- Света, а ты давно с Заком работаешь?
- Ой, даже не помню. Наверное, лет пять, не меньше.
- А ты уверена, что он нас не подставит? Ведь мы летим по туристической визе, а она заканчивается ровно через пять дней.
- Ну и что? Я и раньше так летала. До сих пор никаких проколов не было. Все на высшем уровне. Рабочую визу долго получать, а я не могу разбазаривать время. Мне деньги нужны. У меня двое маленьких детей.
- У тебя есть дети?! - чуть не подпрыгнула я.
- Конечно, и они хотят есть. Один уже в школу пошел, а другой в садике пока.
- И с кем они сейчас?
- С отцом, с кем же еще?
- Ты замужем? - Удивлению моему не было предела.
- Да, и уже десять лет, - с гордостью ответила Света. - Я рано замуж вышла.
- А твой муж знает, чем ты занимаешься?
- Лена, ты какие-то странные вопросы задаешь. Как ребенок, ей-богу! - Света одним глотком допила джин и отдала пустую банку стюардессе. - Чем мужик меньше знает, тем спокойнее спит. Сама подумай, лег бы он в одну постель с проституткой? Я имею в виду семейную, супружескую постель. Для мужа я работаю в турагентстве.
Летаю по всему миру с туристическими группами.
Бабки заколачиваю большие, но они и отдачи требуют. С детьми, например, у меня нет возможности сидеть.
- И он ни о чем не догадывается?
- А о чем он должен догадываться, если я, мать двоих детей, тащу на себе весь дом? И при такой-то жизни я успела еще и второго ребенка родить!
Правда, с ним теперь больше муж занимается, но на то он и безработный.
- А почему он не приехал тебя провожать?
- Потому что у нас договор: он никогда не будет лезть в мою работу.
- Света, но разве так бывает?
- Бывает. Я тому живой пример. Вон, видишь, Оксана через проход сидит? У нее муж прекрасно знает, чем она занимается.
- И как он к этому относится?
- Спокойно. Если Оксана не принесет в клювике тысячу-другую, то и маленькой дочке не на что будет купить молоко. Она же в доме главный кормилец. Мужу столько за год не заработать. Вот он и закрыл на это глаза. А сам он обыкновенный неудачник. Куда ни устроится, отовсюду выгоняют, или такие копейки платят - курам на смех.
А Оксана пашет как лошадь. И квартиру купила, и машину, и хату нормально обставила. Как тут не закрыть глаза.
- А как же они потом спят?
- Нормально спят. У них любовь.
- Света, а почему твой муж не работает?
- А зачем? На нем дети, стирка, уборка. Ему работы хватает. Он у меня раньше инженером был, вроде и получал неплохо. А потом в стране такая неразбериха началась. Кто сумел, тот и перестроился. А мой не смог. Он у меня честный, коммерцией, а проще говоря - спекуляцией, заниматься не может. Вот мне и пришлось выходить на промысел. Сначала одна крутилась по-тихому, а потом познакомилась с Заком. Тут-то все и закрутилось. Помню, я на первые деньги цветной телевизор купила, так муж от счастья даже заплакал. Радости не было предела. Потом у нас видик появился, потом компьютер - ребенку в игрушки играть. А через пару лет я квартиру по полной программе упаковала, ни к чему не придерешься. Мужу говорю, что, мол, фирма у нас такая богатая, ничего для своих сотрудников не жалеет.
- А ему не кажется странным, что ты получаешь намного больше, чем человек, работающий в туристическом бизнесе?
- Он мне лишних вопросов не задает. Да и что их задавать, если я дважды в год вывожу всю семью на Канары.
- Получается, твой хорошо пристроился!
- Он не пристроился. Он при детях. А с ними, знаешь, сколько хлопот? В школу отведи, уроки выучи, горшок вынеси, только успевай поворачиваться, На меня надеяться нечего, я постоянно в разъездах. Месяц назад в Объединенных Эмиратах побывала. Привезла приличные бабки. Как раз на домик в Подмосковье хватило. Хороший домик, кирпичный, навороченный. Муж собирается красивый сад разбить, огород посадить. В общем, осенью начнем потихоньку заниматься. Кстати, а ты как пробилась в нашу группу?
- Меня Зак пригласил. Я с ним несколько лет назад работала.
- Считай, тебе повезло, подружка. В нашу группу пробиться - все равно что конкурс красоты выиграть. Бабки-то нормальные платят. Я даже на второго решилась. Правда, и этот вопрос пришлось с Заком обсуждать. Он как зверь рычал: поправишься после родов - уволю. Но я за считанные дни себя в порядок привела. Как только течка кончилась - сразу на работу вышла. Мне всегда хотелось иметь двоих детей. Почему бы и не иметь, если финансовое положение позволяет?
- И много ты уже налетала?
- Много. В основном, на Восток и Юг. В Японии была, в Кувейте, в Саудовской Аравии. За десять дней десяточку баксов я всегда сколачивала.
А вот Оксана в прошлый раз тридцатку слупила.
Умница девка, раскрутила своего миллионера по полной программе. Впрочем, для миллионера разве это деньги? Я рада, что в Грецию летим. Потрудиться там, правда, придется. Двадцать дней не вылазить из постели - это не каждая выдержит. Да, кстати, Оксана помимо тридцатки приволокла от арабов видеокамеру и классный музыкальный центр.
- Послушай, как тебе удается столько лет обманывать мужа?
- А куда мне деваться? Он же совсем ни на что не способен. Пока я молода, хороша собой, я должна скопить капитал. А затем все брошу к чертовой матери и займусь семьей.
- Света, а если бы ты встретила обеспеченного мужчину, который позволил бы тебе сидеть дома и заниматься детьми, ты бы все бросила?
- Конечно, - тяжело вздохнула моя собеседница. - Ты даже не представляешь, как мне все это надоело. Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик.
Только где сейчас такого встретишь? Мало-мальски нормальные мужики давным-давно заняты.
Остались только недоумки какие-то. Я в этой жизни только на себя надеюсь. Понадеешься на мужика - останешься без штанов.
Я отвернулась к иллюминатору и устало закрыла глаза. Судьбы у нас со Светкой разные, но в то же время похожи как две капли воды. Возможно, в этом виноваты мы сами, но, скорее всего, наша дурацкая система, которая заставляет человека выживать, не оставляя ему никакого выбора.
Глава 15
В Афинах нас встретил улыбчивый, похожий на скромного клерка "менеджер" лет примерно тридцати с небольшим, одетый в светлый, слегка помятый костюм, кажется, из льна - жара в тот день стояла невыносимая, - и без лишних слов, не разрешив даже заглянуть в маленький, наполненный народом бар, чтобы попить воды, торопливо препроводил в микроавтобус, за рулем которого сидел пожилой усатый грек в полосатой футболке, прилипшей к потной спине.
Попетляв по узким, залитым полуденным солнцем улочкам, мы выехали на пригородное шоссе и вскоре остановились у небольшого уютного на вид двухэтажного отеля, утопающего в тени деревьев.
- "Порто Рио", - прочитала я название. - Разве мы здесь будем жить?
- Тоже мне, туристка нашлась, - усмехнулась Светлана. - Жить мы будем у клиентов, а здесь только вещи оставим. Правильно я поняла? - повернулась она к "клерку".
- Правильно, правильно, - закивал тот, отбирая у нас паспорта. - Отработаете - вернетесь сюда. Бабки получите в аэропорту, перед вылетом.
Двадцать кусков, как договаривались. Ну, идите переоденьтесь и спускайтесь в ресторан.
Накормили нас вкусно и обильно. Свежая зелень, овощи, мясо на шпажках, холодная минеральная вода, только что выжатый апельсиновый сок. Вина не давали - встреча с клиентами намечалась через два часа.
О "смотринах" даже вспоминать не хочется, но для тех, кто интересуется интимными подробностями, все-таки расскажу: попросили раздеться догола, выстроили в ряд и запустили в комнату "заказчиков" - как видите, никакой романтики.
Больше всего повезло Светлане. Ее "кавалер" хотя и не тянул на Сильвестра Сталлоне, но и на Квазимодо тоже не походил. Мне же досталось такое… Знала бы, не поехала, ей-богу! Но выбирать, однако, не приходилось. Да и камушки, сверкавшие на коротеньких, поросших волосами пальцах, говорили о многом.
Грек увез меня на свою виллу и мочалил до самого утра. Претензий у него было хоть отбавляй.
И стоя, и сидя, и в зад, и в рот… А что делать?
"Желание клиента для вас закон", - напутствовал нас перед отлетом Зак. Вознаграждение было соответствующим. За несколько дней я слупила пару колечек с бриллиантами, симпатичные сережки и толстую золотую цепь пятьсот восемьдесят пятой пробы. В Москве эту дребедень можно будет выгодно продать. Самое страшное началось через неделю. Едва проснувшись, грек заставил меня надеть на голое тело белый кружевной фартучек и, вручив веник, приказал подмести пол в его спальне.
- Ниже, ниже наклоняйся, - пуская слюни, командовал он, наблюдая за мной жадными глазами.
Потом он вскочил и, тряся толстыми телесами, подбежал к резному комоду, который обычно запирал на ключ. В верхнем ящике лежали металлические наручники, плетки и прочие прибамбасы, предназначенные для экстремального секса.
Садист, поняла я и испуганно забилась в угол.
Грек вытащил из ящика тонкую кожаную плетку и принялся меня избивать. От боли и унижения я закричала, стараясь прикрыть голову и лицо руками. Но это еще больше раззадорило грека. Он бил меня до тех пор, пока я не потеряла сознание.
Очнулась я на кровати и уже без фартука. На животе, плечах, руках вздулись багровые рубцы.
Простыня подо мной была мокрой от крови. Грек стоял совершенно голый и громко смеялся, оттягивая не по фигуре длинный пенис.
- О нет, нет, только не это, - взмолилась я и попыталась встать.
- Лежать, - рявкнул грек и навалился на меня всей тушей.
И так повторялось несколько раз. Наконец он устал и, довольный, откинулся на испачканную моей кровью подушку.
- Ты хороший девочка. Ты умеешь работать.
Возьми полотенце и вытри кровь, иначе я захочу еще. Запах крови меня возбуждает.
Услышав последние слова, я вскочила с кровати и по грудь замоталась в полотенце. Раны были такими глубокими, что полотенце за считанные секунды пропиталось кровью.
- Мне больно, больно, - испуганно прошептала я.
- Давай трахнемся еще раз, и я позову к тебе врача.
- Но мне плохо.
- Ах, плохо, - засмеялся грек. - Ничего, потерпишь, за такие деньги можно потерпеть. Сейчас я поколочу тебя железным прутиком, а ты покричи погромче. Мне нравятся женские крики.
Они возбуждают даже больше, чем вид крови - Грек сел на кровать и выразительно посмотрел на комод. - Видишь тот ящичек? Он там лежит. - Из открытого рта, как у безумного, потекли слюни.
Черные глазки навыкате быстро заморгали. - На нем сохранилась кровь твоей предшественницы.
Она была покрепче тебя.
Нет, только не это… Я не вынесу истязаний, я умру..
В изголовье кровати, на широкой полке, предназначенной для всяких мелочей, стояла красивая статуэтка из мрамора. Поджарая, хорошо развитая девушка в легкой коротенькой тунике, накинутой на обнаженное тело. Стройные ноги перетянуты ремешками сандалий. За спиной колчан со стрелами. В руках - лук. Лицо воительницы. Амазонка… Это судьба! Схватив статуэтку обеими руками, я размахнулась и, прикусив губу до крови, с силой опустила ее на уродливую голову своего мучителя. Получай, ублюдок! На тебе, на, на!
За первым ударом последовал второй, за вторым - третий. Движимая злостью и обидой, я не могла остановиться, хотя понимала прекрасно, что грек уже мертв. Остекленевшие черные глаза безразлично смотрели в потолок. Волосы, слипшиеся от крови, торчали в разные стороны, как иголки у старого ежа. Толстый язык вывалился из раскрытого рта. Пенис торчал по-прежнему. Наверное, это протез…
Господи, о чем это я? В доме полно прислуги.
У ворот - вооруженная охрана. Теперь мне не выбраться отсюда, не выбраться никогда. Макс…
Как же ты далеко. Макс… Ладно, не время еще раскисать. Надо бы одеться для порядка. Больно-то как… Кровь, везде кровь… Трусики, бриджи, топ… Голова как кружится… Сумочка, моя сумочка… Что это в ней? Кольца? Сережки? Не нужны они мне, не возьму… Забирай обратно свое добро, садист чертов!
Высыпав содержимое сумочки на грудь мертвого грека, я собрала последние силы, на подгибающихся ногах вышла из спальни и потеряла сознание.
Карета "скорой помощи" доставила меня в тюремный лазарет. Зарешеченное окно не оставляло ни малейшей надежды на побег. Впрочем, мечтать о побеге было бы глупо. Паспорта нет, из одежды одна рубашка с проставленным на ней крупным фиолетовым номером: 478. Я - убийца. Убийца… Слово-то какое зловещее… Ничего, надо привыкать… Греческие законы я, конечно, не знаю, но, думаю, выбор невелик. Пожизненное - раз, вышка - два. Вот и весь сказ. Я бы, наверное, предпочла второе. Зачем мне, спрашивается, жить? Макса я не увижу никогда и даже не смогу услышать по телефону его голос. Ладно уж, пусть сажают на электрический стул. Было бы словом с кем перекинуться на прощанье…
На соседней кровати под капельницей лежала молодая девушка. Курносый нос, волосы русые, как у меня. Нет, она не гречанка, это определенно. Но кто? Русская? Полячка? Она-то сюда как загремела?
Размышления мои прервала вошедшая в палату медсестра. Ну и мымра! Специально, что ли, таких в тюрьму набирают? Посмотрев на меня, "мымра" удовлетворенно кивнула и, растянув тонкие губы в жалкое подобие улыбки, сделала кому-то приглашающий жест. Так, начинается, невольно подобралась я. Следователя, наверное, прислали. А может, консул пришел?
Вместо консула, распространяя запах дорогих сигарет и хорошего одеколона, в палату вошли двое мужчин. Один из них в полицейской форме, другой - в штатском. Прежде всего мне подсунули какие-то бумаги, и я, не читая, подписала их.
Удовлетворенно хмыкнув, полицейский положил их в кожаную папку и сел на придвинутый "мымрой" стул.
- Нам удалось предположительно установить вашу фамилию, имя и отчество, - на ломаном русском языке сказал мужчина в штатском. - Хотелось бы уточнить дополнительно цель вашего визита.
Опустив глаза, я промолчала.
- Известно ли вам, кого именно вы убили? - продолжил допрос переводчик.
"Мымра" и ему предложила сесть.
- Конечно, известно, - криво ухмыльнулась я. - Сексуального извращенца.
Переводчик что-то сказал полицейскому и тот записал это в свой блокнот.
- Какие у вас были отношения? - вновь спросил переводчик.
- Он платил мне за секс.
- Вы русская проститутка?
- Да, я русская проститутка, - спокойно ответила я.
- И сколько он вам платил?
- Тысячу долларов за ночь. Остальное перепадало моему сутенеру.
Мужчины удивленно переглянулись и быстро залопотали по-гречески. "Впечатлениями обмениваются, гады", - равнодушно подумала я и отвернулась к окну.
- А зачем вы его убили? - прозвучал следующий вопрос.
- Зачем? А что бы вы сделали на моем месте?
Он накинулся на меня с кулаками, а я стала защищаться. И знаете, я получала от этого наслаждение. Ни сожаления, ни угрызений совести я не испытывала.
- Вы сделали это осознанно или в состоянии аффекта?
- Я сделала это осознанно.
- Дрянь, ты даже не представляешь, какого влиятельного человека ты убила!
Переводчик вскочил со стула и отвесил мне звонкую пощечину.
- Да пошел ты, - только и ответила я.
Больше в тот день меня не тревожили. После допроса другая уже медсестра, молодая и приятная на вид, принесла мне поесть. Вот уж не знаю, как кормят в российских тюрьмах, но здешний обед мне понравился. Большой кусок золотистого рыбного филе со слабым привкусом лимонного сока, горстка поджаренной во фритюре картошки, свежие огурчики, сладкий компот. К этому прилагалась горстка разноцветных таблеток, которые немедленно последовали в раковину - буду я пить всякую дрянь!
Девушка на соседней кровати по-прежнему лежала без движения. А может, она умерла? - испугалась я и, поспешно вскочив, схватила ее за тонкое запястье, пытаясь нащупать пульс. Нет, жива вроде… Руки холодные, исколотые, на предплечьях едва заметные синячки… Наркоманка, выходит… Повидала я таких на своем веку. Даже сама одно время пробовала дурь, но остановилась вовремя, к счастью. Жалко, девчонка молодая, красивая… Попалась, скорее всего, за сбыт наркоты.
Постояв немного у зарешеченного окна, я растянулась поверх суконного одеяла и, закрыв глаза, стала думать о Максе. Теперь-то он никогда не узнает, что со мной приключилось. А если бы узнал? Взорвал бы, наверное, эту тюрьму к чертовой матери. Он такой, он может… Перевернувшись на бок, я уснула.
Разбудил меня удушливый запах дыма. В палате было темно, но сквозь щели двери слабо просвечивал колеблющийся красноватый свет. Сомнений не оставалось, в коридоре что-то горело.
Но ведь в этом чаду можно задохнуться! Медсестра, охранники - где же они все?
Зажимая нос обеим руками, я выглянула в коридор. Охраны у дверей не было. Откуда-то снизу доносились громкие крики, кажется, раздавались какие-то команды. Справа, со стороны лестницы, стеной наступал огонь. До него оставалось метров пять, не больше. Шаловливые язычки пламени, совсем не страшные на вид, были еще ближе. Бежать, бежать немедленно! А как же соседка? Девчонка лежит в беспамятстве. Кто ей поможет, кто?
Подскочив к кровати наркоманки, я сбросила ее на пол и волоком, задыхаясь и кашляя в ядовитом дыму, потащила к выходу. Огромная стена огня с ревом и свистом, достойным курьерского поезда, неслась прямо на меня. Единственный путь к отступлению был безнадежно отрезан.
Глава 16
Где я? В раю? Ага, попаду я туда, как же… Тело болит невыносимо. А еще говорят, что покойники ничего не чувствуют. Вам бы такое "не чувствуют"!
Жжет, везде жжет… Жжет? Ну да, я же горела.
В тюремном лазарете начался пожар. Я попыталась вытащить из палаты свою соседку, но замешкалась и попала в самое пекло. Значит, меня все-таки спасли… Ах, ах, какое гуманное отношение к заключенным! Дорого им мое лечение обойдется…
Бинтов намотали с километр, не меньше, из носа трубки какие-то торчат… Представляю, на кого я теперь буду похожа. Видела я однажды по телевизору обожженную девушку. Не лицо - сплошная рана. Руки - у Фредди Крюгера и то симпатичней. Лучше уж залезть на крышу и сигануть оттуда вниз. Впрочем, мне и так не жить. Я ведь убийца…
У-бий-ца… Нет, мне это слово определенно нравится. Я уже начала к нему привыкать. А девчонка та, моя соседка, наверное, погибла. Выходит, ей повезло больше, чем мне. Она ведь даже в себя не пришла. Раз - и к праотцам. Счастливая! Глотать-то как больно, гортань чужой кажется, как будто наждачной бумагой по ней прошлись. А может, я теперь и говорить не смогу? А, какая разница!
Молчать и то лучше, чем отвечать на унизительные вопросы здешних служителей Фемиды. Размахался ручонками, переводчик несчастный…
Знает же, что за меня и заступиться некому. Максим остался в России, в Москве. Больше мы с ним никогда не увидимся. Безнадежно-то как: никогда. Подвел меня, Танька, твой дружок, ох как подвел… Хотя… Горькая правда дорожку найдет. Не Толик, так другой бы сказал. Мало ли у меня было клиентов…
Слух мой внезапно уловил чьи-то легкие шаги. Девушка. Медсестра, конечно. Лет восемнадцать - двадцать, не больше. Странно, что такая хорошенькая согласилась работать в тюремном лазарете.