- У нас в последнее время, после того, как Крис Норвуд украл бумаги Лайэма, отношения были довольно натянутые. Ссориться с ней я не хотела. Мне нужно было, чтобы она убиралась. Но с тех пор, как этот подонок нас обворовал, она держалась очень напряженно, почти грубо. Но ей были нужны деньги, а мне были нужны ее услуги, и она знала, что я не откажу ей от места.
Я посмотрел на улицу, на море пионов, где серые сумерки сменялись ночной темнотой. Стоит ли говорить ей, что произошло с Крисом Норвудом? Я решил ничего не рассказывать. Известие о смерти знакомого человека - это всегда потрясение, даже если ты его не любил. Пугать старушку, которая живет одна в большом доме, явно незачем.
- Вы газеты читаете? - спросил я.
Она вскинул брови, озадаченная таким неожиданным вопросом, но ответила:
- Редко. Там шрифт очень мелкий. Глаза у меня хорошие, но я все же предпочитаю книги с крупным шрифтом. - Она указала на толстый том в красно-белом переплете, лежащий на столике. - Я теперь больше ничего не читаю. - Она рассеянно оглядела темную комнату. - Даже о скачках. Я и о них больше не читаю. Только смотрю результаты по телевизору.
- Одни только результаты? А сами скачки?
- Лайэм говорил, что скачки смотрят только лохи. Он говорил, что надо смотреть на результаты и вносить их в статистику. Скачки я тоже смотрю, но результаты смотреть как-то привычнее.
Она протянула тонкую, как палочка, руку и включила настольную лампу.
Сад с пионами тут же исчез во тьме, и дальние углы комнаты затопило густой тенью.
Сама она при свете тоже переменилась. Заметнее стало, как она стара.
Свет безжалостно подчеркнул морщины, смягченные темнотой, и приковал живой ум к дряхлому-предряхлому телу.
Я посмотрел на худое, иссохшее личико, на огромные глаза, некогда, должно быть, бывшие красивыми, на седые распущенные волосы вдовы Лайэма О'Рорке и высказал предположение, что, если я отдам ей программы, она, возможно, еще сумеет продать содержащиеся в них сведения своему другу мистеру Гилберту.
- Да, - кивнула она, - мне это тоже пришло в голову, когда вы сказали, что они у вас есть. Я не очень поняла, что это такое. Я в компьютерах ничего не смыслю.
А ведь ее покойный супруг тоже был чем-то вроде компьютера…
- Это просто кассеты, - объяснил я. - Как те, что вставляют в магнитофон.
Она поразмыслила, опустив глаза. Потом сказала:
- А не согласитесь ли вы устроить это для меня? Я вам заплачу комиссионные. Видите ли, я в делах разбираюсь куда хуже Лайэма. И, боюсь, у меня просто нет сил торговаться.
- А мистер Гилберт заплатит, как договаривались?
Она задумчиво покачала головой:
- Даже и не знаю. Договаривались-то они три месяца назад, и вместо бумаг у меня теперь что-то другое. Я даже не знаю. Я боюсь, как бы он меня не надул. Но вы-то разбираетесь в этих кассетах или что у вас там. Вам с ним проще будет говорить, чем мне.
Она слабо улыбнулась.
- Я вам хорошо заплачу, молодой человек. Десять процентов.
Я чуть-чуть поразмыслил и согласился. Она дала мне адрес и телефон Гарри Гилберта. А я пообещал, что когда все устрою, ей сообщить.
- Вы мне настолько доверяете? - спросил я.
- Ну, если вы меня обворуете, я буду не беднее, чем сейчас.
Она проводила меня до парадной двери, загороженной кустом сирени, я пожал ее худенькую лапку и уехал.
Красное море расступилось пред Моисеем, и он пошел посуху.
Глава 7
В четверг я сонно слонялся по школе: всю ночь проверял тетради пятых классов и не выспался. У них, как и у Вильяма, тоже были впереди решающие экзамены. Я обнаружил, что одно из самых моих неудобных свойств - это проклятая добросовестность по отношению к детям.
Тед Питтс не явился. Когда я напрямую спросил Дженкинса, тот кисло ответил, что у Питтса ларингит и что это очень некстати, потому что из-за него полетело все расписание отделения математики.
- А когда он будет?
Дженкинс криво усмехнулся - не то чтобы у него были для этого какие-то причины, а просто по укоренившейся привычке.
- Мне звонила его жена, - сказал он. - Питтс потерял голос. Когда голос к нему вернется, тогда и будет.
- А не могли бы вы дать мне его телефон?
- У него нет телефона! - обвиняющим тоном сообщил Дженкинс. - Он говорит, что не может себе этого позволить.
- А его адрес?
- Спросите у секретаря, - ответил Дженкинс. - Вы что думаете, я должен наизусть помнить адреса всех моих помощников?
Я зашел к секретарю во время утренней перемены, но его на месте не оказалось, и два последних урока перед ленчем (пятый "В", магнитные свойства; четвертый "Е", электричество) я размышлял о том, что, если я сегодня же не отправлю кассеты в Кембридж, они к субботе там не будут; а если они не будут на Кембриджском почтамте к субботе, мне следует ожидать нового и значительно более неприятного визита того парня с "Вальтером".
Во время обеденного перерыва об обеде я думал в последнюю очередь.
Вместо этого я вышел из школы, дошел до ближайшего магазинчика и купил три чистые шестидесятиминутные кассеты. Не таких хороших, как требовал Тед Питтс, но для моих намерений вполне годятся. Потом я разыскал одного из коллег Теда Питтса и попросил помочь с компьютером.
- Ну, - нерешительно сказал он, - если это только на десять минут, тогда ладно. Зайдите ко мне после уроков. И Дженкинсу не говорите, идет?
- Ни за что на свете!
Он рассмеялся, а я поспешно бросился к телефону-автомату, что висел у выхода, и позвонил в полицейский участок города Ньюмаркета (предварительно узнав телефон через справочную) и попросил соединить меня с тем, кто занимается расследованием убийства Криса Норвуда.
Мне сообщили, что убийством Криса Норвуда занимается начальник сыскного отдела, старший офицер Айрстон, и что его сейчас нет. Быть может, я соглашусь побеседовать с детективом сержантом Смитом? Я сказал, что, наверно, соглашусь, и после нескольких щелчков и пауз меня уютным суффолкским говорком спросили, что мне угодно.
Я еще раз мысленно повторил то, что собирался сказать, но все равно начать было трудно. Я осторожно сказал:
- Возможно, я кое-что знаю о причинах убийства Криса Норвуда и примерно предполагаю, кто мог это сделать. Но вполне возможно, что я ошибаюсь. Дело в том, что…
- Ваше имя, сэр? - перебил меня сержант Смит. - Адрес? Мы можем вас там найти, сэр? В какое время? Старший офицер Айрстон свяжется с вами, сэр. Благодарим за звонок.
Я повесил трубку. То ли он действительно так заинтересовался тем, что я сказал, то ли это стандартный ответ, рассчитанный на любого психа, который звонит в полицию со своей излюбленной теорией. Так или иначе, времени у меня осталось ровно на то, чтобы успеть перехватить последний гамбургер в школьном буфете и вернуться в класс ровно к звонку.
В четыре меня задержала Луиза своими очередными претензиями: все приборы остались на партах - вот Мартин никогда бы такого не допустил! Я рысцой промчался по коридорам, где мальчикам бегать не разрешалось, и слетел по лестнице, держась обеими руками за перила и едва касаясь ногами ступеней - трюк, которому я выучился в далекой юности. Я очень боялся, что коллега Теда Питтса устанет ждать и уйдет домой.
К моему великому облегчению, он не ушел. Он сидел перед знакомым экраном и стрелял по маленьким беспорядочно движущимся мишеням с рвением первоклассника.
- Что это за игра? - спросил я. - "Стар-страйк". Хотите попробовать?
- Она ваша?
- Это Тед составил для ребятишек.
- Она в "Бейсике"? - спросил я.
- Конечно. "Бейсик", графика и специальные символы.
- А можно ее просмотреть?
Он напечатал "LIST", и по экрану бесконечными рядами строчек побежала программа Теда Питтса.
- Вот, - сказал коллега Теда.
Я посмотрел на застывший на экране хвост программы:
"410 RESET (RX, RY): RX=RX-RA: RY=RY-8 420 IF RY2 SET (RX, RY): GOTO 200 430 IF ABS (1*8-RX)4 THEN 150 460 FOR 0=l TO 6: PRINT @64+4* Vv,"
Для меня это был темный лес. Для Теда Питтса это, должно быть, звучало как поэма. Его коллеге я сказал:
- Я хотел попросить вас записать что-нибудь - все равно что - на эти кассеты. - Я протянул ему кассеты. - Так, чтобы на них был компьютерный шум и программа, которую можно просмотреть. Мне это нужно для… мнэ-э… для демонстрации возможностей компьютера.
Он не стал вдаваться в подробности.
- Как вы думаете, - спросил я, - Тед не будет возражать, если я воспользуюсь его игрой?
Он пожал плечами.
- Да нет, не думаю. Он ее сам записывал для некоторых мальчиков. Он из нее тайны не делает. Он взял у меня кассеты.
- По одному разу на каждой стороне?
- Нет. По несколько раз на каждую сторону.
Глаза у него расширились.
- О господи! Зачем?
- Гм… - я лихорадочно придумывал ответ. - Ну, чтобы продемонстрировать поиск по именам файлов.
- А-а. Ладно. - Он посмотрел на часы. - Я бы вам разрешил это сделать самому, но Дженкинс во что бы то ни стало требует, чтобы кто-то из математиков перед концом рабочего дня проверял, выключен ли компьютер, и сдавал ключ в учительскую. А надолго задерживаться я не могу.
Однако он любезно вставил первую кассету в магнитофон, напечатал "CSAVE "А"" и нажал "ENTER". Когда экран сообщил "Готово", он напечатал "CSAVE "В"", а потом "CSAVE "С"" и так далее, пока вся первая сторона не оказалась заполнена игрой "Стар-страйк".
- Это же займет целую вечность! - пробурчал он. - А может, вы сделаете только по одной стороне на каждой кассете? - спросил я.
- Ладно.
Он заполнил первую сторону второй кассеты и примерно полстороны третьей и наконец не выдержал:
- Слушайте, Джонатан, хватит, наверно? Вы говорили - минут десять, а мы тут сидим почти целый час!
- Вы настоящий друг!
- Не беспокойтесь, я вас попрошу отдежурить за себя.
Я взял кассеты и кивнул. Просить кого-то отдежурить за себя в школе было распространенным способом освободить себе день. И это служило расхожей монетой, которой мы расплачивались друг с другом за услуги.
- Спасибо большое, - сказал я.
- Пожалуйста.
Он принялся готовить компьютер ко сну, а я унес кассеты, упаковал их в мягкий конверт и отправил в Кембридж, надписав на каждой стороне, заполненной программами: "Начало здесь".
Поскольку вечером было родительское собрание, я сходил в паб, съел пирог со свининой и выпил пива, потом проверил тетради, сидя в учительской, а с восьми до десяти в составе всего педагогического коллектива (не явившихся на подобные мероприятия карали довольно сурово) поубеждал родителей всех четвертых классов, что их юные чудовища успевают вполне прилично. Родителя Поля Аркади, того, что был с яблоком на голове, спросили, выйдет ли из их сына ученый-исследователь. Я уклончиво ответил, что он со своим умом и способностями далеко пойдет, на что мне было сказано: "Он очень любит ваши уроки". Это было приятным разнообразием после другого папаши, который воинственно заявил мне, что его сын на моих уроках только даром тратит время.
Успокаивать, соглашаться, советовать, улыбаться; и, в первую очередь, показать родителям, что их ребенок тебе не безразличен. Наверно, такие собрания - хорошее дело; но после долгого рабочего дня они ужасно изматывают.
Я приехал домой с твердым намерением немедленно плюхнуться в кровать, но дом встретил меня отчаянным трезвоном телефона.
- Где ты был? - раздраженно вопросила Сара.
- На родительском собрании.
- А я звонила-звонила… И вчера тоже.
- Извини.
Но она осталась неумолима:
- Ты не забываешь поливать мои цветы?
"О, черт!" - подумал я.
- Извини, забыл.
- Ты такой небрежный!
- Да. Прости, пожалуйста.
- Полей их сейчас. На завтра не откладывай!
- Как Донна? - спросил я из вежливости.
- В депрессии, - коротко и резко ответила Сара. - Постарайся не забыть про традесканцию в третьей спальне.
Я положил трубку и подумал, что решительно не желаю, чтобы она возвращалась. Это была неприятная угнетающая мысль. Ведь когда-то я ее так любил! Я был готов умереть за нее на самом деле! Я впервые всерьез подумал о разводе и не испытал ни сожаления, ни чувства вины, а одно лишь облегчение.
В восемь утра, когда я варил себе кофе и жарил тосты, снова зазвонил телефон. На этот раз это была полиция. Голос с лондонским произношением, очень вежливый.
- Сэр, у вас была какая-то теория относительно Криса Норвуда.
- Ну, это, собственно, не теория. Это… как бы совпадение. - У меня было время подготовить свою речь заранее и выделить то, что необходимо сообщить. - Кристофер Норвуд поручил моему другу, Питеру Кейтли, написать компьютерные программы. Питер Кейтли написал их и записал на магнитофонные кассеты, которые отдал мне. В прошлую субботу ко мне явились двое людей с пистолетом и потребовали кассеты. Они угрожали прострелить мой телевизор и лодыжки, если я их не отдам. Вам это ничего не напоминает?
Пауза. Потом тот же голос сказал:
- Минуточку, сэр.
Я успел выпить полчашки кофе, пока наконец со мной заговорил другой голос - басовитый, более медлительный и не такой церемонный. Он попросил меня повторить то, что я сказал инспектору.
- Хм, - сказал он, когда я умолк. - Наверно, мне стоит с вами встретиться. Где вы живете?
Я сказал, что мне нужно в школу, и он согласился, что от школы никуда не денешься. Он обещал приехать в мой дом в Туикенеме в половине пятого.
И вот он явился - не в сверкающей мигалками машине с полицейской эмблемой, а в четырехдверном гоночном седане. Когда я подъехал, он уже вылез из машины. Он мне сразу понравился: коренастый человек с резкими чертами моложавого, но не молодого лица, с черными волосами, припорошенными сединой, прямым взглядом светло-карих глаз и скептически поджатыми губами. Я подумал, что такой человек на пустяки тратить время не станет.
- Мистер Дерри?
- Да.
- Старший офицер, начальник сыскного отдела Айрстон. - Он распахнул бумажник и показал мне свое удостоверение. - Детектив Робсон, - он указал на другого человека, вылезавшего из машины. Оба они были одеты в штатское: серые брюки и спортивные куртки. - Мы можем пройти в дом, сэр?
- Конечно, - и я повел их по дорожке. - Хотите кофе? Или чаю?
Оба покачали головой, и Айрстон сразу взял быка за рога. Похоже, то, что я успел им сообщить, всерьез их заинтересовало. Мой рассказ о том, что я узнал во время своего путешествия на "Кухню богов" и к миссис О'Рорке, был встречен с большим энтузиазмом. Айрстон задавал много вопросов. Спросил он и о том, как мне удалось убедить своих визитеров удалиться ни с чем. Я беспечно ответил:
- Кассет у меня нет, я их одолжил приятелю. Я сказал, что, как только получу их, сразу перешлю им по почте, и, на мое счастье, они согласились.
Он вскинул брови, но ничего не сказал. Наверно, решил, что мне просто повезло.
- И вы понятия не имеете, что это были за люди? - спросил он.
- Нет.
- Ну, марку пистолета вы вряд ли запомнили… - безнадежно сказал он.
Я помедлил, потом ответил:
- По-моему, это был "Вальтер" 0,22. Я такой уже видел раньше.
- Вы уверены? - жадно переспросил он.
- Практически да.
Он поразмыслил.
- Нам хотелось бы пригласить вас в местный полицейский участок, чтобы проверить, не узнаете ли вы кого-то на фотографиях.
- Пожалуйста, - согласился я. - Но вы их и сами сможете увидеть, если вам повезет.
- Что вы имеете в виду?
- Я действительно послал им кассеты, но сделал это только вчера. Они должны их забрать на главном почтамте в Кембридже. Возможно, завтра они там появятся.
- Это очень кстати. - Он сказал это без особого воодушевления, но тщательно все записал. - Что-нибудь еще?
- Это не те кассеты, которые им нужны. Те кассеты я еще не получил.
Я послал им другие кассеты, с компьютерной игрой.
Он поджал губы.
- Это было не очень разумно.
- Но настоящие кассеты принадлежат миссис О'Рорке. А пока эти люди думают, что кассеты те, что им нужны, они не вломятся ко мне с пистолетом.
- А сколько времени им понадобится, чтобы это выяснить?
- Не знаю. Но если это те же двое, которые угрожали Питеру, времени им может потребоваться довольно много. Он сказал, что они вроде бы плохо разбираются в компьютерах.
- Питер Кейтли сказал вам, что эти двое побывали у него вечером в пятницу, - принялся рассуждать вслух Айрстон. - Так?
Я кивнул.
- Кристофер Норвуд был убит утром в пятницу. Через восемь с половиной дней. - Он потер подбородок. - Но надеяться на то, что у них снова уйдет восемь дней на то, чтобы обнаружить, что их надули, было бы неразумно.
- Я всегда могу поклясться, что это именно те кассеты, которые дал мне Питер.
- Но не думаю, что на этот раз они вам поверят, - решительно ответил он. Он помолчал. - Дознание по делу Питера Кейтли назначено на сегодня, так?
Я кивнул.
- Мы связались с полицией Нориджа. Нет никаких причин предполагать, что гибель вашего друга была неслучайной. Вы ведь думали об этом?
- Да, думал.
- Не беспокойтесь. Инспектор страховой компании в своем докладе пишет, что взрыв был типичный. Никаких следов поджога, динамита или другой взрывчатки не обнаружено. Просто рассеянность и чудовищное невезение.
Я отвел взгляд.
- Ваши люди с пистолетом этого сделать не могли, - сказал он.
Я подумал, что он, возможно, просто пытается усыпить кипящую во мне ненависть, чтобы мои показания были более объективными. Но на самом деле он по-своему старался меня успокоить, и я был благодарен ему за это.
- Если бы Питер не погиб, - сказал я, поднимая глаза, - они могли бы вернуться к нему, когда обнаружили, что он отдал им бесполезный хлам.
- Вот именно, - сухо сказал Айрстон. - Нет ли у вас друзей, у кого вы могли бы пожить недельку-другую?
В субботу утром, побуждаемый, увы, обещанными миссис О'Рорке десятью процентами комиссионных, я отправился в Уэлин-Гарден-Сити, чтобы предложить ее кассеты мистеру Гарри Гилберту.
Не то чтобы эти кассеты у меня были - они по-прежнему покоились у Теда Питтса, страдающего ларингитом, но я, по крайней мере, знал, что они существуют, знал, что на них записано, и полагал, что для начала этого будет довольно.