Когда подошла его очередь, Паша внезапно понял, как глупо он выглядит: давно бы уже к дому шел, а теперь, поддавшись стадному чувству, стоит здесь перед этой девушкой растерянный. Тем более что она понимает, почему он здесь и на что рассчитывает.
Но девушка была красивой.
- Я ваш новый участковый, - представился тогда Пашка.
- А старого куда дели? - спросила кассирша, не глядя на Кудеярова.
- На пенсию отправили, - объяснил он.
- Так не старый вроде, - продолжала щелкать по кнопкам кассы девушка.
- Так Венька теперь прочно в Лапте сидит, - весело подтвердил стоявший рядом человек в плаще, надетом на белую майку. - Нашел там себе кралю.
- Во повезло мужику! - отозвался восторженный голос. - А кого нашел-то?
Павел стал расплачиваться, а заодно положил визитную карточку.
- Здесь мои телефоны: служебный и мобильный. Звоните, если что.
Девушка молча тряхнула головой, и русые волосы почти полностью скрыли ее лицо.
А вокруг шло обсуждение.
- Теперь, выходит, наш бывший участковый будет всю Самогоновку крышевать? Так они еще, эти гады, цены взвинтят! Как теперь жить?!
- Не, мужики, лапотники прочно под Ашимовым сидят. Он и заказы им дает, а потом, кто рынок в Сити держит? Ашимов. А с ним ссориться не с руки. Но Вене, конечно, повезло: шикарное бухло на халяву до конца жизни будет.
- Только жизнь короткой окажется, - подала голос кассирша и только после этого посмотрела на Кудеярова.
На груди у девушки был бейджик "Карина Сорокина".
- Красивая была девка! - сказал Францев, заходя в свою квартирку, в которой когда-то жил и Павел. - Пожалуй, сама красивая в Ветрогорске, - добавил он, закрывая дверь. - Неужели не помнишь ее? Не поверю.
- Помню, конечно, просто пять лет прошло с того времени.
- Пять лет не срок, - покачал головой участковый, доставая мобильник и набирая номер. - Хотя ты сейчас в следственном комитете; уже майор. Как там у вас - майор юстиции?
Кудеяров кивнул.
Николай посмотрел на набранный им номер и прижал аппаратик к уху.
- Никогда бы не поверил, что за пять лет может случиться такой взлет…
Ему ответили, и потому Францев сказал в трубку:
- Алена Сорокина? Это ваш участковый. Давай дуй ко мне быстро. Сама знаешь, по какому вопросу. Давай, давай. Это в твоих интересах, а с дочкой ничего твоей не случится. Четырнадцать лет уж девке…. Сама домой придет - не заблудится. Короче, жду. Тут у меня большой начальник из следственного комитета… Ты поняла? Молодец.
Участковый вернул мобильник в карман и посмотрел на Павла, а потом переступил порог комнаты.
- Надо же - майор юстиции за пять лет. А вот я майора получил через пятнадцать лет выслуги. Пятнадцать лет опером в уголовке отмантулил, чтобы заслужить большую звездочку. А теперь снова капитан и, судя по всему, до пенсии участковым здесь проторчу. Если майора снова дадут, что вряд ли, то мне с того никакой радости - разве что тыщонку к пенсии прибавят. Проходи в комнату. И посмотри, как я тут все обустроил.
На самом деле перемен было немного. Только обои другие, другой диван, платяной шкаф, занавески на окнах новые, но такие же бесцветные, как и при Кудеярове.
- Ты в курсе, как я понимаю… - продолжал Францев. - Наверняка известили, как подставили меня. А что делать, когда жена дома всю плешь проела, что сутками не видит меня, что денег нет, а ей хочется жить как все, новые сапоги или платья покупать? Нам тогда платили сам знаешь как. А тут при обыске эта пачка пятитысячных. Сам не знаю, как в карман ее сунул. Потом сказал, что машинально, но все равно не поверили. Ну ладно, что хоть в полиции оставили. Одна радость, что жена сразу на развод подала.
- Один теперь живешь? - поинтересовался Павел.
- Не всегда, - уклончиво ответил участковый и тут же сменил тему: - Как, на твой взгляд, очень изменился Ветрогорск?
- Очень. При мне здесь иномарок почти не было. Разве что у Ашимова, Романова, Друяна… И, разумеется, у Васи Кулька со товарищи.
- И не говори. Раньше к рынку подходишь - там в основном "Жигули", а теперь сплошь иномарки. Есть, разумеется, старенькие, но и такие встречаются, я тебе скажу! Хорошо стал жить народ. Попритерся к новым условиям. Всякие бизнесы пооткрывали, кто на рынке стоит - не запросто так, конечно, кто еще как-то крутится. Ты такого ухаря Шишова помнишь?
- Фамилия знакомая. Был такой ханыжного вида. На него соседи жалобы писали.
- Так он и теперь такой же. Только надыбал где-то "Газель" - развалюху. Ну и развозит: кому мебель из магазина подвезет, кому картошку. Дрова из леса на "Газели" привозит и продает. А в прошлом году посадил жену в кабину, и смотались они в Карелию. В прошлом июне. Грибов здесь еще не было. А он притаранил целый свой фургончик белых грибов. Встали с женой на рынке и как начали продавать все это! Кучка - триста рублей. Народ тучей налетел. Так Шишовы до пятисот цену подняли. И все равно ведрами у них, корзинами все расхватали. За день машина пустая стала. А у Шишовых тонна этих грибов, если не больше, была. А люди наши набрали этих белых, замариновали, по банкам раскатали и сами осенью на тот же рынок вынесли. Одна баночка на полкило - пятьсот рублей. Влет уходило. Грубо говоря, трехсотпроцентная прибыль, не считая затрат на тару и маринад. На Западе разве такое бывает, чтобы за полгода так обернуться? Или возьмем…
В дверь позвонили.
- А теперь будем серьезными. Пришел главный свидетель, - шепнул Францев и тут же крикнул: - Заходите, не заперто!
В комнату заглянула молодая невысокая женщина с округлыми формами и остановилась на пороге. В руках у нее была пляжная плетеная сумка.
- Проходи, Алена, - устало произнес Францев, - садись за стол. Поговорим о делах наших скорбных.
Женщина подошла к столу, достала из сумки банку с маринованными красными перцами, потом вторую с грибами, покосилась на Кудеярова и выставила на стол бутылку.
- Вот, - сказала она, - смородиновая из Лаптя. Надо же Кариночку помянуть.
Слезы выступили на ее глазах, Алена отвернулась. Смахнула слезы ладонью и опустилась за стол.
- Пойду хлебушка принесу и тарелки, - сказал Францев, поднимаясь.
Кудеяров почувствовал себя неловко. Он не собирался выпивать. Думал, что просто поужинает, попьет чаю с участковым, ляжет спать…
- Я вас знаю, - сказала Алена, - ведь это вы у нас тут на Колином месте были? А до вас - Веня Круглов.
- Так и есть, - признался Кудеяров.
Вернулся Францев, поставил на стол тарелки, поверх которых положил буханку хлеба.
- Теперь Павел… как тебя, Сергеевич, кажется… Так вот, теперь Пал Сергеич - большой начальник, - деловым тоном произнес участковый. - Теперь он майор юстиции и начальник районного следствия. А потому будь с ним откровенна. Мы с тобой без протокола, без подписи твоей поговорим. Надо же скорее убийцу найти. Ты только на его вопросы честно отвечай, чтобы потом неприятностей не было.
- Спрашивайте. Я расскажу все, что знаю.
- В каких отношениях вы были с убитой? - спросил Кудеяров.
- Я? - удивилась женщина. - А при чем здесь я? Мы с ней подруги, можно сказать. У нас мужья - братья родные. То есть мы даже как сестры были. Но вообще с Кариной дружить трудно. Она обидчивая очень. То есть была обидчивой. Что-то не по ней, и сразу обижается. Не скандалит, не ругается, а просто перестает общаться. В последнее время она опять…
- Когда вы виделись в последний раз?
Алена закрыла глаза, зажмурилась. Очевидно, вспомнила, как увидела в последний раз подругу - вернее, тело убитой подруги.
- Виделись вчера в синем магазине. Поздоровались, но Каринка спешила, сказала, что у нее ко мне разговор и она хочет кое-что мне сообщить по секрету. Мы договорились встретиться сегодня полседьмого в магазине. Она просила ее там встретить, а потом мы куда-нибудь пошли бы, ко мне или к ней.
- Где она работала?
- Ходила по электричкам. Продавала там… Ну вы знаете, что там продают. Мороженое, чипсы, пиво, журнальчики с программками и кроссвордами.
- Что? - не поверил Францев. - Такая девушка - и в электричке? От нее всегда за версту дорогими духами несло! Не верю, чтобы она вот так пала низко…
- Я тоже удивилась, когда узнала. Но Карина сказала, что это временно, на сезон до осени. А по деньгам очень даже неплохо получалось. За первый месяц у нее почти полсотни вышло.
- Вот оно что! - удивился участковый. - Никогда бы не подумал. А кто хозяин у нее?
- Хозяин тот же самый, что почти всем тут заправляет. Ашимов, разумеется. Он и с железной дорогой договорился, и товар давал, который просроченный и под списание. С сумками таскаться по вагонам, конечно, не сахар, но Карина терпела. Она-то вообще девушка с запросами была. Всегда говорила, что добьется чего-то в жизни. А вон как обернулось.
- Враги у нее были?
Алена покачала головой.
- А с мужем бывшим в каких отношениях находилась?
- Ни в каких. Тот давно уже с другой живет. Теперь вроде как официально женился. Только ни брата, ни меня на свадьбу не пригласил. Он в городе постоянно, здесь, в поселке, появляется редко. Что ему здесь делать? Его даже родной сын не интересует.
- А где сейчас ее сын?
- Карина на лето отправляет его к бабушке. Бедный мальчик. - Алена всхлипнула.
- У Карины был постоянный мужчина? - спросил Кудеяров.
- Не знаю. Она обычно скрывала. Но мне кажется, что не было никого. Иначе зачем ей по поездам таскаться?
- А временные? Те, с кем она не так давно рассталась.
- Не знаю. Скорее всего, никого у нее не было.
- Такого не бывает! - не выдержал Францев. - Чтобы такая девушка - и одна. Как она оказалась на Боровой улице? Ведь к кому-то она шла.
- А чего гадать? Знаю только, что мы договорились увидеться в синем магазине. Я не смогла прийти, а куда Карина потом собиралась, мне неизвестно.
Францев обернулся к Павлу и принялся перечислять:
- На четной стороне живут Погудины, рядом участок Ашимова, потом Романов и небезызвестный Василь Васильевич Кульков - он же Вася в квадрате. Улица кончается спуском к лесу, внизу - болотце и речка, там люди не ходят. По нечетной стороне первый дом принадлежит Лидии Степановне Друян - вдове бывшего главы администрации. Следующий участок известного адвоката Куравина, потом отец Петр, который в миру - Петр Иванович Федоров, и дом гражданина Уманского, представляющего для меня некоторую загадку. А поскольку тело было обнаружено на дорожке нечетной стороны, то идти она могла или к бывшему директору школы Лидии Степановне, или к известному адвокату, которого здесь никто не видел уже месяца полтора, давно в поселке не появлялся. Потом святой отец, которого заподозрить можно едва ли.
- Почему? - спросил Кудеяров.
- Видел бы ты этого попика. Ему и тридцати нет, худосочный, бороденка жиденькая, голосок тоненький…
- Разве у вас такой богатый приход? У священника дорогой дом…
- Да это покойный Друян Михаил Борисыч устроил. Участок возле леса был выделен епархии для строительства храма. А бывший глава администрации предложил попам обмен. Администрация выделяет им участок меньшей площади непосредственно в городке, а взамен город получает этот. Земля возле леса продается под строительство коттеджей, и вырученные средства вкладываются в строительство храма. Кроме того, на период строительства церкви Михаил Борисович обложил всех местных предпринимателей церковной десятиной. Все добровольно должны были сдать десятую часть месячного дохода на храм. А кто не мог, должен был лично отработать. Сдавали все. Это поспособствовало тому, что люди потянулись туда. Надо же было узнать, куда свои кровные ушли. Не сомневаюсь, что и сам Друян на этом поднялся немного. Хотя утверждать не могу. Но он ведь если что и делал для города, то всегда с прибылью для себя.
Участковый перевел взгляд на свидетельницу и махнул рукой:
- Ладно, Алена. Открывай свои баночки. И сама подсаживайся. Сейчас помянем…
Водку разлили по рюмкам, маринованный перец и грибочки разложили по тарелочкам.
- А теперь, Алена, честно признавайся. Твоя родственница и подруга шла к Уманскому? Ведь у них была связь?
- Была, но давно.
- Странно, - удивился Павел. - Я совсем недавно был здесь участковым, но не знаю ни про улицу с туями, ни про храм, ни про отца Петра. Здесь священников не было вовсе. И не знаю ничего про связь неизвестного мне Уманского с молодой женщиной, которая считалась здесь первой красавицей.
- Карина с Леонидом Владимировичем познакомились пару лет назад или чуть больше, а потом расстались, - объяснила Алена.
- В чем причина расставания?
Женщина пожала плечами.
- Карина сказала, что себя перестала уважать, потому что спит с мужчиной, который старше ее матери. Лене, как выяснилось, пятьдесят два года.
- Ему пятьдесят два? - не поверил Францев. - На вид - лет сорок, не больше.
- И Карина так думала, а потом увидела его паспорт. Заглянула, чтобы узнать… Ну вдруг он женат или детей куча… Даже плакала потом.
- То есть она всерьез думала о замужестве?
- Вероятно.
- И вот они расстались. И что этот Уманский? - спросил Кудеяров.
Алена опять пожала плечами и попыталась объяснить:
- Ну он звонил, разумеется, спрашивал, почему она не приходит…
- Не скандалил, не угрожал? Простите, но вы так неуверенно отвечаете, что я не знаю, правду вы говорите или предполагаете. Плечами все время дергаете.
- Это у Алены такая дурацкая манера общаться, - усмехнулся участковый и строго посмотрел на гостью. - Ты это… Давай как-то поувереннее говори. И вспоминай, вспоминай! От твоих показаний во многом будет зависеть раскрытие преступления.
Алена кивнула и продолжила:
- Уманский Карине не угрожал и вроде бы не особенно переживал от того, что они не встречаются больше. Он очень спокойный и выдержанный. За все время только один раз при мне не сдержался. Мы с Кариной у него дома сидели. Каринка выпила и вдруг материться начала, когда о ее муже заговорили. Так Леня сказал тогда, чтобы она закрыла рот, а то станет такой же, как те тетки, которые на рынках торгуют и по электричкам пиво продают.
Алена произнесла это и снова заплакала.
- Хватит меня мучить!
- Ладно, - согласился участковый. - Помянем тогда невинно убиенную рабу божию Ка-рину.
Они выпили, стали закусывать. И вдруг Павлу показалось, что он участвует в каком-то фарсе: Францеву просто захотелось выпить, и он под благовидным предлогом позвал эту женщину, приказал ей принести выпивку и закуску. С Аленой у него наверняка близкие отношения или были в прошлом такие отношения, потому что она называет его запросто по имени. И этот разговор ничего не значит: фарс - он и есть фарс. Так что вряд ли Алена говорит правду.
- Как Карина познакомилась с Уманским? - спросил Кудеяров.
- Не знаю точно. Кажется, Уманский подрался с ее мужем - с Виктором. Витя пришел к нам с фингалом. Не фингал даже, а пол-лица у него распухло, даже глаза не было видно. Аркаша, мой муж, тут же вызвался пойти и накостылять Лене. Но Витя отговорил. Но потом Аркаша все-таки позвал своих приятелей, и они Уманского где-то подловили. Одному из этих приятелей Уманский сломал челюсть, второму тоже досталось, а у Аркашки под обоими глазами синяки были…
- Так твой муж вроде здоровый такой, - удивился Францев. - И почему я про это ничего не знаю?
- Так кто жаловаться пойдет? Три дурака побитых? Кстати, и Уманский от них тоже получил. Карина говорит, что у Лени вся спина синяя была: кто-то из этой троицы ему дубиной по спине заехал.
- Вот тебе и тихий городок! - рассмеялся участковый. - А ведь за все пять лет, что я здесь, ни одного убийства, квартирной кражи, ограбления.
- Значит, поборол ты преступность, Коля, - успокоил его Кудеяров. - У меня за шесть месяцев на участке три квартирные кражи, два убийства…
- Про одно я слышал - бытовуха. Нигде не работающий местный житель после совместного распития спиртных напитков зарезал на собственной кухне соседа, приревновав его к своей жене. Хотел и ее порешить, но та заперлась в комнате и стала орать в окно. На ее счастье, мимо проходил молодой участковый, который успел подняться и задержать преступника. А второе убийство?
Павел не хотел отвечать, ведь Францев наверняка знает, но все равно зачем-то интересуется. Неужели показывает этим, что опрос возможного свидетеля закончен? Да и Алена, очевидно, ничего рассказывать не собирается, посчитав, что ее позвали только ради бутылки водки и банок с маринованными грибами и перцами.
- И я не помню, кого это у нас убили и когда, - сказала она.
- В Ветрогорске никого не убивали, - вздохнув, проговорил Павел. - Но как-то ночью в крайний дом деревни Лапоть проникли двое станичников, которые убили хозяина и вынесли все ценное: деньги, самогонный аппарат, две коробки с готовой продукцией и плазменную панель. По отпечатку протекторов я вычислил марку автомобиля, потом проверил, у кого есть подобные, кто из их владельцев злоупотребляет алкоголем… Пока в деревне проводились оперативно-следственные мероприятия, я задержал обоих.
- Вспомнил! - воскликнул Францев. - Со стрельбой было задержание. Теперь понимаю, почему у тебя такой карьерный взлет… - Он обвел присутствующих задумчивым взглядом и посмотрел на стол: - Ну давайте еще по одной.
Гостья отвернулась в сторону, очевидно, проклиная себя за то, что вообще пришла сюда.
- Поздно уже, - сказал Кудеяров. - Гражданке пора домой. Все, что надо, она уже сообщила. Я провожу, мало ли что.
Францев схватил бутылку.
- Давайте тогда по тридцать капель на ход ноги, и я с вами.
- Я лично провожу. Ты, капитан, лучше пока в компьютере покопайся, посмотри по нашим базам, что там есть насчет этого Уманского.
Когда Кудеяров и свидетельница вышли из дома и отошли на десяток метров, Павел произнес:
- Ваши отношения с Францевым меня не касаются. Я занимаюсь серьезными делами. А потому, если вы хотите, чтобы я нашел убийц вашей подруги, отвечайте честно.
- Да я… - Алена отвернулась, посмотрела на окна, за которыми была квартира участкового, и вздохнула: - Спрашивайте!
- Уманский подрался с братом вашего мужа из-за Карины, это понятно. Кто был инициатором?
- Ну я же не присутствовала. Каринка сказала, что… Ну тут долгая история. Дело в том, что у Виктора давно уже была другая женщина в городе, а Карина здесь осталась с сыном в их двушке. Квартира, между прочем, не ее, а родительская, то есть родителей Виктора и Аркаши моего. А просто после свадьбы Карины и Виктора свекор и свекровь перебрались в Обочинку, где у них свой дом имеется. А когда Аркаша вернулся со службы вместе со мной, то нам уже пришлось снимать. Мы до сих пор в съемной маемся.
- То есть теперь вы имеете полное право перебраться в освободившуюся квартиру?
- Естественно. А кто же еще? Виктор в городе с другой женой, которая сюда ни за что не поедет. Родители Аркаши в своей Обочинке. А мы с мужем и дочкой полное право имеем на это жилье.
- У Карины же сын остался. Его-то куда денете?