– А от чего молодые мужики умирают? – вопросом на вопрос ответила женщина.
Она снова шмыгнула носом, ткнула в горло указательным пальцем.
– Все от этого. От водки. От передозировки.
– Надо же, какое горе. Вот горе-то. А я хотел с ним посидеть, былое вспомнить. И думы.
Вместо ответа женщина вытерла со щеки крупную прозрачную слезу.
– А где его схоронили? – не мог успокоиться Тарасов.
– Здесь, в Мытищах. Если хотите сходить на могилу, я нарисую, как пройти. Без рисунка не найдете.
– На могилу не успею, – покачал головой Тарасов. – У меня поезд через два часа. В отпуск еду, в Адлер. А вы его мать?
– Я его жена. Вдова то есть.
– Простите. Извините за беспокойство.
Он спустился вниз, вышел на улицу и квартал до перекрестка прошагал пешком. Какая непроходимая глупость. Стоило ли приезжать в Москву, чтобы здесь загнуться с перепоя? Вопрос риторический. От водки можно умереть и в Петрозаводске.
Раздумывая о превратностях человеческой судьбы, Тарасов поднял руку, остановил машину и сел на переднее сидение рядом с водителем. Следя за дорогой, Тарасов думал о своем. Итак, Бузуев отпадает. Сурков тоже отпадает. Сурков отбросил копыта. А что остается? Что? Ничего. Ровное место.
* * * *
Вернувшись на квартиру, Тарасов битый час слонялся из угла в угол, но так и не смог успокоиться. Он вышел на балкон и сел на подоконник. Нельзя действовать дальне, не прояснив вопрос с Локтевым. Тарасов поднялся с подоконника, в поисках сигарет сунул руки в карманы джинсов. Сигареты остались на тумбочке. Вместо пачки он вытащил из кармана пейджер, пристегнутый тонкой цепочкой к брючной штрипке.
Мама дорогая, пейджер.
Тарасов чуть не схватился за голову. Точно. Ведь он мог бы и раньше догадаться… Тупая голова. В тот самый день, когда взлетело на воздух "Домино", Тарасов получил по пейджеру сообщение Бузуева: точное место и время встречи. И Локтев пришел.
Возможно, у Локтева есть двойник его пейджера. Когда Локтева обыскивали в салоне "Волги" в кармане лежал пейджер. Не придали значения такому пустяку. Конечно, пейджер в кармане – это ещё ни о чем не говорит. И все же…
Да, если разобраться, версия спорная. Более чем спорная. Но и эта версия заслуживает право на жизнь Но другого объяснения пока не существует. Двойник, двойник… Если можно изготовить двойник сотового телефона, почему нельзя изготовить двойник пейджера? С технической точки зрения – это не великая проблема. Но для этого нужно знать абонентский номер Тарасова. Это обязательное условие.
Так, так… Кто знает этот номер? Бузуев, Кислюк, ещё человек пять посторонних людей.
Поставим вопрос иначе. Кто из общих с Локтевых знакомых номер знает номер? Только проводница поезда "Петрозаводск – Москва" Лида Смирнова. Только она. Единственный вариант. Впрочем, его ещё нужно проверить. Тарасов до боли сжал кулаки. Вот же сучка болтливая, тварь. Ни на что не годная потаскушка. Шлюха пидорская. Хорошо, что теперь появилась какая-то определенность.Смирнова никуда не денется, ей всегда можно подрезать слишком длинный язык.
Сейчас на очереди Субботин, нельзя отвлекаться от главного.
А вот Локтев… На кого же он, сука, работает? Скорее всего, на ментов.
Тарасов сходил в комнату за сигаретами, постарался немного успокоиться. Умный тем и отличается от дурака, что любой минус умеет превратить в плюс. Надо подумать, как это сделать. Тарасов перегнулся через заграждение балкона, плюнул вниз. Пейджер, тайное оружие его врагов. Возможно. Так, так…
Надо сделать его своим оружием.
Четыре дня назад, в прошлую пятницу, единственный отпрыск Субботина двадцатилетний Максим и восемнадцатилетняя невеста Даша праздновал свадьбу. Все было обставлено очень скромно. Небольшое торжество, семейный ужин на триста персон в ресторане "Белград".
Три белых лимузина для молодоженов и свидетелей, море цветов и ещё один грузовик, на котором пришлось доставлять до квартиры подарки. Тарасов, наблюдавший за прибытием гостей, только качал головой: так разбрасываться деньгами позволено только шаху Бахрейна. Кстати, эта Даша очень симпатичная девочка. Цветочек оранжерейный.
На следующий день свадьба гуляла на природе, уже в расширенном составе: пятьсот приглашенных. На третий день в ресторане "Прага" собрались только близкие родственники. Наверняка, новоиспеченная чета Субботиных сейчас приходит в себя после затяжной гулянки, распаковывает коробки с подарками в своей новой квартире, купленной папой жениха к свадьбе.
Тарасов полистал записную книжку. Это у нас улица шахтера Косточкина, дом шестнадцать, пятый этаж, квартира сорок шесть. Прекрасно, все в масть. Молодожены отбывают в круиз по Средиземному морю через два дня.
В самом добром настроении Тарасов прошел на кухню, пожарил яичницу и сделал несколько бутербродов. Он неспешно пообедал, посмотрел по телевизору короткий выпуск новостей. Дождавшись двух часов дня, снял трубку телефона и набрал номер педжинговой компании.
– Девушка, для абонента, – Тарасов назвал свой номер. – Следующее сообщение: "Сегодня, наконец, можем встретиться в моем гнездышке по адресу: улица шахтера Косточкина дом 16, квартира сорок шесть. Ровно в четыре вечера. Не опаздывай. Твоя Даша".
– Даша? – переспросила девушка оператор.
– Вот именно, Даша, – ответил Тарасов. – Твоя Даша.
Через полминуты пейджер запикал. Тарасов прочитал на его экранчике только что отправленное сообщение. Сегодня он своими глазами увидит, кто нагрянет в гости к молодой жене Даше и младшему Субботину.
* * * *
Этой ночью Вадиму Юрьевичу Субботину тоже плохо спалось. Его, как и Тарасова, мучили кошмары.
Приснился сон, после которого глаза закрыть страшно.
Субботин стоит на берегу озера с удочкой в руках. И тут на поверхности, рядом с берегом, в прозрачной воде замечает утопленника. Тело, долго лежавшее на дне, раздулось, наполнилось зловонными газами, продуктами разложения. И вот, наконец, всплыло на поверхность, как невероятной формы и размера резиновый матрас.
К утопленнику подплывает крупная щука, разевает длинную крокодилью пасть, вцепляется острыми, как шильца, зубами в бедро. Рыба бьется, выдирает кусок зеленоватой ляжки и с добычей в пасти уходит на дно. К утопленнику тяжело подплывает налим, привлеченный запахом сладкой падали.
Субботин все стоит на берегу и не уходит, хотя от зрелища рыбьего пиршества, тошнота поднимается к глотке. Он стоит и вглядывается в одутловатое, потерявшее человеческие черты лицо утопленника. Узнает в утопленнике Тарасова – и прошибает холодный липкий пот.
А к покойнику приближается уже целая стая хищных рыб. Они, как голодные дикие собаки, набрасываются на добычу, рвут на куски, вода пенится, рыбы бьют хвостами. Субботин, как в столбняке, все стоит на берегу. Наконец, он бросает удочку, отходит от воды и бредет неизвестно куда.
Резиновые сапоги скользят по мокрой траве.
Узкая тропинка петляет между деревьями, прибрежными сорными кустами. Субботин останавливается. Поперек тропинки лежат два трупа. Два молодых парня, покрытые коркой запекшийся крови. Лица изуродованы обухом топора. Тела изрублены лопатами. Субботин кричит…
Он проснулся, перевернул на другую сторону влажную от пота подушку. Стараясь забыть сон, он несколько минут полежал с открытыми глазами, снова попытался заснуть, но тщетно. Он вертелся на широкой кровати, кряхтел, ходил на кухню пить воду. И, едва в окнах забрезжил первый утренний свет, поднялся, решив, что теперь все равно не уснет. Накинул халат, умылся, прошел в свой кабинет и включил настольную лампу.
Разложив на столе деловые бумаги, Субботин попробовал сосредоточиться на чтении. Но неожиданно для самого себя снял трубку телефона, набрал номер сына. Голос Максима был сонным.
– Отец, что случилось?
– Ничего, – ответил Субботин. – Хотел узнать: ты в порядке?
– Я спал, – Максим зевнул в трубку. – Так что случилось?
– Ничего, – сказал Субботин. – Просто позвонил. Я в отличие от тебя встаю рано. Мне некогда оттягиваться в постели до обеда. К свадебному путешествию приготовились, вещи упаковали?
– Отец, ты звонишь в семь часов утра, чтобы спросить, упаковал ли я вещи?
– Ладно, спи, – Субботин положил трубку.
Он подумал, что ведет себя глупо. Он стал слишком нервным. Но тому есть объяснения. События последних недель, стремительные и неожиданные, как горная лавина, просто-таки раздавили Вадима Юрьевича. Сперва единственный сын Максим вдруг объявил о своем твердом намерении жениться на Даше Кошелевой.
Субботин попробовал урезонить сына, выложил стандартный набор аргументов. Ты студент третьего курса, жениться рано, погуляй еще, не связывай себя по рукам и ногам, оглянись вокруг, сколько красивых девок рядом, пойдут дети… Увещевания отца не подействовали.
Даша на третьем месяце, на аборт не соглашается, а Максим разыгрывает из себя честного человека. И он её любит, обожает, боготворит…
Столько лирики, что слушать неприятно. Отец сопротивлялся недолго. Он утешил себя тем, что Даша девушка из хорошей обеспеченной семьи, студентка. Пусть лучше Максим свяжет жизнь с порядочной девушкой, а не с какой-нибудь вечно пьяной распутной лярвой с дискотеки.
Пришлось Субботину спешно готовиться к свадьбе сына, покупать в подарок молодоженом приличную иномарку и ещё кое-что по мелочам. Хорошо хоть квартирный вопрос решился мгновенно. Отец Даши на радостях купил дочери двухкомнатную квартиру на улице с глупым названием: шахтера Косточкина. Черт побери, кто такой Косточкин? Как явствует из названия улицы – шахтер. Но почему именам какого-то там шахтера называют целую улицу? Значит, Косточкин – шахтер выдающийся. Чем выдающийся? А хрен его знает чем. Лишь бы молодым счастливо жилось на этой улице.
Вспоминая затянувшуюся свадьбу, Субботин лишь вздыхал, пытаясь подсчитать траты, не поддающиеся строгому подсчету. Но теперь вся эта кутерьма позади, в ближайшие два месяца он раздаст накопившиеся долги и заживет по-старому.
Однако какая-то заноза засела в душе, не давала спокойно спать. На днях Субботину стало известно о бессмысленным убийстве Осипова. Бывшего боксера и телохранителя зарезали на его же квартире кухонным ножом. Скорее всего, пьяная разборка, не поделил с собутыльниками стакан водки.
Дальше – больше. Неизвестно кто заживо сжег делового партнера Субботина директора турфирмы "Онега" Артура Зеленского. Преступников, как водится, по горячим следам не нашли.
Затем последовали другие пугающие события. Взорвали ресторан "Домино", принадлежавший Рафику Оганяну. Тот чудом остался жив, в момент, когда рвануло, отошел то ли в сортир, то ли к телефону. И это совпадение? Что-то их слишком много, совпадений. Но и после того, как ресторан сгорел, от Оганяна не отмоталась, его взорвали в собственном подъезде.
Перед своей гибелью Оганян позвонил Субботину, просил защиты. Успел сказать, что взрыв в ресторане – дело рук Тарасова. Все это беспросветная чушь, – утешал себя Субботин.
С Осиповым все ясно, – пьянка сгубила.
Зеленского сжег какой-нибудь психопат.
А с Оганяном расправились его враги. Армянин владел не только этим несчастным кабаком, но и долей в страховой компании. Через неё Оганян помогал не одному Субботину, помогал многим людям отстирывать грязные деньги. Его убийство дело рук конкурентов или людей, которых Оганян обманывал. А таких немало.
Короче, Тарасов ко всему этому кипешу не причастен. Не может быть причастен по единственной, но главной причине: Тарасов мертв. Субботин наблюдал его гибель собственными глазами. Что ж теперь, самому себе не верить?
Вадим Юрьевич утешал себя как мог, но легче на душе почему-то не становилось. Наоборот, росло беспокойство. Чтобы избавиться от не проходящего чувства тревоги, Субботин усилил охрану, днем стал принимать успокоительное, а на ночь снотворное.
* * * *
На похороны Зеленского он не пошел. Вдове Оганяна выразил сочувствие по телефону и соврал, что отбывает в срочную командировку к черту на рога, поэтому на кладбище его не будет. На время хлопоты, связанные со свадьбой сына отвлекли от мрачных мыслей. Субботин успокоился. Но вот в голову опять лезут всякие мысли, одна другой ужаснее.
Телефон вдруг ожил, зазвонил. Сквозь шум помех до Субботина донесся незнакомый мужской голос.
– Это я, Осипов Сергей Николаевич. Истопник. Из Карелии.
Субботин хотел ответить, что с истопниками, поломойками и прочим сбродом он не разговаривает, хотел бросить трубку. Но тут он вспомнил… Как же, как же…
Звонит старший брат Осипова, того боксера, которого пришпилили кухонным ножом. Брат покойника действительно живет в Карелии, работает истопником в поселке Рыбачий. Когда Осипов младший был жив, этот истопник помогал организовывать роскошные рыбалки на Онеге.
Субботин включил подсоединенный к его телефону шифратор голоса, делающий разговор недоступным для прослушивания.
– А, это ты. Легок на помине. А я собирался к вам нагрянуть, отдохнуть. Как в прежние времена. Рыба клюет?
– Тут у меня чрезвычайное происшествие, – не ответил на вопрос взволнованный Осипов. – Приезжал какой-то молодой человек, незнакомый. Сказал, что со мной хочет поговорить частный сыщик Журавлев Константин. Тьфу, отчество запамятовал…
– Подожди, какой ещё молодой человек? Какой сыщик?
Сердце Субботина снова затрепыхалось в груди. А Осипов ещё добрые четверть часа что-то лепетал в трубку, отвечал на наводящие вопросы. Наконец, Субботину удалось понять, о чем ведет речь бестолковый истопник. Осипова навестил какой-то молодой человек. Лет двадцати, частное лицо, не милиционер. Назвался Вилкиным, помощником частного сыщика Журавлева из Москвы.
Этот парень пытался что-то разузнать о событиях годичной давности, происходивших при участии обеих братьев Осиповых, Зеленского и Субботина. Само собой, этот сопляк ничего не добился. Уехал ни с чем, но сказал, что этот самый сыщик Журавлев на днях собственной персоной приедет к Осипову. Поговорить. За любую информацию Журавлев платит приличные деньги.
Мысли Субботина разбежались.
Ясно, что этот Журавлев не мент. Менты так не работают. Скорей всего он действительно сыщик, хорошо бы так. Это надо проверить, выяснить личность Журавлева будет не трудно. Субботин сделал пометку в блокноте. Но кто нанял сыщика? Кому нужна эта информация? Вопрос.
– Так что мне делать? – Осипов, напрягая голос, перекрикивал помехи в линии. – Завтра Журавлев будет у меня.
Субботин принял решение.
– Перезвони мне через пару часов, – сказал он. – Я выясню, что это за хрен. Если все как он говорит, если это частная ищейка… Тогда вот что. Ты меня слышишь? Действуй, как год назад. Приеду через пару недель, и рассчитаемся за работу. Понял, что делать?
– Понял. Как не понять? А если этот сопляк снова заявится, ну, помощник?
– Тогда ты станешь ещё богаче. Все понял?
– Все понял, Вадим Юрьевич. Сделаем в лучшем виде. Погода у нас налаживается. Приезжайте. Буду ждать.
– Обязательно приеду. Перезвони через два часа.
Субботину показалось, Осипов обрадовался его поручению и обещанию рассчитаться за работу. Он положил трубку и тут же поднял её, набрал телефон своего помощника Климова.
– Игорь, нужно выяснить есть ли в Москве частный сыщик по имени Константин Журавлев. Обзвони немедленно все их конторы, выясни этот вопрос.
– Нет нужды обзванивать, – ответил Климов. – Сейчас залезу в компьютер, и все узнаю через пять минут. Такая информация у меня в картотеке есть.
Ровно через пять минут Климов перезвонил. Действительно, живет на свете такой Журавлев Константин Степанович, частный сыщик. В прошлом мент, оперативник отдела по расследованию убийств ГУВД, образование – средняя школа милиции.
Безупречный послужной список, несколько отличий, имеет награды. Но дослужился только до майора. Со средней школой милиции звание майора – это потолок. Вышел в отставку по ранению. Ныне хозяин сыскного агенства "Северная звезда".
– Только вы не умирайте со смеху, – предупредил Климов. – В своем агентстве Журавлев единственный сотрудник. Сам у себя работает, сам себе зарплату платит. Ха-ха-ха… Короче, мелочь. Придурок беспортошный.
– Спасибо, Игорь.
Субботин походил по кабинету. Ясно, с Журавлевым можно не церемониться. Таких сыщиков как он, старых, раненых, бедных, солидные люди не нанимают. Значит, и работодатели Журавлева – тоже вшивота. Тем лучше. Проблема мелкая.
Осипов позвонил около девяти утра.
– Действуй, как договорились, – сказал в трубку Субботин. – С этими можно не церемониться. Но по сторонам все-таки оглядывайся. Пока.
Он положил трубку и направился в кухню. Пора рвануть чашку кофе и собираться в офис. Сегодня важные переговоры с иностранцами.
Глава пятнадцатая
Пейджер, молчавший несколько дней подряд, запищал в тот момент, когда Локтев стоял над раскрытой дорожной сумкой, размышлял, брать ли с собой термос с горячим чаем, или обойтись без лишней ноши.
Он прочитал сообщение, высветившееся на экранчике пейджера: "Сегодня, наконец, можем встретиться в моем гнездышке по адресу: улица шахтера Косточкина дом 16, квартира сорок шесть. Ровно в четыре вечера. Не опаздывай. Твоя Даша".
Локтев сел на диван. Вот это подарок.
Точный адрес, точное время. Интересно, что за Даша, свившая гнездышко на улице шахтера Косточкина, отправляет Тарасову столь трогательные многообещающие сообщения? Наверняка замужняя женщина. А муж, мешавший свиданиям любовников, отбыл в командировку или в отпуск. Иначе как объяснить слова: "наконец, можем встретиться в моем гнездышке". Наконец… Значит, долго ждали момента. Выходит, муж мешал, а теперь вот он уехал.
Возможно и другое: у женщины взрослый ребенок или даже взрослые дети. Мешали свиданиям именно они, а теперь заботливая мать сплавила отпрысков, весь свой выводок, в деревню к бабке. Или купила им путевку в летний лагерь.
И вот, наконец, наступила минута долгожданного свидания. Истомившийся без женщины Тарасов, разумеется, к назначенному часу не опоздает. Он живой человек. Его и предупреждать не нужно. Впрочем, гадать бесполезно. Тут возможны варианты. Локтев взглянул на часы.
До отправления поезда "Москва – Петрозаводск" оставалось около двух часов. Отсюда, из квартиры старика Мухина, до вокзала рукой подать. Метро Локтев пользоваться не станет. Бритый наголо человек с разбитой физиономией – слишком колоритная фигура для общественного транспорта. Он возьмет машину.
С другой стороны, есть ли теперь смысл в поездке? Локтев поднялся с дивана, подошел к телефону и набрал номер детективного бюро "Северная звезда". Долгие длинные гудки.
Но вот трубку сняли, молодой почти мальчишечий голос ответил, что Журавлева сегодня и ближайшие три дня на месте не будет. Видимо, это Вилкин, помощник детектива, – догадался Локтев.
– Что ему передать? – спросил Вилкин.
– Ничего, спасибо.