Филя снова прошептал, и Юлия крикнула, став вплотную к стенке:
– Передавай чего велено и уходи. Я дверь никому так поздно не открываю.
– А как же я вам передам, если вы дверь не открываете? – резонно возразил Паша.
– А что ты должен передать?
– Пакет. Вот.
– Ну оставь у двери и уезжай. Я после возьму. Когда оденусь.
Филя кивал ей: все правильно.
– Но я ж не могу так оставить, – донеслось из-за двери. Упрямый оказался мужик.
– А я совсем раздета и посторонних впускать не собираюсь. Вот и выбирай, чего хочешь. Мне лично Илья ничего не обещал, так что брось свои дурацкие хитрости и отваливай подобру-поздорову. – Она лукаво посмотрела на Филю и добавила уже по личному почину: – А то у меня здесь кавалер, я ему скажу, и он тебе так морду начистит, что тебя больше ни в какую охрану не примут.
– Да видал я твоего фраерка! – донеслось презрительно из-за двери. – А чего это он у телки под кроватью-то прячется, а? Эй, фраер! Ты меня слышишь? Ступай сюда, засранец, вот и побазарим, а то, поди, обгадился от страха?
Из кухни на этот пассаж выглянул удивленный Гордеев. Но Филя жестко махнул ему рукой: уйди, а Юлию притянул к себе и снова зашептал ей на ухо:
– Надо открывать – не отстанет. Но мы его уделаем. Значит, поступаем сейчас так… Нехорошо, конечно, но и без проколов что-то не получается…
Паша считал, что он ничем не рискует.
В руке у него был пистолет с навинченным на ствол глушителем, а сверху был надет обычный бумажный пакет. Его он держал наготове, если хозяйка или ее фраер захотят выглянуть в дверной глазок. Но ни он, ни она почему-то не выглядывали, было бы снаружи видно – блестел в глазке отсвет от лампы из кухни.
Ну первым он, конечно, шлепнет фраера, а сучку только пристукнет легонько, чтоб не рыпалась, оттянет ее хорошенько, а потом отправит вслед за фраером. И только его тут и видели. А старуха та, внизу, не свидетель, куда ей! Что же надо будет сделать тут, он уже знал. Как знал и в какое место будет стрелять. Фраеру – в висок, ей – в грудь. Мол, поссорились любовнички, он ее шлепнул, а потом сам от страха застрелился. Отпечатки там и прочее – это дело техники…
Но что ж это она не открывает? Или фраер жидко обгадился?
Хотел уж подначить, но услышал, как в замке поворачивается ключ с той стороны. Ну вот и славно…
– Чего ты тянешь? – спросил скорее для того, чтобы просто подбодрить самого себя – ожидание дела всегда немного томительно.
– Сейчас, сейчас, – услышал почти рядом. – Вот же какой нетерпеливый!
Паша расплылся в широкой улыбке, которая должна была бы сразу понравиться этой сучке.
– Открываю, – повторила она. – Только заходи сразу, я не одета!
– Правильно, – сказал он сам себе и резко толкнул уже приоткрывающуюся дверь. Она легко распахнулась, и он даже защурился от неожиданного ослепительного света. А в этом свете, напротив, стояла голая сучка! И, смеясь, смотрела на него. Это ж надо такое?! Он даже на миг забыл про свой пистолет с глушителем, который держал перед собой навскидку. Он просто шагнул в прихожую, и через мгновение свет померк в его собственных глазах.
Страшный удар обрушился на его голову, а рука с пистолетом вдруг куда-то сама загнулась, да с такой болью, что показалось, будто у него лопнули сухожилия. Дополнительный удар сзади поверг его лицом на пол.
Очнулся он не скоро.
Руки и ноги его были крепко стянуты веревками. Голова шла кругом. Сам он лежал на спине, и в лицо ему бил яркий свет.
– Падла… – прохрипел он, увидев над собой лицо фраерка.
– Сейчас за тобой приедут, Паша, – усмехнулся Филя. – А ты нехилый мальчик, Паша, старенький только, обычно я с первого раза таких кладу, а тебя со второго. Но тебе, Паша, это теперь без разницы. Котел тебе уже с того света ручкой машет, Киря вовсе в Петрах припухает, вот и ты при пушке, дурак, оказался. Кто там у вас следующий? Барин, да? На ту же парашу. Ну полежи еще, отдохни.
Филя встал со стула и отправился в комнату, где молча ревела, растирая черные потеки туши по лицу, действительно полуодетая Юлия Марковна. Ее утешал, подавая в стакане воду, Юрий Петрович Гордеев.
– Что поделаешь, – приговаривал он, – героизм требует определенной отдачи, Юленька. Зато как красиво взяли! А вы молодец. Филипп, ну что они так долго? Это ж, считай, покушение на убийство! А едут будто на обыкновенную квартирную кражу! А еще МУР краснознаменный, ей-богу…
Филя вернулся в прихожую, где лежал налетчик.
– Слышь, Паша? А может, мне развязать тебя да выкинуть из окна? Чего милицию ждать? Скажу, что ты очнулся и… сам упрыгнул, а? Здесь двенадцатый этаж, разобьешься, к едрене фене, и все дела! А то ментовка, камера, тюряга, опидорасят еще где-нибудь по дороге. Давай, а?
Но Паша молча вращал глазами, выказывая свою жуткую ненависть к фраеру, так запросто уделавшему его.
– Не хочешь сказать, кто тебя послал? Я ж видел, тебя, дурака, еще на фирме. Тебя ведь охранять поставили, а ты на бабу с пушкой… Зачем? Чего тебе женщина сделала? Деньги хорошие платила, да? И ты ее за это? Дерьмо ты, Паша. И хозяин твой тоже дерьмо, он же тебя как щенка кинул. Скажи, а зачем ты ей микрофон к дубленке прицепил? Кто велел? Молчишь, ладно. А что ж ты прокололся как последний фраер?
– Сука ты, гад вонючий… – прохрипел Паша через силу, что-то ему мешало в груди даже выматериться от души.
– Зря, – сказал Филя и носком ботинка врезал между ног. – Это тебе, чтоб больше не грубил старшим. А это… – Он только занес ногу, но Пашу аж винтом скрутило. – Видишь, уже усек. То ли еще будет! Ты прежде работал в ментовке, так? А на зоне никогда не был? Ох там и любят бывших ментов! Мне Юля уже объяснила, что ты в группе захвата был. Ну вот на зоне и попрыгаешь. Я тебе не завидую, Паша, честно говорю. А что в ментовскую зону ты не попадешь, тоже гарантирую, можешь быть уверен. Отдыхай. До приезда своих бывших коллег…
Глава четырнадцатая В ЗАГОНЕ
Первые недели февраля прошли у Юрия Петровича Гордеева в томительном ожидании известий из Генеральной прокуратуры. Торопить Калинцева он не решался: задание тот получил от самого Меркулова, перед заместителем генерального прокурора и отчитывался в своих действиях. Звонить Турецкому, чтобы тот со своей, так сказать, стороны поинтересовался, вроде было неловко – у всех же масса собственных и чаще всего неотложных дел. А потом ведь, Константин Дмитриевич дал четкий срок – месяц, так чего ж суетиться без пользы?..
Чтобы не терять даром времени, Юрий тщательно подготовил все необходимые материалы по Андрею Репину – протоколы его допросов, показания, которые дали по ходу дела майор Лукин, уверявший, что его попросту заставили вышибить признания из убийцы Инны Осинцевой, опять же показания и Юлии Марковны Фединой-Поспеловской, касавшиеся возвышения фирмы "Феникс" и особой роли Ильи Андреевича Носова в судьбах бывших его партнеров. Приобщил он к своему делу и улики, найденные при обыске в квартире гражданина Говорыкина в доме на Тихвинской улице. Кстати, Борис Осинцев, которому предъявили бархатный футляр в числе других похожих, сразу указал на свой. Ну а анализ порошка, находившегося в стеклянной банке из-под растворимого кофе, показал, что это были остатки окисла таллия, восемьдесят первого элемента в таблице Менделеева. Иначе этот порошок называют обычно крысиной отравой или солями таллия. Идентичными тем, которыми была отравлена Осинцева.
И еще любопытная деталь. Гордееву удалось-таки отыскать в архивах двух горбольниц заключения о смерти Сербинова и Горшевского. Дело Панфилова кануло в Лету, – видимо, во время реконструкции больницы в Филях. Так вот, было зафиксировано отравление химическими соединениями, которые употребляются для борьбы с крупными грызунами. А вот каким образом отрава могла оказаться среди рыбной продукции, приготовленной Носовым, о том справка патологоанатома не сообщала. То есть речь шла о тех же самых солях таллия, которыми, как показало время, успешно пользовался то ли сам Илья Андреевич Носов, то ли его не менее опытный отпрыск Гриша – для успешного достижения своих целей.
Но Гордеева в большей мере сейчас интересовала не обвинительная сторона дела, ибо это не его роль, а защитительная. И для законного исполнения этой роли было желательно иметь под рукой сам объект защиты, то есть осужденного Андрея Петровича Репина. Судьба последнего не могла не беспокоить.
Юрий Петрович не имел оснований утверждать, что господин Носов-старший активизировал свои угрозы в отношении адвоката, не только не оставившего собственными заботами Андрея, но сменившего тактику действий. Нет, со стороны все выглядело вроде бы вполне нормально. Угрозы по телефону больше не сыпались. "Форд" стоял возле дома на целых колесах, никто их не прокалывал. Беглый осмотр машины также указывал на то, что никаких бомб под днище тоже не закладывали.
Правда, Юрию пришлось применить небольшую хитрость. На службе лежал его официальный бюллетень, где черным по белому значилось – сотрясение мозга, травмы головы и прочее. Домашний телефон стоял на автоответчике, демонстрирующем любопытным, что в настоящий момент Юрий Петрович не может подойти к телефону либо по причине сна, либо оттого, что вынужден посещать поликлинику. Словом, туфта была отработана по четкому плану.
С Лидией, когда требовалось срочно, Юрий держал связь исключительно через Валерию Давыдовну, для которой некоторая таинственность была приятной причиной дополнительных острых ощущений. А потом, она так обрадовалась возвращению Юрия Петровича, что готова была мчаться на его зов в любой час дня и ночи. И помощь ее в таких случаях была энергичной и очень действенной. У Юрия, во всяком случае, не возникало поводов для сомнений в ее удивительных способностях.
Похоже Лера и сама прекрасно оценивала собственные силы и возможности. И хотя у нее, вероятно, и была, с ее точки зрения, причина ревновать младшую подругу Лидочку к предмету личного обожания, но она старалась ничего не высказывать такого, что могло бы невзначай разрушить столь чудесным образом восстановленное ее душевное равновесие. А когда женщина чувствует себя, что называется, в своей тарелке, она несомненно способна и на великие подвиги. Правда, пока нужды в них не предвиделось…
Что еще?.. Ну конечно, та акция с покушением на убийство, когда он вместе с Агеевым находился у Юлии Фединой, не лезла ни в какие ворота! Это, казалось, что-то такое вообще из театра абсурда! Просто так, ни с того ни с сего, явиться в дом и пытаться застрелить всех, кто находится в квартире? Бред! Но, размышлял Юрий Петрович, именно зверь, загнанный в угол, и способен на алогичные поступки!
Если прикинуть, сколько в последнее время тот же Носов-старший успел получить оплеух, выходило немало.
Ну уж не говоря о тех троих бандитах, с которыми покончил следователь Мансуров, прежде чем покончили с ним самим, его постигла явная неудача с адвокатом – там, в вологодских лесах. У него сгорел синим пламенем хранитель оружия, Кирьяк этот. Одновременно сильно засветился сынок. И уже просто, как говорится, накрылся медным тазом личный телохранитель… Есть о чем задуматься.
Касаемо сынка получилось очень удачно в том смысле, что Лида обнаружила-таки среди старых фотографий "визитку", как ее называли, армейскую фотографию Григория Носова, где тот был снят в камуфляжной форме, в лихо заломленном берете, с уголком полосатого тельника на груди. Простое такое и мужественное лицо рядового защитника Отечества. Нестарая фотография, на что указывала и подпись Гриши на обороте, всего каких-то восемь лет с тех пор прошло. А вот в квартире на Новослободской оказалась пустышка. Вообще никаких тебе документов, будто здесь никто и не жил…
С фотографией Григория Денис Грязнов немедленно помчался в ДЭЗ на Тихвинскую, к Алевтине Николаевне Сергушиной. И там он выложил перед ее носом на письменном столе с десяток похожих армейских фотопортретов, которые делают практически по единому образцу: раньше – у развернутого знамени части, теперь просто так, по желанию заказчика.
Алевтина Николаевна надела очки, всмотрелась в фотографии и уверенно выбрала Гришу.
– Он был постарше, – сказала начальница, – и в основном молчал, но это был он. А фотография какого года? – Она перевернула снимок, прочитала и понимающе кивнула: – Абсолютно уверена, что он. Но почему Григорий? У него же в паспорте было… минутку! – Она вытащила из стола свою тетрадку, в которой пыталась искать квартиросъемщика еще в прошлый раз, посмотрела и сказала: – Вот он, Говорыкин Петр Афанасьевич, я, как вы уехали, сразу записала себе – для памяти. Чтоб после не искать. А по паспорту был он шестьдесят восьмого года, ну да, тогда тридцать два и было, я уж вам докладывала…
– Сейчас составим акт опознания – и вы все подпишете…
– Да уж какой разговор! Закон – главное!..
Но самым примечательным был, пожалуй, не этот факт опознания – Денис был почему-то уверен, что так оно в конечном счете и будет, – а ход, который сделал, узнав об удачном опознании, Вячеслав Иванович Грязнов.
Илья Андреевич был в бешенстве. Все в буквальном смысле валилось из рук. Ну а последним штрихом, жирным таким черным крестом, перечеркнувшим его конкретные планы, оказался арест идиота Паши, тупого болтуна, не сумевшего сделать совершенно элементарного дела…
Прождав в тот день не менее часа, которого должно было хватить на все про все с избытком, он сам набрал номер мобильника Паши.
Пошли долгие гудки, – значит, включен. Но почему не берет трубку? Уж и ждать надоело. И потому, когда услышал долгожданное "алло?", сорвал свою злость, не особо беспокоясь, что мог проколоться.
– Ну ты что там, твою мать?! Охренел совсем? Почему не докладываешь?! – и еще кинул парочку фраз похлеще, для порядка.
– Простите, вам кого? – ошарашил его вежливый вопрос.
– А я куда попал? – растерялся Илья Андреевич, чуя почему-то вдруг холодок на спине.
– Да попали-то вы правильно, Илья Андреевич, – насмешливо сказал отчего-то знакомый голос. – Вам ведь Павла Стихина, так?
– Ну? – уже испугался Носов.
– Не может он взять трубку. Валяется, вон он, связанный. Ждет, когда за ним приедут. А вы не стесняйтесь, спрашивайте, я отвечу. Я ведь вас сразу узнал. Это адвокат Гордеев с вами беседует, помните такого? Я уж подумал, что вы ко мне – за помощью. Как считаете, рано еще? Или самое время?
– Ах ты!.. – Грозный рык Носова оборвали короткие гудки.
Как он себя материл за собственную несдержанность. Но успокоился лишь после того, как понял, что разговор ни к какому делу не подошьешь. Ни свидетелей у них, ни самого факта разговора. Не докажете! А телефоны он всем охранникам выдавал без определителей – опасно же. И потом, адвокат сам сказал, что ментовка еще едет, значит, и никакой записи с мобильника вести не могли. Но на всякий случай Илья Андреевич решил на какое-то время сбавить темп, приутихнуть. И так уже обкладывают со всех сторон…
Гордеев в свою очередь также понимал, что из факта телефонного разговора с Носовым ничего не выдоишь. Не такой он дурак, да и проверка на мобильнике номера абонента не показала. Но тем не менее звонки к Юлии и Лиде от Носова прекратились. Он ничем больше не интересовался, не давал советов, не высказывал даже сочувствия по поводу действий своего же охранника – вот такая сволочь. Затих, одним словом. Но верить ему было нельзя, и теперь по договоренности с Денисом Грязновым, обеих женщин охраняли Филипп с Николаем Самохиным. А по существу, возили их на своих тачках. Юрий Петрович от личной охраны отказался, но осторожности не убавил.
И вот наконец нашлась фотография Носова-младшего…
Вячеслав Иванович не хотел устраивать большого спектакля, он позвал к себе в кабинет только одного Дениса, велел ему сидеть молча и, набрав служебный номер телефона Ильи Андреевича Носова, включил клавишу спикерфона – то есть громкую связь.
После нескольких гудков послышался мягкий женский голос:
– Вы звоните в фирму "Феникс". Представьтесь, пожалуйста, и изложите вкратце вашу просьбу. Будьте любезны сразу после короткого гудка. У вас есть ровно минута. Спасибо.
Раздался короткий гудок, и Вячеслав Иванович сообщил:
– Говорит генерал Грязнов. Московский уголовный розыск. Попрошу президента вашей фирмы господина Носова Илью Андреевича немедленно связаться со мной по номеру, который высвечен у вас на табло.
И нажал клавишу, отключив аппарат.
– Подождем, – сказал просто. – Сейчас там началась беготня. Но – пусть, так надо, а то уж больно храбрые все стали…
Денис улыбался, видя решительность дядьки. Он еще не догадывался о причине, подтолкнувшей Грязнова-старшего на прямой разговор с Носовым. На месте дядьки, да еще после опознания, он бы, Денис, просто отправился в офис "Феникса" на Земляной Вал, устроил там легкий шмон и задержал президента. Понимая при этом, что действия совершаются все же незаконные. Но очень хотелось быстрейшего торжества справедливости…
Звонок, естественно, раздался, но не оттуда, откуда ожидали его Грязновы, а с Житной, из Министерства внутренних дел.
– Вячеслав Иванович? Добрый день, Громов беспокоит…
Игорь Александрович Громов был полковником и первым помощником первого же заместителя министра, вот так!
– Здравствуй, Игорь Александрович, чем обязан?
Клавиша была снова нажата, и Денис слышал далее чуть сдерживаемое дыхание министерского помощника, будто у борзой перед рывком за дичью.
– Да нет, – вероятно, заулыбался тот, – это мы обязаны. Мой шеф попросил выяснить у вас, какие проблемы в связи с фирмой "Феникс"? Что там у вас за пожар?
– У нас? – удивился Грязнов. – У нас снег валит вовсю. А при чем здесь фирма? Я что-то не понимаю вопроса. Старый, что ли, становлюсь?
Денис подумал, что дядька высказал очень неосторожное замечание в свой адрес: именно этот аргумент всегда выдвигает в первую очередь высокое начальство, когда желает избавиться от неудобного сотрудника.
– В двух словах, Вячеслав Иванович, – почему-то заторопился помощник. – Шефу был звоночек от президента "Феникса", Носов его фамилия. Говорит, что его зачем-то срочно в МУР вызывают. Вот он и волнуется. Так что прикажете доложить?
– Слушай, Игорь Александрович, я все никак не удосужусь узнать, а что, этот "Феникс" – тот самый, что на Рублево-Успенском поселки возводит, да?
– Точно, та самая фирма.
– Ах вон оно что! А я и не понял сразу. Нет, ты доложи первому заместителю министра внутренних дел, что лично у меня к фирме, которая строит европейские коттеджи для нашей правительственной элиты, вопросов нет и неизвестно, появятся ли вообще. А вот к отдельным, как говорится, ее партнерам – отчего же? Если воруют. Или убивают. Или там еще чего-нибудь противозаконное творят… А так – нет. Мне с президентом фирмы поговорить надо. Накопились тут кое-какие вопросики. Семейного, я бы сказал, порядка.
– Так о чем допрос-то?
– А кто сказал: допрос? Вопросики! Это, выходит, не я, это ты, Игорь Александрович, хуже слышать стал. Так ты передай своему шефу, пусть Носов не боится, быстренько едет на Петровку. Поговорим и потом решим, как жить дальше.
– А по существу? Если шеф спросит? А он точно спросит.
– По существу, говоришь? Да вот и скажу, чего темнить? Есть у этой фирмы охранное агентство. Так эти охранники, стало быть, сильно расшалились в последнее время. А кто ответ держать должен за все их шалости? Сам президент.
– Но ведь, прости, у агентства, поди, свой начальник есть? Зачем же сразу президента?