Но разглядывать людей она умела, оставаясь внешне совершенно посторонней, - так что её искренний интерес к происходящему не привлекал внимание даже пары знойных брюнетов через столик от нас - туркменских нефтяников или турецких банкиров, которые глазами обсасывали в зале каждое существо женского пола - с дотошностью улитки, очищающей персик от оболочки.
– Посмотри, - толкнула она меня незаметно локтем, - видишь длинноволосого брюнета в бежевой хламиде - с волосами до плеч и бородкой, словно у д’Артаньяна? Сразу справа от подиума? Это очень модный шаман, Болботун Хорхой, берёт за сеанс не меньше трёх тысяч долларов.
– Хрена себе! А что он делает с людьми, за три тысячи-то?
– Представляешь, он уводит их в верхний мир, и там высшие сущности дают им советы по самым разным вопросам бытия…
– Слышь, Сергей, - толкнул я компаньона, - вот кого надо нанять на поиски самолёта. Великий шаман, Блябатон, сам всё ищет и всё же находит…
– Сам Хорхой! - взвизгнула Алиса. Похоже, она была напрочь лишена способности к нормальному человеческому общению: или повизгивала, или мяукала на препротивнейшем, принятом в нынешнем свете, жаргоне, когда слова произносятся с псевдофранцузским прононсом, а согласные посредине намеренно глотаются. Поэтому "Хорхой" она проговорила "Хаухой", и при этом не преминула сделать гримасу.
– У Хаухоя всеуда таийе сйожнийе п’йиходы, - замяукала она с воодушевлением, - ште без йинтейпйетат’га и йазобйатся невйомой’но…
– У Хорхоя такие сложные приходы, что без интерпретатора и разобраться невозможно, - перевела Кира эту тираду на человеческий язык. - Любой хранитель тайного знания предпочитает обращаться к сознанию учеников с помощью психоделиков.
– Сэ-э’гж, нам об’йазатейно над’о об’ятиться к тайому знанийу! - продолжала мяукать Алиса. - Йето так модно, нам нао куд’а-йибудь с таб’ой пойти!
– Алис, у меня физматобразование, забыла? - сумрачно отозвался Серёга. - Поэтому я пребываю в абсолютной уверенности, что тайного знания не бывает…
Носитель тайного знания повернул голову в нашу сторону. Его лицо, открытое и дружелюбное, совершенно не вязалось с моим представлением о шаманах как об экзальтированных шарлатанах.
– Ой, кайой же ты йетрогйадный, пйелесть! - Алиса с размаху клюнула Сержа тонкими губами в щёку.
Странно… Прошло уже больше получаса, а модный шаман продолжал в упор рассматривать наш столик. Более того, он разглядывал не наших девушек, что было, конечно, хоть и оскорбительно, но по крайней мере объяснимо.
Он смотрел на меня.
Фашистский марш сменился румбой, и все потянулись танцевать.
Я снова повернул голову к столику Хорхоя. Шамана уже не было.
– Хорхой твой танцевать пошёл, - безразлично бросил я Кире.
– Хорхой не танцует, - сказала она, как само собой разумеющееся. - Он бывает в публичных местах для того, чтобы подпитываться энергией и наблюдать за сущностями.
– Что-то ты много знаешь об этом Хорхое, - хмыкнул я. На самом деле в этом не было ничего удивительного - круг Кириного общения был не просто широк, он был невероятен. Кроме того, на него налагался круг общения её родителей - старых учёных-гуманитариев. А уж в него-то входили любые люди, от Ельцина до члена Нобелевского комитета Киршбаума.
– Хорхой в прошлом был очень милым мальчиком Игорем Константиновым, - улыбнулась Кира. - Он был без ума от древних культур и ходил в Институт читать кельтские тексты. Потом он уехал во Внутреннюю Монголию и вернулся оттуда шаманом.
– А разве шаманом можно стать? Я всегда полагал, что это врождённое…
– Игорь сам родом с Сахалина. Он утверждает, что его мать была айнкой.
– Удивительно, - вдруг снова заговорила она, закончив обдумывать какое-то одно, только ей доступное дело. Именно им она молча занималась весь вечер. - Такой зал - и ни одного по-настоящему привлекательного мужчины.
– Ты о чём?
– Да так. Есть самцы. Мачо, как их сейчас принято звать. Есть нарциссики, травестиподобные. Есть скоты. А мужчин - нету.
– А чем мужчины для тебя отличаются от… ну, скажем, самцов?
– В мужчинах есть некоторые вещи, от которых женщины просто теряют голову.
– И что же это? Мужественность?
– Нет. Мужественность замусолена сегодня так сильно, что и прикасаться к ней не хочется. Любую нормальную женщину корёжит от выражения "и он мужественно переносил все свалившиеся на него невзгоды".
– Вот как, - хмыкнул я вполне заинтересованно.
Кира, несмотря на свою гуманитарную специализацию, была таким мастером парадоксов, какими бывают лишь редкие физики или математики.
– Есть такое понятие "личная храбрость". По-настоящему храбрый человек не "переносит свалившееся", он вступает с ним в борьбу. Впрочем, это качество уже из области фантастики.
– Да… Я вот думаю сейчас, можно ли мне назвать себя храбрым человеком. Даже и не знаю.
– Я тоже не знаю. Ты добрый, надёжный, уверенный… Может, это и к лучшему. В по-настоящему храбрых людях есть некоторый дефицит надёжности. Они… ну, что ли, более непредсказуемы.
– Ну… И как тебе сегодняшний вечер, Кирок?
– Да как обычно… Совместный пир пауков и бабочек-однодневок… И так вся Москва… А может быть - вся Россия…
Модный шаман Болботун Хорхой
Утро началось с противной необходимости оплатить поставку товара. Конечно, эти деньги обещали вернуться к нам с прибылью в самое ближайшее время, но для любого коммерсанта необходимость отдавать деньги влечёт за собой отрицательные эмоции, чем бы эта необходимость для него ни оправдывалась. По не совсем понятной логике, я решил, что уж если было необходимо расстаться с полумиллионом рублей, то можно позволить сделать это и с семьюдесятью тысячами, и оплатил счета коммуналки и аренду. Плохое настроение усугубилось, и я, как обычно в такой ситуации, включил на компьютере пошаговую стратегию, с тем, чтобы победой в виртуальных мирах заглушить в себе раздражение от дел реальных.
Тем не менее я продолжал поглядывать поверх монитора в торговый зал через перегородку из тонированного стекла. Скорее происходящее в зале, нежели на экране, медленно, но неуклонно поднимало моё настроение. Наступало лето, и народ спешил обновить свой компьютерный парк, тем более что умные люди из Intel объявили о выходе новых чипов и все предыдущие модификации резко подешевели. Следствие таких смен компьютерной архитектуры всегда было одинаковым: продвинутые юзеры бросались приобретать машины прошлого поколения, а непродвинутые - последний крик компьютерной моды. Всё это выглядело, как всегда, смешно - вычислительные возможности машин трёх последних поколений позволяли моделировать космические полёты с той же степенью точности, как это делали Cray в NASA, а использовались они для простейших бухгалтерских операций, наколачивания текстов и пасьянсов.
Впрочем, не только пасьянсов…
В салон вошёл вчерашний модный шаман из "Тин-Танка", и Хрюндель, который умел определить наиболее значительного клиента в радиусе пятидесяти метров (дальше он начинал путаться), принялся увиваться вокруг него. Шаман, очевидно, интересовался ноутбуками, которые, к слову сказать, не были сильным местом нашего магазина. В основном из-за быстрого развития этого типа машин и сложности в их обслуживании. Но Хрюндель обладал замечательной смесью нахрапистости с обаянием, перед которой человек, пришедший с желанием что-то приобрести, устоять не мог. Я оторвался от экспансионистских действий и с наслаждением наблюдал, как он подобрал шаману сверхтонкую Toshiba, с уймой самых современных наворотов, серебристый кейс - и споткнулся только на попытке всучить фирменную бейсболку. Нет, чувства меры Хрюнделю всё-таки не хватало… Но мальчишке всего двадцать пять лет, научится. С облегчением я увидел, как шаман пережил бейсболку и направился к пункту оплаты. Я вновь ткнулся в монитор - на моё побережье высаживались поселенцы, казалось бы, уже исчезнувшей цивилизации, и вдруг увидел, как шаман, вместо того чтобы направиться к выходу, двинулся ко мне в кабинет.
– Здравствуйте, Виктор Олегович! - радушно улыбнулся он. - Вот, давно уже хотел обзавестись современным ноутбуком и вчера повстречал вас. Ну-ка, думаю, приобрету себе записную книжку, да и познакомимся…
– Ну, вчера нас заочно представила Кира, - хмыкнул я, понимая, что сейчас на мне отрабатываются простейшие шаманские фокусы - вроде всеведения.
– Ну, Кира вас, заметим, вчера не представляла. К слову, это сделала подруга вашего компаньона, которая сегодня с утра записалась ко мне на сеанс. Ну а я уже решил воспользоваться представившейся возможностью и лично повидаться.
– Машинку, я гляжу, вы выбрали неплохую… Надеюсь, вы полностью отобьёте её через Ларисин гонорар… - Долг платежом красен, подумал я, романтическая Алиса Жановна ещё два года назад была примитивной Ларисой Ивановной. Пустячок, а приятно. И вдруг я остро ощутил, что проклятый шаман получил очко в свою пользу, я ведь только что выступил на его стороне.
– Да полноте вам, - шаман улыбается мыслями, а не лицом. - Деньги меня интересуют лишь как способ хорошо жить, а хорошо жить для меня - это понимание тех сущностей, которые управляют нашим миром.
Мне захотелось прекратить этот разговор.
– Как вы наверняка знаете, я - кибернетик, математик, электронщик и немного физик. И, как выразилась вчера ваша клиентка, - ретроградный физик. А ретроградный физик вряд ли может поведать шаману что-то, кроме простейших законов, которыми держится наш мир. И мне очень не хочется быть объектом для вашего изучения, даже в качестве ретроградного физика. Надеюсь, что компьютер, который вы приобрели, будет служить вам долго и исправно. Благодаря точному выполнению физических законов в его потрохах.
Я поднялся из кресла.
Шаман стоял передо мной, он смотрел на меня, но разглядывал, казалось, что-то, что шевелилось за моим затылком.
– Да, конечно, - произнёс он безразлично. - Было бы глупо думать, что серьёзный разговор может начаться так просто. По вашим меркам, нас едва соединяет одно полуслучайное знакомство, через вторые-третьи руки, моё - с вашей приятельницей, я, к слову, даже и не очень помню, как её зовут…
– Честно говоря, я даже не вижу точек соприкосновения, - хмыкнул я и совершил ошибку.
Я протянул ему руку на прощание.
Он взял её и ненадолго задержал в своей.
Ощущение было, как будто меня тряхнуло током.
– Что бы вы ни подумали о моих словах, - сказал он вдруг глухим и печальным голосом, разжимая пальцы, - я всё-таки сейчас скажу. Я много странствовал и много повидал. Я видел радикалов, которых называют фанатиками, - в Бадахшане, Синьцзяне и Кашмире. Людей, за головы которых правительства могущественных стран обещают неслыханные деньги. Но ни один из них не соприкасается с опасностью так близко, как вы. Похоже, вы дёргаете за усы само спящее Зло мироздания.
И вышел.
Кира
На следующий день Кира неожиданно появилась у меня в офисе где-то в полчетвёртого.
– Ну и ливень на улице, - весело сказала она, отряхивая от воды зонт и шляпку. Женщины должны время от времени спасать мужчин от мужской жизни! - Ты не провезёшь меня сегодня по магазинам?
Клад, конечно, кладом, но во время банкротства и поисков клада личную жизнь тоже никто не отменял. Я уже давно хотел сделать Кире подарок и подобрал подходящее колье в ювелирном салоне на Новой Басманной. И решил, почему не сегодня? Но, бывают такие дни, покупатель словно с цепи сорвался, и меня то и дело вытаскивали в торговый зал для консультаций. Кира скучала в кабинете, и её развлекал какими-то северными историями Сабуров, тоже ожидавший Сержа, уехавшего на переговоры с партнёрами. Я безуспешно пытался найти папку с документами на партию компьютеров Compaq, которые позавчера пришли из Германии, в кресле напротив сидел представитель компании, которой необходимо было монтировать локальную сеть, а дождь за окном сплошными струями стекал по стёклам, и от них исходила вибрация, будто в кабинке гигантского душа.
Обычно во время дождя на меня снисходит какое-то умиротворение и созерцательное отношение к миру. Но сегодня ему неоткуда было взяться. В кабинет всё время заглядывали самые разные люди, спрашивали что-то, а то и просто таращили глаза, менеджеры разрывали на куски триллионом идиотских вопросов, и в довершение позвонил Серж и попросил перебросить его с Каширки, где он только что закончил консультации, на Волоколамку.
Наконец я направился к выходу. Сергеич продолжал сопровождать Киру, рассказывая ей какую-то ужаснейшую историю о том, как они ели собак где-то на метеостанции в Якутии. А рядом семенил низкорослый представитель "Юнона-трейд-компани" и не переставая пожирал меня глазами, всё ожидая, когда я покажу ему технологическую схему монтажа сервера и многоуровневой сети в его новом офисе. В холле навстречу мне выскочил какой-то из прошлых состоятельных клиентов и начал требовать сверхширокий плазменный монитор. Отвязаться от них обоих не было никакой возможности в принципе, и в этом бедламе я уже почти потерял возможность строить логические связи.
Наконец, отчаявшись, я вспомнил, что папку с документами на сервак и Compaq’и, скорее всего, оставил в машине на стоянке.
Я довольно невежливо оторвал Сабурова от общения с дамой.
– На? ключи, принеси папку из машины, - попросил я.
Дождь за стеклянной стеной холла припустил ещё пуще.
– Куда ты гонишь человека в такую дождину, - укоризненно сказала Кира и протянула Сергеичу мой плащ, который до этого держала в руках. - А впрочем, я сейчас сама сяду в машину, ты быстрее закончишь, если будешь знать, что я тебя жду.
Кира под руку с Сергеичем, накинувшем мой плащ едва ли не на голову, припустили к машине. Она сразу нырнула на правое сиденье, а Сергеич чуть-чуть повозился с замком, затем залез назад и, судя по всему, стал рыться в папках.
Дальше я потерял сознание.
Вопреки тому, что пишется в книжках, человек, которого глушит взрывом, взрыва не видит…
Я очнулся через несколько секунд после удара. Холл института весь был засыпан битым стеклом. У выхода истошно кричала вахтёрша - её придавило перевёрнутым столом. Как в оживающей картине, брошенные на пол люди по одному начинали шевелиться. К первому крику примешались какие-то стоны. Но всё это я воспринимал через какую-то серую ватную пелену. Потому что на стоянке, среди раздвинутых и покорёженных машин, догорали остатки "Ауди" и то, что ещё минуту назад было Кирой…
В этом же сумраке сознания я продолжал пребывать весь вечер. Меня везли в какой-то приёмный покой, кололи транквилизаторы и болеутоляющее, меня допрашивали люди в форме и без. На заднем плане этого действа появлялся и исчезал Серёга, коллеги по магазину, испуганные служащие. "Едва не убили!" - донёсся до меня чей-то то ли крик, то ли шёпот. "Девушку всмятку, а сам жив остался!"
С большим трудом я понял, что все вокруг убеждены, что убить пытались меня.
Часов в одиннадцать вечера меня из милиции забрал знакомый лоер, тот самый, у которого я расспрашивал о самолётах и самолётных кладоискателях.
Он буквально силой засунул меня домой и поил коньяком, пока я не начал терять сознание. Серж находился рядом.
– Ключ забрать или нет? - спросил Эдик (так звали лоера) Сержа, так, будто меня рядом не было.
– Не надо, - мрачно буркнул Сергей, - я у него переночую.
– Что ж, - участливо произнёс Эдуард, - наверное, это самый лучший вариант. Стало быть, повторяю для невнимательных, без меня ни с кем не пускать разговаривать, из дома, по возможности, не выходить. Лучше всего денёк продержать… Ну, словом, как сейчас… - И вышел.
Я рухнул на диван, потому что этого ждали от меня все - ушедший лоер, Серж и прежде всего я сам. Но через полчаса в моё сознание стал пробиваться чей-то приглушённый голос, то ли мой собственный, то ли Серёгин. Я приоткрыл глаза. Серж сидел верхом на табуретке и разговаривал с кем-то по моему телефону.
– Да, погиб точно. Прикинь, почти что на атомы распылило. Но это не так уж важно. В смысле, жаль мужика, но всё, что он знал, он уже выложил, и по нескольку раз. Зрительная память? Какая зрительная память, когда прошло тридцать лет? Ах, у тебя такая? Ну ладно, у нас есть круг радиусом десять километров.
Я прикрыл глаза. Всё-таки вирус поиска в мужчине сильнее скорби по его ближним, пусть даже хорошо знакомым людям.
К сожалению, про себя я этого сказать не мог. И забылся на ночь и весь следующий день.
Кира. Последний раз Кира
Киру хоронили в понедельник.
Шёл последний снег, временами переходящий в дождь. Людей на кладбище было очень и очень мало - человек двадцать от силы. И я подумал: как же она была всю жизнь одинока! Все её древние кельты, подруги, связи ничего не стоили по сравнению с самым главным - она была обречена умереть в одиночестве и знала об этом.
"У меня никогда не сможет быть детей", - призналась она однажды.
Кто-то что-то произносил, люди рыдали, стучали комья земли о крышку гроба, а я продолжал слушать её, понимая, с каким необыкновенным, мудрым и светлым человеком ненадолго столкнула меня судьба посредине жизни.
Кира, может быть, и не знала всего на свете. Но она всё на свете понимала.
"Каждый купец нашего времени в душе - довольно сильно пират. Он в любую минуту готов закрыть на лопату свою лавку и выйти в море на "Золотой Лани"".
И тут я решил: что бы ни случилось, доведу дело с самолётом до конца.
Полковник Шергин
В один из последующих дней меня пригласил к себе Сац. Мне, поросёнку, уже давно надо было появиться у него, хотя бы для того, чтобы поблагодарить за адвоката. Я прошёл через обширный холл, где дежурил вооружённый охранник, и про себя поёжился: видимо, ещё некоторое время буду опасаться обширных застеклённых пространств. Поднялся на лифте на второй этаж. В доме, где жил Сац, лестниц, кроме пожарных, не было принципиально.
Дверь в квартиру Льва Давидовича была приоткрыта. Я прошёл в огромный кабинет и остановился, как полярник на дрейфующей льдине, посреди огромной шкуры белого медведя, подарок Льву Давидовичу от какой-то нефтяной компании.
В кабинете Лев Давидович был не один.
За его любимым кофейным столиком, выполненным из гигантского нароста какого-то сибирского дерева, сидел подтянутый, седой как лунь сероглазый морщинистый человек. Человек выглядел очень загорелым, и на его коричневом, выдубленном лице крупные серые глаза сияли настоящими льдинками - холодным и чистым светом. Жемчужно-серый костюм сидел на нём довольно свободно, что наводило на мысль о его худобе, но когда он чуть приподнялся и пожал мне руку - своей, длиннопалой и костлявой, как лапа хищной птицы, - я понял, что этот старик по сию пору физически невероятно силён.
– Знакомьтесь, Виктор, - по-отечески захлопотал Сац. - Шергин. Марк Соломонович Шергин. Полковник Шергин. Гений антитеррора.
При этих словах полковник Шергин сморщил гримасу, как от зубной боли. На гения антитеррора он никак не тянул. Не было в нём ни дебильного плоскомордия Шварценеггера, ни кретинской ухмылочки Вина Дизеля. Обычный интеллигентный человек, сухой и подтянутый, любитель горных лыж и шахматных парадоксов. Так и представляешь его у камина, окружённого восторженными студентками, поющего под гитару "Белые флаги разлук вывесил старый Домбай". Скорее всего, старик был очень красив в молодости… А… А почему бы и нет? Сколько иронии мне всегда слышалось в этом, хрестоматийном… "Бонд. Джеймс Бонд…"
– Спасибо вам большое, Лев Давидович, - с чувством вины сказал я.