании нет смысла и…
- Я вам не верю, - перебила ее Глафира.
Дарья положила апельсин и дольку на стол.
- Вольному воля. Вот только не пойму, почему вы все не хотите оставить меня в покое?
- Не нужно со мной так. - На лице Глафиры отразилась обида. Но только на миг. - Я этого не заслуживаю. Вы и Алексея так выгоняли? Я же вижу, вы пытаетесь обидеть меня, но вам от этого самой больно.
После ее слов воцарилась тишина. Дарья смутилась, виновато потупила взгляд.
- Простите, - наконец промолвила она. - Не знаю, что на меня нашло. Просто… я сегодня чувствую себя другим человеком. Не лучшим человеком. И знаете, Глафира, вам я скажу правду. - Ее пальцы принялись терзать кожуру апельсина, голос повысился: - Те, кто убил Киру, скоро за все поплатятся!
- Бог мой! - выдохнула Глафира. - Их поймали?
- Я знаю, где они сейчас. - Дарья заговорила с пылом. - Отличная новость, верно? Просто отличная! У меня на них большие планы, хорошие такие планы, дорогая Глафира. Я заставлю их страдать! Я лично заставлю их мучиться! И прошу вас, не говорите мне прописную истину, что месть иссушает душу. Там иссушать больше нечего. Пустота. Пустыня бескрайняя. Я помню, что стало с вашей дочкой, помню про того доктора, которого вы простили. Но у меня другая ситуация, вы должны это понять. Я как никто заслуживаю мести, это все, что у меня теперь есть. Пожалуйста, не смейте меня отговаривать…
- И не собиралась, - четко сказала Глафира, чем удивила Дарью. - Кто я такая, чтобы вас отговаривать? У меня нет такого права. Делайте, что задумали, Даша.
Она хорошо помнила свои чувства, когда сама жила местью. Тот доктор казался ей олицетворением зла. Доктор, который всего лишь допустил ошибку. А убийцы Киры… Для Дарьи месть спасение. В ином случае она зачахнет и, возможно, с собой покончит, лечение временем - не для нее. Пускай будет месть. Гнев лучше отчаяния. Злость - во спасение, ярость - как лекарство. Отговаривать, упрекать, взывать к милосердию - вот что сейчас настоящая жестокость.
Дарья вскочила со стула, подбежала к Глафире и крепко обняла ее. Она и сама не предполагала, насколько важно для нее было получить благословение от этой женщины. Словно благословение матери.