Но это невозможно.
Ведь так?
Задумавшись на мгновение, он открыл на телефоне программу работы с электронной почтой. "Ты уже встал? Нужно срочно поговорить. Ты сможешь позвонить мне на…" - он набрал номер спутникового телефона Рейли. Через несколько секунд раздался звонок. Боб ответил.
- Свэггер.
- Здорово, дружище! Как поживаешь, янки? - это был Джимми, Дж. Ф. Гатри, английский историк, пишущий о снайперах.
- Привет, Джимми, как у тебя дела?
- Замечательно. Я так понимаю, ты звонишь, потому что все - таки решил приехать на состязание снайперов в Бисли. Ребята будут в восторге.
- Нет-нет, я звоню по другому поводу. Я хочу одолжить твои мозги.
- Они твои - всего за один пенни. Если у тебя нет пенни, сойдет и полпенни.
- Когда мы говорили в последний раз, ты работал над книгой об оружии английских снайперов Второй мировой войны.
- Это моя любимица - "Энфилд-4Т" с прицелом Н-32. Классика.
- Ты все еще работаешь над ней?
- Стук-стук, вжик-вжик, приходится крутиться, чтобы что - нибудь узнать.
- У тебя есть достоверные данные о поражении цели первым выстрелом без пристрелки на расстоянии в тысячу метров и далее?
- Такое бывало не раз. В Италии, на севере Франции, в самой Германии ближе к концу войны. 4Т была среди снайперских винтовок настоящим асом.
- Тебе известно, что из каких-нибудь других винтовок того времени совершали настолько дальние прицельные выстрелы?
- В Европе я ничего подобного не находил. У 4Т самый подходящий баллистический эксцентриситет. На дистанциях до двухсот пятидесяти ярдов это никак не проявлялось. Но вскоре английские и канадские снайперы обнаружили, что есть нечто особенное в поведении пули 303-го калибра "Рэдфорд арсенал" весом 176 гран, выпущенной из "4Т", оснащенной оптическим чудом Н-32 "Холланд и Холланд", который, несмотря на всего трех с половиной кратное увеличение, обладал необычайно прозрачными линзами, прекрасно работающими на больших расстояниях. По какой-то причине, и объяснение этому не найдено до сих пор, если 303-я отклонялась от траектории, она неким образом корректировалась, подстраивалась, "поправляла" себя. Возвратившись на изначальную траекторию, она оставалась на ней до самого конца, следствием чего была необычайно высокая точность стрельбы на больших расстояниях.
- Могла такая винтовка каким-либо образом попасть в июле 1944 года в украинские Карпаты? Понимаю, что это предположение абсолютно бессмысленное, поскольку до ближайших английских войск, вероятно, находившихся на севере Италии, было никак не меньше пятисот миль. И все же есть какая-нибудь вероятность?
- Нет, ни тени, - решительно заявил Джимми. - Даже намека. Из чего вовсе не следует, что такого не было. У меня есть архивы "Холланд и Холланд", у меня есть архивы английской армии, у меня даже есть до сих пор засекреченные данные о тайных операциях, совершенных неким ведомством под названием Управление специальных операций, которое занималось тем, что разжигало пожар в оккупированной Европе. Возможно, тем же самым занимались и на Украине, пока она была оккупирована.
- Ты мог бы проверить? И чем быстрее, тем лучше.
- Ладно, хорошо, все материалы у меня под рукой, и я немедленно принимаюсь за работу. Кстати, я с готовностью оказываю услугу своему другу. Надеюсь, он отплатит мне тем же.
- Договорились. Я буду на состязании. Когда оно состоится, девятого октября?
- Великолепно! Да, для ребят это будет очень важно. Хорошо, я принимаюсь за поиски.
Москва
"Аквариум"
Изучение прошлого Крылова
Уилл сидел на полу хранилища архивов КГБ на девятом этаже здания на Лубянке. Кропотливая работа хотя бы отвлекла его мысли от таинственных похождений жены на Украине и тоске о милом уютном вечере у себя дома. Помимо марлевой маски на лице и тонких резиновых перчаток Уилл также натянул толстый свитер, поскольку в помещении поддерживался холод. Он листал толстенную папку с материалами, имеющими отношение к Крылову, читая в свете фонарика, так как освещение в этом обширном помещении, заставленном шкафами с архивами, было слабым. Ему приходилось торопиться, потому что Ликов мог гарантировать только шесть часов. Если задержаться дольше, могут возникнуть неприятности.
Уилл листал тонкие страницы, убористо заполненные отпечатанным на машинке текстом, быстро читая по-русски и мысленно благодаря своих мучителей из языкового колледжа Монтерей, пятнадцать лет назад вколотивших русский язык в них с Кэти. В основном он находил подтверждение уже известных фактов о Василии Крылове: четыре года в Мюнхене, с 1929 по 1933-й, ссылка на досье НКВД за номером А-78-Б11256 (Аркадий Крылов). Предположительно оно содержало сведения о его отце, который формально являлся официальным представителем в Германии народного комиссариата торговли, но на самом деле координировал деятельность немецких коммунистов и профсоюзов, ведущих борьбу за власть с молодчиками в коричневых рубашках. Маленький Василий учился в немецкой реальной школе, дававшей замечательное образование. Свободное владение немецким языком, прекрасная успеваемость по всем предметам. Василий поступил в Мюнхенский университет и успел проучиться в нем два года, но затем к власти пришли нацисты, вышвырнувшие из страны всех красных, в том числе дипломатов. Господи, каким же дотошным был НКВД: в досье имелось даже расписание занятий в университете. Уилл предположил, это было следствием немецкой педантичности: чекисты ничего не выбрасывали - расписание занятий, библиотечная карточка, записка школьного учителя маме с жалобой на то, что Вася окунул косичку какой-то Гретхен в чернильницу. Да, мальчик учился блестяще, одни пятерки; Уилл убеждался в этом, быстро пробегая взглядом документы давно минувшей эпохи. И вдруг он наткнулся на нечто такое, что заставило его недоуменно протереть глаза.
"Господи Иисусе!" - мысленно пробормотал он.
Как вскоре выяснилось, это "господи Иисусе" было первым из тех, которые затем звучали непрерывно на протяжении всей ночи.
Яремча
Берег Прута
Проснувшись, Рейли и Свэггер сытно позавтракали - гостиница славилась своей кухней - и отправились к водопаду. Оставив машину на берегу, они быстро прошли к мосту.
Свэггер указал поверх лжедеревни на лесистый склон, сияющий золотом в солнечном свете. На таком расстоянии - примерно в тысячу ярдов - детали расплывались, но Свэггер все равно пристально смотрел на него, не в силах оторваться.
Если Мила стреляла оттуда, размышлял он, из приличной винтовки…
- Итак, каков наш план? - спросила Рейли.
- Было бы очень хорошо, если бы у меня имелись дальномер, компас и бинокль, однако ничего этого у меня нет. Поэтому я просто отмечу отсюда потенциальные позиции для стрельбы, и мы посмотрим, сможем ли отыскать их на месте. Затем я удовлетворю свое любопытство на тот счет, какой винтовкой должна была воспользоваться Мила.
- О, смотри! - воскликнула Рейли. - Еще один американец!
Она указала на противоположный берег. Там у моста стоял улыбающийся парень, словно сошедший с дешевой рекламы прохладительных напитков. Он был в желтой бейсболке, тенниске, джинсах и модных туристических ботинках. Внешне парень напоминал молодого папашу, приехавшего в торговый центр. Его растянутое в улыбке лицо скрывали большие каплевидные солнцезащитные очки.
- Здравствуйте! - окликнул он. - Меня зовут Джерри Ренн. Я очень рад встретиться с Бобом Ли Свэггером, знаменитым Бобом-Гвоздильщиком. Вы уже много лет мой герой. Я давно искал случая с вами познакомиться.
Глава 36
Карпаты
Яремча
Конец июля 1944 года
Пламя не желало подчиняться ему. Оно разгоралось слишком медленно, несмотря на засуху, стоявшую на протяжении всего июля. Салид хотел, чтобы огонь пожирал древесину, бежал вниз по склону, уничтожал лес, обнажая миру голую землю, и тогда уже никакой снайпер не сможет спрятаться здесь и неторопливо изготовиться к прицельному выстрелу.
Однако даже с десятью огнеметами "Фламменверфер-41", выпускающими струи пылающей жидкости, воспламеняющей все, на что она только попадала, живой мир загорался не так быстро, как этого хотелось гауптштурмфюреру Салиду.
Как и все его люди, он был в противогазе, поскольку ветер не мог рассеять плотное облако едкого дыма. Салид следил за черным пятном, расплывавшимся вслед за наступающей огненной стеной, которая медленно спускалась вниз по склону, пожирая зелень. Громко трещали ветви елей и можжевельника, окисляясь, переходя в новую форму материи; низко нависшее черное облако металось из стороны в сторону.
Голова и так болела о многом. Со дня на день начнется крупное русское наступление. Реактивные установки "катюши", артиллерийский ураган, а затем танки и десант с автоматами, десятки тысяч, а то и сотни тысяч. Как быстро русские прорвут фронт обескровленной мотопехотной дивизии фон Бинка и окажутся здесь?
Еще одна причина для беспокойства: когда десантники займут отведенную им позицию? Бессмысленно проводить облаву в горах, если нет заградительного кордона. И будет очень плохо, если русские нанесут удар с воздуха, уничтожат десантников и дорога в Венгрию окажется отрезана. Со своими тремя бронетранспортерами, ценящимися на вес золота, Салид мог при необходимости обогнуть горы, выйти на широкую дорогу на юге и отходить дальше по ней. Но без женщины это будет равносильно поражению, без женщины он не получит "Железный крест", не вернется домой героем. Без этой долбаной женщины он ничто. Твою мать! Пелена отчаяния затянула его взор, а вдыхаемый воздух, хоть и очищенный фильтром противогаза, показался гнилым и затхлым. Салиду захотелось сорвать противогаз и затянуться сигаретой, и он сдержался, представив себе прохладный тенистый оазис далеко-далеко от всего этого безумия и…
К нему подошел связист.
Оба сняли противогазы.
- Господин гауптштурмфюрер, вас вызывает комиссариат. Лично обергруппенфюрер.
- Проклятие! - выругался Салид.
Обернувшись, он знаком приказал "Кубельвагену" приблизиться, прыгнул в машину и сказал водителю ехать к палатке связи. При его появлении унтершарфюрер, сидевший перед рацией, вскочил и вытянулся в струнку.
- Господин гауптштурмфюрер, срочный вызов из комиссариата. Насколько я понял, обергруппенфюрер лично.
- Да-да, немедленно установи соединение.
Сев за рацию, связист покрутил ручки, затем протянул наушники Салиду.
- Здравствуйте, здравствуйте, говорит "Цеппелин-1", - сказал тот.
- Одну секунду, господин гауптштурмфюрер, - ответил голос на том конце.
Мгновение спустя:
- Салид, говорит Гредель.
- Да, господин обергруппенфюрер.
- Я хочу, чтобы ваши люди через час собрались в полном боевом снаряжении для выполнения одного задания.
- Господин обергруппенфюрер, они сейчас рассеялись по всей Яремче, проводят операцию…
- Даю вам ровно час. Немедленно приезжайте сюда, Салид. Мне настоятельно требуется ваше присутствие. Дело очень серьезное, вы меня понимаете?
- Я… но, господин обергруппенфюрер, без давления с нашей стороны Белая Ведьма может ускользнуть, и я подумал.
- Нужно уметь расставлять приоритеты. Вот почему быть командиром так трудно. Покажите мне, Салид, что вы достойны чести быть командиром. Поверьте, я прекрасно понимаю все проблемы, я просчитал их относительно нынешней ситуации и принял правильное решение.
- Я вам беспрекословно повинуюсь.
- Это все, Салид. Я рассчитываю на вас.
- Я вас не подведу, господин обергруппенфюрер. Конец связи.
Обернувшись, Салид увидел двух унтер-офицеров, которые остановились у входа в палатку, ожидая приказаний.
- Срочно отправьте гонцов к патрулям и свяжитесь с огнеметчиками. Мы отзываем всех назад, и мне нужно, чтобы через полчаса по крайней мере два бронетранспортера уже тронулись в путь. Третий останется дожидаться тех, кто отстал, а нам необходимо вернуться в город для выполнения срочного задания. Поторопитесь!
Путь выдался отнюдь нелегким. Фон Дреле не верил, что кто - либо из людей Бака забрел так далеко на юг; гораздо вероятнее, они, зная о том, что Красная армия скоро выгонит немцев за Карпаты, затаились, чтобы отпраздновать ее приход. Следовательно, шансы на то, что западня даст результаты, были призрачными. Однако полной уверенности не имелось, поэтому фон Дреле решил, что подниматься в горы нужно будет в состоянии полной боевой готовности. Рацию, ценнейшее сокровище, для надежности поместили в "Кюбельваген", которым управлял Вилли Бобер; также в машине были жестянки с 7,92 мм патронами для МГ-42 в лентах и 7,92 мм патронами для ФГ-42 россыпью, а еще промежуточными патроны 7,92 мм для СТГ-44, гранаты М-24 и два фаустпатрона. Кроме того, похожий на жука "Фольксваген" тащил на прицепе подводу с запасами продовольствия и флягами с водой. Весь этот неуклюжий обоз, покрытый пятнами маскировочной раскраски в тон летнему лесу, медленно тащился по горной дороге в направлении Наташиного Чрева. Яремча, окутанная дымом и запахом горелой древесины, давно осталась позади, однако эсэсовцев нигде не было видно. Возможно, они просто решили устроить пикник в лесу.
На полпути фон Дреле устроил привал. Уставшие ребята повалились на землю, однако они знали, что пить много нельзя. Десантники позволяли себе лишь маленькие, строго отмеренные глотки, наслаждаясь тем, как целительная влага пробивается сквозь пленку, затянувшую губы и язык. Тем временем Карл оглядел окрестности в бинокль, но не увидел ничего, кроме коварного густого леса и еще более коварного густого подлеска.
- Карл, как ты думаешь, не пора ли выйти на связь? - спросил Вилли Бобер.
- Нет, потребуется слишком много времени, чтобы развернуть эту чертову рацию, а затем снова свернуть. Мне не нравится быть на дороге, на открытом месте. Чем скорее мы поднимемся наверх и организуем наблюдение, тем лучше. К тому же, что бы ни происходило внизу, мы все равно ничего не сможем поделать, и к нам это не имеет никакого отношения, так что какая разница?
- Понял, - согласился Вилли.
- Так, трогаемся в путь. Время чаепития прошло. "Зеленые дьяволы", отрываем задницы от земли и возвращаемся на войну.
Послышалось недовольное ворчание, но оно было всегда, и лишь его отсутствие стало бы чем-то примечательным.
Десантники добрались до ущелья около семи вечера. Карл увидел, как отвесные скалы сходятся друг с другом, образуя естественную горловину. Наташино Чрево, во всей своей тесной прелести.
- Чрево Джинджер! - крикнул кто-то, и все рассмеялись.
Карл вспыхнул.
- Отставить! - приказал он, понимая, что уже слишком поздно. Прозвище, понравившееся всем, приклеивалось навсегда.
Фон Дреле обвел взглядом высокие стены из белого известняка, мягкого камня, который легко взорвать и обрушить. Перегородить ущелье будет нетрудно. Но только не сейчас, после долгого, утомительного пути. Оглянувшись вокруг, Карл увидел, что их со всех сторон окружают Карпаты, в свете клонящегося к закату солнца похожие на вздыбленную гигантскими волнами поверхность земли. Эти древние горы, сглаженные за миллионы лет, смягчились еще больше, одевшись в покрывало лесов. Карл расставил дозорных и разместил ребят по обе стороны от дороги. И только затем приказал связисту развернуть рацию и связаться с начальством, чтобы доложить обстановку и получить новый приказ.
Но через несколько минут радист окликнул его.
- Карл, я не могу выйти на связь. Эфир заполнен до отказа. Я не могу связаться с "Цеппелином", не могу связаться со штабом дивизии и с комиссариатом.
- Может быть, началось русское наступление?
- Идет обмен не военными сообщениями, а… политическими.
- Политическими?
- Я слышу разговоры об… арестах, о предательстве, заявления о невиновности, лихорадочные клятвы в верности. Вот, послушай сам.
Радист стащил с головы наушники, и Карл, присев на корточки рядом с ним, надел их. Он услышал безумное стаккато голосов, полное отсутствие правил ведения переговоров. Сообщения шли в обе стороны, и по большей части в них сквозила растерянность. Это было совсем не похоже на германскую армию: так быстро растерять всякий порядок. Черт возьми, что произошло?
- Очень странно, твою мать, - пробормотал Карл. - Есть другой канал?
- Я перепробовал все, майор. Повсюду сплошное безумие.
- Очень странно, твою мать, - повторил Карл.
Но тут зажужжал зуммер, сообщая о поступившем вызове. Взяв микрофон, фон Дреле нажал кнопку передачи.
- Вас слушаю, вас слушаю! - сказал он. - Говорит "Оскар-1", повторяю, говорит "Оскар-1"!
- Да, черт бы вас побрал, фон Дреле, говорит "Цеппелин-1", где вы пропадали, черт возьми?
- Двигался пять километров по горной дороге, гауптштурмфюрер.
- Вы прибыли на место?
- Да, прибыли. Завтра мы установим пикеты и заложим взрывчатку. Старина, мне нужно забрать огнемет.
- Разве вы ничего не слышали? О Господи, майор, вытащите голову из задницы!
- Я не…
- На фюрера совершено покушение! В первых сообщениях говорилось, что он погиб при взрыве бомбы. Но фюрер остался жив.
"Рано или поздно это должно было произойти, - подумал фон Дреле. - Этот человек сумасшедший маньяк и нисколько не думает о своих войсках". Но вслух он сказал только:
- Я вас слушаю.
- Полицейскому батальону приказано обеспечивать меры безопасности. Мы проводим аресты на основании списка предполагаемых изменников, составленного СС. Мне нужно, чтобы вы перекрыли ущелье, были готовы отразить нападение партизан, следили за тем.
- Аресты? Черт побери, кого вы арестовываете? В 14-й мотопехотной дивизии нет никого, кого следовало бы арестовать, ради всего святого, эти люди вот уже два года воюют здесь.
- Я не вправе обсуждать прямые приказы из Берлина с каким - то майором-десантником, застрявшим в глухих горах. Вы возведете укрепления, будете удерживать ущелье, патрулировать местность в поисках бандитов.
- "Цеппелин", вас понял. Конец связи.
- Конец связи, - подтвердил Салид, находящийся неизвестно где.
Оглушенный фон Дреле никак не мог прийти в себя. Черт возьми, что происходит? Аресты подозреваемых? Что это значит? Кто руководит всем этим, как изменится ситуация, в чем теперь заключается его долг? В моменты подобного безумия нужно быть очень осторожным, иначе тебя запросто могут поставить к стенке.