- Всего их было девять чудных изумрудов, хотя вообще-то ничего особенного, - напомнил ему Триветт. - Профессионально чистая работа, настолько, я бы сказал добросовестно выполнена, что комар носа не подточит, что вообще присуще Малютке. Он из числа тех немногих воров, которые привлекают меня неординарностью своей личности, я бы даже сказал, своей романтической честностью. Мы взяли его, когда он выходил из ресторанчика. И пикнуть не успел. Потом выяснили, что жена его слышала, как он торговался с Доулишем… И когда мы назвали ему твое имя, он подтвердил показания жены.
Триветт замолчал.
- Я само внимание, Билл, - напомнил о себе Доулиш. - Продолжай!
- Тогда мы обыскали магазин Гейла. Когда нашли изумруды, решили, что ты купил их, желая помочь клиенту, если считать клиентурой преступный мир, - продолжил Триветт. - На первый взгляд это, конечно, могло быть случайным совпадением, но коль скоро Пратт клянется, что ты не тот человек.., Как ты вышел на него?
Доулиш улыбнулся:
- Сегодня видел его впервые в жизни!
- Ну ладно, ладно, - пробурчал Триветт. - Если узнаю, что вы на пару надули меня, тебе не поздоровится. А теперь ответь мне на другие вопросы…
- Легко сказать, - запротестовал Доулиш. - У меня и своих хоть отбавляй. Пратт мне не продавал… Так кто же купил их?
- Некто, именующий себя Патриком Доулишем, - спокойно ответил Триветт. - Похож на того, про которого ты мне рассказывал и который женился на этой твоей юной красавице-испанке. Использование в злостных противоправных намерениях чужого имени - типичный случай, но мы не можем заниматься им, пока не узнаем все подробности. Опиши мне, что ты делал вечером девятого мая, как можно подробнее, и постарайся ничего не пропустить.
Доулиш напряг память…
Глаза Фелисити светились, на лице сияла радостная улыбка, но скрыть, что она пережила несколько ужасных часов, ей не удалось.
Доулиш, вернувшись домой, рассказал ей, что произошло за это время.
- Девятого мая, когда, как предполагается, я получил изумруды от Пратта, ни ты, ни я из дому ни разу не отлучались, - размышлял он вслух. - Доказать это чрезвычайно трудно. Но когда мне все же удалось убедить в этом Триветта, он решил принять версию о том, что кто-то орудует, действительно прикрываясь моим именем. Во всяком случае, шанс он мне дал., хотя, может быть, и думает, что я выполняю поручение клиента, о котором ему пока ничего не известно.
- Ты рассказал ему о Фернандесе?
- Почти все, - приглушенным голосом произнес Доулиш. - Я забыл ему рассказать только, что Фернандес не был в восторге от перспективы знакомства с английской полицией. О память, где твой узелок? Кстати, я ведь заключил соглашение. - Он мягко улыбнулся, вспомнив предложение Триветта о сотрудничестве. - Скотленд-Ярд ничего не станет предпринимать против Фернандеса без согласования со мной. Драгоценные камни, о которых рассказывал Фернандес, это наверняка и есть те самые изумруды "кру". Жаль, что мне неизвестно, где отыскать Фернандеса. Разве только Эллисон что-нибудь выведает. - Он помолчал, потом задумчиво спросил: - Фернандес не звонил?
Фелисити покачала головой:
- У меня столько собственных забот, что я совсем забыла про эту девушку. Где она сейчас? Кто на ней женился? Что это было: искренний поступок или загодя рассчитанный шаг, чтобы простейшим образом овладеть драгоценными камнями?
- Да, вопросов предостаточно, - согласился Доулиш, - и ответов на них мы пока не знаем. Но есть среди них такой, ответ на который я жажду узнать больше, чем на все остальные.
Вид у него был хмурый, внушающий опасения. Фелисити заметила в его поведении признаки, свидетельствовавшие, как подсказывал ей опыт их совместной жизни, о том, что он вполне оправился от пережитого шока, но теперь чувствовал себя крайне неловко: вероятно, стыдился проявленной слабости.
- Ты имеешь в виду - кто использует твое имя? - спросила Фелисити.
- Я имею в виду - где находится Мепита Фернандес? - мягко пояснил Доулиш. - А в этом разрезе и другой вопрос: где находится сам Фернандес? Интересно, есть ли новости у Эллисона?
Он направился в кабинет.
Когда он был уже в двух шагах от столика, на котором стоял телефон, тот вдруг пронзительно зазвонил.
- Патрик Доулиш слушает, - сказал он, подняв трубку.
- Мистер Доулиш, - выпалил Фернандес срывающимся голосом, как будто в это мгновение его травила стая демонов-изуверов. - К сожалению, сам я не могу зайти к вам, но… может, вы зайдете ко мне? Очень прошу вас!
Глава 7
Свидание
Доулишу и раньше доводилось выслушивать подобные душераздирающие призывы. Любой актер смог бы изобразить такое, но собеседник говорил с явным испанским акцентом, да и оснований объявиться у испанца было более чем достаточно.
- Где вы? - спросил Доулиш и жестом подозвал Фелисити. Та поспешила к нему в кабинет.
- Я в отеле, на Кромвель-роуд, - быстро ответил Фернандес. - Отель "Литтон". Я был вынужден остаться, мне срочно нужно поговорить с вами, Я приношу свои извинения по поводу событий вчерашнего вечера, я действительно проявил излишнюю горячность. Пожалуйста…
- Хорошо, - прервал его Доулиш. - Ждите.
- Пожалуйста! - снова крикнул Фернандес. - Поскорей!
И повесил трубку.
Доулиш тоже положил трубку на аппарат, и в это мгновение в кабинет вбежала Фелисити, ее любящие глаза выражали крайнюю озабоченность.
- Пат…
- Отель "Литтон", Кромвель-роуд, - с рассеянным видом сообщил ей Доулиш. - Это, конечно, не "Савойя", пошиб не тот, верно?
- Ты уверен, что это был Фернандес?
- Не совсем, разумеется, но очень на него похоже.
- Тебе нельзя идти туда одному.
- Попрошу пойти со мной Эллисона, - согласился с ней Доулиш. - Если возникнут осложнения, обещаю тебе: буду осторожен, как была бы осторожна в этой ситуации ты сама.
- Пат, - озабоченно проговорила Фелисити, - я беспокоюсь насчет той испанской девушки. Я думаю, что именно это беспокоило меня вчера больше всего; она была так… мила…
- Мила? - недоуменно поднял брови Доулиш.
- Ну, действительно, в прямом значении этого слова, - зардевшись, объяснила Фелисити, - Не смейся надо мной!
- Что ты, дорогая, и в мыслях такого не держу!-воскликнул Доулиш. В это самое мгновение вновь зазвонил телефон.
Это был Эллисон.
- Я основательно порылся, - сообщил репортер, - но ничего такого, из чего бы следовало, что Фернандес отъявленный злодей, не нашел. Может, обсудим все за ленчем, как ты на это смотришь, Пат? Даю гарантию, что "Рекорд" раскошелится по такому случаю, и я знаю такое местечко…
- На углу Кромвель-роуд, тебе двадцать минут ходьбы, - коротко бросил Доулиш.
Своим "хамбером" Доулиш пользоваться не стал - тот слишком бросался в глаза, а взял в прокатной фирме, к услугам которой обыкновенно прибегал в случае необходимости, "остин-40". Через двадцать пять минут он был уже на Кромвель-роуд. Эллисон стоял на самом солнцепеке, выражение на лице - самое что ни на есть невинное.
"Остином" Доулиш его удивил.
- С какой стати такой камуфляж? - поинтересовался Эллисон.
- Можно поставить вопрос и так, - уклонился от прямого ответа Доулиш.
Эллисон забрался в машину.
- Что все это значит?
- Подробности чуть позже. Есть какие-нибудь вести из аэропорта?
- Фернандес мужского пола прибыл первым, сестра, Мепита, спустя несколько часов.
- Это точно?
- Да.
- Отлично. А теперь я тебе объясню, почему мы встречаемся именно здесь.
Доулиш медленно покатил вдоль Кромвель-роуд.
Подъезжая к отелю "Литтон", Доулиш вытащил из кармана пиджака пистолет и переложил его в карман пальто. Теперь Эллисон понял, что дело принимает серьезный оборот.
У арки отеля с газетой в руке стоял мужчина. На нем был обветшалый светло-серый костюм, шляпа с высокой тульей, туфли на высоких каблуках. Он вдруг засуетился, потом быстро зашагал прочь по тротуару: в его походке было что-то знакомое, и это насторожило Доулиша.
Он потихоньку поехал вслед за ним.
Мужчина шел, не оглядываясь; на то, собственно, и не было никакой видимой причины. Голову он слегка наклонил, точно дремал на ходу. Доулиш чуть прибавил скорости и, поравнявшись с ним, увидел на его лице массивные очки с толстыми линзами.
Доулиш словно бы невзначай поинтересовался у Эллисона:
- Ну что, Элли, нравится работенка?
- Нет, если ты имеешь в виду слежку. Но в ней кроется тайна, а это уже моя стихия.
- Следи за этим парнем, и ты получишь искомое.
- Мой дорогой Пат…
- Я не шучу, - твердо заявил Доулиш, - вчера вечером он маячил на Уайт-стрит.
- Аг-га! 8 таком случае…
У первого перекрестка Доулиш свернул налево, и Эллисон выскочил из машины. Доулиш, проехав еще несколько ярдов, припарковал машину и двинулся в направлении отеля "Литтон". Эллисон успел за это время весьма прилично удалиться, он теперь шел в нескольких ярдах позади мужчины в массивных очках с толстыми линзами.
Доулиш свернул к отелю и подошел к узкому проходу. Табличка на застекленном окне предупреждала: "Вызов по звонку". Звонить он, однако, не стал.
Тишина стояла полнейшая.
Доулиш достал из кармана перочинный ножик и вытащил лезвие, которое у Триветта наверняка вызвало бы некоторое подозрение. Полоснул по оконному стеклу. За окном размещалась контора - с приемной, кабинетами, телефонами, мебелью и всем прочим, необходимым для нормального функционирования; на одном из столов, в частности, Доулиш обнаружил объемистый гроссбух с надписью на обложке "Журнал регистрации".
Доулиш просмотрел записи последних дней. В этот день поселились два человека, накануне - несколько, среди них Карлос де Киенто и Фернандес.
Напротив его имени значился номер комнаты - 17.
Мепита здесь не регистрировалась.
Доулиш положил журнал на прежнее место и закрыл окно.
Вокруг ни души.
Он подошел к лестнице и увидел еще один пролет, ведущий, вероятно, в полуподвальное помещение. На стене табличка "Ресторан". Стрелка указателя смотрели вниз. Он поспешил вверх по лестнице, мысленно благодаря хозяев за мягкий ковер, заглушающий его шаги.
Поднявшись на первую лестничную площадку, он прочел табло с номерами комнат на этаже. Три, четыре, пять… четырнадцать.
Он стал подниматься на следующий этаж.
Было по-прежнему тихо.
Дойдя до комнаты номер семнадцать, он помедлил, пытаясь занять такое положение, которое позволило бы ему не упускать из вида и коридор. Одним глазом он приложился к дверной щели, но разглядеть смог лишь узкую полоску зеленого ковра на полу.
По-прежнему полнейшая тишина.
Он тихо-тихо постучал в дверь костяшками пальцев.
Если Фернандес в комнате и ждет его, он услышит, но если он сейчас в ресторане, Доулиш ничего не теряет: развернется и отправится вниз.
Ответа не последовало.
Он постучал снова, чуть погромче, но пока еще не настойчиво. И вдруг услышал шаги. Похоже, кто-то поднимался по лестнице. Можно было различить тяжелое дыхание. Напротив Доулиш увидел дверь с табличкой "Прачечная". Он юркнул внутрь; гам сильно пахло мылом и свежевыстиранным бельем. Он подождал секунду-другую, потом чуть приоткрыл дверь и выглянул наружу: по лестнице, пыхтя, поднималась грузная женщина в голубом джинсовом платье. Судя по дыханию, можно было предположить, что она больна астмой.
Женщина повернула направо.
Доулиш выждал несколько секунд, прежде чем вернуться к комнате Фернандеса, и опять постучал. Когда и на этот раз ответа не последовало, он взялся за ручку.
Дверь была заперта.
Он снова достал перочинный нож и вытащил то самое лезвие, которое заставило бы нахмуриться Триветта.
Замок щелкнул.
Доулиш спокойно открыл дверь.
Рядом с окном стоял туалетный столик, один ящик был выдвинут почти до отказа; внизу, на полу, валялись всякие мелкие вещицы - вероятно, из этого самого ящика. Чуть сбоку, около кровати, торчал мужской ботинок. Все это Доулиш успел выхватить взглядом в считанные секунды.
Потом он увидел поднятую руку, и в ней - матово блестящий пистолет.
Рука опускалась вниз.
Хозяин пистолета был очень маленького роста, он встал на цыпочки, словно собирался обрушить на голову Доулиша удар пистолетом. Он был в шляпе, лицо обмотано красным шелковым шарфом так, что виднелись одни глаза. Глаза как глаза, они блестели в свете, пробивавшемся в комнату через жалюзи.
Доулиш начал медленно отступать назад.
Рукоятка пистолета больно ударила его в плечо. Затем мужчина ударил еще раз. Доулиш стукнулся о стену и стал медленно сползать по ней вниз.
Он слышал, как маленький мужчина бежит по коридору, но… ничего не мог сделать, чтобы остановить его.
В глазах у него еще метались искры, но мало-помалу до его сознания стали доходить и другие звуки… Он расслышал шум мотора и шуршанье шин об асфальт.
И больше ничего.
В отеле опять воцарилась тишина. Грузная женщина не показывалась, значит, ничего не слышала.
Доулиш принялся оглядывать внутренность комнаты.
Все было в полнейшем беспорядке. Даже матрац сброшен на пол и вспорот ножом. Ковер покрыт пухом. Два новеньких чемодана из дорогой кожи исполосованы вдоль и поперек. По всей комнате валялись разбросанное белье и прочие вещи.
Из-за кровати торчал мужской ботинок.
Ботинок как ботинок… до блеска начищенный ботинок… хотя, похоже, не ботинок, а нога в ботинке.
Доулиш медленно сделал несколько шагов вперед. Голова вроде бы начала соображать, но его слегка подташнивало, а ноги не очень слушались, поэтому быстро двигаться он еще не мог.
Он был совершенно уверен, что сейчас увидит мертвого Фернандеса, и действительно: человек, лежавший за кроватью, скорей всего, был мертв, но это был не Фернандес.
Это был совсем молодой парень с черными как смоль волосами; внешностью он был очень похож на испанца, и все же… это был не Фернандес.
Горло у него было перерезано.
Тщательно обследовав тело, Доулиш пришел к выводу, что у парня есть маленький - прямо-таки мизерный - шанс: ему показалось, что тот еле-еле, но пока еще дышит.
Глава 8
Жертва
Доулиш обнаружил в комнате телефон.
Он помедлил, потом наклонился к раненому. Рана была неглубокой - сонная артерия вряд ли повреждена. Он ослабил мужчине узел галстука, расстегнул ворот рубашки, набросил на него одеяло. Потом подошел к телефону и набрал номер 999.
- Скотленд-Ярд. Отдел информации.
- Пришлите "скорую" и хирурга. Отель "Литтон", Кромвель-роуд, комната семнадцать. Вероятно, покушение на убийство.
Дежурный, принимавший вызов, хладнокровно ответил:
- Да, сэр. Отель "Литтон", комната семнадцать.
- Точно так.
- Ваше имя, сэр, пожалуйста.
- Доулиш. Патрик Доулиш.
"Скорая", вероятно, подъедет минут через пять; полицейская патрульная машина может прибыть и через несколько секунд. Времени оставалось в обрез. Он выжал мокрое полотенце, присел на корточки около раненого и увидел, что его губы слегка шевельнулись. Доулиш приложил полотенце к ране, чтобы приостановить кровотечение, потом ощупал карманы мужчины и вытащил бумажник.
В бумажнике ничего существенного не оказалось: два английских фунта, несколько испанских франков, незначительное количество английских почтовых марок и фотография девушки.
Доулиш стал внимательно рассматривать фотографию.
Девушка была очень, очень красивой.
Полной уверенности, конечно, не было, но что-то, какое-то шестое чувство подо взывало ему, что на снимке запечатлена Мепита. Лицо ее поражало выражением умиротворенности, целомудрия, чистоты. И он вспомнил, что именно так Фелисити описывала Мепиту.
Доулиш помедлил… и опустил фотографию в свой карман.
Тут он услышал быстрые шаги, вроде бы мужские. Поднявшись с пола, он подошел к двери. По лестнице поднимались двое мужчин - один в полицейской форме, другой в штатском.
За ними, чуть отстав, спешил еще один мужчина, крича им вдогонку:
- Уверяю вас, это ошибка, господин офицер, в нашем отеле никакого происшествия не… - Одет он был с иголочки, энергично суетлив в движениях, безумно расстроен, а увидев Доулиша, оторопел и застыл на месте.
- Жаль, конечно, но вы заблуждаетесь, - громко сказал Доулиш. - Раненый лежит здесь.
Доулиш и полиция оперативно расспросили служащих отеля. Фернандес исчез до ленча, но еще не вернулся. Молодая женщина, которую он называл своей сестрой, должна была посетить его еще накануне днем, но до сих пор так и не появлялась.
"Скорая" увезла раненого. Комнату заполнили полицейские. Доулиш стоял у окна и смотрел на шедшую параллельно улицу за внутренним двором отеля. Полицейские задали ему несколько вопросов, необходимых для оформления протокола, и больше не беспокоили.
Сейчас его волновал один лишь вопрос: где Эллисон?
Вдруг голос Триветта пробасил у самого его уха:
- Привет, Пат. Что все это значит?
- Все очень просто, - ответил Доулиш. - Фернандес пригласил меня к себе, и я пришел. И обнаружил тут молодого человека с перерезанным горлом.
- Есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто заинтересован в убийстве Фернандеса?
- Нет. Никаких, - сказал Доулиш. - Могу только сообщить, что это вовсе не Фернандес. Парня этого я прежде никогда не встречал.
- Я обнаружил это в кармане его пальто, - доложил Триветту полицейский в штатском, протягивая письмо, - адресовано сеньору Коресу. - Это было новостью и для Доулиша. - Есть и фамилия отправителя - Томас Кук, - прибавил полицейский.
- Благодарю, - Триветт взял письмо. - А что нашел в этом кармане ты, Пат? - мягким, дружелюбным тоном, каким профессионал разговаривает с профессионалом, поинтересовался Триветт. Тон этот порадовал Доулиша.
- Билл, - сказал Доулиш, - я тебе не противник, а помощник. Этот случай связан с неким неизвестным, воспользовавшимся моим именем. Все это - звенья одной цепи, и мне нужна помощь. Мои напарники в отъезде, - хмуро прибавил он, - иначе я смог бы справиться сам.
Триветт улыбнулся:
- Ты пришел сюда один?
- Со мной был Эллисон, - пояснил Доулиш, - но ему пришлось проследовать за Типом Подозрительного Вида.
- Что же вы, болваны, не позвонили мне сразу, - сердито буркнул Триветт. Он бросил короткий взгляд на полицейских, которые уже начали производить необходимые замеры и фотосъемку, и тяжело вздохнул:
- Ладно, вы, похоже, зря времени не теряли. Передай Эллисону, что мне хотелось бы перемолвиться с ним словцом. Могу надеяться?
- Разумеется.
- И вот что еще, Пат…
- Да?
- Не набирай сена больше, чем способен прожевать, - посоветовал Триветт.
Выйдя из гостиницы, Доулиш вспомнил язвительный намек Триветта и осознал, что кисло улыбается. Голова и плечи у него были опущены, но чувствовал он себя готовым к активным действиям как никогда.
Куда же исчез Фернандес?
Доулиш подробным образом описал Триветту молодого испанца, но это могло ничего не дать. Не исключено также, что он уже мертв.