- Пойду скажу старшему конюху, чтобы он отвел машину во двор и занялся разгрузкой. А вы зайдите в дом на чашку чая.
Я опрометчиво согласился, с запозданием вспомнив тот черный чай, которым меня угощали в прошлый раз.
- Ну вот, опять то же самое, - пожаловался Нортон. - Моя домоправительница чудовищно экономна, ее невозможно заставить приготовить по-настоящему крепкий чай.
- Что, фотографы из "Тэлли" были у вас? - спросил я, когда он налил себе чашку и уселся напротив.
Он кивнул:
- Сделали с Сэнди Виллис кучу снимков, чем привели ее в полное смятение.
Он предложил мне половину довольно черствого на вид фруктового пирога и, когда я отказался, сам откусил огромный кусок.
- Эта ваша статья в воскресном номере, - выдавил он через набитый смородиной рот, - должна произвести кое-где впечатление разорвавшейся бомбы.
- Гм... Надеюсь.
- Краткий... мой чемпион по стипль-чезу... он ведь точно был одним из тех нестартеров. Это ясно. Хоть вы и не назвали его прямо.
- Да, это он.
- Тай, а вы узнали, почему Дэмбли снял свою лошадь, а потом вообще бросил заниматься этим делом?
- Я не имею права говорить об этом, Нортон.
Склонив голову набок, он выслушал ответ и кивнул:
- Что ж, когда-нибудь потом скажете.
Я улыбнулся:
- Только в том случае, если с рэкетом будет покончено.
- А вы не сворачивайте с дороги, так оно и будет. Если и дальше разоблачать их перед публикой, в предварительные ставки перестанут верить, и мы перейдем на американскую систему, где все деньги поступают только в день скачек, ни минутой раньше. У них ведь это делается именно таким образом?
- Легально да.
Большими глотками он осушил чашку.
- Тогда и посещаемость сразу подскочит.
- И размер денежного вознаграждения тоже. Помните, как один их жокей, чемпион прошлого года, разом отхватил свыше трех миллионов долларов? Гордон Ричард небось рыдал от зависти.
Я поставил недопитую чашку на стол и поднялся.
- Пора, Нортон. Надо ехать. Еще раз спасибо за помощь.
- Готов на все, лишь бы не повторился случай с Кратким.
- Счета на все расходы посылайте в "Блейз".
Он кивнул:
- И каждый день звонить в спортивный отдел и докладывать вам, или Дерри Кларку, или тому человеку по имени Люк-Джон?
- Совершенно верно. Да, тут вот еще инструкция Виктора Ронси. В вечернюю кормежку давать Тиддли Пому яйца и пиво.
- Я знал одного владельца, так он посылал своему жеребцу шампанское.
Я отвел трейлер к дому приятеля, сел там в свой фургон и поехал домой. Десять минут седьмого... У миссис Вудворд была рекордная неделя по части переработки. Наверное, поэтому она приготовила на ужин цыплят "по-королевски" и оставила их теплыми в духовке. Я поблагодарил ее.
- Не за что, мистер Тайрон. Всегда рада служить. Пока, милая. До завтра. Приеду с вещами чтобы заночевать.
Я поцеловал Элизабет, разлил напитки, съел цыплят, посмотрел телевизор и понемногу снял напряжение. После ужина надо приниматься за воскресную статью. Желание заниматься этим равнялось нулю и ниже. Я направился в кабинет с намерением сочинить сдержанное продолжение воскресного опуса с подтекстом вроде "не стоит подпиливать сук, на котором сидишь". Но уже после первых строчек намерение это испарилось. Чарли Бостон и тот иностранный джентльмен в "Роллсе" вряд ли придут в восторг.
Утром, перед тем как ехать в редакцию, я собрал сумку с вещами, а Элизабет напомнила, чтобы я захватил будильник и чистую рубашку.
- Терпеть не могу эти твои отъезды, - сказала она. - Знаю, ты ездишь нечасто, во всяком случае, гораздо реже, чем должен. Я знаю, что в самые отдаленные места почти всегда посылают Дерри, и чувствую себя виноватой: ведь его жена остается совсем одна с крошечными детьми.
- Не печалься, - улыбнулся я. - Дерри обожает ездить.
Я почти уже верил, что сегодня дневным поездом отправлюсь в Ньюкасл. До встречи с Гейл оставались долгие часы, она казалась мне нереальной. Я три раза чмокнул в щеку Элизабет - ужасно не хотелось оставлять ее...
* * *
Приехав в редакцию, я обнаружил, что ни Люка-Джона, ни Дерри на месте нет. Секретарша протянула мне большой конверт, который, по ее словам, доставили в среду, как только я ушел. Я вскрыл его. Гранки статьи в "Тэлли", их следует вычитать и немедленно отослать обратно.
- Вчера они звонили вам два раза. Статья идет в набор сегодня вечером. Просили срочно позвонить.
Я прочитал гранки. Арнольд Шенкертон внес кое-какие поправки, его несколько педантичный подход к грамматике ощущался почти в каждой строчке. Я вздохнул. Правки мне не понравились.
- К сожалению, мы торопились, и нам пришлось напечатать статью, так как мы не дождались от вас никакого ответа, - сказал он прекрасно поставленным тенором и одновременно раздраженным и извиняющимся тоном.
- Это моя вина. Я только что получил гранки.
- Понимаю. Что ж, после того как я над ней поработал, читается прекрасно, не так ли? Мы вполне довольны. Думаю, она будет иметь успех. Они очень ценят такую доверительную, немного интимную манеру изложения.
- Я рад. А нельзя выслать мне экземпляр?
- Буду иметь в виду, - учтиво ответил он. Вероятно, придется самому покупать этот номер в киоске. - Теперь назовите ваши расходы. Надеюсь, они невелики?
- Ага, - согласился я. - Самые пустячные.
Люк-Джон и Дерри вошли, как только я повесил трубку. Люк-Джон, не потрудившись даже пожелать мне доброго утра, протянул лапу за воскресным подношением. Я вытащил статью из кармана и передал ему. Он развернул сложенные листочки и быстро пробежал их глазами.
- Гм, - произнес он наконец. - Ожидал большего.
Дерри взял второй экземпляр и тоже прочитал.
- Еще немного, и Тай сожрал бы их с потрохами, - не согласился он.
- Неужели нельзя подчеркнуть, что только "Блейз" известно местонахождение Тиддли Пома? - спросил Люк-Джон. - Ты только намекнул на это.
- Вы считаете, это так необходимо?
- Да, считаю. "Блейз" заслужила, так как оплачивает все расходы.
- А если кто-нибудь найдет его... то есть Тиддли Пома? - осторожно спросил я. - Хороши мы будем! Сами спрятали, похвалялись на каждом шагу, а потом выдали его местопребывание...
- Никто его не найдет. Об этом знаем мы трое и Нортон Фокс. Вернее, только вам и Фоксу точно известно, где находится лошадь. Только вы и Фокс способны определить, которая из шестидесяти лошадей его конюшни является Тиддли Помом. Но вы же никому его не выдадите! Так кто же его найдет? Нет-нет, Тай, этой статье необходимо придать совершенно определенный характер. "Блейз" отвечает за безопасность лошади, и только "Блейз" известно, где она находится.
- Вряд ли это понравится Чарли Бостону, - заметил Дерри, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Что ж, придется Чарли Бостону скушать и это, - нетерпеливо произнес Люк-Джон.
- Я хочу сказать, - продолжал Дерри, - что Бостон может натравить своих головорезов на Тая за то, что он наплевал на их предупреждение не совать нос в эти дела.
Свой человек, Дерри, вот кто настоящий друг!
Секунды на две, не больше, Люк-Джон призадумался, потом покачал головой:
- Не посмеют!
- А даже если и посмеют, - вставил я, - то вы получите прекрасный материал для новой статьи, и газета будет продаваться еще лучше.
- Совершенно верно, - автоматически произнес Люк-Джон, но тут же спохватился и подозрительно посмотрел на меня. - Это что, шутка?
- Маленькая, - вздохнул я и улыбнулся.
- Тогда измени предисловие, Тай. Придай ему стопроцентно оригинальный характер. - Он взял карандаш и перечеркнул первый абзац. Прочел следующий, задумчиво потер кадык, оставил как есть. Урезал следующий кусок. Перевернул страницу.
Дерри с сочувствием следил за тем, как растет число карандашных пометок. С его материалами это тоже случалось частенько. Люк-Джон прочел текст до конца и вернулся к началу, поясняя каждую поправку. Он постепенно превращал мой довольно безобидный оригинал в орудие убойной силы.
- Вы что, погибели моей захотели? - спросил я.
Полдня пришлось провести за обработкой статьи. Вариант, который в конце концов пропустил Люк-Джон, являл собой некий компромисс между его и моей точками зрения. Люк-Джон сам отнес текст главному редактору, сидел там, пока тот читал, и вернулся с видом победителя.
- Ему понравилось. Сказал, что это замечательный материал. И вчерашняя статья Дерри по итогам гандикапа тоже понравилась. Он говорит, что спортивный отдел вносит ценный вклад в работу всей газеты.
- Вот и чудесно, - весело заметил Дерри. - Как насчет очередной прибавки?
- Самое время пропустить по кружечке пива, - взглянув на часы, предложил Люк-Джон. - Идешь с нами, Тай?
- Нортон Фокс еще не звонил.
- Так позвони ему сам.
Я позвонил Фоксу. Тиддли Пом чувствовал себя превосходно, ужинал с аппетитом, устроен со всеми удобствами. Утром пробежал около мили, и никто не взглянул на него.
Поблагодарив его, я сообщил эти сведения Ронси, который, мне показалось, был одновременно и возбужден, и опечален.
- Ох, не нравится мне все это, - несколько раз повторил он.
- Что же, хотите держать его у себя на ферме, подвергая такому риску?
Помолчав, он сказал:
- Нет, пожалуй, нет. Но мне это не нравится. Не забудьте позвонить вечером. Весь день я на скачках в Кемптоне.
- Вам позвонит редактор спортивного отдела. И не волнуйтесь так.
Он опустил трубку, пробурчав нечто вроде "хм": Люк-Джон и Дерри уже выходили из комнаты, я догнал их, и мы отправились перекусить.
- Прошло всего две недели со дня смерти Берта Чехова, - заметил Дерри, раскачиваясь на табуретке у стойки, - и всего десять дней назад мы догадались об этом рэкете с нестартерами. Забавно...
Куда уж забавнее! А до скачек на Золотой кубок осталось еще восемь дней. В понедельник, решил я, буду отсиживаться дома, в безопасном месте.
- Заруби себе на носу, - сказал я Дерри. - Никому не давать номер моего телефона.
- Чего ты вдруг?
- Вспомнил о Чарли Бостоне. Моего адреса нет в телефонной книге.
- Ни я, ни Дерри никому твой адрес давать не собираемся! - с раздражением отчеканил Люк-Джон. - И прекрати сейчас же. Тай, а то можно подумать, что ты действительно трусишь!
- Ну и думайте на здоровье, - согласился я, и они весело расхохотались.
Дерри, понятное дело, был доволен, что я вместо Кемптона вызвался ехать в Ньюкасл, раз в кои-то веки оставив ему Лондон.
- А удобно тебе? - смущенно спросил он. - Я имею в виду твою жену...
Я успокоил его, сказав, что думает по этому поводу Элизабет. Люк-Джон не преминут справиться:
- Как она?
И я ответил:
- Прекрасно.
Остаток дня я проболтался в редакции. Люк-Джон был занят сначала с футбольным обозревателем, потом с корреспондентом из гольф-клуба.
А Дерри вдруг решил рассказать, как он отвозил ребятишек Ронси на остров Уайт.
- Крикливые, чертенята, - неодобрительно проворчал он. - И мать совершенно не в силах с ними сладить. Да и вообще она спит на ходу. Только чудом никто из них не свалился с парохода, если учесть, что Тони все время перевешивался через борт, желая посмотреть, как работают лопасти гребного колеса. Я сказал, что они под водой и потому их не видно. Но ему что говори, что нет - как об стенку горох!
Я сочувственно хмыкал, с трудом сдерживая смех.
- Вот радости-то было, наверное!
- Еще бы! Шутишь, что ли, - вместо школы каникулы у моря. Тони заявил, что хочет купаться, неважно, что сейчас ноябрь. Мамаша и не пыталась его удерживать. В конце концов они устроились в пансион. Думаю, нам придется оплачивать астрономические счета за разные разрушения. Им показалось ужасно забавным, что они будут жить под фамилией Робинзонов. "Лучше и не придумаешь, - сказали они. - Теперь мы будем делать вид, что живем далеко, на необитаемом острове." Честно сказать. Тай, перед самым отъездом я почувствовал, что дошел до ручки.
- Переживешь. Тебе еще предстоит вывозить их оттуда.
- Только не я! - нервно воскликнул он. - Теперь твоя очередь.
Ровно в четыре я взял чемодан и поехал на станцию Кингс-кросс. Поезд на Ньюкасл отправлялся в пять. Я видел, как он отошел от платформы.
В пять сорок Гейл в элегантном темно-синем пальто с кремово-белым чемоданом в руке вышла из подземки. Несколько человек обернулись ей вслед а мужчина, который тоже очень долго ждал кого-то рядом со мной, не сводил с нее глаз, пока она не подошла вплотную.
- Привет, - сказала она, - извини, что опоздала.
- Ерунда.
- Я вижу, - сказала она с плохо скрываемым торжеством в голосе, - проблему с женой удалось уладить.
Глава 9
В теплой тьме она шевельнулась возле меня, я еще крепче прижал ее к груди и зарылся носом в нежно пахнущие духами волосы.
- Всегда что-нибудь новое, - сонно сказала она. - Сломанные ребра - это...
- Я их не чувствую.
- Врешь, чувствуешь. Как это случилось?
- Что?
- Где ты так разукрасился?
- Один спор проспорил.
- Ничего себе спор. Должно быть, целая дискуссия.
Я улыбнулся в темноту.
- Тай!
- А?
- А нельзя нам остаться здесь на уик-энд?
- Мне придется передать по телефону сообщение из Ньюкасла. Это нельзя отменить.
- Черт бы побрал "Блейз"!
- Но есть еще воскресенье...
- Да здравствует гольф-клуб!
Довольно долго мы лежали молча. Сон надвигался на меня тяжелой волной, я пытался побороть его. Так мало в моей жизни часов, подобных этим... Разве можно их тратить на сон!
Для Гейл время не было столь драгоценным. Ее голова соскользнула мне на руку, легкое дыхание согревало грудь. Я вспомнил, как Элизабет, точно так же свернувшись клубочком, лежала подле меня в те давние дни, и впервые подумал о ней без чувства вины, а с печалью и сожалением.
Гейл проснулась сама и схватила меня за руку - взглянуть на светящийся циферблат.
- Не спишь? Уже без десяти шесть.
Я успел на восьмичасовой за десять секунд до отхода. Холодное и сырое утро, глухой лязг и шум, невнятные обрывки объявлений, из-под колес паровоза со свистом вырывался пар. Озябшие сонные пассажиры сплошной массой торопились куда-то этим типично английским утром.
Такой же озябший и с сонными глазами, я поплелся в вагон-ресторан привести себя в норму чашкой крепкого черного кофе, однако и он не помог избавиться от тягостного чувства уныния и подавленности, охватывавшего меня всякий раз после свидания с Гейл. Я вспомнил, что оставил ее спящей в тепле и уюте на мягкой постели, вспомнил, как она говорила, что воскресенье уже завтра. Воскресенье завтра - это несомненно, но предстояло прожить еще субботу. Сейчас, в этом состоянии, она казалась мне бесконечной.
Четыре с половиной часа езды до Ньюкасла. Я проспал большую часть пути, а когда не спал вспоминал вечер и ночь, которые мы провели вместе. Мы сняли комнату в маленькой гостинице у вокзала, и я записался в регистрационной книге под фамилией мистер и миссис Тайрон. Никто не проявил к нам особого интереса, портье показал нам неуютную, но чистую комнату, дал ключ, спросил, не желаем ли мы, чтобы утром подали чай, извинился, что у них не готовят обед, и сообщил, что неподалеку имеется несколько приличных ресторанов. Я заплатил вперед, сказав, что боюсь опоздать на утренний поезд. Мне улыбнулись в ответ и поблагодарили, не задавая лишних вопросов. Невозможно понять, догадались они о чем-нибудь или нет.
Мы немного поболтали, потом пошли выпить в бар, а оттуда - в индийский ресторан, где очень долго сидели - но ели мало - и еще дольше пили кофе. Гейл сохраняла обычно присущий ей независимый и непринужденный вид и в окружении людей того же цвета кожи резко выделялась поразительной красотой. Я, бледнолицый, оказался в меньшинстве. Заметив это, она сказала:
- Думаю, для таких, как я, Лондон - лучшее место в мире.
- Наверное, не только для таких.
Она покачала головой:
- Именно для людей смешанной расы. Во многих странах я была бы аутсайдером. И никогда не смогла бы получить такую работу.
- Не замечал, чтобы тебя хоть как-то угнетало твое происхождение, - сказал я.
- Я принимаю его как данность. Честно говоря, даже не знаю, хотела бы я родиться чисто белой или черной. С тобой мне легко, потому что тебе это безразлично.
- Ну нельзя сказать, чтобы ты была мне совсем уж безразлична, - улыбнулся я.
- Черт возьми, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Тебе все равно, цветная я или нет.
- Ты цветная и такая красивая. Потрясающее сочетание!
- Я серьезно, - жалобно произнесла она.
- И такая гладкая и блестящая, до самой последней жилочки!
- Если ты хочешь сказать, что и сердце у меня твердое как камень, тогда, пожалуй, ты прав.
- И в один прекрасный день ты бросишь меня не моргнув глазом?
- А мы расстанемся? - В голосе ни волнения, ни печали.
- А как ты думаешь?
- Я думаю, ты вряд ли бросишь свою жену ради меня. - Вот так, просто, откровенно, без лишних слов и разных экивоков... - Ведь не бросишь?
Я ответил не сразу:
- Я никогда не оставлю ее.
- Так я и думала. В таких делах предпочитаю откровенность. Тогда, по крайней мере, довольствуешься тем, что имеешь, и не ждешь большего. Ставка сразу на двух лошадей.
- Не понимаю...
- Страхуешь себя от возможных потерь. Люди, жаждущие невозможного, всегда страдают. Они глубоко, по-настоящему несчастны. Это не для меня.
- Что ж, если тебе удастся обойтись без страданий, считай, что ты счастливее многих.
- Буду стараться изо всех сил.
Однажды все это благоразумие разлетится в пух и прах под напором сильного чувства. Мне не хотелось, чтобы это случилось, пока она со мной. Меня вполне устраивал характер наших нынешних отношений. И я мечтал, чтобы все оставалось по-прежнему. Мы будем встречаться до тех пор, пока она не станет требовать чего-то большего. И поскольку Гейл прекрасно понимала это, у нас имелся реальный шанс не сорваться с натянутой проволоки.
За кофе мы вновь, как и раньше, заговорили о деньгах. Гейл пожаловалась, что ей их никогда не хватает.
- А кому хватает? - спросил я, вполне разделяя ее чувства.
- Ну, твоей жене, например... - В ее голосе я уловил слабый оттенок язвительности, немедленно подавивший во мне естественное желание отрицать. - Прости, - сказала она почти тотчас же. - Мне не следовало этого говорить. Неважно, что она там имеет. Я рассуждаю о том, чего не хватает мне. Ну, скажем, своей машины, машины спортивного типа, чтобы не приходилось каждую минуту одалживаться у Гарри. И собственной квартиры, светлой и солнечной, с окнами в парк. И чтоб не считать каждого пенни. И чтобы я могла покупать своим друзьям шикарные подарки. И иногда слетать в Париж на несколько дней, а отпуск провести в Японии...
- Тогда тебе не худо было бы выйти замуж за миллионера, - посоветовал я.
- Я и собираюсь!