Ответ поверг меня в шок. Захотелось разрыдаться или, на худой конец, обругать товарища матом. Короче, сделать что-нибудь нетривиальное, чтобы Генаха до самой слепой кишки прочувствовал глубину совершенного им проступка. Но, будучи человеком интеллигентным (местами) и сдержанным (хочется верить), я взял себя в руки, швырнул нож в бардачок, и выдал мало, зато по существу. Хоть и сквозь зубы:
- Я тоже не имею!!!
- Ты тоже не имеешь, - ни мало не смутясь, констатировал Генаха. - Потому что мы с тобой кто? Мы с тобой - лохи! Зато у нас есть друг и соратник Бэк, который со всей местной коза-нострой за руку знаком.
Я оживился. Генаха, конечно, далеко не гений, и уже вряд ли когда-нибудь станет им (если случайно в зону высокой радиации не попадет, что вряд ли). Он все больше по бабам да разного рода хипешам специализируется. Но дельные мысли порой генерировать может - именно потому, что специализируется на бабах и разного рода хипешах.
- Слушай, а Бэк - это вариант! Он сможет узнать, у кого такой важный ножик потянули. Только пока он узнавать будет, меня десять раз найдут и на Запад на органы продадут. Так что мне, Генаха, надо заныкаться куда-то. Желательно, так, чтобы даже Карлсон с воздуха не нашел. А оттуда, в подпольном порядке, вести розыск Бэка. Правда, я здорово придумал?
Генаха укоризненно покачал головой и очень некультурно уронил окурок на асфальт:
- Елки-палки, Мишок! В городе - миллион народу. В таксопарке - пятьсот водил. А вляпываешься во что-то всегда ты. Ты что - специально на жопу приключения выискиваешь?
- Оно мне надо? - огрызнулся я, обиженный, что он не оценил творческого полета моей мысли.
- А я начинаю думать, что надо. Вот, держи, - он вынул из замка зажигания связку ключей, отстегнул один и протянул мне. - Это от моего гаража. Отсидись пока там. Помнишь, где он? Свет там есть, шконка тоже. В подвале - картохи три мешка, банка огурцов. Бражки бидон стоит. Все удобства, короче. Неделю спокойно прожить можно. Бэка я сам найду. Объясню ему ситуевину, пусть разруливает. Он у нас спец по мафии, ему и карты в руки. Только мы, кажись, не успели, - добавил он и шмыгнул носом.
- Чего не успели? - не понял я. И никто бы не понял, потому что его последняя фраза была совсем не в тему.
- А ничего мы не успели, Мишок, - с неистовой тоской в голосе сказал Генаха. - Мы даже пожить с тобой толком не успели.
- Ты чего сопли… - начал было я, но закончить не успел, потому что в мое окошко проникла ладошка размером - не совру - с кузов БелАЗа и остановилась аккурат под самым носом. Зато сразу стали понятны и последние слова Генахи, и внезапно обуявшая его недетская тоска. Довершая картину, пропито-прокуренный, но не утративший мощи голос откуда-то сверху потребовал:
- Перо!
- Како перо? - мне вдруг сразу стало туго соображаться. А взгляд как-то напрочь прилип к этой огромной ладошке. - Я ж не орнитолог!
Ладошка молча свернулась в не менее впечатляющий кулак и скупо ткнулась мне в нос. Стало больно и обидно. До слез.
Потом кулак исчез. Но облегчения это не принесло. Потому что сразу вслед за этим дверца распахнулась и мою тушку извлекли на свет божий, сграбастав за отвороты рубахи.
Я оказался нос к носу с мужиком впечатляющих размеров. Или мне так показалось сквозь навернувшиеся слезы? В любом случае - мужик был и повыше меня, и пошире в плечах. Но, что самое обидное - даже волосяной покров на груди имел погуще. Это я увидел отчетливо, потому что его джинсовая рубаха была застегнута только на одну пуговицу - в районе пупка.
- Перо гони, сука! - снова потребовал мужик. - Которое ты у Ржавого забрал!
- Ничего я не забирал, - попытался отпереться я. Кто такой Ржавый, понятно было без объяснений. В моей мифологии он значился под именем Шепелявый. А вот откуда мужик с ладошками от БелАЗа и волосатой грудью от Кардена знает, что я реквизировал у Ржавого нож? Среди любопытствующих, собравшихся поглазеть на драку, его не было. Я бы запомнил.
- Дурашка, - почти ласково усмехнулся он. - Да мы же за тобой ехали. И Ржавого в сквере подобрали. Так что расслабься - он сам сказал, что ты у него перо подрезал. Гони тычину, бля! - и его громадная мозолистая ладонь придвинулась к моей физиономии.
Я открыл было рот, чтобы уточнить кое-какие детали, но в этот раз он даже слушать не стал, исчерпав лимит слов - просто отвесил мне оплеуху. Со всего размаха. Даже непонятно стало, что его больше интересует - нож или подраться.
А потом мужик вдруг как-то сник. Отпустил мой ворот и собачьей какашкой свернулся на асфальте. Я пару секунд удивленно пялился на него, потом поднял взгляд. И увидел Генаху, который стоял около своей машины, сжимая в руке монтировку и шокируя окружающую среду до неприличия открытой улыбкой.
- Спасибо, - прохрипел я.
- Угомонись, - отмахнулся он. - Пьянка только началась.
И ткнул монтировкой в направлении автовокзала. Я обернулся и попытался проглотить кадык, - слава богу, безуспешно, - потому что оттуда, азартно прижав к черепу уши, к нам неслись четыре ахалтекинца в тренировочных штанах и человеческом облике.
- Покуражимся! - полузадушенным от восторга голосом пропищал Кавалерист и поскакал навстречу ахалтекинцам. Похоже, их желания совпали на все сто.
А вот у меня снова ввязываться в драку почему-то не было желания. Может быть, потому что я не был такой дурной, как Генаха. А может, потому что еще в армии лейтенант Тюменцев, который, лоснясь по груди черно-белыми тельняшечьими полосами, учил меня драться руками, ногами, головой и другими частями организма, но советовал заниматься этим пореже. А то - усталость материала, износ нервной системы, амортизация внутренних органов… Неблагодарное, в общем, дело.
Однако, поскольку Кавалерист проскакал уже добрых двадцать метров, размахивая при этом монтировкой над головой и увлеченно гикая, словно пьяный буденовец, увидевший отбившегося от стада Колчака, мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним. Получилось, конечно, не так красиво, - поскольку мать природа обделила меня столь впечатляюще кривыми ногами, - но, надеюсь, не менее внушительно.
Ахалтекинцы перестроились попарно и слегка подкорректировали курсы. Двое выбрали мишенью Генаху, а двое помчались ко мне. Я слегка склонился на бегу, как регбист, который собрался выворотить с корнем ворота противника, потому что затрахался бегать за мячом по полю и хочет в душевую, и с разгону принял на плечо одного из своих визави. Тот как-то по-особому громко сказал "Ф-фух!", взлетел в воздух и загремел, осыпаясь, костями где-то уже за спиной меня, промчавшегося мимо.
С трудом, но достаточно удачно затормозив, я развернулся и заценил обстановку.
С моим вторым противником мы разминулись, и теперь тот тоже закладывал крутой оверштаг. А вот у Кавалериста дела были не очень. Одному из ахалтекинцев он приложил по лбу монтировкой, но тот успел повиснуть на Генахе и теперь активно мешал ему двигаться. К тому же пачкал своей кровью и без того не очень чистую футболку моего коллеги. Второй ахалтекинец, пользуясь ситуацией, кружил вокруг них и профессионально лягался ногами. И по лошадиному, и по-японски. Метил все время в голову, и почти всегда попадал. Правда, не с каждой попытки - в голову Кавалериста.
Генаха, к чести его будет сказано, вовсю стремился переломить ситуацию. Но отчаянные попытки освободиться из объятий травмированного ни к чему не приводили. И они продолжали по очереди огребать неслабые подачи в голову.
Тем временем мой второй парнишка оказался совсем рядом и со свистом разрезал кулаком воздух. Врать не буду - в воздух он попал. А больше ничего не успел. Потому что я перехватил его, когда он тянулся за своей рукой, чтобы вернуть ее на место. Но я взял его ладошкой за шею, подтянул к себе и ударил лбом в переносицу. Что-то захрустело, и парень упал на асфальт, поливая его кровью из носа.
Поскольку с моей парой было покончено, я решил, что пришло время помочь ближнему своему. А поскольку в данный момент ближе Генахи - как в моральном, так и в географическом смысле - у меня никого не было, я поспешил туда, где он героически пытался сломать головой тренированную ногу ахалтекинца.
Я хотел сделать им сюрприз, но не получилось. Ахалтекинец оказался парнем наблюдательным, срисовал меня почти сразу и помчался навстречу. Дождался, пока между нами останется метра четыре, крикнул "Ки-я!!!" и сиганул обеими ногами вперед.
Лейтенант Тюменцев - пусть ему никогда паленая водка не попадается и прочих радостей в жизни - учил меня и такой хохме. Чтобы, значит, доски ломать толстые. Но пользовать ее в деле не рекомендовал. Чтобы, скажем, на бабу впечатление произвести, когда женихаешься - это да. А в боевой обстановке - ни-ни. Потому что летящий человек - очень неустойчивый человек. Толкни его в полете, даже чуть-чуть - и хрен он нормально приземлится. Ну, я и толкнул.
Ахалтекинец, воплощая в жизнь заветы Тюменцева, приземлился ненормально. На четыре мосла, как и подобает коню. И пока он собирался с мыслями, стараясь принять вертикальное положение, я подбежал и стукнул его пяткой в ухо. С разворота. Вообще-то, Тюменцев и с разворота бить не рекомендовал, - слишком долго перегруппировываться, - но уж больно ситуация благоприятствовала. Я и не удержался. Главное - все получилось. А с победителей взятки гладки.
А Кавалерист таки стряхнул с себя травмированного. Правда, ценой собственной монтировки. И теперь они увлеченно катались по асфальту, сжимая друг друга в объятиях. Спорю - оба в этот момент плохо соображали, где они находятся и что делают. После стольких-то профессиональных ударов в голову.
У Генахи было преимущество - монтировкой по черепу получил не он, а его противник. И Генаха этим преимуществом воспользовался - подмял ворога под себя и принялся с увлечением вдавливать ему кадык в район затылка. Меня, оказывается, тоже захватил азарт боя, я рванул к ним и принялся суетиться рядом, выискивая ребра, в которые можно было бы пнуть.
Пнуть мне не дали. Ни в ребра, ни еще куда. Невесть откуда набежали четыре мента во главе с конопатым лейтенантом, который важно, словно орел крыльями, хлопал погонами и все время увлеченно дудел в свисток. Рефери хренов. Еще бы "Брэк!" крикнул.
Один мент сразу метнулся к Генахе, схватил его за волосы и за ворот и, хоть и не без труда, стащил с травмированного. Кавалерист пытался вырваться и все время тянулся к противнику, словно младенец - к сиське. Но мент был посвежее, и у Генахи ничего не получилось.
Впрочем, то, что делали с Генахой, я бы назвал лаской. По сравнению с тем, что происходило с травмированным. За того принялись сразу двое, рывком подняли на ноги и принялись оказывать первую помощь путем заламывания рук.
Пока я любовался слаженными действиями стражей порядка, конопатый лейтенант подкрался ко мне с фланга, сильно дунул свистком в ухо и, пока моя контузия не рассосалась, произвел контрольный выкрик в голову:
- Стоять! Ни с места! Руки на затылок!
Я поковырялся пальцем в ухе, пытаясь извлечь звон, и с интересом посмотрел на летеху. Выполнять его идиотские требования почему-то даже в мыслях не было.
- Это что за кавардак? - спросил лейтенант уже на порядок спокойнее.
- Где кавардак? - не понял я.
- А я вот тебе сейчас покажу, где кавардак, - заявил он и ткнул пальцем в Кавалериста. - Вот кавардак!
Генаха еще не отошел от горячки боя и все так же маслянисто блестел глазами. В остальном, правда, он выглядел неважно. Лицо было опухшее и в кровоподтеках. Один глаз, не смотря на воинственный блеск, быстро заплывал. Но называть его за это "кавардаком", по моему мнению - явное излишество.
- Это не кавардак, - вступился я за товарища. - Это Генаха Кавалерист. Его просто немного попортили.
Лейтенант сжал свисток зубами и засвистел мне в ухо. Подозреваю, что сей процесс доставлял ему чисто физиологическое наслаждение. Если с женщинами не везет, так хоть со свистком побаловаться… Чисто по-человечески его можно было понять. Но я подобного удовольствия не испытал. Башка наполнилась нестерпимым звоном, и конопатый мент сразу перестал мне нравиться. При том, что и раньше-то не очень.
- Ты мне Маньку не валяй! - потребовал он.
- Маньку? - уточнил я, снова выковыривая пальцем звон из головы.
- Маньку! - подтвердил он. - Я вот сейчас тебя в ИВС на трое суток закатаю - будешь там про лошадей травить!
- Я не про лошадей травлю, а про Генаху! - огрызнулся я. - У него прозвище - Кавалерист.
- А чего это твой Кавалерист такой непотребный?
- Говорю же, попорченный он! - я совсем разозлился. - Побили его, понимаешь? Тюк, тюк - и все в дыню.
- Именно - в дыню! Какого хрена его побили? Почему здесь драка завязалась между вас и этими?! Быстро отвечай, не задумываясь!
- Да пожалуйста, - устало вздохнул я. - Мы кушали, а эти хуцпаны напали на нас. Внезапно, натурально. Как подлые команчи.
Мент повернул голову слегка вбок и как-то искоса и очень подозрительно уставился на меня:
- Ты ничего не курил? Какие команчи, ты что несешь?
- Я ничего не курил, - терпеливо объяснил я. - Я кушал. Если не веришь - посмотри в машине. Там пирожки должны еще остаться. Вкусные. Могу дать попробовать.
Один из ментов, тот самый, что удерживал Генаху от продолжения военных действий, хрюкнул и подтвердил:
- Точно, Вова. Я сам видел, как он пирожки покупал.
Лейтенант смерил его недовольным взглядом и пробурчал, правда, уже достаточно миролюбиво:
- "Видел"! Знаю я, как ты видишь, когда связываться в лом! А мы вот сейчас вместо пойдем и посмотрим, какие там пирожки окажутся. - Он заглянул мне прямо в глаза, а через них - в душу, думая, что я напрочь испугаюсь, но я испугался не напрочь. Между нами, я вообще не испугался. - И не дай бог, их там не окажется! Ты понимаешь, на что я намекаю?
- Какие дела, лейтенант Вова! Чтобы я - да не понимал этих намеков? Сто пирожков - и ты своими глазами видел, что мы в драке не участвовали. Идет?
Летеха поспешно схватил меня за локоть и подтолкнул к машине.
- А вот это мы сейчас выясним, - буркнул он. И, оказавшись у машины, первым полез выяснять. Шустрый, как рука онаниста. Впрочем, осмотр его не порадовал. Обратно он вылез с весьма недовольным видом. - Ну? И где тут пирожки?
Промасленный бумажный пакет по-прежнему лежал на переднем сиденье, и я готов прозакладывать свисток этого самого лейтенанта Вовы - он его прекрасно разглядел. Но это были неправильные пирожки. Он такими питаться не привык.
- Что, не видно? - сочувственно спросил я. - Закатились, наверное, куда-то. Дай-ка я поищу.
Мент послушно отодвинулся и на всякий случай напомнил:
- Сто пирожков, ты помнишь, да? Пересчитай, чтобы один к одному, как в аптеке. Тогда мы с тобой мирно поговорим.
Я протиснулся мимо него, заглянул в кормушку и сразу обнаружил искомое - не очень свежие и совсем не хрустящие, на сгибе даже слегка потертые, сто рублей. Вид пирожка, который больше других нравился лейтенанту.
Я выпрямился и неприметно, одними пальцами, протянул купюру в сторону мента. Тот проявил чудеса акробатики, и так же неприметно принял ее. Потом вывихнул глаза, пытаясь разглядеть достоинство банкнота, убедился, что все в порядке и заныкал денежку в карман.
- Ровно сто пирожков, лейтенант Вова, - заметил я. - Как договаривались.
Мент смерил меня тяжелым взглядом с головы до ног, и я поежился - а ну, как заберет меня сейчас за дачу взятки должностному лицу при исполнении? Но он только строго проговорил:
- Смотри-ка, точно сто. Не соврал.
- А то. Я вообще редко вру. Только по выходным и будням. Ну как - не будешь нас с Генахой в отделение забирать? С этими нехорошими людьми сам разберешься?
- А за что вас забирать? - он нахмурился еще больше. - За поедание пирожков мы в отделение не забираем. Мы закон блюдем, у нас с этим строго. Муха не пролетит.
- Верю, - вздохнул я.
Мы вернулись к общей группе, и лейтенант на всякий случай обвел присутствующих пристальным взглядом. Присутствующие, тоже на всякий случай, глаза отвели.
- Все верно, - твердо, как Ленин с броневичка, сообщил мент. - Пирожки в наличии присутствуют, а значит, он не врал. Осталось только выяснить одну деталь в этом странном обстоятельстве. - И он хитро посмотрел на меня. Настолько хитро, что мне снова подумалось - плакала моя бедная сотня. И упекут меня лет на несколько вот такие же ножички с резными рукоятками строгать. - Для чего они решили совершить на вас нападение в преступном виде?
- А я знаю? - удивился я с облегчением. - Меня бить начали, а не мотивы рассказывать.
- Та-ак! - гнусно протянул лейтенант и повернулся к Генахе. У того взгляд уже остыл и соображалка, судя по всему, вернулась на место. - А ты? Мысли есть?
Генаха шмыгнул носом, вырвал у мента руку, за которую тот все еще держал его, и потер морду пятерней:
- Может, тачку забрать хотели?
- О! Дельная мысль! - оживился лейтенант. Но тут же снова сник. - Хотя нет. Говно мыслишка. Из возраста вышли.
- Тогда бабки, - Генаха сделал еще одну попытку.
- О! Вот это точно дельная мысль, - снова оживился лейтенант. - На бабки всякий поведется.
- Меня уже можно отпускать? - уточнил Генаха.
- Можно, - важно кивнул лейтенант, и его подчиненный сделал от Кавалериста шаг вправо, всем своим видом показывая, что отныне к этому человеку никакого отношения не имеет. - Заявление писать будем?
Он почему-то посмотрел на меня. Но я переадресовал его взгляд Генахе - все-таки, его сторона пострадала больше. Особенно фасад.
- Да ну его к черту, это заявление, - проворчал Генаха, разминая запястья. - Все мозги высосут. Ну, подрались - и подрались. Нормальное дело.
- Хозяин - барин, - хмыкнул лейтенант. - А в обезьяннике они у меня все равно посидят. Нечего покой мирных граждан мордобитием нарушать. - И, сняв с пояса рацию, забормотал в нее: - Третий - восьмому. Третий - восьмому! Пять человек на крытую стоянку. Прием.
- Понял, - прохрипела рация в ответ. - Пять человек на крытую стоянку.
- Мы можем идти? - спросил Генаха.
- Ага. Если можете, - сказал мент и заржал. Глупо и по лошадиному. Кроме него, ржать никто не стал. Даже младшие по званию. Сообразив, что спорол чушь, лейтенант резко заткнулся и уставился на своих. - Ну, что стоите? Упаковывайте граждан. Они с нами. До конечной.
Мы с Генахой синхронно развернулись и потопали к своим машинам. Только он монтировку по пути подобрал. Хе, как я совсем недавно в скверике! Только там меня шепелявый немножко меньше попортил. Впрочем, с шепелявым я был один на один, так что особо гордиться нечем.
У машины Кавалерист грустно посмотрел на меня единственным работоспособным глазом и сказал:
- Я домой, Мишок. Отработался. Минут через пятнадцать шары, наверное, вообще заплывут. Ничего не увижу. Надо не забыть Рамсу позвонить - пусть подъедет, машину заберет. - Рамс был сменщиком Генахи.
- Извини, - сказал я.
- Брось, - отмахнулся он. - Сегодня - я тебе, завтра - ты мне. Мы же в связке. Только Бэка тебе самому искать придется. Объяснишь ему, что почем, хоккей с мячом…
- Объясню, почему не объяснить, - я пожал плечами. - Объяснялку пока не оторвали.