– Не знаю… Не помню, – растерянно прошептала я. Кажется, Лютый загнал меня в угол.
– Где пустая бутылка? – строго повторил Лютый.
Я прикусила губу и замотала головой:
– Не знаю. Может, лежит в моей комнате в мусорном ведре. Последние сто грамм я допивала в номере.
– Пойди принеси.
– Я уже успела выкинуть мусор в мусоропровод.
– Сейчас я скажу уборщице, она переберет весь мусор. Так мне ее позвать? Ты только представь, что я тобой сделаю, если среди мусора не будет пустой бутылки…
– Не надо никого звать…
Лютый встал, подошел ко мне и, взяв за подбородок, заглянул в глаза.
– Сейчас ты мне все расскажешь. Это ты ела шашлык и пила виски рядом с трупом Дога?
– Я…
– Ты была там одна?
– Да, – безжизненным голосом произнесла я.
– Но ведь ты не куришь, а там нашли груду окурков.
– Я закурила…
– Я убью тебя, если ты будешь продолжать врать, – мрачно отрезал Лютый и достал пистолет. Приставив холодное дуло к моему виску, он щелкнул предохранителем и сказал:
– Подумай о сыне. Катя… От него сбежал отец, а теперь убьют мать…
– Убери пистолет. Я все расскажу.
Лютый убрал пистолет и, придвинув стул, сел напротив меня. Я честно рассказала про Эдика и про смерть Дога. Я рассказала все, без утайки, не упустив ни единого момента. Лютый слушал меня очень внимательно. Когда я наконец замолчала, он достал сигарету и принялся неторопливо разминать ее холеными крепкими пальцами. "Какие красивые у него руки", – некстати подумала я.
– По всей вероятности, чужаку удалось бежать… С этим более-менее ясно. Теперь расскажи, где Пашка.
– Я не знаю, честное слово, не знаю!
– Может, ты просто не хочешь говорить?
– Поверь, я не знаю, где мой муж, – еще раз повторила я.
– Как убили Стаса?
Потерев виски руками, я в подробностях рассказала о смерти Стаса. Лютый ни разу меня не перебил.
– А труп Стаса уже унесли? – осмелилась спросить я.
– Унесли, – смерив меня тяжелым взглядом, сказал Лютый и потушил сигарету о пепельницу.
– Замечательно! Это значит, что завтра мы с сыном можем вернуться домой. Ковер я почищу, кровь замою, об этом можете не беспокоиться.
Лютый молчал. Вид у него был довольно миролюбивый. Во всяком случае, за пистолет он больше не хватался. "Может, все обойдется? – с надеждой подумала я. – В конце концов. Дога завалил Эдик. С него и спрос…"
– Иди ложись спать, – прервал мои мысли Лютый.
– Что? – вздрогнула я и, подняв голову, посмотрела на него.
– Иди ложись спать. Уже скоро светать начнет. Ты будешь жить здесь до тех пор, пока не объявится твой горячо любимый супруг. Мы его из-под земли достанем, достанем и заставим отвечать в том числе и за твои проступки, Катерина! Я не такой дурак, как ты думаешь. Я всегда знал, что ты – жуткая стерва. Я твою гадкую натуру давно раскусил. Ты прекрасно знаешь, где находится твой муженек! Короче так: ты будешь жить на моей территории ровно месяц. Если через месяц Пашка не выйдет на связь, мы живьем закопаем тебя вместе с твоим выродком в ближайшем лесу.
В том, что это не шутка, можешь не сомневаться!
Услышав это, я побледнела. Неужели эти подонки способны убить беззащитную женщину и… ребенка? Неужели человеческая жизнь для них ничего не стоит?
– Ты и вправду хочешь убить меня и Саньку? – зачем-то спросила я.
– Ровно через месяц я тебя сам зарою, сука! – Сказав это. Лютый протянул мне сотовую трубку и глухо спросил:
– Будешь звонить?
– Кому? – опешила я.
– Паше, кому же еще? Он оставил тебе телефон для связи? Где он сейчас находится? В Москве? В Питере? Залег на дно где-нибудь в Приморье? А может, он уехал по поддельным документам в Штаты?
– Мне некуда звонить, – горестно всхлипнула я.
– Иди к ребенку. И знай, что с этой минуты из номера выходить нельзя. Официантка будет приносить еду прямо в комнату. Выгуливать ребенка можешь на балконе. Впрочем, нет. Я, Катерина, добрый. Раз в день разрешу тебе пройтись вместе с сыном по территории под присмотром кого-нибудь из моих людей. А так – ни-ку-да.
Поняла? У входа я посажу своего человека.
Закрыв лицо руками, я громко разревелась:
– Я хочу домой! Отпустите меня! Где ключи от моей квартиры?
– Они тебе пока без надобности. Иди к сыну.
Я сидела как вкопанная, будучи не в силах пошевелиться.
– Пошла отсюда, – зло процедил сквозь зубы Лютый. – Двигай ногами, или я выкину тебя отсюда за шкирку, продажная тварь! Подумай о сыне!
– Все, ухожу, – прошептала я и встала с дивана. На улице я стала жадно ловить открытым ртом прохладный ночной воздух. Сволочи! Боже мой. какие сволочи! В них нет ничего человеческого, ничего!
Вспомнив о Саньке, я побежала к коттеджу.
Поднялась на второй этаж, открыла дверь и облегченно вздохнула. Санька крепко спал. Опустившись перед ним на колени, я принялась целовать теплый лобик.
Нет, не стоит его будить, пусть поспит. Завтра я постараюсь объяснить ему, что счастливая жизнь закончилась. Отныне мы с ним пленники…
Отныне? С самого начала мы были пленниками.
Пашка привез нас сюда.., под залог. Бедный мальчик, боюсь, он этого не поймет…
Заперев дверь на ключ, я села на пол и, обхватив голову руками, громко застонала. Пашка…
Что же ты наделал, сукин сын… Я ведь любила тебя… Лю-би-ла… В последнюю ночь перед командировкой Пашка был по-особому нежен со мной. Мне было так хорошо в его объятиях, что не хотелось вставать. В душ я не пошла… Среди ночи меня разбудил богатырский храп. "Силен, мужик", – подумала я и тихонько толкнула Пашку в бок. Я всегда так делала – не слушать же до утра мощные рулады… После командировки Пашка обещал сходить к врачу. От кого-то я слышала, что от храпа избавляют с помощью операции. Подсекают какую-то уздечку – и нет проблем… Теперь операция ему ни к чему. Мертвые не храпят…
Пашка мертв, я чувствую это. Кто-то убил его и стащил дипломат с деньгами. А потом хотели убить меня. Но зачем? Зачем?
Дверца огромного платяного шкафа с грохотом поползла в сторону. Вскрикнув от ужаса, я вскочила и крест-накрест прижала руки к груди, словно хотела защититься.
– Да не ори ты так, ребенка разбудишь, – прозвучал знакомый голос.
Это был Эдик.
– Что ты переполох поднимаешь? – сказал он и подошел ко мне.
Но я и не думала поднимать переполох. Бросившись к нему на шею, я заревела.
– Перестань, Катька, сырость разводить.
Смотри, пацанчик уже завозился…
Я замолчала и, взглянув на Саньку, быстро заговорила:
– Эти сволочи обещали убить меня и сына.
Они хотят закопать нас в могилу, живьем… Из-за них убили моего Пашку. Мне нужно отсюда сбежать. Они запретили выходить нам из комнаты.
Сказали, что ребенка можно выгуливать только на балконе… Это звери, настоящие звери… Но и ты тоже хорош! Ты почему, засранец, не соизволил .пустую бутылку из-под виски выкинуть?! Попировал, гад ползучий, а за собой не убрал! Ты что, меня подставить решил?!
– Прости, Катя, захмелел, – потупился Эдик. – Вискарь в голову дал, аж память отшибло…
– Память! Из-за тебя мне пришлось все рассказать! Из-за тебя меня чуть не пристрелили!
Замолчав, я посмотрела на открытый шкаф и, выпучив глаза, спросила:
– А ты каким образом попал сюда?
– Шел, шел и пришел. Еще днем я вычислил, где ты живешь: на балконе полотенце и детские плавки сушатся. Дальше – дело техники. На мое счастье, внизу никого не было. Я поднялся и открыл номер. Замки здесь – смех один, пальцем можно сковырнуть.
– Господи, да откуда ты взялся на мою голову?! – в сердцах простонала я. – Какого черта ты ко мне привязался? У меня своих проблем по горло, так ты еще доставляешь мне неприятности!
Послушай, будь другом. Смойся, а? Смойся отсюда, чтобы я никогда больше тебя не видела!
– Ты сама не знаешь, что говоришь. В сложившейся ситуации мы нужны друг другу. Нам нужно держаться вместе. Где твой муж?
– Не имею представления. Скорее всего, его убили, а дипломат с бабками похитили.
– Все понятно. Твой благоверный кинул братву. Да, теперь я не сомневаюсь, что тебя действительно закопают в каком-нибудь уединенном месте. Да и ребенка тоже.
– Паша не мог нас кинуть, – всхлипнула я, – не мог. Он не такой!
– Это уже не важно. Важно выбраться отсюда. – Эдик улыбнулся и слегка приобнял меня за плечи. Отстранившись, я прикусила губу.
– Что ж ты до сих пор здесь торчишь?
– Я ждал тебя. Хотя у меня были шансы скрыться. Правда, после того как ты рассказала Лютому, как я сюда попал, машины будут шерстить – будь здоров. Надо поискать другой способ.
– Так что же ты все-таки не скрылся?
– Катенька, не мог же я сделать ноги, не прихватив твой телефончик. – весело рассмеялся Эдик.
– Придурок ты, вот кто! – разозлилась я и принялась нервно ходить по комнате. – Да, нам необходимо выбраться отсюда, но как? Из этой тюрьмы сбежать невозможно! На каждом шагу видеокамеры, собаки, охранники. Кремль, наверное, так не охраняют!
– Если серьезно, Катя, я кое-что придумал. В общем, я пришел за тобой. Я понял, что у тебя проблемы. Я видел тебя заплаканную, видел, как тебя увозили, как ты приехала на чужом джипе и побежала искать пахана. Я не мог оставить тебя одну. Собирай сына. Нельзя медлить ни минуты.
Утром будет поздно.
– О чем ты говоришь? – удивилась я.
– Я нашел мертвую зону. Короче, это такое место в заборе, которое не просматривается видеокамерой. Я сделал там подкоп. Только до забора придется ползти. Если мы пойдем в полный рост, нас сразу засекут. Собирайся, Катюша, пока внизу никого нет.
Покрывшись красными пятнами от волнения, я подбежала к Саньке и стала его тормошить.
– Санечка, сыночек, просыпайся. Просыпайся, дорогой. Мы поедем домой, – бессвязно бормотала я, натягивая на сына вельветовые джинсики.
– Мама, я сам, – не открывая глаз, возмутился Санька.
Через пять минут мы вышли из коттеджа.
Внизу опять никого не было. Полусонный Санька молча прижимал к себе потертого плюшевого зайца, которого везде таскал с собой. Похоже, присутствие незнакомого мужчины его не смущало, а может, он просто еще не разобрал, что к чему.
Пустынные дорожки были хорошо освещены.
– Главное – дойти до леса, – тихо шепнул мне Эдик. – А там как-нибудь проберемся. До дыры – всего ничего.
В лесу я почувствовала себя намного увереннее. Зря Лютый хвастался своей крутостью. "Приставлю к тебе своих людей… Будешь под конвоем в туалет ходить…" Ха, видали мы таких! Представляю, как вытянется его лицо, если нам удастся сбежать!
– Катя, ложись на землю, дальше будем продвигаться ползком, – приказал Эдик.
– Ползком? – оживился Санька. – Вот здорово! Это я умею. Смотри, дядя, так? – Задрав кверху обтянутую джинсиками попку, Санька пополз вслед за Эдуардом. Я – за ним.
Подкоп показался мне совсем маленьким.
Санька, может, и пролезет, а вот мы с Эдиком – нет. Однако, как ни странно, вскоре мы оказались за территорией поселка. Все втроем.
Сев на землю, я обняла сына и тихонько всхлипнула. Эдик пригрозил мне пальцем и стал закидывать подкоп землей.
– Какого черта ты это делаешь?
– На всякий случай. Как-то не хочется сразу же попасть в жаркие объятия твоих товарищей.
– Это не мои товарищи, – разозлилась я и моментально успокоилась.
– А чьи же еще? Мои, что ли? – усмехнулся Эдик.
– Это товарищи моего мужа. Хотя, какие они ему товарищи… Небось сами перерезали ему горло в темном углу..
Услышав мои слова, Санька насторожился.
– Мама, а где папа? – спросил он.
– Папа скоро приедет. Он в командировке.
Я погладила сына по голове и подумала о том, что не стоит говорить лишнего при ребенке. У мальчика и без того расшатана психика. На своем коротеньком веку он успел многое повидать…
– Принимай работу. Катя, – произнес Эдик, маскируя подкоп травой. – Как будто и не было никакой дыры!
– Зд-о-орово… – восхищенно протянула я. – Но учти, при дневном свете все будет выглядеть по-другому.
– Тогда – вперед! – протянул мне руку Эдик.
Остановив на трассе старенький жигуленок, мы сели на заднее сиденье и перевели дух. Санька обвил мою шею руками и устало закрыл глаза. Я прижала его к себе и вопросительно посмотрела на Эдика.
– Куда едем? :
– Ко мне, – просто ответил он. – Выспитесь, приведете себя в порядок, а дальше будет видно, что делать. Надо полагать, дома вам показываться нельзя.
– А мы и не попадем домой. У меня ведь ключей даже нет. Ключи-то у Лютого. Я их дала для того, чтобы он там.., немного прибрался.
– Вот как? Лютый, оказывается, устроился у тебя домработницей, – усмехнулся Эдик.
– Нет, понимаешь, когда я уезжала, там оставался труп…
Покосившись на шофера, что-то напевающего себе под нос, я наклонилась к Эдику и вкратце рассказала ему о том, что произошло несколько часов назад у меня в квартире. Эдик внимательно слушал меня и лишь иногда хмурил брови.
– .. Ну, а дальше ты и так все знаешь, – закончила я и, положив голову Эдику на плечо, провалилась в сон.
Глава 6
– Катя, проснись, мы приехали, – услышала я и открыла глаза.
– Куда?
– Ко мне домой. Тут ты будешь в безопасности. У Лютого меня никто не видел, кроме тебя. А раз так – нечего бояться. Мальчишку не буди, жалко. Я донесу его на руках.
Эдик осторожно взял Саньку и вышел из машины. Я двинулась за ним.
– Эдик, а как же твоя жена и дети?
– А при чем тут жена? Жена у меня при понятиях. Я же не могу оставить тебя на улице.
– Я у вас долго не задержусь, – пробормотала я, краснея. – Вот только высплюсь, приведу себя в порядок, и мы с Санькой уедем к родителям.
Лифт остановился на восьмом этаже.
– Нам сюда, – сказал Эдик, указывая глазами на железную дверь. – Катя, у меня руки заняты.
Возьми в правом кармане брюк ключи и открой.
– Конечно, конечно, – прошептала я. – Не стоит никого будить.
В коридоре было темно. Не включая свет, Эдик прошел в комнату и положил Саньку на широкую двуспальную кровать.
– Пусть поспит. Намаялся пацан. Пошли обмоем наш побег. Хлопнем по бокалу шампанского и пойдем спать.
– Да неудобно как-то, – пожала плечами я.
– Что тебе неудобно?
– Вдруг жена проснется? Некрасиво как-то получается. Сначала тебя не было черт знает сколько, а потом ты привел незнакомую женщину да еще пьешь с ней шампанское на кухне. Если бы мой Пашка такое учудил, я бы его на месте убила.
– Моя жена не убьет, – засмеялся Эдик, взял меня за руку и повел в большую комнату.
В комнате никого не было.
– Эдик, у тебя, кажется, двушка?
– Да, ты умеешь считать.
– Считать-то я умею, а вот понять ничего не могу. В одной комнате спит мой сын, в другой находимся мы. А где же твоя жена и дети? Они что, спят в туалете?
– Нет у меня никакой жены, – ухмыльнулся Эдик и достал из бара бутылку шампанского. – Ни жены, ни детей. Вернее, жена была, только мы с ней развелись пару лет назад. От брака у меня остался сын. Естественно, он живет вместе с матерью. Она его настроила так, что со мной он видеться не желает. У него новый отец, новая семья.
А это моя нынешняя холостяцкая квартира…
– Ах ты, гад ползучий! – ни на шутку разозлилась я. – Получается, что все это время ты мне врал?!
– В чем же я тебе врал?
– Говорил, что дома тебя ждет жена, двое маленьких детей!
– Знаешь, Катя, когда я увидел тебя в лесу, то первая мысль, которая пришла мне в голову, была такая: как все-таки здорово, что я не обременен семейными узами.
– Идиот, – покачала я головой и села в кресло. – А я-то как дура тебе помогала! Думала, жалко человека, ведь его дети дома ждут. Я сама мать и прекрасно знаю, что такое дети. А ты, оказывается, врал самым наглым образом. Врун поганый, вот ты кто!
– Ладно, Катерина, кончай злиться. Лучше выпей бокал холодного шампанского и немного остынь, успокой нервишки. Ты и так в последнее время дергалась без конца. Ладно, все позади. Ты помогла мне, а я помог тебе. Нет у меня двоих детей и не будет, если, конечно, ты мне не родишь…
– Что ты себе позволяешь? – покраснела я. – Я замужем за прекрасным человеком. Если он найдется, тебе не поздоровится, учти. Мамочка, например, убеждена в том, что нельзя выходить замуж за мужчину "с прошлым"!
– С каким еще "прошлым"?
– С разводом за спиной. Все эти бывшие жены и бывшие дети – это такая головная боль…
Бр-р-р.., врагу не пожелаешь!
– Вот ты и нашла себе подходящего, без штампа в паспорте. Силен мужик! Спокойно кинул вас с сыном и смылся с дипломатом баксов!
– Я не хочу тебя слушать, – резко сказала я и, отвернувшись, стала пить шампанское.
Эдик взял табуретку, сел напротив меня и задумчиво забарабанил пальцами по столу.
– Ну что ты стучишь! Нервничаешь, что ли?
– Может, и так. Просто ты очень красивая, Катя…
– Дура я, вот кто! Помогла по доброте своей чужаку, за что и получила по шапке. Как твое плечо? Тебе не мешало бы показаться врачу.
– Завтра заскочу в больницу. Если хочешь, можешь сделать мне перевязку.
– Нет уж, уволь! Ты лучше к доктору сходи.
Я, между прочим, крови боюсь. Свалюсь тут на пол к чертовой матери, и все.
– Ax ты, кисейная барышня, – засмеялся Эдик и подлил мне шампанского.
– А ты почему не пьешь? – спросила я.
– Вместо ответа он обхватил мои коленки мощными руками.
– Ты что? – испугалась я. – Сядь на место.
– Не хочу!
– Тебе нравится сидеть у моих ног?
– Я бы не задумываясь просидел у них всю жизнь. Не представляю, как можно из-за денег оставить такую женщину! Твой муж… Ладно, оставим эпитеты. Я бы на его месте…
– Давай ты останешься на своем месте, – перебила я Эдика и убрала его руки с колен.
– Катя, послушай… – Эдик легко поднялся и, наклонившись, слегка укусил меня в шею.
– Перестань сейчас же! – вспыхнула я, ноне стала сопротивляться. Я вдруг почувствовала, что хочу получить свою порцию нежности от этого человека. В конце концов, я имею на это право.
Пашка бессовестно кинул нас с Санькой.., пропал… Пусть он теперь кусает локти, говнюк эдакий". Я.., не обязана хранить ему верность… Я.., я…
– Катюша… Катя… – чуткие пальцы Эдика осторожно коснулись напряженных сосков. О, какое блаженство… Еще.., еще… После бессонной ночи хотелось расслабиться, забыть обо всем…
– А-ах! – выдохнул Эдик, погружаясь во влажную плоть…
Оргазма мы достигли одновременно. С Пашкой такого никогда не было…
– Ну вот все, – сказала я, улыбаясь и целуя Эдика в лоб. – Где тут у тебя ванная? Без душа я умру!
Постояв под горячими струями десять минут, я вернулась в комнату. Эдик раздвигал диван.
– Давай ложись! Нужно выспаться, а то ты из меня все соки выжала, – сказал он и достал из шкафа постельное белье.
– Да уж ты тоже постарался. А вот лягу я с сыном.