Между тем Давидюк пролаял чего-то в рацию, и вскоре парни, работавшие на участке, собрались у ворот. Сазан пересчитал охрану: их было восемнадцать. Большей частью парни пришли либо из оранжереи, либо из малого домика, – а из самой усадьбы вышло только трое. Гуни среди охранников не было: то ли Гуня сидел у Давидюка в подвале, то ли Гуню просто не выпускали за ворота. В любом случае Гуня не мог взять у заезжего мужика деньги и потому не был ему предъявлен. Сазана это устраивало, хотя не особенно верил, что Гуня сможет его узнать.
Пожалуй, Давидюка надо было бояться побольше: у начальника охраны были чертовски умные глаза, и Сазан подумал, что внезапная задумка еще выйдет ему боком.
– Ну, – спросил Давидюк, – кто с тебя брал?
– Вот эти двое, – ткнул Сазан.
Давидюк поманил парней пальцем, и те, потупившись вышли из ряда.
Давидюк поставил перед собой первого парня, несильно размахнулся и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Парень упал, словно сбитый танком.
Давидюк повернулся ко второму парню и сказал:
– Деньги.
Парень мертвой рукой вынул деньги.
– Оружие.
Парень, стиснув зубы, вынул из кармана пистолет. Давидюк засунул пистолет в карман, подпрыгнул и ударил парня туда, откуда растут ноги.
Парень упал и помял грядку.
Давидюк повернулся к остальным охранникам.
– Какая из этого мораль? – спросил он. – Мораль такая, что собака не должна гадить там, где ест. – И добавил:
– Выкиньте это за ворота, – и вещи их выкиньте.
Четверо охранников подошли и вывели своих бывших товарищей за ворота.
Давидюк обернулся к Сазану.
– Документы, – потребовал он.
– Шо?
– Документы.
Сазан протянул ему паспорт на имя Каранова Михаила Степановича, 1967 года рождения, прописанного в Воронеже, и накладные. Давидюк внимательно изучил бумаги, а потом приказал:
– Обыщите его.
Двое охранников положили Сазана на будущий газон и полезли по нему, как тля по капустным листьям. Им хотелось отличиться перед Давидюком, и они сострадали потерпевшим товарищам. Но они ничего не нашли, хотя один из парней, украдкой вытащив нож, оборвал Сазану резинку на подштанниках.
Давидюк велел мужику встать и скрылся в дом. Охранники молча ели мужика глазами. Наконец Давидюк вернулся из дома, протянул Сазану документы и пересчитал вынутые у вымогателей деньги. Денег было уже восемьдесят тысяч. Давидюк поколебался, достал из левого кармашка пятьдесят долларов и протянул их вместе с рублями Сазану.
– Держи, – сказал он, – банк гарантирует высокий процент по смешанным валютным и рублевым вкладам. За беспокойство.
Полковник Давидюк лично довез воронежца до поселка на своем сером "БМВ", и полковник был доволен, заметив, что грязный мужик на всякий случай подстелил под себя газетку.
Спустя час, когда магазин закрылся, и торговые машины стали разъезжаться восвояси, уехала и машина Сазана.
***
Сазан не был уверен, прогонит ли Давидюк охранников, но Давидюк, видимо, был как кит, – кого заглотит, того уже обратно не выплюнет.
Решений своих не отменял.
Охранники промаялись полчаса за воротами, пока им не вынесли два вещмешка, и после потопали своим ходом на станцию. Это были совсем молодые парни, – два месяца назад они ушли из армии, и тогда же их взял к себе Давидюк.
На станции двое парней затоптались между двумя платформами, видимо, не зная, куда ехать. Первым подошел поезд на Москву, и они сели в поезд на Москву. Человек Сазана сообщил по рации, в какой они сели вагон.
На следующей остановке в полупустой вагон, где расположились двое парней, вошел пожилой мужик в замызганном ватнике. Мужик удивительно напоминал прямоходящую жабу. Когда поезд тронулся, мужика качнуло, и он стал падать на парней.
– Ты, б…, куда лезешь, б…, – заорал один из парней, но мужик тяжело сел на лавку, не обращая на него внимания. Потом он положил парню голову на плечо и заснул.
– А он пьяный, Леш, – сказал один из парней.
Леша сидел тихо. Прошло десять минут, и стало ясно, что мужик спит, и никто в вагоне больше не обращает внимание на этих троих. Леша осторожно сунул руку в карман ватника. Рука его нащупала кольцо от ключей, а потом какую-то ветошку. Леша перегрузил ветошку с ключами в свой карман. Пьяный даже не замурлыкал.
Леша тихо поманил своего спутника в тамбур и развернул там добычу.
Глаза его радостно вылупились: в ветошку был завернут паспорт. Вот это фарт! Даже если толкнуть паспорт на рынке, и то хорошо будет, вон он, паспорт, каких денег стоит! Еще в кармане было два ключа, – от квартиры и от почтового ящика. Больших ключей пьяных за свою жизнь не нажил.
– Слышь, Серый, – вдруг сказал Леша, – надо его выкинуть с поезда.
– Зачем?
– Дурак! А квартира? Поедем к нему на квартиру и будем жить.
Серый долго размышлял.
– А откуда ты знаешь, где он живет?
– А прописка?
Серый поразмыслил опять:
– А что прописка, может, он по прописке не живет. Может, он ее продал. Может, там двое живут.
От такого резонного соображения оба друга надолго задумались.
– Слышь, – сказал Леша, – он все равно до завтра не проспится. Пойдем и посмотрим, какая там квартира.
Через час оба друга вошли в темный подъезд беляевской двенадцатиэтажки, поднялись на шестой этаж и долго звонили в дверь квартиры номер сто восемнадцать.
Никто не открывал. Леша вынул изъятые у пьяного ключи и вошел внутрь.
В квартире было две комнаты и трехметровая кухня. В пластике, покрывавшем на кухне пол, имелась горелая дыра, и в раковине обитало семейство тараканов. На почетном месте стоял цветной телевизор "Рубин" 1971 года выпуска, и авоська с пустыми бутылками.
– Живем, Леха! – заявил Серый, вытаскивая из холодильника пакет с прокисшим кефиром.
– Так он же вернется.
– Ну и что, что вернется? А может, он сам нам ключи отдал? Может, мы с ним вместе пили, и он отдал нам ключи.
Леха разорил банку найденную тушенки, сварил макарон, и, вывалив их в сковородку, стал тушить с мясом и луком. Он перемыл посуду в мойке и удавил тараканов. Серый тем временем взял ершик и вычистил туалет.
Макароны сварились, и по всей квартире поплыл здоровый запах жареного мяса и лука. Леха расставил щербатые тарелки и водрузил в центр стола скворчающую сковородку. Парни обнаружили в рюкзаке шматок заморской ветчины, которую кто-то сунул им украдкой, и совсем развеселились.
– Ну и черт с ним, с этим Севченко, – сказал Серый, – кактусник х…
– Хоть бить не будут, – прибавил Леха.
Как самым младшим и самым слабым среди охранников, им доставалось наибольшее число клевков.
И тут в прихожей хлопнула дверь. Леша и Серый переглянулись. Серый встал и подошел к мойке, около которой он видел отличный тесак для рубки мяса.
Дверь кухни отворилась, и на пороге возник молодой человек в светло-коричневом кожаном пальто. Сзади маячило еще двое спутников. И кожаное пальто, и запах дорогого одеколона, и нахальный прищур человека явно не соответствовали тараканам в мойке.
– Ну как, ничего макароны-то? – спросил новоприбывший.
– Ничего, – сказал Серый.
Леха потянулся к тесаку. Рука незнакомца нырнула в карман, – ловко, как серая утка за рыбой, и через мгновение вынырнула из кармана с внушительным австрийским "Глоком".
– Отставить, – негромко сказал человек.
– Ты кто такой? – тупо спросил Леха.
– Я хозяин этой квартиры, и меня зовут Сазан. Вас за что сегодня выкинули из Алаховки?
Серый опустил голову на стол и принялся плакать.
Сазан подсел к столу и положил руку с пистолетом себе на колени. Его люди остались в дверях.
– Да вы ешьте, пацаны, – сказал Сазан.
Парни опасливо принялись за макароны. Сазан все так же сидел у стола, похожий на большую кожаную кошку. Только один раз, когда на плите засвистел чайник, Сазан качнул головой, и один из его людей выключил газ и заварил чай.
А другой человек пришел из уборной и одобрительно сообщил:
– Очко вычистили.
– Вам что, жить негде? – спросил наконец Сазан.
– Негде, – сказал Серый, – я вообще орловский, а у него тетка в Москве. А Севченко платит двести в месяц, да еще и по морде бьют.
– Можете пожить у меня, – сказал Сазан.
– С квартплатой или как?
– С квартплатой. Квартплата называется "все о даче Севченко".
***
Почти весь следующий день Сазан провел в квартире в Беляево. Его интересовало все: от толщины перекрытий до того, какой плиткой отделан сортир. Леху и Серого развели по разным комнатам, чтобы один не поддакивал зря другому. Сазан покинул квартиру около трех часов дня. Двое из его людей остались в квартире пить водку с Лехой и Сервым. Охранники напились довольно быстро, потому что в водке был клофелин.
После этого один из сазанят навинтил на ТТ глушитель и убил обоих охранников выстрелами навылет. Люди Сазана подобрали пули и гильзы, сложили обоих в мешки и погрузили мешки в грузовик с надписью "Связь". В четыре часа грузовик поехал за город и доехал до строящегося дачного поселка под названием Выселки. На окраине поселка, у лесной бездорожной опушки, была выкопана узкая и глубокая четырехметровая траншея. Справа от траншеи стояла табличка: "Осторожно, кабель". Траншея была выкопана две недели назад, и отличалась от сотен таких же бесхозных подмосковных траншей тем, что выкопали ее по приказу Сазана. Убитых ссыпали в траншею, закидали известью и сверху – глиной.
Не то чтобы Сазан хотел убивать этих парней: все решило собеседование. Парни были слишком глупы, чтобы использовать их там, где нужен ум, и слишком слабы, чтобы использовать их как быков. А отпустить их в такое время было опасно. Сазан не терпел, чтобы его люди зависели от чего-либо, кроме его самого, – от "колес", от семьи, от собственной глупости. Гуня был исключением, и вон как обернулась история с Гуней!
Может быть, Лехе и Серому нашлось бы место в большом и глупом человеческом обществе, но в шайке Сазана места для них не было.
Вечером Сазан и еще трое его друзей нарисовали карту дачи и прилегающих окрестностей. Дача располагалась между Минским и Боровским шоссе. Железнодорожные переезды на Минку находились – один в пяти километрах, другой – в пятнадцати.
Тот, что в пяти, был ближе к Москве, но долгое время почитай что не действовал, поскольку дальше дорогу преграждала речка, – та самая речка, через которую Севченко построил мост. Таким образом, ближайшая дорога на дачу Севченко была дорога с построенным им мостом. Эта дорога проходила мимо озерных дач, заезжала в лес и там упиралась в большую стену из полусгнивших бревен. Однако за стеной дорога продолжалась. В свое время, когда строили здание из двух башен, к нему провели наспех бетонку от Боровского. Едва стройка зависла, возмущенные дачники, опасавшиеся, что теперь их тихий поселок станет перевалочным пунктом на пути между двумя автострадами, возвели с одной стороны бетонной дороги шлагбаум, а с другой – упомянутую бревенчатую стену. Вслед за этим сама дорога, наспех построенная, стала ломаться и пучиться, плиты ее вздыбились на манер противотанковых ежей или утонули в болоте.
Было ясно, что, кто бы ни поехал на помощь к Севченко, он непременно поедет по мосту. Если он найдет дорогу перекрытой, он вернется на Минку, проедет еще восемь километров и свернет на следующий переезд. И он никогда не подумает о запертой с обеих сторон и безнадежно искореженной дороге на Боровское, по которой, однако, без особого труда могут пройти "Рейнджроверы".
Глава 7
На следующий день Захаров вызвал Сергея и сказал:
– Есть мнение создать оперативную группу из сотрудников МУРа и московского ФСК, по поимке и обезвреживанию бандита по кличке Сазан. Во главе группы ставим тебя.
– Понятно, – сказал Сергей, – А кто это там мается за дверью?
– А журналист. Хочет писать о тяжелых буднях московской милиции.
– Ага. Значит, Сазан будет образцовым преступником, а я – образцовым милиционером?
– Ты мне не остри, Сережа. Поймаешь Сазана, – получишь звездочку.
***
Когда Сергей отделался от журналиста и пришел в свой кабинет, там, развалясь, сидел Давидюк – высокий офицер из охраны Севченко. Давидюк с неодобрением изучал трещину в стекле сергеева кабинета.
– С повышением! – сказал Давидюк, – Полагаю, что начальник охраны "Рослесэкспорта" и начальник оперативно-разыскной группы должны скооперироваться.
– У вас неприятности? – спросил Сергей.
– Мелкие, – сказал Давидюк. – У нас из грузовика с торфом сегодня утром вывалилась такая плоская штука с надписью СПМ.
– Мина?
– Учебный муляж. Предупреждение. Позвонил Сазан и поинтересовался, стоит ли нам ждать, пока мина будет настоящей.
– Это все?
– Нет, – сказал Давидюк, – не все. Видели здание по ту сторону пруда?
– Видел, – сказал Сергей, – ничейная огневая точка.
– Раньше там было полно бомжей. Неделю назад мои парни всех этих бомжей выселили. Три дня назад трое охранников опять застали в здании бомжа: тот сидел на четвертом этаже и лакал водку. Они заставили его прыгнуть вниз.
– Что? – переспросил лейтенант.
– Скоты, – сказал Давидюк, – трое жирных молодых скотов. Им надо было обыскать бомжа и прогнать его, а они решили развлечься. Бомж упал в котлован с водой, вынырнул, вцепился в трубу, вылез наверх и дунул с крейсерской скоростью прочь.
– Гм, – сказал Сергей.
– Спрашивается, сколько вам известно нализавшихся бомжей, которые не разобьются о воду при падении с четвертого этажа или не замерзнут в ней?
Сергей кивнул.
– И третье. Позавчера, – сказал Давидюк, – один человек продавал у магазина в Алаховке лук, и он пришел ко мне с жалобой на то, что двое моих охранников вымогали у него деньги. Поскольку так оно и было, я отдал ему деньги, проверил документы, и уволил охранников. Тогда мне все показалось чистым. Проблема в том, что один из уволенных забыл свой паспорт. В паспорте за корочкой лежало триста тысяч рублей. И мне очень не нравится, что он за этим паспортом не приходит.
– Зря вы их уволили, – сказал Сергей.
– А что вы мне предлагаете делать? Я не могу оставить в охране вымогателей, и я не Сазан, чтоб пристрелить двух парней за одну сотню.
– Чем могу помочь?
Давидюк полез за пазуху и вынул оттуда фотокопию воронежского паспорта и накладных.
– Проверить подлинность этих документов.
***
В четырнадцать тридцать позвонил Дмитриев и сказал, что наблюдения за Сазаном нет, потому что Сазан бесследно пропал. Милиция навестили любимые места Сазана, а заодно обыскала посетителей ресторана "Янтарь". Из пятнадцати посетителей шесть имели при себе пушки. При чем, по странному совпадению, все шесть нашли эти пушки утром, – кто у двери своего дома, а кто в растаявшем сугробе, и все они намеревались сдать вышеуказанные пушки в милицию, о чем и имели при себе соответствующие заявления.
Следующий день прошел также безрезультатно. Сазан лег на дно и не высовывался. Последний раз его видели накануне, в понедельник, в одиннадцать, в "Межинвестбанке". По рассказам очевидцев (немилиционеров), Сазан поднялся в кабинет Шакурова, но задержался в предбаннике, заинтересованный содержанием выползавшего из факса послания, имевшего наверху виньетку "Рослесэкспорта". Послание было ответом на предыдущее послание Шакурова. Шакуров вышел навстречу другу, и Сазан сказал: "Какое усовершенствование. Слыхал я, чтобы бомбы посылали по почте, но чтобы их посылали по факсу!". Заместитель Шакурова, Лещенко, который еще не читал факса, поинтересовался, о чем это они, и Сазан ответил: "Повторяется одна старая история, о которой кто-то рассказал Севченке". После этого Сазан сошел вниз, сел в автомобиль "БМВ" и растворился в апрельском сыром тумане.
А еще через полчаса двое охранников Сазана постучались в дверь квартиры на Садовнической набережной и отбыли, через пять минут, вместе с растерянной и огорченной Таней. Сазан не хотел, чтобы кто-то допрашивал его девушку, а, возможно, не хотел, чтобы кто-то в нее стрелял.