- Ну, нас тут не так-то легко запугать, полковник. Надеюсь, вы расскажете мне все сначала.
- Видите ли, сэр, от своего старого приятеля, некоего полковника Гендерсона, я узнал вчера, что он занимает пост начальника штаба ОСКОСС. Сегодня мне стало известно, что командиром у него другой мой знакомый - полковник Джон Бродерик. Оба они офицеры войск связи, и, следовательно, их часть имеет какое-то отношение к системам связи. В ней сто офицеров и три тысячи пятьсот солдат, и вот уже в течение шести недель они проходят секретное обучение на объекте, расположенном в пустыне около Эль-Пасо.
С Гендерсоном мы встретились случайно, он, естественно, считает, что я благодаря своему положению знаю все. Он бросил одну странную фразу, она-то и заставила меня задуматься. Гендерсон сказал, что они больше обучаются штурмовать различные объекты, чем защищать их. Он добавил, что кто-то в верхах охвачен, как видно, пораженческими настроениями - потому-то боевая подготовка строится так, словно противник уже захватил что-то, а они готовятся отбивать захваченное…
- Что отбивать? - прервал его Лимен.
- Он ничего не сказал.
- По чьему указанию сформировано подразделение?
- Предполагаю, сэр, по указанию генерала Скотта. По крайней мере Бродерик и Гендерсон сегодня докладывали лично председателю комитета начальников штабов… Услыхав об этом, я решил, что от меня скрывают некоторые факты по вполне понятным соображениям секретности. В тот момент мне и в голову не пришло, что вы тоже можете ничего не знать. Я только подумал, не слишком ли все это странно. Сегодня утром опять произошло нечто непонятное. Вот, сэр, взгляните.
Кейси достал из бумажника лист блокнота, развернул его и передал президенту. Лимен надел очки и некоторое время всматривался в бумажку.
- Не скажу, полковник, что мне понятны эти каракули.
- Почерк генерала Хардести, сэр, он мне хорошо знаком. Вы держите страницу одного из блокнотов, что обычно лежат на столе в конференц-зале комитета начальников штабов. Страница была скомкана и валялась в пепельнице, а потом попала ко мне в руки.
- Да, но что тут говорится? Я не понимаю даже того, что разбираю, не говоря об остальном.
Лимен протянул бумагу Кейси.
- "Воздушный мост" ОСКОСС. Сорок "К-двести двенадцать" на базу "У" к семи ноль-ноль суб. Чик, Ни, Ла. ЮТА?" - громко прочитал Кейси. - Мне кажется, сэр, что реактивные транспортные самолеты военно-воздушных сил "К-двести двенадцать" перед началом тревоги в субботу должны будут приземлиться на базе "У" - так Гендерсон назвал секретную базу около Эль-Пасо - и перебросить подразделения в Чикаго, Нью-Йорк, Лос-Анжелос и, возможно, в Юту. Как вам известно, сэр, именно в Юте находится основная релейная станция телефонной компании линий дальней связи.
Лимен внимательно смотрел на Кейси, и тот, заметив, что президент нахмурился, мысленно спросил себя, что это означает: просто сосредоточенность или это признак возникшего подозрения?
- Но что же, полковник, вы хотите сказать?
- Как я уже говорил, господин президент, мне и самому пока не ясно. Разрешите доложить о других фактах двух последних дней. Я пока не могу разобраться в них.
Лимен кивнул, и Кейси тщательно и подробно перечислил все странные мелочи, привлекшие его внимание начиная с воскресного утра. Он начал с отправленного пяти командующим приглашения принять участие в скачках в Прикнессе, упомянул об отказе адмирала Барнсуэлла и о той необычной настойчивости, с какой Скотт просил его, Кейси, сохранить все в строгом секрете. Он рассказал о встрече с сенатором Прентисом на вечеринке у Диллардов, о резких отзывах Прентиса о Лимене и похвалах его в адрес Скотта, а также о несомненной осведомленности сенатора относительно предстоящей тревоги. Кейси сообщил, при каких обстоятельствах обнаружил в полночь машину Прентиса около дома Скотта и как Скотт не только скрыл это от него, но и лгал, утверждая, будто в 10:30 вечера он уже лег в постель. Кейси упомянул и о другой лжи Скотта, заявившего, что никто в Капитолии не знает о предполагаемой учебной боевой тревоге, и обратил внимание президента на внезапное откомандирование Дорси Хафа. Затем Кейси привел неоднократные высказывания Бродерика о желательности иметь правительство, не связанное конгрессом, и сообщил об его презрительном отношении к гражданским лидерам. А разве не кажется многозначительным тот факт, продолжал Кейси, что комитет начальников штабов назначил тревогу как раз на то время, когда у конгресса начнутся каникулы, вице-президент уедет за границу, а президент будет находиться в убежище главного командования в Маунт-Тандере? Он припомнил, с каким удивлением прочитал в газете, что в субботу вечером вице-президент окажется в какой-то захолустной горной деревушке в Италии.
Когда Кейси закончил рассказ, над Белым домом опустилась глубокая ночь. Из окон можно было видеть только уличные фонари и отблески воды, бьющей из фонтана. Кейси взглянул на часы. Он говорил почти целый час.
Лимен потянулся и широкой ладонью провел по спутанным жестким волосам. Подойдя к столику, он выбрал трубку и, прежде чем закурить, некоторое время возился с ней. Наступившее молчание снова вернуло Кейси чувство неуверенности и беспокойства, и он торопливо допил из стакана остатки виски со льдом.
- Ну, а теперь, полковник, - заговорил наконец Лимен, - я хочу задать вам несколько вопросов. Вы давно работаете вместе с генералом Скоттом?
- Около года, сэр.
Лимен зажег спичку и стал раскуривать трубку.
- Вы кому-нибудь рассказывали обо всем этом?
- Нет, сэр. Поль расспрашивал меня, но я подумал, что в этой ситуации следует прежде всего переговорить с вами. Больше я ни с кем не разговаривал.
Лимен снова сел в кресло, скрестил ноги на подставке и попытался пустить несколько колец дыма. В открытые окна сильно сквозило.
- Как в самом деле Скотт относится к договору? - спросил президент. - Из его выступления в Капитолии я знаю, что он против договора; мне известно также, что в нескольких случаях он умышленно допустил утечку информации в печать. Но насколько серьезны у него такие настроения?
- Сэр, он считает договор ужасной и даже трагической ошибкой. По мнению генерала Скотта, русские обманут нас и поставят в глупое положение или же, того хуже, используют договор как ширму для внезапного нападения.
- А ваше мнение, полковник?
- Я еще не пришел к определенному выводу, - покачал Кейси головой. - Иногда мне кажется, что договор - единственный выход для обеих сторон. А иногда я думаю, что мы простофили. Вообще-то, по-моему, это касается только вас и сената. Вы заключили договор, сенат одобрил его, и я не понимаю, какое право имеем мы, военные, сомневаться в нем. Я хочу сказать, сомневаться-то мы можем, но бороться против него - никогда… Во всяком случае, не должны.
Лимен улыбнулся.
- Джигс, да? Вас так, кажется, зовут?
- Совершенно верно, сэр. - Кейси почувствовал, что спокойствие возвращается к нему.
- Вы за конституцию, Джигс?
- Знаете, господин президент… Я никогда не задавал себе такого вопроса. Конституция у нас есть, и, по-моему, неплохая. И я не из тех людей, кто заявляет, что ее надо изменить.
- Мне тоже этого не хочется, а я много размышлял о конституции. Особенно за последнее время, в связи с шумихой вокруг договора. Ну, а другие начальники штабов в комитете, как они относятся к договору. Джигс?
- Точно так же, как генерал Скотт, сэр. Все они против. Начальник штаба военно-морских сил адмирал Палмер прямо-таки из себя выходит, когда слышит о договоре.
Едва закончив фразу, Кейси почувствовал, что вот последнего не следовало говорить. Одно дело критиковать высокопоставленного офицера среди своих, военных, другое - вне службы, со штатскими.
- Я не собирался, сэр, выделять адмирала. Все они в равной мере настроены отрицательно. Адмирал всего лишь…
- Понятно, полковник, - прервал его Лимен. - Между прочим, на сегодняшнем заседании, где, как вы утверждаете, была написана записка, присутствовали все пять членов комитета начальников штабов?
- Нет, сэр. Собственно… адмирал Палмер отсутствовал. - Кейси овладело полное смущение.
- В этом есть что-нибудь необычное?
- Нет… Хотя, пожалуй, да. Сейчас я вспоминаю, что отсутствовал даже его представитель… Я хочу сказать, нет ничего необычного в том, что кто-то из членов комитета пропускает заседание, но в таких случаях он кого-нибудь посылает вместо себя. Более того, я не знаю ни одного случая, когда бы на заседании не присутствовали представители всех видов вооруженных сил.
После недолгого раздумья Лимен, видимо, решил не вдаваться в дальнейшие детали.
- Между прочим, полковник, есть ли у Скотта особенно близкие люди в прессе и на телевидении? Вам что-нибудь известно?
Вопрос президента удивил Кейси, он взглянул на Лимена, пытаясь по выражению его лица понять, к чему тот клонит, однако президент сосредоточенно рассматривал свою трубку.
- Понимаете, сэр, - нерешительно заговорил Кейси. - Я, право, не знаю. Он знаком с некоторыми крупными комментаторами, иногда обедает или ужинает с руководителями вашингтонских бюро газет и журналов, но я не знаю, с кем из них он особенно близок. Раза два его навестил издатель журнала "Лайф", ну и, конечно, военные обозреватели газет "Сан" и "Стар". Больше никого не припомню… Впрочем, подождите. Они близкие друзья с телевизионным комментатором Гарольдом Макферсоном. По-моему, тот работает для РБК. Макферсон звонил несколько раз, когда я был в кабинете у генерала; они встречаются по-приятельски. И кажется, довольно часто.
- Ну, а история со ставками? - Президент, видимо, перебирал в памяти все услышанное от Кейси. - Я не совсем понимаю, что вы хотели сказать.
- Я бы тоже не обратил внимания, если бы не все остальное. Откровенно говоря, сэр, телеграммы Скотта могут оказаться зашифрованными директивами на субботу, не имеющими никакого отношения к скачкам. Вот Барнсуэлл и дал знать, что на него пусть не рассчитывают.
Снова наступила пауза.
- Итак, что же, по-вашему, все это означает, Джигс?
- Не могу сказать с уверенностью, сэр… - Кейси замялся, подыскивая нужные выражения. - Пожалуй, то, что у нас, в военной разведке, называется "противник проводит мобилизацию", если вы меня понимаете. Все это кажется просто фантастическим, но я счел своим долгом обратиться к вам.
- Вы что, полковник, боитесь называть вещи своими именами? - с внезапной резкостью спросил Лимен.
- Нет, сэр. Но дело в том, что…
- Вы хотите сказать, что, по вашему мнению, не исключена возможность военного заговора с целью захвата власти? - с мрачным видом прервал его президент.
Слова Лимена ошеломили Кейси. Он все время гнал от себя эту мысль, а теперь она, страшная и непостижимая, была произнесена вслух.
- Видимо, да, сэр, - тихо ответил он. - Видимо, такая возможность не исключена.
- А вы отдаете себе отчет, - сурово спросил Лимен, - что вас могут разжаловать и уволить из армии за ваш сегодняшний поступок?
Теперь и Кейси весь напрягся. Жилы на его толстой короткой шее вздулись.
- Да, сэр, отдаю. Но сегодня я все тщательно обдумал, пришел сюда и рассказал. - Совсем тихо он добавил: - Конечно, я думал и о последствиях, ведь я прослужил в армии более двадцати лет.
Резкость Лимена как рукой сняло. Он подошел к маленькому бару, налил новый бокал виски и спросил Кейси, не хочет ли он выпить. Кейси утвердительно кивнул. "Вот уж когда мне действительно нужно выпить!" - подумал он.
- Вы знаете, - заговорил Лимен, - я очень высоко ценю кадровых офицеров. Наш офицерский корпус, наши профессионалы-военные служат верой и правдой, и страна отблагодарила их - посмотрите, сколько наград получили они.
Рассматривая вино в бокале и размышляя вслух, словно он был один, Лимен стал припоминать знакомых генералов и адмиралов. С уважением он перечислил боевые заслуги Скотта, Райли, Диффенбаха и признал, что Скотт - наиболее вероятный его преемник на посту президента.
Кейси почтительно слушал, отпивая виски. Он и не предполагал, что президент такого мнения о военных. Казалось, он знал о них все и не скупился на похвалы. Лимен даже рассказал анекдот о Райли, в котором сам он, президент, выглядел довольно нелепо, и Кейси смеялся вместе с ним. И все же Кейси понял, что Лимен более проницателен и осведомлен, чем ему показалось вначале.
- Возможно, наша система потому так хорошо и действует, - сказал президент, - что одаренные люди, вроде Скотта и Райли, находятся почти на самой ее вершине и могут применять свои таланты, оставаясь под контролем гражданских лиц, разумеется. Я прихожу в ужас при одной лишь мысли, что равновесие может оказаться нарушенным в результате необдуманных действий людей, которые потом до конца дней своих будут об этом сожалеть.
- Так же, как и я, сэр.
- Что я должен делать дальше? Вы можете дать мне какой-нибудь умный совет, Джигс?
- Нет, сэр, - ответил Кейси, чувствуя себя неловко, словно он чем-то подвел Лимена. - На этот раз я просто пасую, господин президент. Я лично не в силах предложить вам что-либо.
Президент снял ноги с подставки, медленно поднялся, что, казалось, стоило ему немалых усилий, схватил руку Кейси и крепко пожал ее. Он ничем не показал, что беседа закончилась, однако сразу же после рукопожатия Кейси обнаружил, что идет к двери.
- Я очень вам признателен, полковник, за ваш визит. Пожалуй, мне надо знать, где я смогу найти вас в случае необходимости. Вы могли бы утром позвонить моему секретарю мисс Таунсенд и сообщить, где вы будете в течение дня? Я скажу ей, что вы позвоните. Спасибо, что пришли. Большое спасибо.
- Слушаюсь, сэр. Спокойной ночи, сэр. - Провожаемый Лименом, Кейси вышел в большой холл и направился к лифту.
- Еще одну минуту, полковник. Теперь, когда вы поделились со мной своими соображениями, о них известно только нам двоим. Пожалуй, будет лучше, если я сам решу, нужно ли посвящать в них кого-нибудь третьего. Не исключая и вашей супруги.
- Я никогда не посвящаю ее в служебные секреты, сэр.
- В таком случае ваш верховный главнокомандующий только что засекретил эту беседу, - улыбнулся Лимен. - Спокойной ночи, Джигс.
Джирард встретил Кейси внизу, проводил его и вернулся в кабинет Лимена. Президент нетерпеливо ходил по комнате.
- Сначала возьми-ка стакан виски, Поль. Это тебе не помешает. Твой друг Кейси полагает, что он раскрыл военный заговор с целью свержения президента и захвата государственной власти.
- Что?! - Джирард задохнулся от изумления.
- Так он считает. Прямо-таки хунта, словно в какой-то латиноамериканской стране.
- Боже милосердный! - простонал Джирард с притворным ужасом. - Уж только бы не сейчас. У нас и без того куча неприятностей.
Отклоняя предоставленную ему возможность ответить шуткой на шутку, Лимен медленно сказал:
- Поль, я расскажу тебе все, о чем он говорил. Вначале об одной вещи, тебе следует о ней знать. С моего согласия в субботу на пятнадцать ноль-ноль назначена еще одна "Всеобщая красная" тревога - проверка боевой готовности всех вооруженных сил. Предполагается, что я буду руководить ею из убежища в Маунт-Тендере. В целях сохранения абсолютной тайны ни ты, ни другие, за исключением начальников штабов, Кейси и адъютанта Скотта полковника Мердока, до поры до времени не должны даже догадываться о предстоящей тревоге. Так вот, запомни это и теперь слушай меня.
Лимен подробно пересказал Джирарду все, что сообщил Кейси. Он показал ему смятую записку генерала Хардести, копии телеграммы Скотта и ответа Барнсуэлла, оставленные Кейси. Слушая президента, Джирард лишь глубже опускался в кресло, обхватив руками низко опущенную голову и почти сомкнув сонные глаза.
- А теперь я хочу дополнить все сказанное некоторыми деталями, известными только мне. Я ничего не говорил о них Кейси, - заявил в заключение Лимен. - Несколько месяцев назад мне позвонил командующий ПВО генерал Барни Рутковский. Мы, с ним давно знакомы, и, видимо, на этом основании он считает, что может откровенно разговаривать со мной. Так вот, Барни сообщил, что командующий стратегической авиацией генерал Дэниел выяснял у него, не хочет ли он приехать в Вашингтон и переговорить со Скоттом о "политическом хаосе в стране и об ответственности военных" или что-то в этом роде. Барни спрашивал меня, как ему быть. Я сказал, что и сам не возражал бы получить совет Скотта. Барни не ответил на приглашение, и больше я об этом ничего не слышал.
Джирард дернул себя за ухо.
- Вы хотите сказать, что, по-вашему, Дэниел один из тех, кто делает ставку в тотализаторе Скотта?
- Да. Кроме того, я обратил внимание на формулировку приглашения, полученного Барни. Дальше. Во время ленча Вине Джианелли рассказал мне, что мысль провести пятницу и субботу в горной деревушке предков и заночевать там подсказал ему Прентис. По его словам, Фред дал ему этот совет еще в пятницу на прошлой неделе. Вине согласился и внес соответствующие изменения в свои планы. Что и говорить, отличный трюк с точки зрения пропаганды, однако странно, что Прентис вдруг воспылал желанием помочь правительству и выбрал как раз тот день, на который комитет начальников штабов назначил тревогу, о чем Прентис осведомлен, если верить Кейси.
- Ну, в Кейси вы не сомневайтесь, босс. Джигс - уравновешенный, вполне положительный человек, он никогда ничего не изобретает. К тому же у него прекрасная память.
- Третье. В воскресенье на прошлой неделе я видел и слышал выступление Гарольда Макферсона по телевидению. В течение двадцати пяти минут он с пеной у рта критиковал и меня, и договор, а остальные пять минут превозносил до небес Скотта. Мне давненько не доводилось видеть Макферсона. По совести говоря, я решил взглянуть на него только из-за Дорис - она прожужжала мне все уши, все восторгалась его внешностью. Как тут было не посмотреть на этого Дон-Жуана! Надо отдать ему должное: типичный демагог, умеющий без труда овладевать аудиторией. Ни дать ни взять современный епископ Шин или, скажем. Билли Грэхам. Потом я подумал, что почти ничего о нем не знаю, и попросил Арта Корвина потихоньку собрать необходимые сведения.
- Это вы могли бы поручить и мне, - обиделся Джирард; обычно он, а не начальник охраны Белого дома выполнял политические задания конфиденциального характера.
- Я так и собирался сделать, Поль, но, по совести говоря, забыл. Ну вот. Спустя некоторое время, к моему удивлению, Корвин доложил, что ФБР имеет довольно солидное досье на Макферсона. Он, кажется, принадлежит к нескольким группам крайне правых экстремистов. Среди членов этих групп много отставных военных. Ты знаешь, что они проповедуют?
- Да. Поголовное уничтожение всех и вся, - проворчал Джирард. - Некоторые из них впадают в бешенство при одном лишь упоминании слова "социализм" или того, что они под ним подразумевают. Если принимать их всерьез, нам остается только немедленно обвинить себя в государственной измене… и их, конечно.
- Пожалуй. Во всяком случае, Кейси утверждает, будто Скотт и Макферсон близкие друзья, что, признаться, меня удивляет. Но если Кейсл прав, следовательно, Скотт заигрывает с "бешеными".