Айрстона, как водится, не было. Я спросил, бывает ли он вообще когда-нибудь. Суровый голос ответил мне, что старший офицер Айрстон отлучился по делу и что я могу оставить ему сообщение. Я упрямо ответил, что сообщения я оставлять не буду, что мне нужно поговорить с Айрстоном лично. Мне сказали, что, если я оставлю телефон, он мне перезвонит. "Не пойдет, - подумал я, - у Теда Питтса нет телефона".
- Скажите, - спросил я, - во сколько мне нужно позвонить завтра, чтобы наверняка застать его на месте? В девять? В десять? В одиннадцать? В полдень?
Меня попросили подождать. Я услышал, как на том конце провода совещаются. Совещались они так долго, что мне пришлось бросить в щель еще пару монет - что не прибавило мне терпения. Однако в конце концов тот же флегматичный голос сказал:
- Начальник сыскного отдела будет завтра на месте с десяти утра.
Позвоните ему по следующему телефону…
- Минуточку! - я достал ручку и выкопал из кармана клочок бумаги с адресом Теда. - Слушаю!
Он продиктовал телефон, я довольно холодно поблагодарил его, и на этом мы расстались.
Тед бережно катал самую маленькую из девочек на чем-то вроде карусели. Он крепко прижимал ее к себе, и оба весело смеялись. Мне вдруг ужасно захотелось самому иметь ребенка, вот такую дочку, которую я мог бы водить по воскресеньям в парк, обнимать ее, прижимать к себе, смотреть, как она растет… "Сара… - подумал я. - Так вот почему тебе так больно! Тебе нужен ребенок, с которым можно возиться, и девушка, которая выйдет замуж…" Вот чего не хватает нам обоим. А у Теда Питтса это есть. Я смотрел, как он играет с ребенком, сколько радости тот ему доставляет, и от всей души ему завидовал.
Чуть позже мы сидели на скамейке, пока девочки лепили куличи в песочнице, и я, не помню, по какому поводу, спросил, почему он утратил интерес к каталогам.
Он пожал плечами, глядя на девочек, и ответил сиплым голосом, который, однако, был уже ближе к нормальному:
- Ну, вы же видите, как мы живем. Я не могу рисковать деньгами. Я не могу позволить себе покупать эти каталоги. На этой неделе я не мог даже позволить себе купить кассеты, чтобы скопировать программу. Для вас я купил, на деньги, что вы мне дали, а для себя - не хватило. Я вам говорю, нам каждый пенни считать приходится. Правда, завтра в банк придет мое жалованье за следующий месяц, но я же еще за свет не платил…
- А скоро дерби, - напомнил я. Он мрачно кивнул.
- Не думайте, что я об этом не думал. Смотрю я на эти кассеты на полке и размышляю: рискнуть - не рискнуть? И пришлось решить, что не стоит. Не могу я рисковать. А вдруг проиграю? Что я тогда Джейн скажу? У нас ведь каждый фунт на счету. Сами видите.
"Ирония судьбы", - подумал я. С одной стороны - Анджело Гилберт, который готов пойти на убийство ради этих программ, а с другой - Тед Питтс, у которого они есть, но который боится ими воспользоваться, чтобы не ссориться с женой!
- Программы принадлежат одной старой леди по имени О'Рорке, - сказал я. - Миссис Морин О'Рорке. Я был у нее на этой неделе.
Тед почти не проявил интереса к этому сообщению.
- Она сказала кое-что, что может показаться вам любопытным.
- Что? - спросил Тед.
Я рассказал ему о том, что букмекеры не принимают ставок от людей, которые постоянно выигрывают, и о том, как О'Рорке приходилось использовать своего садовника, Дэна, чтобы делать ставки анонимно.
- Великий боже! - сказал Тед. - Ну и морока!
Он покачал головой.
- Нет, Джонатан, об этом лучше забыть.
- Миссис О'Рорке говорила, что ее муж ручался за то, что выиграет один раз из трех. Вас такая статистика устраивает?
Он улыбнулся.
- Не-ет, для того, чтобы поехать на дерби, мне нужна уверенность стопроцентная!
Одна из девочек швырнула песком в глаза другой, и Тед поспешно бросился укорять, утешать, вытирать глаза краешком платочка.
- Кстати, - сказал я, когда порядок был восстановлен, - я сделал несколько копий вашей игры "Стар-страйк". Надеюсь, вы не против?
- Да ради бога! - сказал он. - Вы в нее уже играли? В ответ на первый вопрос надо ввести "F" или "S". Я еще не написал инструкций, но, когда напишу, я их вам дам. Ребята говорят, что игра очень хорошая, - добавил он с довольным, я бы даже сказал - самодовольным видом.
- Это ваша лучшая программа? - спросил я.
- Лучшая? - Он слегка улыбнулся, пожал плечами и сказал: - Я по ней учу. Мне нужно было написать ее: так, чтобы дети понимали, как она написана и как работает. Я мог бы написать что-то куда более сложное, но только зачем?
Да, Тед Питтс был прагматиком, а не пустым мечтателем. Мы собрали детишек, Тед их отряхнул, высыпал песок из ботиночек и повел домой, обедать.
После обеда я под сочувствующим взором Теда проверял кучу тетрадей, которые по счастливой случайности не успел отнести домой в пятницу вечером. Пусть пятый "Б" скажет за это спасибо Айрстону. А в понедельник Тед решил, что его голос в достаточно хорошем состоянии, чтобы он мог утихомиривать чудищ из третьего класса, и мы вместе поехали в школу. Каждый из нас ехал на своей машине. Я чувствовал, что доброе отношение Джейн ко мне исчерпано, и, хотя она сказала, что я могу остаться еще, если захочу, я прекрасно видел, что перестал быть подарком судьбы. В банк уже должен прийти новый чек. На этой неделе им не придется питаться одним хлебом. Так что мне следует поискать себе другое пристанище.
Перед самым уходом Тед встал на цыпочки и достал с полки шесть кассет.
- Перепишу их сегодня во время обеденного перерыва, - сказал он.
- Вот и хорошо, - сказал я. - Один комплект оставьте себе, а оригиналы я верну миссис О'Рорке.
- А вам они разве не нужны?
- Может быть, потом я сделаю копии с ваших. Но мне почему-то не хочется провести остаток жизни у букмекерских контор.
Тед рассмеялся.
- Да и мне тоже! Хотя на самом деле я не имею ничего против азартных игр…
В его глазах снова мелькнула легкая тоска, но он ее тут же задавил.
- Ну ладно, - сказал он, - вперед, на битву!
Он поцеловал Джейн и девочек, и мы уехали в школу. На первой перемене я снова попытался добраться до Айрстона, на сей раз из автомата в учительской. Но и по новому номеру я его не обнаружил. Начальника сыскного отдела Айрстона снова не было на месте.
- Мне это уже надоело! - сказал я. - Мне же говорили, что он будет!
- Его срочно вызвали, сэр. Быть может, вы оставите сообщение?
Мне очень хотелось оставить пару крепких проклятий.
- Передайте ему, что звонил Джонатан Дерри, - сказал я.
- Очень хорошо, сэр. Ваше сообщение принято в десять тридцать три.
"Да ну вас к черту!" - подумал я. Не успел я пройти пяти шагов по направлению к кофеварке, как телефон у меня за спиной зазвонил. В это время жены учителей обычно звонили в школу, чтобы передать своим обожаемым супругам поручения, которые они должны выполнить по дороге домой, и само собой разумелось, что трубку снимает тот, кто окажется ближе всех к телефону.
"Ну, - подумал я, - во всяком случае, это не может быть моя жена". Однако тот, кто снял трубку, окликнул:
- Джонатан, это тебя!
Я удивленно вернулся к телефону и взял трубку.
- Алло! - сказал я.
- Джонатан! - воскликнула Сара. - Где же ты был?! Господи, где тебя носило?
Похоже было, что она на грани истерики. Голос у нее был пронзительный, он звенел от напряжения. Я еще никогда не слышал, чтобы он звучал так взволнованно, как перетянутая струна, что вот-вот порвется. Мне стало не по себе.
- Что случилось? - спросил я. Я отдавал себе отчет в том, что мой голос звучит чересчур спокойно, но ничего не мог с этим поделать. Со мной всегда так, когда я особенно сильно волнуюсь.
- О боже! - Она еще могла возмущаться мною. Но сказать мне об этом она не успела.
После очень короткой паузы в трубке послышался другой голос, от которого у меня волосы встали дыбом.
- Ты, недоносок, слушай сюда!
Анджело Гилберт.
- Слушай сюда! - повторил он. - Твоя баба сидит тут. Мы ее взяли тепленькой. Привязали к стулу, но так, чтоб не покалечить. - Он хихикнул.
- И подружку ее, эту мокрую курицу, тоже. Поэтому слушай меня и делай, как я скажу, понял, ты, лох? Ты слушаешь?
- Слушаю, - ответил я. Еще бы! Я весь обратился в слух и зажал рукой второе ухо, чтобы болтовня и звон чашек не мешали мне слушать. Это было жутко. И ног под собой я не чуял.
- Ты нас опять надул, - продолжал Анджело, - прислал эту фигню. Но этот раз был последний. Сегодня ты отдашь нам настоящие кассеты, понял?
- Да, - кротко ответил я.
- Ты ведь не хочешь получить свою бабу назад с расквашенной мордой, так?
- Не хочу.
- Ну, так отдавай кассеты.
- Хорошо, - ответил я.
- И не мухлевать, понял?
Он, похоже, был разочарован тем, что я так спокойно реагирую на его киношные фразы. Но привычка, выработавшаяся за годы преподавания в школе, стала второй натурой, и я не мог отказаться от нее даже в этот критический момент. Наглецам надо давать отпор, на выскочек не обращать внимания, торжествующую жестокость душить безразличием.
Это действовало на мальчишек, это отчасти действовало на Дженкинса, и на Анджело это подействовало, уже дважды. "Ему уже следовало бы понять, подумал я, - что я не ловлюсь ни на насмешки, ни на наглость; а если и ловлюсь, то виду не подаю". Но Анджело был слишком занят собой, чтобы поверить, что кто-то может его не испугаться. Быть может, он не слишком умен, но чрезвычайно опасен.
Он поднес трубку ко рту Сары. Вот перед ней устоять было сложнее.
- Джонатан! - голос наполовину гневный, наполовину испуганный, высокий и пронзительный. - Они пришли вчера. Мы с Донной всю ночь просидели связанные! Всю ночь, понимаешь?! Где тебя носило, черт возьми?!
- Ты в доме Донны? - с беспокойством спросил я.
- Что-о?! Да, разумеется! Разумеется! Не задавай таких дурацких вопросов!
В трубке снова послышался голос Анджело:
- Теперь слушай сюда, лох! Хорошенько слушай! И на этот раз - без шуточек! Нам нужен настоящий товар, и это твой последний шанс, понял?
Я не ответил.
- Ты слушаешь? - резко спросил он.
- Конечно, - ответил я.
- Отвезешь кассеты к моему отцу в Уэлин. Понял?
- Понял. Но кассет у меня нет.
- Так найди их! - он почти сорвался на крик. - Слышишь? Найди!
- На это потребуется время, - сказал я.
- Твое время вышло, ты, ублюдок!
Я перевел дух. Он опасен. Он не способен мыслить разумно. Это тебе не школьник. Я рискую зайти слишком далеко.
- Я могу получить их сегодня, - сказал я. - Когда получу - отвезу их к вашему отцу. Но это может быть довольно поздно.
- Быстрее! - отрезал он.
- Быстрее не могу. Это невозможно.
Я понятия не имел, зачем я пытаюсь протянуть время. Это был своего рода инстинкт. Не надо спешить, все образуется.
- Когда ты их привезешь, - сказал Анджело (он, похоже, смирился с тем, что быстрее не получится), - мой отец их проверит. На компьютере. На компьютере "Грэнтли", понял? Отец купил компьютер "Грэнтли", потому что эти программы написаны для него. Так что не надо всяких штучек, как в прошлый раз. Он их проверит, понял? Так что для тебя же лучше, чтобы они были те самые.
- Хорошо, - снова ответил я.
- Когда отец их проверит, - продолжал Анджело, - он позвонит мне сюда. Тогда я оставлю твою бабу и эту мокрую курицу, и можешь явиться сюда спасителем, этаким рыцарем Галахадиком. Понял?
- Да, - ответил я.
- И помни, ты, недоносок: если что-то выкинешь, твоей бабе придется годами бегать по врачам. Для начала мы ей зубы вышибем.
Он, видимо, снова передал трубку Саре, потому что я снова услышал ее голос - все такой же рассерженный, испуганный и пронзительный:
- Бога ради, привези ты эти кассеты!
- Хорошо, привезу, - ответил я. - Пистолет Анджело при нем?
- Да. Джонатан, сделай как он говорит! Пожалуйста! Не дурачься!
Это была не столько просьба, сколько приказ.
- Эти кассеты, - сказал я, - не стоят выбитых зубов. Постарайся успокоить его, если сумеешь. Скажи ему, что я сделаю все, как он просит.
Скажи ему, что я тебе обещал.
Она не ответила. В трубке послышался голос Анджело:
- Ну все, недоносок. Хватит. Ты их привезешь. Верно?
- Хорошо, - ответил я, и в трубке послышались гудки. У меня голова шла кругом.
Учительская опустела. Я уже опаздывал на урок в шестой класс. Я машинально взял нужные книги и на непослушных ногах отправился в класс.
"Найди кассеты!"
Чтобы их найти, надо сперва найти Теда Питтса, Теда Питтса я скорее всего смогу найти не раньше обеденного перерыва, который начинается в четверть первого. Так что у меня есть полтора часа на то, чтобы обдумать свои действия.
Шестой класс проходил радиоактивность. Я велел им продолжать серию экспериментов с альфа-частицами, которые они начали на прошлой неделе, а сам уселся на кафедру у доски, откуда я часто вел уроки, и стал смотреть, как работают счетчики Гейгера, и размышлять об Анджело Гилберте. Что можно предпринять?
Можно еще раз позвонить в полицию. Сказать, что психически неуравновешенный человек взял в заложницы мою жену, и я полагаю, что это он убил Кристофера Норвуда. Тогда они скорее всего кинутся в дом Кейтли и потребуют, чтобы Анджело сдался. И Сара по-прежнему будет заложницей, и ценой ее жизни будут уже не три кассеты, а личная свобода Анджело. Нет, это не выход.
В полицию обращаться не стоит. А что тогда?
Отдать кассеты Гарри Гилберту. И положиться на то, что Анджело отпустит Сару и Донну целыми и невредимыми. То есть сделать то, что мне велели, и понадеяться на то, что Анджело не станет ждать меня в доме Кейтли, чтобы оставить за собой три трупа. Не очень логично, но возможно. Было бы лучше, если бы я мог придумать разумную причину убийства Криса Норвуда. Он не отдал Анджело готовых программ, потому что, если бы у Анджело были эти программы, ему было бы незачем являться ко мне. Я не в первый раз задумался о том, что стало с самими записями Лайэма О'Рорке и с кассетами, которые Питер якобы отправил человеку, который заказал программы. "К. Норвуд, "Кухня богов", Ньюмаркет".
Крис Норвуд. Отпетый ворюга. Наглый ублюдок, как отрекомендовал его Аккертон. Аккертон, начальник над овощами, отращивающий пивное брюшко в пабе.
Возможно, впервые столкнувшись с Анджело, Крис Норвуд просто сказал ему, что Питер Кейтли пишет программы и все бумаги у него, так что пусть Анджело там их и заберет. Тогда Анджело явился с угрозами к Питеру. Питер испугался и отдал ему программы, которые, как он знал, были недействующими.
К тому времени, как Гилберты это обнаружили, Питер погиб. Видимо, тогда Анджело вернулся к Крису Норвуду, на этот раз с пистолетом. А Крис Норвуд, видимо, опять сказал, что программы - у Питера Кейтли, на кассетах. А если он мертв, значит, они у него где-то дома. Наверно, он это сказал им после того, как они прострелили проигрыватель. Должно быть, тогда он по-настоящему испугался. Но он все равно хотел по возможности оставить программы у себя, потому что это безотказная кормушка на всю жизнь.
Видимо, Крис Норвуд дважды отказался дать Анджело то, чего тот хотел; и теперь Крис Норвуд мертв.
Я тоже дважды обвел Анджело вокруг пальца. И скорее всего жив я только благодаря тому, что у меня оказалась под рукой винтовка. Когда рядом нет его папаши, который худо-бедно его сдерживает, Анджело не менее взрывоопасен, чем пары бензина, которые погубили Питера. Даже если он уверен, что сокровище, за которым он так давно охотился, уже у него в руках.
У некоторых учеников излучение исчезло. Я машинально спустился с высот кафедры, чтобы напомнить им, что в камеры нужно регулярно добавлять сухого льда. "Не мухлевать…" - сказал Анджело. А если?
"Чем я располагаю? - подумал я. - Что я могу?" Я умею стрелять.
С другой стороны, пристрелить Анджело я не могу. По крайней мере, пока он держит пистолет у виска Сары. И потом сесть за убийство самому…
Нет, это тоже исключено.
Я располагал знаниями, которые дала мне физика. Я мог собрать радио, телевизор, термостат, электронные часы, а при наличии соответствующих материалов и инструментов - лазер, ракетную установку или атомную бомбу. Но сделать атомную бомбу на уроке перед обедом мне явно не удастся.
Двое учеников поспорили из-за прибора, состоявшего из большого магнита, который обстреливался множеством мелких магнитных частиц. Один из мальчишек настаивал, что сила постоянного магнита со временем слабеет, а другой говорил, что это все чушь, что постоянный - он и есть постоянный.
- Скажите, сэр, а кто прав? - спросили они у меня.
- Постоянство - вещь относительная, а не абсолютная, - ответил я.
И тут в голове у меня произошел выброс энергии. Меня осенило. Все, что нужно, было под рукой! "Боже, благослови мальчишек!" - подумал я.
Глава 9
Тед Питтс весь обеденный перерыв просидел за "Гаррисом", переписывая программы и проверяя копии.
- Ну вот, - сказал он наконец, потирая шею. - Насколько я могу судить, копии безупречные.
- Которые вы возьмете? - спросил я. Он серьезно взглянул на меня из-за своих очков в черной оправе. - А вам все равно?
- Берите любые, - ответил я. - Я возьму другие.
Он поколебался, но потом все же выбрал оригиналы.
- Вы уверены? - еще раз спросил он.
- Да, - ответил я. - Только верните мне коробки от них. "Оклахома" и прочие. Лучше будет отдать их в первозданном виде.
Я сунул кассеты в яркие коробки, поблагодарил Теда, вернулся в учительскую, сказал моим четверым многострадальным помощникам, что у меня жутко, невыносимо болит голова, и попросил их поделить между собой мои послеобеденные уроки. Они постонали, поохали, но нам регулярно приходилось оказывать друг другу такие услуги, так что они согласились. Я сказал, что иду домой. Если пройдет, завтра буду.
Перед уходом я завернул в лаборантскую, где Луиза пересчитывала пружины и весы для уроков второго класса. Я сказал, что у меня болит, голова.
Она не выказала особенного сочувствия (и в общем-то была права). Когда она понесла батарейки в один из классов, я улучил минуту, залез в один из ее аккуратных шкафчиков, достал оттуда три небольших предмета и поспешно спрятал их в карман.
- Что вы ищете? - спросила вернувшаяся Луиза, застав меня у раскрытой дверцы.
- Да так, ничего, - туманно ответил я. - Сам не знаю.
- Идите домой и ложитесь в кровать, - вздохнула Луиза, сделав скорбную мину. - Я уж как-нибудь управлюсь с дополнительной работой…
На самом деле мое отсутствие означало, что работы у нее, наоборот, убавится, но указывать ей на это было совершенно незачем. Я горячо поблагодарил ее, чтобы привести в хорошее настроение - ради своих коллег, - вышел из школы, сел в машину и поехал домой. По крайней мере, я мог не бояться, что застану там Анджело: он сейчас был в доме Кейтли, в Норидже, в ста милях отсюда.
Все казалось каким-то ненастоящим. Я думал о двух женщинах, которые сейчас сидят, привязанные к стульям, о том, как им неудобно, как им страшно, как они измучены. Сара просила не дурачиться. Сделать все, как говорит Анджело.