– Миссис Леверидж превосходно смотрится верхом, не правда ли? – подала голос миссис Роу.
– Да, неплохо, – согласился ее муж. – Как и миледи – вот не подумал бы! – Жена хотела наступить ему на ногу, но промахнулась. – Что до актрисы, то ей все к лицу. Все – или ничего, ха-ха! В чем дело, дорогая? Уже пошутить нельзя?
– Вот бы и мне в седло! – вдруг воскликнула Рут. – Взять уроки!
– Может она взять уроки? А почему нет? Не одни книги приносят деньги, мисс Джонс.
– Не сомневаюсь, – с улыбкой отозвалась писательница, мысленно поморщившаяся из-за отсутствия в обращении "Фермой".
– Только учти, Рут, ты должна постараться лучше смотреться верхом, чем эта – как ее? – Чейтер. Как мне хочется отщипнуть от их фамилии "Ч" и приделать "Х"! Надеюсь, она хотя бы получает удовольствие …
– Ты бы лучше помолчал, Боб, – прошипела миссис Роу. – Из-за тебя я никак не разберусь, что там происходит.
– В том-то и дело, что ничего! – раздраженно возразил муж. – Что послужит сигналом? – обратился он к Артуру. – Выстрел? Может так получиться, что олень побежит на нас? Ветер дует в эту сторону.
– Ветер влияет только на лис, – поделился своими познаниями водитель.
Эдит Фермой-Джонс навострила уши. Она привыкла впитывать любую информацию. Ее репутация осведомленного человека зиждилась на чужих разговорах и на настольной энциклопедии. В следующем романе могли ожить лисица, замечающая, куда дует ветер, и олень, бегущий наугад.
– Как же они решают, куда бежать? – поинтересовался Роу. – Их гонит свора?
– Обычно они нацеливаются на какую-то точку и мчатся туда, – ответил Артур. – А свора носится вокруг.
– Что происходит сейчас?
– Собаки выгоняют оленя. Иногда доносится лай гончих, напавших на след, даже на таком большом расстоянии, если ветер благоприятствует, как сегодня. Вот, слышите?
На поле возникла суматоха. Егерь в красном камзоле дал команду собакам. Лорд, дорожа своим превосходством, важно галопировал с места на место.
– Почему они не действуют? – крикнул Роу.
Впрочем, причудливый охотничий телеграф уже сообщил даже ему, что олень в полосе леса, к которой были прикованы все взгляды, уже начал свое последнее бегство от смерти.
– Надо его немного отпустить, сэр, – ответил Артур.
– В каком смысле?
– Дать фору.
– Понимаю, как в крикете!
– Если олень еще не устал, придется поплатиться несколькими собаками. Вот и они! Мы поедем в Черли и проследим за охотой.
Собачья свора пришла в движение. Отлично организованная живая масса устремилась вперед, целеустремленно, но пока неспешно. Каждая гончая подчинялась собственному инстинкту, но при этом повиновалась превосходящему инстинкту человека. За собаками скакали охотники, едва сдерживавшие прилив кровожадности.
– Вам необходимо присутствовать при убийстве? – тихо обратилась Энн к Тейверли, прежде чем пустить лошадь рысью.
– Нет.
– Хорошо. Когда я начну сходить с ума, не оплошайте!
Какое-то время всадники держались вместе. Они спустились по пологому склону, пересекли маленькую лощину и поднялись на бугор. Внезапно сильно опередившая их свора вильнула влево, передовые всадники поступили так же, но остальные решили поберечь дыхание и лошадей.
– Скачем в Спинни-Кросс! – воскликнул лорд Эйвлинг.
– Ты уверен? – спросила отца Энн.
– Да!
Вскоре им пришлось пришпорить лошадей. Собаки, уткнувшиеся носами в землю, как будто взяли след. Из рощицы вылетел разгоряченный егерь, крикнул что-то неразборчивое, развернулся и снова ускакал. Кто-то последовал за ним, но большинство поостереглось это делать.
– Что это значит? – поинтересовался сэр Джеймс Эрншоу.
– Сумасшедший или шутник, – ответил лорд Эйвлинг. – Что ж, зато охотников осталось меньше, чего нам жаловаться? Вам нравится, мисс Уайлдинг?
– Самой не верится, до чего хорошо!
– Эта долго не протянет, – пробормотала Энн. – Я скажу вам, кто убьет оленя!
– Кто же? – спросил Тейверли.
– Надин! Мне вот что любопытно, Тейверли…
– Что?
– Одурачит ли она Фосса. Надеюсь, нет. Он мне нравится.
– Было бы жаль, – промолвил он. – Мне нравится Надин.
– Мне тоже. Только она видит всех насквозь. Это одна из причин моей симпатии к ней. Надин может задать вам жару, побывать в пекле и выйти оттуда с гордо поднятой головой! Все, больше не будем о них говорить. Проклятие, опять этот Чейтер!
Они отделились от остальных. Эрншоу, раньше державшийся лорда Эйвлинга, направил свою лошадь в их сторону. За ним увязался Чейтер.
– Готовимся к бегству! – тихо скомандовала Энн.
Остальные подъехали ближе, и приватную беседу пришлось прервать. Обменявшись отрывистыми замечаниями, четверка замолчала. Энн выехала немного вперед и стала описывать мало заметную дугу. Кривая уводила их все дальше от остальных охотников. Внезапно это обстоятельство заметил Чейтер.
– Мы не отклоняемся? – спросил он.
– Мой отец так не считает! – крикнула Энн. – Он скачет в сторону Спинни-Кросс.
– Остальные тоже, – напомнил Эрншоу.
– А вы куда? – осведомился Чейтер.
– В Холм, – ответила Энн. – Это короткий, но неровный путь, придется попрыгать. Если это вас не устраивает, поезжайте за отцом.
Она пустила свою лошадь галопом, устремившись к низкой живой изгороди. Мгновение – и Энн перемахнула на противоположную сторону. Тейверли последовал за ней. Другие двое, поколебавшись, поскакали к разрыву в изгороди.
– Вы здесь? – спросила Энн, не оглядываясь.
– Я всегда там, где нужен, – усмехнулся Тейверли, нагоняя ее.
– Вы молодец, Гарольд! Вперед, скорее!
Они полетели как на крыльях. Эрншоу и Чейтер, плохие всадники, быстро отстали.
– Она сошла с ума! – проворчал Чейтер.
Эрншоу промолчал.
– Вы видели? – не унимался он. – Ох, вот бы ее проучить!
– Может, урок нужен вам самому? – бросил Эрншоу.
– Как и вам! – отрезал обнаглевший Чейтер. Нервы у обоих были на пределе. – Вы принимаете ее за хозяйку положения, а я готов поклясться, что и у нее есть уязвимое местечко!
– Раз так, вы его непременно найдете! – бросил Эрншоу, забывший о своей обычной дипломатичности. – Неужели вы не можете помолчать?
Чейтер издал неприятный смешок.
– Как будто вы не знаете, что могу, еще как! – презрительно воскликнул он.
– Лучше не забывайте своего умения, иначе это будет последнее приглашение, которого вы добились через меня. Смотрите, они перемахнули через другую изгородь. Скачите за ними, может, сломаете себе шею!
– Вам это, наверное, пришлось бы по душе? Что они затевают? Они скачут в лес!
В лесу Тейверли задал тот же вопрос, хотя не так раздраженно:
– Это дорога в Холм, Энн?
– Одна из дорог, – со смехом подтвердила она. – Но в Холм мы не поскачем.
– Я догадался.
– Я на это рассчитывала. – Через минуту у развилки обсаженной деревьями дороги она указала хлыстом вправо. – Видите стрелку на Холм? А мы свернем влево.
– Ваш дядя не был генералом?
– Был, а что?
– У кого-то вы должны унаследовать стратегический талант!
– Надеюсь, он сработает!
Когда Эрншоу и Чейтер добрались до развилки, их давно след простыл. Чейтер выругался:
– Будь я проклят, если еще когда-нибудь поеду на охоту!
Глава XIV
Z найден
Перед самым чаем к Брэгли-Корт подъехали две машины. В одной сидели трое Роу и Эдит Фермой-Джонс, в другой лорд и леди Эйвлинг, Зена Уайлдинг и миссис Чейтер. Второй автомобиль вызвали по телефону из Черли, где все встретились и пообедали. Четырех свободных лошадей вернули в конюшню конюхи.
Как признал лорд Эйвлинг, охота завершилась разочарованием. Он сознавал, что обстановка в Брэгли-Корт тягостная, однако надеялся на бодрящую осеннюю погоду и на то, что сам называл "чисто английским спортом", как на способы для рассеивания теней. Однако тени, наоборот, сгустились еще больше, и, входя в свой холл, он чувствовал их тиски, которые не разжимались даже от громких голосов вернувшихся горе-охотников.
Первой его огорчила Энн. Почему она выбрала именно этот уик-энд, чтобы показать, какой она может быть невыносимой? Сначала, казалось бы, ничего особенного не происходило, а потом Энн взяла и ускакала вместе с Тейверли! Надо было ей остаться вместе с остальными, хотя бы ненадолго…
А тут еще Зена Уайлдинг! Не ее вина, разумеется, что она так быстро выбилась из сил и потеряла сознание. Лорд Эйвлинг переживал за нее. Но при людях был вынужден скрывать свою симпатию к ней, поскольку жена не спускала с него глаз – какими подозрительными бывают женщины! А когда он предложил накормить Зену и проводить домой, многие ухватились за этот предлог, чтобы бросить охоту и тоже вернуться. Миссис Чейтер способна испортить любую компанию!
Что до самой охоты, то оленя никто из них так и не увидел.
Роу тем не менее, входя в просторный холл, где его встретило приятное тепло, был полон воодушевления. Теперь, когда все осталось позади, он мог предаться приятным воспоминаниям. В данный момент он мечтал согреть замерзшие пальцы ног.
– В отличие от вас, миссис Джонс, – заявил Роу, – мне трудно высказать все то, что меня переполняет.
Мисс Фермой-Джонс не оценила его шутку, потому что он опять лишил ее фамилию полноты, да еще наградил мужем.
– Роскошный получился денек! – вскричал Роу, подбегая к камину и потирая руки. – В конце концов, кому нужно несчастное животное? Кто соскучился по зверью – добро пожаловать в зоопарк. То ли дело сама поездка! Ты согласна, дорогая?
– Весьма, – рассеянно отозвалась его супруга.
– Мистер Чейтер уже вернулся? – обратилась миссис Чейтер к дворецкому.
– Пока нет, мадам.
– А остальные? – уточнил лорд Эйвлинг.
– Тоже, милорд, вы первые.
Лорд Эйвлинг немного постоял молча и повернулся к Зене. Он находился в том же положении, что и многие мужчины его возраста. Всегда был верным супругом, но теперь задавался вопросом – почему. Эта озадаченность порой мешала ему в беседах с хорошенькими женщинами. Особенные трудности он испытывал при общении с Зеной Уайлдинг, поскольку небольшая перемена в его душевном равновесии напоминала, что все может чрезмерно упроститься. Это и таило опасность.
– Надеюсь, вам уже лучше, мисс Уайлдинг? – спросил он.
– О да, гораздо лучше!
– Всем нам полегчает, когда мы переоденемся! – подхватила леди Эйвлинг.
Все, кроме лорда Эйвлинга, потянулись к лестнице.
– Ты не идешь? – окликнула его жена.
– Минутку, сначала надо проведать Фосса. Кстати, – повернулся он к дворецкому, – джентльмены Пратт и Балтин в доме?
– Нет, милорд, оба вышли, – доложил дворецкий.
Хозяин дома направился в холл, но перед его дверью внезапно задержался. Зена находилась всего в нескольких футах от него. Глядя на дверь, он припомнил, что накануне она стояла на том же месте, когда он звал ее в холл, любоваться китайской вазой. Впервые лорд Эйвлинг усомнился, что Фосс тогда спал.
При появлении хозяина дома Джон поднял голову и отложил книгу. За день он устал молчать.
– Вот мы и вернулись, мистер Фосс, – сообщил лорд Эйвлинг. – Надеюсь, вы не очень скучали?
– Какая скука, сэр! – ответил Джон. – Вы создали мне такие удобства! В любом случае меня спасал Мейсфилд.
– Мейсфилд? – Лорд Эйвлинг покосился на книгу. – Хороший писатель. Но ведь у вас было общество помимо него?
– Утром ко мне заглядывал мистер Балтин.
– А мистер Пратт?
– Нет.
– Пратт не заходил? Наверное, виноват его творческий темперамент. Он сказал, что займется своими картинами, и, наверное, весь день провел у себя в мастерской. Полагаю, Балтин расспросил вас о несчастном случае?
Джон не уловил в его вопросе подлинного интереса. Хозяин дома думал о чем-то ином, его взгляд блуждал по холлу.
– Да, он завел об этом речь, – произнес Джон, – но я, кажется, не одобрил данную тему. Пробыл здесь всего пару минут сразу после вашего отъезда. Хорошо провели день, сэр?
– Как мы провели день? Ах, охота… Да, приятно, хотя никто из тех, кто находился со мной, почти ничего не увидел. Полагаю, другие заметили больше и позднее поделятся с нами впечатлениями.
– Вернулись еще не все?
– Нет.
– А?.. – Джон вовремя прикусил язык. Он чуть не спросил, вернулась ли миссис Леверидж, но удержался от такой глупости. Впрочем, думал, что лорд Эйвлинг, скорее всего, не услышал бы вопроса, даже если бы он прозвучал: взгляд хозяина уперся в буфет, увенчанный восточной вазой.
– Это один из моих любимых экспонатов, мистер Фосс, – объяснил он. – Вы, случайно, не знаток древностей?
– Полный профан.
– Значит, не догадаетесь, откуда эта ваза?
Вопрос был задан небрежно, но Джон уловил подтекст. "Хитер! – подумал он. – Если я, назвавшись профаном, сумею определить происхождение вазы, то он поймет, что вчера я подслушивал под дверью!"
– Индия? – произнес Джон.
Лорд Эйвлинг не стал скрывать облегчения: впервые за последние несколько часов он рассмеялся.
– Нет, Китай! Династия Хань, возраст – две тысячи лет. Что ж, мне пора идти переодеваться.
Он повернулся – и вздрогнул. Появление в двери Лестера Пратта не должно было его потрясти, если бы не облик художника: грязные брюки, порванный правый рукав, всклокоченные волосы… Джон и Эйвлинг замерли, причем не от вида его одежды, а от выражения глаз.
– Что-нибудь случилось? – резко спросил его лорд Эйвлинг.
– Теперь дело не просто в мертвой собаке. Там труп, – ответил Пратт.
– Господи! – вскрикнул лорд Эйвлинг.
– Мертвее не бывает, – продолжил Пратт. – Но все равно нужно послать за врачом для подтверждения очевидного. Позвонить доктору Падроу?
– Да! То есть нет, я сам! Да подождите вы! Где он? Кто его обнаружил?
– Он в лесочке на дне оврага.
– Это вы его нашли? – спросил лорд Эйвлинг, разглядывая одежду художника.
– При помощи Балтина.
– Вы туда упали? – Пратт не ответил. Джон пристально посмотрел на него. – Вы знаете, кто он?
– Не из числа ваших гостей. Но… – Пратт замолчал.
– Прошу вас, продолжайте! – взмолился лорд Эйвлинг.
– По мнению Балтина, трое ваших гостей могли бы опознать его.
– Кто же?
– Можно предоставить ответ Балтину?
– Где он?
– В овраге. Он сказал, что посидит там, пока я схожу сюда.
Лорд Эйвлинг кивнул и покинул комнату. Какое-то время Пратт и Джон молчали, потом Джон вздохнул:
– Неприятная история!
– Очень! – согласился Пратт.
– По-моему, после моего появления здесь начались беды.
– Вы не виноваты. Беды должны были начаться.
– Неужели?
Пратт пожал плечами. Из холла донесся голос лорда Эйвлинга, звонившего по телефону.
– Если попытаться как-то это понять, хотя все попытки будут бессмысленны, то беды продолжатся, – заметил Пратт, доставая портсигар. – Сигарету?
– Благодарю.
Они закурили, и Пратт продолжил:
– Я художник, мистер Фосс, и мои полотна не нравятся чувствительным людям, потому что я заглядываю под кожу и изображаю то, что там вижу.
– Мы не просто скелеты, – сказал Джон.
– Вы озвучили прискорбную истину. Скелеты – это кости, и если их не трогать, то они безвредны. Я не виноват в смерти нашего друга там, в овраге, живым я его никогда не видел, но хватило бы одного поворота колеса Фортуны, чтобы вздернуть меня за убийство. – Джон смотрел на него во все глаза. – Конечно, я сопротивлялся бы, но, знаете, мне было бы даже забавно. Как сказал Бернард Шоу, все мы рождены под смертным приговором, а когда он будет приведен в действие и как – мелкие подробности.
– Может, объясните подробнее?
– Нет. – Пратт улыбнулся. – А впрочем, попытаюсь.
– Как получилось, что вы с Балтином обнаружили труп?
– Мы шатались по лесу не с целью сбора лютиков и ромашек. Нашли его, потому что искали.
– Господи!
– Советую не тратить время зря, молодой человек, лучше позвоните в полицию.
Джон нахмурился:
– Думаете, я из вас что-то вытягиваю?
– Уверен, что нет. Я бы нарисовал вас совсем не таким. У вас есть веская причина, чтобы задавать вопросы.
– Неужели?
– Ваше окно выходит на лужайку. Даже при опущенных шторах вы могли что-нибудь слышать.
Пратт не ошибался на его счет: он был наблюдателен. Но выстрел был сделан наугад, и по выражению лица Джона понял, что сказал нелепость.
– Получается, что сейчас я что-то из вас вытягиваю, – произнес Пратт. – Задавайте свои вопросы, если они еще остались.
– Следующий вопрос – сама очевидность.
– Настолько, что я могу его угадать. Почему мы искали труп?
– Вот именно.
– Собственно, мы не знали, что это будет труп, просто у нас был повод интересоваться неким браконьером, убившим вчера ночью Хейга…
– О чем вы? – крикнул Джон.
Пратт удивленно приподнял брови.
– Вы не знали про убитую собаку?
– Мне никто не сообщил!
Под бдительным взором Пратта Джон пытался осмыслить информацию. Он мог назвать время убийства Хейга, потому что запомнил свой сон со звоном разбитого стекла и собачьим лаем. Помнил он и то, что лай внезапно стих. Это было примерно в час ночи. Но тогда же происходило кое-что еще с участием многих людей, и он не мог решить, подходящий ли сейчас момент для разговора об этих происшествиях. И даже если подходящий, тот ли человек Пратт, с кем это обсуждать?
– Я скажу вам нечто, что поможет вам решиться, – проявил догадливость Пратт. – Вы знаете, что я пишу портрет дочери лорда Эйвлинга? – Джон кивнул. – Вчера без четверти семь вечера, придя в мастерскую, я обнаружил, что портрет испорчен. Сегодня в семь пятнадцать утра я опять туда явился. На сей раз было разбито окно. Я ненароком запер там кого-то накануне вечером, пленник выбрался наружу и убил собаку. Вот в общих чертах причины моего интереса.
– Вы хотите сказать, что человек, находившийся в вашей мастерской и убивший Хейга, испортил вашу картину?
– Не совсем. Он скорее мог испортить картину. Доказательства пока отсутствуют. Но если они появятся и мертвец из оврага окажется тем, кого мы ищем, то значит ли это, что меня предадут суду по обвинению в убийстве из мести? Строго между нами, мистер Фосс, – добавил Пратт, – я никого не убивал и никогда не видел того человека живым. Досадно угодить в петлю за оправданное убийство, даже не доставив себе удовольствия это преступление совершить!
Дверь распахнулась: вернулся Эйвлинг.
– Я дозвонился до дома доктора Падроу, хотя не сразу, как обычно бывает, – сообщил он. – Оказалось, что он уже едет сюда, осматривать миссис Моррис. Не будем его дожидаться. Идемте, Пратт. Я должен взглянуть на вашу находку. – Правда, сказав это, он остался на месте. Его не отпускала какая-то мысль. – Не знаю, следует ли нам прямо сейчас поставить в известность полицию?